А вдруг нет?! Вдруг… «Нет, и думать не смей! — прикрикнул я на себя. Все будет хорошо».
Но для начала нужно убраться как можно дальше от опасной находки, и я снова занялся исследованием подземного лабиринта. Насколько я помнил, коридор, в котором мы находились, был связан несколькими ответвлениями с двумя другими, показавшимися мне подходящими, и я надеялся, что это окажется недалеко. Тащить на себе два бессознательных тела — приятного мало, а колдовать вблизи Души Хаоса я бы не рискнул.
Я проследил ход всего-то на десяток метров, когда засек красную точку живой массы весьма внушительных размеров, быстро прущей прямо на нас…
Успел лишь вскочить на ноги и подхватить меч, перекрыв, насколько возможно, проход и прикрывая своих товарищей.
Тварь, представшая передо мной в радужном свете Гелисворта, выглядела жутковато. Не самая страшная из тех, что мне доводилось встречать, но все же… Оскаленная пасть, утыканная дециметровыми клыками, пышущие паром ноздри, горящие огнем глаза, обтянутый черной блестящей кожей череп и туловище — гибрид гиены с крокодилом, размерами со среднего пони.
— Опусти меч, человек! — прокаркало чудище. — Я не по твою душу!
— Правда? Тогда чего приперся?
— Я — Сторожевой Пес при Душе Хаоса!
— И часто к вам посетители захаживают? — задал я умный вопрос.
— Мне хватает, — лаконично ответил тот.
Я не нашелся, что на это сказать, и сменил тему:
— Ты так и не объяснил, зачем пришел, Пес.
— Сожрать мясо тех, чьи души поражены Хаосом! — объявил зверь и выразительно дернул мордой в сторону Ромки и Лексы.
Я направил острие клинка ему в морду и спокойно возразил:
— Ты ошибся. Их души чисты!
— Ну нет! — хохотнул зверь. — Душа Хаоса оставляет след, и я его чую! Ты чист и можешь быть свободен. Но они — мои!
— Тогда попробуй сначала обойти меня!
Сторожевой Пес презрительно покосился на Гелисворт:
— Только сыну Мастера под силу остановить меня, а ты всего лишь человек!
— Присмотрись внимательнее, — посоветовал я и освободил Силу.
Пес качнул башкой и, неожиданно сев на задние лапы, заглянул мне в глаза.
— Повелитель! — испуганно выдохнул он и склонил голову: — Повинуюсь тебе…
— То-то же. А теперь веди нас к долине Потерянных душ!
…И снова ночь. Соника над головой — крупная, желтая, переливающаяся кольцами, красовалась заметно пополневшей фигурой в три четверти своего истинного размера.
Сторожевой Пес долго смотрел в небеса, которые не видел уже много-много веков, и в его желтых глазах притаилась тоска.
— Звезды пророчат нам большие перемены, — сказал он наконец. — Я знаю, всегда знаю… Желаю тебе удачи, Повелитель, и следи за спутниками. Кто знает, когда Душа Хаоса позовет их к себе…
— Спасибо, я запомню.
Зверь развернулся и потрусил назад к пещере.
Я проводил его взглядом и, вздохнув, взялся выставлять защиту вокруг все еще не пришедших в себя Ромки и Лексы. Нет, ударил я их не настолько сильно, просто поверх того наложил еще и сонные чары, чтобы не очнулись не вовремя.
Итак: защита, костер, пятнадцать минут передышки.
После встречи с Душой Хаоса ни о каком отдыхе речи уже не шло, мы с Псом продвигались на предельной скорости, которую позволяла развить наша отнюдь не легкая ноша.
Я выбрал место почти у границы круга и лег, подложив под голову рюкзак. Из этой позиции я отлично видел своих спутников, оставаясь при этом в относительной тени. Элементарная предосторожность.
«Противно, да? — хмыкнул дядя. — Принимать меры предосторожности против собственного сына!»
«Ой, да заткнись ты! И так тошно!..»
«Если заткнусь, тебе полегчает?» — ехидно осведомился он.
«Нет, — честно признал я. — Вообще-то и сам хотел посоветоваться с тобой: что делать?»
«Артур, я ведь не спец в вопросах магии. Тем более когда в дело вмешиваются столь древние силы, как Душа Хаоса».
«Что еще ты о ней знаешь?» — поинтересовался я.
«Не так чтобы очень много. Но эта штука куда страшнее Полнолуния Каиноса, поскольку заключает в себе силы куда более древние, чем сама Паутина».
«Откуда тебе это известно?»
«От Флавии, матери Вальтера. Насколько я знаю, Хайверги никогда не пытались искать Душу Хаоса, считая ее самой страшной из ловушек Мастера».
«Не понимаю…»
«Я сам не понимаю. Ну покопайся в памяти отца. Думаю, он знал, в чем там дело».
«Если б все было так просто… — вздохнул я, — но память отца — это то, что у меня и есть, и нет. Я не могу рыться в ней по собственной прихоти. И вообще, иногда мне кажется, что отец наградил меня лишь небольшой частью своих воспоминаний. Той, которая наиболее отвечала его планам сотворить из меня Разрушителя».
«По-моему, ты преувеличиваешь, — возразил дядя, — он ведь умирал тогда, ему было не до создания коллажей из собственных мыслей».
«Ну не знаю. У меня нет информации ни о его детстве, ни об Алве, ни о жизни в Иррате. Так, обрывки какие-то…»
«Возможно, память откроется полностью, если ты до конца примешь Силу Разрушителя», — предположил он.
«Нет уж, благодарю покорно, — поежился я, — не стану и пытаться. А вдруг, приняв его Силу и память, я потеряю самого себя?!»
«Интересный подход, — заметил он, — вполне может быть».
«Ладно, бог с ней, с памятью. Да и с Душой Хаоса, по большому счету, тоже. Что с Ромкой-то делать?»
«Напои Слезами Леса», — посоветовал он.
«Думаешь, поможет?»
«Не уверен. Хуже определенно не будет».
«Это точно», — согласился я и принялся шарить по карманам в поисках заветного флакончика.
Слез Леса в карманах не оказалось. Неужели выронил?! Я перепроверил все еще раз, зачем-то даже развернул и потряс Вуаль Ветра — ничего! Перебрал весь шмотник: свой, Ромкин, плюнул на деликатность и проверил вещи Лексы — тоже пусто.
«Посмотри в карманах у Ромки, — подсказал дядя, когда я почти уже впал в панику, — он пользовался Слезами последним».
Я хлопнул себя ладонью по лбу и поспешил проверить версию.
Флакон обнаружился в заднем кармане Ромкиных джинсов. Но… он был пуст! Трясущимися руками я открутил пробку и заглянул внутрь.
Не может быть! Слезы Леса, дар Вечно Юной Леа, чудодейственное средство, врачевавшее любые раны и не единожды спасавшее жизнь как мне, так и многим другим людям, иссякло!
Как?! Как такое могло случиться?!
То есть я, конечно, понимал как. Перепуганный Ромка просто выплеснул на мою рану все, что было во флаконе, и Слезам уже не из чего было восстанавливаться.
Почему?! Ну почему?! Леа, почему?! Именно теперь, когда твои Слезы так нужны мне!!!
— Леа! Почему?! — заорал я. — За что ты меня наказываешь, Леа?! Леа!!!
Я упал на колени, сгреб пальцами мокрую, пахнущую свежестью траву — единственную зелень в моем заколдованном круге — уткнулся в нее лицом, продолжая шептать: — Леа! Леа! Услышь меня!
Пустой флакон выпал из моей руки, а я продолжал звать ту, от чьей воли зависела судьба моего сына:
— Леа…
И дуновение ветра — едва различимое, как дыхание младенца — принесло ответ. Я услышал колокольчиковый голосок Зеленовласой богини Лесов.
— Спасение в тебе самом, Артур. А Слезы Леса — всего лишь роса.
Роса?! Конечно же роса!!!
Трава искрилась капельками росы, хрустальными в лунном свете.
— Спасибо тебе, Леа, — прошептал я и, подобрав флакон, принялся бережно стряхивать в него драгоценную влагу. Первые капли с мягким звоном коснулись дна, и в тот же момент чудодейственная влага заполнила флакончик до краев.
— Спасибо тебе, — повторил я и поспешил напоить своих товарищей.
Аккуратно влил несколько капель в рот сначала Ромке, затем Лексе. Снял усыпляющее заклятие и устроился в отдалении ожидать, когда они придут в себя.
Гарантий, что Душа Хаоса отпустила свои жертвы, не было. Я не мог сказать, не мог предугадать, какими предстанут передо мной мальчишки, когда очнутся.
Я ждал, ждал…
Первым зашевелился Лекса, приподнял светловолосую голову, огляделся, сел, почесал затылок, заметил меня…
— Арчи… — пробормотал он, хмуря брови и пытаясь что-то сообразить, — мы уже не в пещере?
— Как видишь.
— А-а… как мы здесь очутились? — осторожно поинтересовался он.
Я вздохнул с облегчением — парень выглядел вполне нормальным, и вместо ответа спросил:
— Что последнее ты помнишь?
— Фиолетовую звезду, — ответил он, немного подумав.
— И все?
— И все, — развел он руками. — А что случилось?
— Потом объясню, — пообещал я, — когда Рома проснется.
— А когда он проснется?
— Наверное, скоро.
Лекса не стал настаивать; встал на ноги, почесал спину, помахал руками, выпал на пару минут из поля моего зрения, потом вернулся и сел рядом, обхватив колени руками.
— На какой стороне гор мы сейчас? — спросил он.
— На противоположной.
Лекса усмехнулся.
— Я думал, может, ты решил вернуться назад?
— Нет. Мне помогли найти безопасный путь, и теперь перед нами долина Потерянных душ.
Лекса сощурился и какое-то время пристально всматривался в даль. Потом тряхнул головой:
— Ничего не видно.
— Утром посмотрим.
— Говорят, в долине Потерянных душ вечная ночь и утро никогда не настанет, — сообщил собеседник.
— Ну мы-то еще не в долине, — успокоил я, — так что для нас солнце все же взойдет. А там… — я махнул рукой, — по обстоятельствам.
Лекса склонил голову набок и задумчиво изучал мой профиль — правый, со шрамом — словно хотел проникнуть в какую-то глубинную тайну, сокрытую в моей душе.
— Скажи, Арчи: ты совсем ничего не боишься? — спросил он, так ничего и не высмотрев.
— Ничего не боятся лишь мертвые, — ответил я, — или идиоты. Я вроде ни то ни другое.
— Но ты всегда так спокоен и самоуверен…
«Да, дружище… видел бы ты меня полчаса назад!» — подумал я, но сказал совсем другое:
— Знаешь, Лекса, с годами или научишься скрывать от других свои чувства, или станешь всеобщим посмешищем.