— Так что, Артур? Ты точно не хочешь ехать со мной в Киев? — наверное, в тысячный раз спросила Юля.
Я обреченно вздохнул и, не ответив, устремил взор в безбрежную морскую даль, расцвеченную яркими бликами парусников. Мы сидели на каменной ограде набережной, ели мороженое и радовались обретенной свободе.
Экзамены остались позади, впереди — лишь выпускной и целая жизнь без школы. Основная тема для разговоров в последнее время — предстоящее поступление и планы на будущее. Умник Баранов собрался штурмовать Харьковский политех. Царева его папаша-предприниматель изо всех сил толкал в юридический. Серега сопротивлялся как мог, но силы изначально были неравны. Звезды Натка с Вероникой нацелились на модельное агентство. Кто-то метил в педагоги, кто-то — в медицину. В общем, все как у всех.
Моя амбициозная Юлечка нацелилась на Киевский университет, потому как страстно мечтала стать переводчиком и кататься за границу. Я по большей части отмалчивался, а если особо доставали, выдавал заученную версию про отряд космонавтов. Понятно, никто в это не верил, но меня все же оставили в покое. Даже Царев, который знал то же, что и Юля: «правду сказать не могу, а врать не хочу».
Да, другу этого хватило. Но не девушке. Ей почему-то взбрело в голову, что я со своим знанием иностранных языков непременно должен поступать вместе с ней, и сдвинуть ее с этой точки зрения не смог бы и бульдозер. Вот и сейчас она о том же!
— Ну чего ты молчишь! — возмутилась Юлька, так и не дождавшись моего ответа.
— Я не могу, правда. У меня тоже есть планы, и Киев в них не значится, — повторил я то, что говорил уже не раз.
— Ах вот как… — протянула она.
— Юль, пожалуйста, не начинай снова! — взмолился я. — То, что мы будем учиться в разных местах, ничего не меняет! Я буду приезжать, все будет хорошо…
И это я тоже говорил уже миллион раз. Но все разговоры традиционно заканчивались ее слезами и моими заверениями, что мы обязательно что-нибудь придумаем.
Да, что бы еще здесь придумать?! Без дара ей в Паутине делать нечего. Но и отказываться от открывающихся перспектив только ради того, чтобы быть рядом с любимой девушкой… Тем более, я отлично понимал: рано или поздно все закончится. Пусть даже сейчас я смутно представляю, как можно жить без этой сумасшедшей девчонки, с ее дурацкими выходками, озорным смехом, детскими обидами и таким горячим темпераментом…
— По-прежнему уже не будет, Артур, — сказала она неожиданно резко, — не обещай того, чего не сможешь выполнить!
— Юль, ты чего? — обалдел я. — Ну когда я тебе врал?
— Нет, правда. Я долго думала… — Теперь она смотрела в сторону, и я не видел выражения ее лица. — Если ты не хочешь поступать в Киеве…
— Не «не хочу», а «не могу», — поправил я, но она пропустила возражения мимо ушей.
— …если — нет, тогда нам лучше расстаться!
— Что-о?! — Я ушам своим не поверил. — Юль, что за шутки идиотские!
— Это не шутка, — она повернула ко мне несчастное, растерянное лицо с дрожащими на кончиках ресниц слезинками, — я считаю, нам не стоит больше встречаться!
— Но почему? — спросил я тихо, стараясь не показывать, как сильно меня задели ее слова.
— Потому что так будет правильно.
— Что — правильно?! — взвыл я. — Мы же любим друг друга!
— Тогда едем в Киев! — снова предложила она с надеждой. — Или забери меня с собой!
— Я не могу, Юль… Правда, не могу.
Ее взгляд погас.
— Значит, расстаемся. — Слезы потекли из ее глаз, Юлька решительно размазала их по щекам и продолжила: — Потому что так надо! Я не смогу тебя постоянно ждать, постоянно думать, где ты и с кем… Черт, Артур! Я тебя и сейчас к каждому столбу ревную! Я же с ума сойду… — Она всхлипнула. — А потом, однажды ты не придешь. И как мне быть тогда?
— Браво! — психанул я, вскакивая на ноги. — Чудеса женской логики! Мама поработала, да?
— При чем здесь мама?!
— Да при том, что даже интонации — ее! И вообще, почему ты решила, что это я тебя брошу?! Может, все наоборот? Может, это ты расчищаешь плацдарм для новых отношений?
Она тут же залепила мне пощечину, чем только еще больше разозлила.
— Что, правда глаза колет?! — выкрикнул я. — А знаешь что, Сагирова? Да пошла ты!
Я резко развернулся и сам пошел прочь — мимо прибрежных кафешек, праздношатающихся курортников, обнимающихся парочек…
— Артур! — крикнула Юля мне вслед. — Артур, подожди!
Ага, щас-с! Умерла так умерла… Блин, как же больно-то!..
На выпускном я танцевал с Вероникой и отчаянно старался не смотреть в сторону бывшей девушки, такой ослепительно-красивой в голубом платье и со взрослой прической! Еще тяжелее было не замечать ее укоризненных взглядов. Но я старательно веселился и изо всех сил изображал, что страшно увлечен своей партнершей по танцу. Когда в середине вечера Юля исчезла, я готов был бросить к чертям собачьим свою даму и тоже отправиться куда глаза глядят. Но передумал.
Черт возьми! Вероника весь год за мной бегала, так пусть порадуется! К тому же дико хотелось проверить, насколько правдивы слухи, что ходили о ней по школе. А потом нечаянно проговориться Цареву — тот уж точно донесет весть по адресу.
Как оказалось, слухи были далеко не беспочвенны, но Сереге я так ничего и не сказал. Почему-то наутро моя великолепная месть казалась куда более похожей на предательство. И на душе было гадко…
— И тогда, и сейчас я поступила правильно, — жестко сказала Юля, хотя в ее глазах снова стояли слезы. — Артур, пожалуйста… — она безнадежно махнула рукой, — я очень устала и хочу домой.
— Хорошо, — прикрыв глаза, чтобы не видеть ее бледного лица, сказал я, — все будет, как ты захочешь. Сейчас я вызову такси.
И я позвонил Цареву. Серега не стал задавать лишних вопросов и пообещал приехать через пять минут.
В комнату вернулся Рома.
— Эй, родители! Кому какой чай заваривать?
— Уже не надо, — сказала Юля, — сейчас будет такси.
— Во, блин! — ругнулся сын, — я уж думал, мы остаемся…
— Мы едем домой, — повторила Юля, — собирайся.
Ромка растерянно посмотрел на меня, но я ничего ему не сказал. Тогда он нерешительно попросил:
— Пап, можно, я у тебя сегодня останусь?
— Нет, Рома, сегодня ты нужен своей матери.
Он сжал челюсти, сузил глаза, хлопнул ладонью по двери и молча вернулся на кухню.
— Извини, — сказал я Юле и пошел следом за ним.
— Ну чего ты психуешь? — устало сказал я, глядя в его напряженную спину. — Ты действительно ей нужен. Кто-то же должен отвечать на ее вопросы, если таковые возникнут… Меня она слушать не станет.
— Интересно, на мои вопросы кто ответит? — хмыкнул он.
— У тебя еще есть вопросы? — удивился я.
— Масса! — заявил он, оборачиваясь. — Начиная с того, куда делся Лекса, и заканчивая тем, как поступить в Академию КС. И еще полсотни между этими двумя.
— Не все сразу, Рома, — усмехнулся я, — придется потерпеть.
— Тогда я приеду завтра! — заявил он с вызовом.
Я отрицательно покачал головой:
— Завтра ты уже меня не застанешь.
— Возвращаешься в Паутину? — догадался он.
— Да. Так надо.
— Я с тобой!
Я снова покачал головой.
— Но почему?! — обиженно воскликнул Ромка.
— По многим причинам, и главная из них находится в соседней комнате. — Я приобнял его за плечи. — Ром, послушай. Паутина от тебя никуда не убежит. Она у тебя в крови, тебе от этого не уйти. Я вернусь через неделю или через две…
— Или не вернешься вообще, — мрачно добавил он.
— Вернусь, — заверил я, — но если вдруг… Я напишу тебе координаты представителя КС на Земле. Скажешь, что ты — мой сын, он сделает все что нужно.
— Да ну тебя к черту! — разозлился Ромка. — Вместе с твоим представителем. Всё — решил и припечатал! А меня ты спросил?! Спросил, чего хочу я?
— Ну, знаешь, — я шумно выдохнул, стараясь не заводиться, — ты еще не понял, что ни твои, ни мои желания во всем этом не учитываются! А чего хочешь ты, я и так знаю! Сам был таким в твоем возрасте! Славы, приключений, возможно, денег. Мало тебя жизнь побила? Погляди в зеркало: там уже не тот восемнадцатилетний пацан, махавший деревянным мечом в «Скифе»! Ты повзрослел за эти полтора месяца и вряд ли теперь в прежней компании тебе будет так же интересно. Поверь, очень скоро Паутина позовет тебя. А потому — нервы в коробочку и бери координаты. В Академии КС тебе будет лучше, чем в медицине, хотя и не желал я тебе судьбы вечного странника…
— Вообще-то я просто хочу знать, куда ты снова собрался, — совершенно спокойно возразил Рома, — потому что в начале нашего путешествия ты всего лишь хотел освободить маму и вернуться домой, к мирной и спокойной жизни. А сейчас тебе вдруг приспичило! Создается впечатление, что ты просто хочешь слинять.
В этот момент у подъезда просигналила машина. Я выглянул в окно и увидел царевский «опель».
— Такси, — сказал я.
— Как же вовремя! Теперь у тебя есть повод не отвечать.
Я распахнул окно и крикнул вниз:
— Серега! Мы сейчас спустимся!
Тот приоткрыл дверцу и помахал рукой — понял, мол, не глухой.
— Помнишь, я рассказывал тебе про Джемму? — снова повернулся я к сыну. Он кивнул, и я продолжил: — Выяснилось — она в большой беде. Я должен…
— Так она ведь замужем, — перебил Рома, — пусть заботливый супруг и спасает!
— Заботливый супруг, как ты выразился, был последним из бойцов Морганы и сейчас не в состоянии никого спасать, — пояснил я. — Впрочем, это долгая история, и я сам еще не до конца понял, что тут к чему. Так что, сам понимаешь, я должен идти.
— Один? — уточнил сын.
— Я — псих-одиночка, мне не привыкать, — усмехнулся я.
— Но вдвоем же веселее! — с надеждой в голосе сказал сын. — И я прикрою, если что!
В чем-то он, конечно, был прав, но…
— Нет! Сейчас ты нужен матери! — отрезал я.
— Я уже взрослый, — возразил он.
— И как взрослый мужик, должен понимать, что мать нельзя бросать одну после всего, что ей довелось пережить!