— Нет, Алва, — возразил я, — эльфы танцевали в ту ночь, когда мы заночевали возле их холма. Я видел!
— Я знаю, Арчи, — подтвердила она, — эльфы танцевали впервые более чем за тысячу лет, и они танцевали для вас! Тогда мы поняли, что час освобождения Амешта близок.
— Снять заклятие и вернуть мир в Амешт мог лишь тот, кто связан с Ведьмой Ночи по крови, то есть один из Хайвергов. Так и случилось, — добавил Лукас.
— Да, все случилось именно так, — подтвердила Алва, и в ее тоне прозвучала неуверенность, — Амешт может стать прежним, если… — Она посмотрела мне в глаза: — Прости, Арчи, я должна сказать… Все будет хорошо, если Хайверги, порождения Ведьмы Ночи, покинут этот мир!
— Без проблем, — заверил я быстро, но она вроде как и не расслышала.
— Это не значит, что вы двое никогда не сможете вернуться, — продолжала леди, — мы всегда будем рады видеть тех, чьи имена золотыми буквами впишут в историю Амешта, но только как гостей!
— Что ж, я буду рад посетить мир предков в качестве гостя, — согласился я. — Не переживай, Алва, — мы и не собирались задерживаться здесь надолго.
Ромка согласно кивнул. Но тут вдруг последовали возражения.
Амелия, дотоле молча стоявшая возле повелительницы ташшаров, сбросила с плеча ее руку и метнулась к моему сыну, упала перед ним на колени, схватила за руки.
— Но ты же не уйдешь! — воскликнула она в панике. — Ты не можешь меня бросить! Ты — мой, так было предсказано!
Он погладил ее по смоляным кудрям и тихо сказал:
— Ты же слышала, Амелия! Я не могу остаться.
Юля не на шутку встревожилась и попыталась обнять сына за плечи, но тот мягко отстранил ее.
— Погоди, мать.
Затем он встал, поднял Амелию и, обняв девушку, вывел ее из комнаты.
— Мы сейчас! — бросил он обеспокоенной матери.
Я подошел к Юле и успокаивающе положил ей руку на плечо. Она вся сжалась, напряглась от моего прикосновения и отодвинулась. Я посмотрел ей в глаза и встретил взгляд, полный страха.
От этого стало больно. Я отвернулся и снова подошел к Алве.
— Роман не сможет здесь остаться! — решительно заявил я. — Ваши пророчества…
— Конечно, он должен уйти, — перебила она. — Амелия слишком юна и не знает жизни, но она повзрослеет и поймет, что ташшар никогда не будет счастлив с человеком. Их пути слишком различны и не сойдутся в один. Надеюсь, Роман сможет объяснить это Амелии. Со временем она выберет себе достойного мужа из своего народа. — Алва бросила быстрый взгляд на Лукаса, и мне стало ясно, что выбора у этих двоих уже не осталось. — Все будет хорошо, Арчи. Я чувствую.
Я покивал, надеясь, что так оно и будет.
— Я рада, что познакомилась с тобой, Артур Хайверг, — улыбнулась она и провела кончиком острого ногтя по моей шее, от чего по спине у меня пробежали мурашки, — желаю тебе удачи, ведь твой путь здесь не заканчивается.
Да, здесь она была права. Путь…
После сказанного Алексом я не смогу жить спокойно, пока не отыщу Джемму. Не знаю как, не знаю где, но я найду ее! Найду, чего бы мне это ни стоило!
Но сначала нужно вернуть на Землю Юлю и сына. Ромка, конечно, замечательный парень и хороший боец, но повторно тянуть мальчишку к черту в зубы я не собирался.
Кстати, где его опять носит?! Сколько можно там шептаться?
Я направился было к двери с твердым намерением отыскать голубков и напомнить, что пора и честь знать. Но не успел дойти, как они вернулись. Вдвоем, но уже не вместе.
Амелия, на непроницаемом лице которой явно просматривались следы слез, подошла к Алве, а Ромка, выглядевший слегка смущенным — ко мне.
— Ну как все прошло? — задал я идиотский вопрос.
— Что «все»? — хмыкнул он. — Будем считать, что нормально. И это… э-э… вот еще! — Рома оттянул ворот гольфа и показал мне две ярко-алые отметины на шее. — Ты говорил, у нас к этому иммунитет?
— Идиот!.. — шепотом возмутился я. — Чем ты думал?.. Хоть матери не показывай, а то с ней точно истерика случится!..
— Ага, — кивнул он. — Так что, стану я упырем или как?
— Или как, — успокоил я сына и для пущей убедительности показал ему свои шрамы того же происхождения. — Я же не вампир… Но вообще-то думать надо, прежде чем…
— Да откуда ж я знал, что она кусаться надумает! — обиделся Рома. — Я же только это… Ну ты понимаешь. Поцеловать хотел, вот!
— «Только»! — передразнил я. — Тоже мне, Казанова местный!
— Заезжий, — поправил Ромка.
— Один черт! — отмахнулся я. — Все! Прощайся с вампирами и по домам!
— Что, уже?
— Уже.
Рома посмотрел по сторонам, поискал кого-то.
— Кстати, пап… Лекса куда делся?
— Испарился, — ответил я мрачно. — Потом расскажу.
Прощания и заверения в вечной дружбе не заняли много времени, и мы ушли.
Рома взял мать на руки, и я вывел их в Паутину, а оттуда на Землю, в свою квартиру в Алуште.
Наверное, нужно было доставить Юлю прямо домой, но сначала я хотел дать ей время прийти в себя. И попытаться объясниться.
ГЛАВА 38
На сей раз я прицелился точно, и мы объявились посреди гостиной.
Ромка тут же посадил мать на диван, а та свернулась клубочком, уткнулась носом в подушку, даже не посмотрев, куда попала на сей раз.
Я сбросил на пол рюкзак, отстегнул меч с ножнами, швырнул в кресло куртку.
В раскрытую балконную дверь врывался сырой, насыщенный озоном ветер, над морем сверкали молнии, по окнам хлестал дождь.
На журнальном столике валялся мобильный, все это время простоявший на зарядке. «26 августа, 15:57» — значилось на дисплее.
Итак, мы отсутствовали полтора месяца. Как целую вечность!
Список пропущенных звонков впечатлял своими размерами. Я начал его просматривать. Царев, Царев, Леночка, Царев, Саня, Мусик, Леха, Ната, Ната — господи, а этой-то чего понадобилось?! — снова Царев… Да ну их всех! Разве что Цареву перезвонить, успокоить…
Ромка подошел, легонько толкнул в бок:
— Пап, у тебя Слезы Леса еще есть?
Я протянул ему флакон.
— Шрам все равно останется. От их клыков всегда так.
— Черт с ним! Только бы чесаться перестало, — отмахнулся он и скрылся в ванной.
Я проводил его взглядом, сходил закрыл балконную дверь, подтащил кресло к дивану и уселся.
Юлька подняла голову и уставилась на меня уставшим взглядом.
— Это снова ты, Корнеев?.. — с хрипотцой спросила она. — А я уж понадеялась, что ты мне приснился…
Я молча развел руками.
Юля села, запуталась в тяжелых складках платья, чертыхнулась и принялась стягивать с себя анахроничный наряд.
— Ну чего уставился, идиот?! — возмутилась она. — Принеси мои вещи!
Я вышел в спальню и вернулся с полным комплектом: кофточка, босоножки, сарафан. Сарафан пришлось выколдовать. Где сейчас находился первоначальный экземпляр, я не знал.
Юлька вырвала одежду из моих рук и стала переодеваться, понося меня на чем свет стоит:
— Идиот! Придурок! Клоун! Копперфильд хренов!!!
Я обреченно вздохнул и снова устроился в кресле. Жутко хотелось спать.
— Что ты молчишь, Корнеев? — с вызовом спросила Юля.
— А что я должен говорить?
— Мог бы хоть извиниться! — заявила она.
— Ну извини, если тебе от этого полегчает, — пожал я плечами.
Она на секунду застыла с приоткрытым ртом, а потом налетела на меня с кулаками. Я даже отбиваться не пытался, только отворачивался, чтобы по лицу не попала.
— Полегчает? Мне полегчает?! — продолжала она кричать. — Ты, полено бесчувственное! Я чуть со страху не умерла в том жутком месте!
— Ты же почти все время спала, когда тебе было бояться-то? — искренне удивился я и был тут же наказан очередной порцией ударов.
Потом она, как и предполагалось, разрыдалась у меня на груди. Я понял, что парой поцелуев делу снова не поможешь, но где-то в квартире был Ромка, и утешить даму как положено я при всем желании не мог. Так что просто гладил ее по голове и ждал.
Ромка, успевший принять душ и сменить рубашку, позаимствовав одну из моих, вернулся в комнату, подмигнул мне и устроился во втором кресле.
Вскоре Юля успокоилась, вытерла слезы и потребовала:
— Вызови нам такси, Артур! Я хочу домой!
— Какое такси? Я сам вас отвезу! — запротестовал я.
— Боже, Корнеев! Ты же на ногах не держишься, — вздохнула Юля, — куда ты собрался ехать?!
— Так оставайтесь здесь, — предложил я.
— Нет, Артур, нет, — покачала она головой и строго глянула на сына: — Рома! Пойди прогуляйся!
— Дождь ведь! — запротестовал тот.
— Тогда иди чай завари! — распорядилась мать, и сын, горестно вздыхая, отправился на кухню.
Юля перебралась на диван, сложила руки на груди, закинула ногу на ногу.
— Я должна сказать это сейчас, Артур, — вздохнула она, — именно сейчас. Позже будет больнее. Я… я боюсь тебя! Пойми меня правильно… — Юля отвела глаза, облизнула губы и продолжила еле слышно: — Я никогда не встречала другого человека, хотя бы отдаленно похожего на тебя. Ты был, есть и будешь для меня особенным, и в какой-то момент я даже… — Она безнадежно махнула рукой, сердито шмыгнула носом. — А, ладно! Ты не для меня, Корнеев. Я — простая, земная, с нормальной жизнью и ничем не выдающимися желаниями. А ты… ты — ходячий динамит, Арчи Бесстрашный, или как тебя там называют, в том диком месте, где мы были. Я ничего толком не знаю о той твоей жизни, но увидела достаточно, чтобы понять: я не хочу ничего знать, не хочу иметь со всем этим ничего общего! Колдуны, вампиры, оборотни!.. Я думала, такое только в кино бывает! И ты… Я бы никогда не хотела вновь увидеть того безжалостного и хладнокровного демона, каким ты был там! Боже, Артур, у тебя до сих пор кровь на лице! Ты вообще — человек?! Прости, если обидела, но я хочу скорее забыть весь тот кошмар. И… я не хочу тебя больше видеть!
Выпалив последнюю фразу, Юля опустила голову, а ее пальцы нервно мяли белую ткань сарафана.
— Ты снова все решила сама, да?.. — неожиданно хриплым голосом сказал я, потому что от ее слов было больно. Почти так же больно, как тогда, в первый раз…