Шаманские практики лечения тела и духа
Причины заболеваний, способы их проникновения в тело и диагностика
Диагностика человеческих болезней, описание симптоматики и методы лечения в прошлые времена у разных народов значительно отличались. Достаточно рассмотреть медицинскую науку Европы, Китая и Индии. Но даже два живших рядом народа, имевших схожие культуры, могли диагностировать и описывать одни и те же болезни по-разному. На примере североамериканских индейцев это отчетливо прослеживалось и в период колонизации, и во многих случаях даже сегодня. Джон Бурк в 1891 году писал, что «теория болезней американских индейцев ничем не отличается от теории болезней, существовавшей у древних вавилонян, ассирийцев, евреев, греков и римлян, – все болезни причислялись к воздействию зловредных духов, которых следует изгнать или умиротворить»[230]. Бурк ошибся только в одном – подобные идеи о происхождении болезней не были чужды людям западной культуры и в его время. Например, болезнь тела, как наказание за грехи, имеет под собой такую же сверхъестественную основу, как наказание за нарушение различных табу у индейцев. Многие верят в это и сегодня. Кроме того, тысячи людей по всему миру ежегодно посещают новоявленных шарлатанов, называющих себя шаманами, магами, колдунами и экстрасенсами, чтобы избавиться от сглаза, венца безбрачия и прочих болезней сверхъестественного толка. Достаточно вспомнить многочисленных ополоумевших соотечественников, еще недавно спешивших к экранам телевизоров с банками воды и тюбиками с кремом, которые «заряжал» Алан Чумак. Автор не пытается утверждать, что не существует необъяснимых современной наукой методов лечения, а лишь выражает свой скепсис по поводу расплодившихся «мастеров сверхъестественного жанра», бессовестно изымающих деньги из карманов доверчивых граждан. Несомненно, существуют редкие люди, обладающие способностями лечить руками и заговорами, не требуют дешевой рекламы и христианские духовные практики, но и в том и в другом случае, как и в случае с шаманизмом, человек обязательно проходит долгий и нелегкий путь обучения и получает этот дар свыше, а не начинает практиковать, прочитав пару бульварных брошюр о белой или черной магии.
Неотъемлемой составляющей любой шаманской практики являются представления о мире, существующие у данного народа, и именно они являются основой шаманизма. До сих пор шаманы продолжают выполнять свои функции, исходя из воззрений своих предков, отталкиваясь от племенной мифологии. Шаман всегда работал в рамках племенной мифологии, и символика шаманских ритуалов, соответственно, базируется на представлении народа о сотворении мира, его устройстве и Силах, управляющих им. Описание симптоматики болезней при этом совершенно отличается от принятой в западной медицине, и диагноз ставится самим шаманом. Американский исследователь Р. Торнтон очень точно отметил по этому поводу: «Чтобы понять практику шаманизма, сперва следует ознакомиться с основами ее теории болезней и представлениями о добре и зле, которые формируются иначе и имеют отличные от западной философии гносеологические и эпистемологические[231] стандарты»[232].
В любом индейском племени существуют предания, объясняющие появление на земле различных болезней. Например, легенда чероков гласит, что в прошлые времена животные, птицы, рыбы, насекомые и люди могли говорить друг с другом и жили в мире. Но время шло, людей становилось все больше, и они начали теснить животных с их земель. Хуже того, люди изобрели луки, копья, ножи и рыболовные крючки и начали убивать животных ради их мяса и шкур. И тогда они собрались на совет, чтобы решить, как бороться с людьми. После долгих споров они сошлись на том, что будут насылать на них болезни, от которых те начнут умирать. Когда растения, бывшие друзьями людей, узнали о сговоре животных, они решили, что даруют им средства от каждой из болезней. Так появились лекарства, которыми снабдили людей растения, чтобы те смогли противодействовать злобному воздействию мстительных животных. Если же шаман не знал, какое именно растение следует применить, дух необходимого для лечения растения подсказывал ему нужное средство во сне. Кроме животных (их духов), причиной болезни могли стать также привидения и колдуны[233].
По поверьям индейцев, болезни чаще всего происходили от «стрел», посылаемых духами в людей, нарушивших их покой без должного уважения – не помолившись им или не принеся каких-либо подношений. А потому основная цель шаманского лечения заключалась в изъятии стрел из тела больного или изгнании из него злого духа. Можно сказать, что лечение подразумевало ритуальное очищение больного. Чирикауа апачи считали, что недуги, с которыми не помогли справиться обычные лекарственные средства или лечебные ритуалы, происходили от нечистых животных или от сверхъестественных Сил, способных злыми чарами наслать болезнь, когда их обижают, оскорбляют, игнорируют или провоцируют. При таких болезнях применялись сложные церемонии[234]. Если человек знал, где он побеспокоил духов, то порой мог справиться с болезнью самостоятельно. Об одном из подобных случаев Джордж Гриннел слышал от многих шайенов. В 1890 году индеец по имени Солнечная Дорога построил новый дом, а вскоре после переезда в него сильно заболел. Ни шаманы, ни белые врачи не могли справиться с его недугом. Он долго болел, пока однажды не обратил внимание на то, что дом его стоит на одной линии с двумя необычного вида холмами. Индеец решил, что построил дом прямо на пути духов, обитавших на этих холмах, и теперь, когда они ходили друг к другу в гости, им приходилось перелезать через его жилище. Солнечная Дорога сразу же перенес дом с пути духов, после чего начал быстро поправляться и вскоре стал здоров, как прежде[235].
Шаманы западных апачей говорили, что серьезные болезни происходят от проявления неуважения к объектам, которые они называют «годийо» – «святыми». То есть человек заболевал, если нарушал запреты, окружающие объекты, от которых люди получают Силу или в которых она пребывает. Таких табу были сотни, и многие из них соблюдаются и сегодня. Некоторые имеют явное практическое значение, некоторые помогают избежать опасности, но большинство подобными качествами не обладает. Как выразился Кейт Бассо[236]: «Сомнительно, чтобы, выполняя все запреты, апач избавлялся от риска заболеть, но он избавлялся от страха заболеть». Некоторые запреты распространялись только на мужчин, а некоторые только на женщин. Выполняя их, апачи демонстрировали свое уважение к источникам Силы. Среди множества запретов были следующие: не наступать на след змеи, не использовать для костра подвергшееся удару молнии дерево, не мочиться в воду, не справлять нужду у маисовых полей и т. д. Хронически больных людей апачи иногда называли сумасшедшими, потому что только ненормальный будет постоянно нарушать установленные табу. Но всегда существовала опасность нарушить табу по неосторожности или не подозревая об этом, и только шаман впоследствии мог определить, что же произошло. Несмотря на все беспокойства, которые они причиняли, апачи воспринимали табу как необходимость и неотъемлемую часть своей жизни. Благодаря их исполнению поддерживалась связь между людьми и Силами, сохраняя тем самым гармонию во Вселенной.
Шаман зуньи готовит лекарство
Апачи подразделяли болезни на «Выводящие из строя» и «Не выводящие из строя». Первые укладывают человека в постель и делают неспособным вести обычную жизнь. Вторые не настолько серьезны, чтобы человек был вынужден отказаться от ежедневной активности. Болезни, выводящие из строя, делились на две категории – «Не причиненные Силой» и «Причиненные Силой».
Первые происходили от «избыточного холода», «дурной еды» и «привидений». Последние делились на две группы.
1. «Причиненные едой» – они проявлялись симптомами, возникающими в тех случаях, когда болезнетворная Сила входила в тело с твердой пищей. Например, при употреблении мяса коровы, убитой ударом молнии.
2. «Причиненные питьем, вдыханием или касанием». В данном случае симптомы свидетельствовали о том, что Сила вошла в тело одним из следующих способов:
а. Человек выпил воду, «зараженную» источником Силы. Например, вода, в которой купался медведь.
б. Человек вдыхал воздух, «зараженный» источником Силы. Например, дым от горящего дерева, на которое мочился олень или в которое ударила молния.
в. Человек входил в физический контакт с источником Силы, нарушая при этом определенное табу. Например, наступал на змеиную шкуру.
Когда Сила попадала в тело человека, она проявлялась в течение нескольких дней или могла оставаться там незамеченной до нескольких лет. Тем не менее она могла напомнить о себе в любой момент неожиданно и без предупреждения. В этом случае человек должен был найти шамана, который ставил ему диагноз, выясняя сверхъестественную причину болезни, и церемониально лечил его. Иначе болезнь развивалась и могла закончиться фатально[237].
По поверьям навахов, болезни и несчастные случаи чаще всего случались в результате нападения Святого Народа, причиной которого также становилось нарушение одного из многочисленных табу. Другой причиной могло быть вторжение родственных или сторонних (чужих) привидений, о чем свидетельствовали симптомы болезни, называемой «болезнью привидений». Когда болезнь не могли объяснить вышеперечисленными причинами – она была затяжной и не поддавалась обычным шаманским методам лечения или была таинственна с навахской точки зрения, – причиной ее считалось колдовство.
Навахо разделяли болезни на два типа:
1. «Наалхнии» – «болезнь». К этому типу относились в основном заразные инфекции типа кори, оспы, дифтерии, сифилиса и гонореи;
2. Общие заболевания «тахонеесгаи» – «телесная лихорадка», «телесная боль» или, как переводят этот термин англоговорящие навахо, – «полностью больной».
Шаман Хаматса
Но, в любом случае, все болезни – и ментальные и физические – имели сверхъестественное происхождение. Как писал Клайд Клакхохн[238] по поводу навахов, и его слова применимы по отношению к представителям других племен: «Идея о том, что причиной заболеваний могут быть физиологические процессы, чужда их мысли. Причина болезни, повреждений тела или личной собственности, постоянные неудачи любого рода должны быть отслежены в прошлом. Не было ли какого-либо случайного или умышленного нарушения табу, контакта с привидением или активностью колдунов». Соответственно, и лечение состояло в борьбе с этими причинными факторами, а не с болезнью как таковой. Сверхъестественные Силы следовало умиротворить и ублажить, а потому целью лечения было восстановление равновесия между больным и сверхъестественным[239].
Папаго делили болезни на четыре типа.
1. Возникшие в результате действий «плохих шаманов» (колдунов), или людей, обладавших Силой насылать зло. Лечение таких болезней проводилось шаманом, который сражался с колдуном на сверхъестественном уровне.
2. Причиненные духами животных и птиц. К ним относились функциональные расстройства – кашель, раздражение глаз, расстройства пищеварительной системы и т. п. Этот тип заболеваний, как и два последующие, лечился с помощью песнопений, молитв и лекарственных средств.
3. Несчастные случаи и травмы. Они могли происходить как в результате естественных причин, так и из-за нападения духов животных и птиц.
4. Причиненные духами умерших соплеменников и убитых врагов. К ним относили нервные расстройства. Болезни, причиненные душами убитых врагов, делились на:
а. Кооп – поражали людей любого возраста.
б. Комотан – от них страдали воины и неродившиеся дети.
в. Хивилокита – поражали детей[240].
Нет ничего удивительного, что названия болезней, как правило, были так или иначе связаны с миром, окружавшим индейца. Большинство названий болезней у мускогов, например, можно перевести как «белка сделала это», «бобр сделал это» и т. п. Другие виды болезней происходили от «дурного поведения» самого человека или «дурных мыслей» других людей (колдовства)[241].
Если взять для примера симптоматику, принятую у шаманов чикасо, можно увидеть, что зачастую она во многом совпадает с принятой в западной медицине. Так, собачьей болезнью шаманы чикасо называли болезнь, при которой человека постоянно рвало и никакая пища не усваивалась. Нетрудно понять, что речь шла о тяжелом отравлении. Симптомы бобриной болезни полностью соответствуют дизентерии. Желтуху чикасо называли болезнью выдры, и среди ее симптомов шаманы называли боль в груди и спине и желтую рвоту. Некоторыми другими болезнями, различаемыми шаманами чикасо, были:
1. Змеиная болезнь – жар, расстройство желудка и необычайно горячие ноги от ступней до колен.
2. Болезнь маленьких человечков, насланная мифическими карликами, – у человека «проблемы с головой», бессвязная речь, а иногда он падает на землю в припадках, схожих с эпилептическими. Для лечения этой болезни шаманы использовали корень черники.
3. Болезнь головы – головная боль, иногда сопровождаемая кровотечением из носа. Для лечения использовали корень черной акации или красной ивы.
4. Волчья болезнь – боль в левом боку, при движениях отдающая в грудь, вызывая при этом рвоту.
5. Медвежья болезнь – боль в животе, иногда распространяющаяся по всему телу, и понос.
6. Болезнь крота – боль в нижней части живота и наличие небольшого количества крови в моче.
7. Болезнь земляной гремучей змеи – опухание суставов кистей и стоп, сопровождаемое резкой болью.
8. Болезнь горящего привидения – стопы опухают, после чего на них появляются огромные волдыри[242].
Чирикауа апачи полагали, что наиболее опасными животными (их духами), способными причинить зло своей магией, были медведь, койот, змея и сова, а болезни проникали в тело тремя путями:
1. Через запах или аромат. Таким путем в тело попадают «болезнь молнии» и «медвежья». Чирикауа боялись всего, что было связано с медведем. Они не ели медвежьего мяса, не свежевали его и убивали только при необходимости защититься от нападающего зверя. Человек мог заразиться «медвежьей болезнью» при контакте с медвежьими следами, деревом, о которое он терся, его экскрементами или если спал на том месте, где побывал медведь.
Но самым опасным считался запах медведя. «Медвежья болезнь» проявлялась в уродстве, деформации руки или ноги. Он начинал «вести себя как медведь» и испытывать боль во всем теле. Его рот искривлялся, и он начинал кусаться. Потом искажалось все его лицо, а все тело распухало. Один из чирикауа так описывал свои симптомы: «Я устал, хотел лежать, а изо рта у меня шла пена, как у медведя, когда он устал».
2. Через прикосновение. Болезнь могла попасть в тело при прикосновении к шкурам «зловещих животных» – медведя, волка и койота. Если чирикауа случайно пересекал медвежью тропу, он пытался ввести его духа в заблуждение, говоря ему, что прошел здесь не сейчас, а год назад. Это был древний обычай. Самая серьезная болезнь, которую насылал койот, проявлялась в уродстве, искривлении лица, косоглазии, судорогах рук или ног. Шаманские церемонии от насланных ими болезней были одинаковы. Змей боялись не только из-за возможности быть укушенным. Укусы лечились специальными церемониями. Когда сталкивались со змеей, к ней следовало проявлять большое уважение, вести себя спокойно. Человеку, который «не знал Силу змей», следовало вежливо обратиться к ней, называя «отцом моей матери» или «матерью моей матери», и попросить ее держаться подальше от его тропы. Нельзя было дотрагиваться даже до сброшенной змеей кожи. Контакт мог быть не прямым – человек мог лежать там, где чуть раньше лежала змея, либо она могла проползти по одеялу, которым он пользовался и т. п. Любая змея обладала дурной Силой и могла наслать болезнь, в результате которой кожа человека покрывалась коркой. Либо появлялись язвы, волдыри или болячки на внутренней части губ, на руках и по всему телу. Человек мог заболеть сразу после контакта со змеей, или болезнь могла проявиться позже. Особой формой «змеиной болезни» было опухание той или иной части тела. Но змей боялись меньше, чем сов и койотов.
3. Через испуг. Считалось, что когда человек пугается или испытывает ужас, он начинает дрожать, покрывается холодным потом, и в этот момент болезнь проникает в тело. Она не проявляется сразу, а может выжидать несколько месяцев. Это типичный случай проникновения «совиной болезни». Также могли проникнуть медвежья, змеиная и другие болезни, даже если при этом человек не входил в контакт с этими животными. Страх перед злыми духами «нечистых животных» был таким, что даже рассказывая историю о медведе, другом животном или существе, которое могло наслать на него болезнь, чирикауа редко использовал его настоящее название. Медведя называли «брат матери», «широкая нога», «огромные ягодицы» или «уродливые ягодицы». Гром называли «дедушкой», а змею «желтыми цветами»[243].
Белые люди принесли индейцам новые болезни, которые не умели лечить их шаманы. Индейцы очень четко разделяли «свои» болезни и «чужие». Глэдис Рейчард в 1928 году писала, что шаманы навахов пытались найти новые церемониальные методы лечения «болезней белых людей» – туберкулеза, трахомы, сифилиса, оспы, гриппа и других, но безрезультатно[244]. Даже сегодня шаман сиу посылает больного диабетом в госпиталь к американскому врачу, потому что эта болезнь пришла от белых людей. Если он умрет, вина ложится на белых врачей. От «индейских болезней», по словам Пауэла, индейцы не умирают – шаманы всегда вылечивают их[245].
Шаман навахо в церемониальном одеянии
Сам индеец редко мог указать причину своего недомогания. Эдвин Дениг так писал об этом в 1854 году: «Болезни среди индейцев довольно редки, исключая чахотку, гнойный тонзиллит и ревматизм, а симптомы жара проявляются только в случае ранений и во время родов, когда часто случается родильная горячка, которая, переходя в брюшной тиф, как правило, заканчивается смертью. Они также свободны от параличей, зубной боли и практически тысячи действующих на нервы недомоганий, свойственных белым людям, среди которых выпадение волос и возрастная потеря зрения… У них нет названий для легочных инфекций, чахотки, закупорки печени и т. п., и они не могут объяснить своих проблем яснее, чем указать на болезненный участок тела»[246]. Именно шаман должен был назвать причину заболевания и способы ее устранения. Зачастую диагноз ставил шаман-предсказатель, а лечение проводил шаман, специализирующийся на данном заболевании.
Как уже указывалось выше, причиной основной части заболеваний, по мнению индейцев, были нападения сверхъестественных Сил в результате случайного или преднамеренного нарушения многочисленных табу, а также колдуны и привидения. Если человек знал причину, были известны и методы лечения. Например, если навах был вынужден убить медведя или змею и у него развивались симптомы «медвежьей» или «змеиной» болезни, были известны и причина, и метод лечения. Тем не менее чаще всего больной не мог с уверенностью сказать, что послужило причиной болезни. В этом случае пользовались услугами шамана-предсказателя[247]. Прибыв к больному, шаман в первую очередь старался собрать как можно больше информации от самого больного и его родственников. Для этого перед началом диагностической церемонии шаман часто беседовал с больным в неформальной обстановке. Один апач вспоминал, что «рассказал шаману о множестве вещей» перед началом диагностики[248]. У навахов диагноз мог быть поставлен исходя из интерпретации снов пациента или его родственников. Кроме того, шаман сам мог получить соответствующий сон. У чероков, по данным Джеймса Муни, чтобы выяснить причины болезни, шаман обязательно расспрашивал больного о его снах. Если, например, тому снилась рыба, шаман полагал, что дух какой-то рыбы вторгся в тело больного. В этом случае он во время проведения ритуалов призывал дух более крупной рыбы или какой-либо хищной птицы, питающейся рыбой, явиться и изгнать болезнетворную рыбу[249]. Если таким образом диагностировать причины болезни и, соответственно, определить необходимые методы лечения не удавалось, шаман использовал специальные техники. Один из навахских методов заключался в следующем. Шаман садился скрестив ноги и, держа в руке свой амулет или фетиш, начинал петь, пока не вводил себя в состояние транса. Затем его помощник начинал перечислять длинный список различных заболеваний, и, когда произносилось название недуга пациента, шамана начинало трясти. После того как диагноз был поставлен, семья решала, к какому шаману-лекарю следует обратиться[250].
Церемония предсказателей навахо до сегодняшнего дня сохранила основные принципы навахского церемониализма – использование «пыльцы», песен, молитв, подношений бирюзы и ракушек, вызывание определенного сверхъестественного существа, символизм цвета и направлений, аккуратное следование порядку ритуала и четырехкратный повтор. Это отчетливо прослеживается в другом диагностическом ритуале навахов. Придя к больному, шаман-предсказатель садится около больного и моет руки в поставленной перед ним воде. Затем он посыпает «пыльцой» отдельные части тела пациента, обрабатывая их справа налево – сначала подошвы ног, потом колени, ладони, грудь, область между плеч, верхнюю часть головы, после чего вкладывает щепотку «пыльцы» ему в рот. Движения при обработке «пыльцой» ног, колен, рук и плеч направлены вниз, а груди и спины – вверх. После этого предсказатель садится в метре справа от больного, берет еще «пыльцы» и посыпает ей внутреннюю часть своей правой руки от локтевого сгиба до кончика большого пальца и назад до локтевого сгиба. Он снова посыпает «пыльцу», но уже до кончика указательного пальца и возвращается к локтевому сгибу. Затем «пыльцой» посыпаются пальцы: средний, указательный и мизинец. Когда предсказатель посыпает «пыльцу» к большому пальцу, он произносит следующую молитву: «Черный Монстр Хилы, я хочу, чтобы ты поведал мне, в чем причина болезни этого человека. Не скрывай от меня ничего. Я дарую тебе бусину из черного турмалина, чтобы ты назвал мне болезнь этого человека». С каждым разом он повторяет молитву, заменяя на Синего Монстра Хилы и бирюзовую бусину для указательного пальца, Желтого Монстра и бусину из ракушки для среднего и безымянного пальцев, и Белого Монстра и бусину из белой ракушки для мизинца. Затем вышеописанная процедура повторяется еще трижды. Во время нее никто не может входить в жилище, выходить из него или ходить вокруг него снаружи. Внутри жилища не должно находиться ни одной собаки, а все присутствующие люди должны сидеть молча и тихо. После этого предсказатель затягивает песнь, вызывающую Монстра Хилы. Он поет четыре версии, в которых цвет монстров меняется, как и в молитве. Как только он запевает, а иногда даже раньше, его кисть и рука начинают сильно дрожать и трястись. В зависимости от движений, проделываемых трясущейся рукой, ставят диагноз[251].
По словам шамана сиу Храброго Бизона, для диагностики он использовал зеркало, на котором была нарисована новая луна и звезда: «Я держу зеркало перед больным и вижу в нем отражение его болезни. После этого я могу вылечить болезнь… Новая луна – мой знак. Я сильнее, когда луна полная. Пока луна убывает, я слабею, а когда она умирает, моя Сила полностью пропадает, пока луна не появится вновь». Также во время лечения шаман катал «священные камни» по телу больного, чтобы «определить местонахождение нездоровья». Случалось, что больной просил подержать священные камни во рту, и Храбрый Бизон позволял сделать это, считая, что такая процедура дает внутренний эффект – лечит изнутри[252].
Змеиный жрец племени хопи
Стефен Лонг сообщал, что шаманы омахов, ото и некоторых других племен могли даже предсказать беременным женщинам пол будущего ребенка[253]. Шаманы тсимшиан утверждали, что могут видеть душу больного. Для этого они закрывали глаза и произносили молитву. Если душа была на месте, лечение проходило хорошо, если она находилась не там, где ей следовало быть, и собиралась улететь, излечение больного было сомнительным, а если ее на месте не оказывалось, тогда шаман уже ничем не мог помочь ему[254]. Шаман ютов Маленькая Рыба говорил, что, осмотрев больного и получив от него необходимые ответы, он мог сразу сказать, сможет ли вылечить его. На вопрос, брался ли он когда-нибудь лечить больных, не будучи уверенным в успехе, Маленькая Рыба без промедления ответил отрицательно. «Мы считаем, что если шаман берется за лечение, не зная, сможет ли помочь больному, то обязательно потерпит неудачу, – сказал он и продолжил: – Я всегда говорю человеку, что он поправится, потому что знаю это наверняка… Если больной не верит мне, я ничего не говорю об этом. Я просто вылечиваю его, тем самым доказывая свою правоту»[255].
Еще одним типом заболевания было «повреждение имени». Личное имя для индейца было серьезным элементом сверхъестественной защиты от всякого рода зла. Индеец считал имя частью своей сущности – как глаза или зубы, и неосторожное обращение с ним могло вызвать страдания, так же, как можно повредить часть тела по неосторожности. Это поверье было распространено среди многих племен континента. Многие индейцы были известны белым людям под несуществующими именами. У некоторых племен существовали табу на произнесение собственных имен. В прежние времена у равнинных кри существовало подобное табу, по которому ни одного из них нельзя было спрашивать, как его зовут. Никто из мужчин никогда не упоминал своего имени, кроме тех случаев, когда он хвастался своими боевыми заслугами на различных церемониях или по возвращении отряда из успешного похода[256]. Во время лечения шаман в молитве упоминал имя больного, колдун в заклинаниях поступал так же. Бывало, что, если во время серьезной болезни человеку не помогали никакие шаманские церемонии, шаман мог прийти к заключению, что «повреждено» его имя. У чероков в этом случае шаман шел к воде и, исполняя определенные ритуалы, нарекал больного новым именем. По словам индейцев, после этого шаман проводил церемонии, упоминая больного под новым именем, и тот поправлялся[257].
Обычно ребенок получал имя через несколько дней после рождения. Как правило, малыша нарекал один из шаманов или удачливый человек, что говорило о Силе его духов-покровителей. Считалось, что имя достойного человека принесет удачу. Новое имя было не более чем именем, но если носящий его человек многого добивался в жизни и доживал до седых волос, это, по мнению краснокожих, свидетельствовало о наличии у него магических Сил, часть которых можно было передать другому человеку вместе со своим именем. По индейским поверьям, имя было очень тесно связано с жизнью и здоровьем человека. Считалось, что если ребенок был болезненным, ему следовало дать новое имя. Команчи говорили, что для выздоровления ребенка его новое имя должно было отражать какой-либо великий подвиг храброго воина, которого приглашали для церемонии наречения. Но если воин солгал о своем подвиге, ребенка или его семью ожидали несчастья[258]. Если малыш кроу оказывался болезненным, нарекавший его человек вновь давал ему новое имя. Если же и это не помогало, назвать ребенка заново приглашали другого человека. Кроме того, если юноша терпел неудачи на военной тропе, сделать его удачливее, по мнению кроу, также можно было, дав ему новое имя[259].
Обращение к шаману и шаманские церемонии
Шаман никогда лично не предлагал больному своих услуг, тот должен был сам пригласить его. Этот мудрый обычай, несомненно, служил сдерживающим фактором, не дававшим развиться у шамана жажде к наживе. Людей, требующих большой платы за свои услуги или призывающих своих пациентов проводить все новые и новые лечебные церемонии, могли обвинить в колдовстве и том, что они сами наслали болезнь. У западных апачей от услуг такого шамана вскоре отказывались, и он мог стать бедняком в течение нескольких месяцев. У мускогов шаманы получали небольшую плату за церемонию, а потом в случае выздоровления больного его усилия оплачивались сполна[260]. Подобная практика существовала и среди оджибвеев. Шайенский шаман обычно не назначал размер оплаты за свои услуги. Когда он входил в жилище больного, ему говорили, что он получит за свою работу[261]. А Марк Большая Дорога, шаман сиу из резервации Пайн-Ридж 1950-х годов, не брал плату за свои услуги. Он выполнял многочисленные табу, возложенные на него его духами-покровителями, одно из которых заключалось в запрете брать деньги за свои церемонии[262].
Поскольку большинство заболеваний можно было определить по соответствующим симптомам, больной часто заранее знал, какой именно шаман обладал Силой, необходимой для лечения его болезни, и приглашал именно его. Теоретически шаман не был обязан откликаться на любой призыв о помощи, но на практике отказывали редко. Предполагалось, что шаман никогда не откажется прийти на помощь[263]. По словам индейцев: «Больной сам принимал решение и обращался к шаману, которого считал наиболее сильным. Ты обращался к шаману, и он сразу говорил тебе, сможет он помочь или нет. Почти любой хороший шаман мог по крайней мере сказать тебе, какое зло стало причиной болезни, хотя он мог послать тебя к другому шаману, который был способен помочь тебе». Шаманы, обладавшие огромной Силой, по словам индейцев, могли принести некоторое облегчение в любом случае. Иногда шаман пытался помочь, но не добивался никакого результата и даже не мог определить причину заболевания. У чирикауа апачей, в отличие от навахо, отдельного класса шаманов, которые только ставили диагнозы, не было. В результате многообразия источников Силы и различной степени взаимодействия между Силой и шаманом у чирикауа апачей не существовало двух совершенно одинаковых лечебных церемоний, хотя все ритуалы подчинялись определенной схеме[264].
Магическая связка была очень важным элементом духовной защиты для воина Равнин
Приходя к шаману, апачи (чирикауа и западные) всегда приносили кусочек бирюзы и орлиное перо. Поиск подходящего шамана иногда занимал много времени. Человек рассказывал о своих симптомах, тот проводил лечебные церемонии, но не мог помочь. Тогда человек шел к следующему. Так он мог сменить много шаманов. Если больной не мог сам прийти к шаману, к нему с просьбой о помощи шли его родственники. У навахо больной или попавший в беду человек никогда сам не шел к шаману. Это обычно делал ближайший член семьи, который шел к шаману, предлагал ему плату и назначал время[265].
Ближайший родственник больного ассинибойна посылал шаману ружье или лошадь, чтобы тот взялся за лечение. Иногда дар был маленьким, и шаман, считая, что он не достоин его усилий, отклонял предложение, пока его услуги не оплачивались в полной мере. Эдвин Дениг сообщал, что порой после нескольких визитов вся собственность родственников больного переходит в руки шамана и его помощников, которые также получают небольшую плату за музыкальное сопровождение процедуры. При этом, однако, размер оплаты, требуемый шаманом, зависел от того, насколько богатой была семья больного. Только получив достаточные дары, шаман приходил в палатку больного[266]. Иногда шаман мог просто бессовестно обобрать больного. Чирикауа апачи вспоминали один из таких случаев: «Шаманка завладела всем имуществом той несчастной женщины. Она долго лечила ее и постоянно просила что-нибудь в уплату. В итоге она заявила, что для лечения больной следует перебраться в ее лагерь. Один человек предупреждал ее, что если она отправится туда, то уже никогда не вернется. И он оказался прав»[267].
Шаманы акомов были обязаны оказывать помощь любому человеку, обратившемуся к ним. Больной мог воспользоваться услугами одного шамана или целого шаманского общества. Если болезнь была очень серьезной, звали все шаманское общество. Шаман, приходивший к больному, приносил с собой орлиные перья, трещотку из бутылочной тыквы, амулеты и травы. Он пел, молился и курил, после чего осматривал пациента, чтобы определить место попадания колдовской «стрелы», которую он «изымал», высасывая ее, или «прогонял» орлиными перьями. И в том и в другом случае перья использовались, чтобы «отогнать болезнь». При необходимости шаман приходил к больному днем и вечером в течение четырех суток. Если к концу этого срока состояние больного не улучшалось, призывали другого шамана или целое шаманское общество[268].
У навахов и сегодня проведение церемоний остается весьма дорогостоящим делом. Например, шаман получает от 25 долларов за короткий вариант Ночного Пути и более 1000 долларов за полную церемонию, проводимую в течение девяти ночей. Обычно часть оплаты включает в себя корзины, одежду, ювелирные украшения, одеяла и т. п. Кроме того, шамана кормят на протяжении всей церемонии, а для собравшихся гостей устраивают пиршество. Раньше основную часть вознаграждения выплачивали домашним скотом, но во второй половине XX века такая форма стала менее популярной. Вся стоимость проведения полной церемонии Ночного Пути, включая оплату услуг шамана и его помощников, огромна и может обойтись семье больного в сумму от 3000 до 10 000 долларов. Некоторым семьям требуется более двух лет, чтобы даже с помощью различных родственников собрать необходимую сумму для организации Ночного Пути. Зачастую после церемонии некоторым семьям требуется время, чтобы привести в порядок свои финансовые дела. Но уже в 1990-е годы получаемых за проведение Ночного Пути денег было недостаточно для нормальной жизни, и большинство шаманов помимо этого участвуют в других церемониях, а также работают. Несмотря на это, шаманы Ночного Пути пользуются большим уважением среди соплеменников[269].
Хотя большинство болезней лечилось церемониально, при помощи опытных шаманов, некоторые недуги считались настолько банальными, что люди могли сами позаботиться о себе, либо лечение проводил любой опытный человек, не обязательно шаман. К ним могли относиться обморожения, ожоги, ревматизм, зубная боль и некоторые другие. Человек порой заболевал из-за неумеренности в чем-либо, мог ослабить себя перенапряжением или получить травму в результате неосторожности, несчастного случая или чрезмерной отваги. В старости здоровье людей также ослабевает. Можно было заразиться туберкулезом или венерическими заболеваниями «по собственной глупости», как говорили индейцы. Например, в случаях лунатизма апачи на ночь привязывали лунатика к другому человеку, чтобы он не мог уйти, не разбудив его. Они рассказывали, что один воин по ночам брал копье и бегал по скалам, а другой постоянно забирался на деревья, и применение таких простых мер принесло требуемый результат. Иногда приходилось приглашать шамана и для решения проблем, при которых церемониальное лечение не требовалось, но было необходимо знание специальных навыков. Например, у кроу, если кто-то давился пищей или случайно проглатывал кость, обращались к шаману, который лечил больных, «высасывая» из их тел инородные предметы[270]. Но и в вышеперечисленных случаях причиной всему могли быть недоброжелатели (колдуны) и злые Силы, и если болезнь не проходила или была тяжелой, приглашали шамана, который пел, молился и исполнял различные церемонии, используя при этом необходимые лекарственные средства[271]. Заболевший шаман также зачастую пользовался услугами другого шамана.
Здоровье, по мнению индейцев, является естественным состоянием человека, свидетельствующим о гармонии между ним и сверхъ естественным миром. В случае нарушения этой гармонии в тело человека проникали Силы зла, а потому основные методы были направлены на их изгнание из тела больного. Сиу, например, применяли три метода лечения больных – использование священных камней, заклинаний и растений. Первый метод применяли вакан-хан, как называли шаманов высшего разряда, которые могли контролировать Силу священных камней, вызывать хорошую погоду и принимать активное участие в общеплеменных церемониях. Заклинателей, изгоняющих злых духов, называли вапийя – «те, кто восстанавливает». Шаманов, лечивших лекарственными растениями, называли пежута-вичаку – «доверяющий корням растений». Нередко шаман использовал в лечении сразу несколько методов, но каждый из них (шаманов) получал широкую известность именно благодаря какому-нибудь одному, который у него был основным[272]. Несмотря на некоторое различие шаманских практик у разных племен, их можно поделить на три универсальных метода, которые применялись самостоятельно или в комбинации друг с другом.
Ритуал с бизоньим черепом, сиу
1. Молитвенные церемонии. Наиболее важными считались песнопения и молитвы, в которых шаман призывал сверхъестественные Силы изгнать зло, вызвавшее болезнь. Несмотря на различные методы, в большинстве из них использовались бубны, трещотки и свистки, звук которых отгонял злых духов, а также песни и заклинания. Кроме того, у каждого шамана существовали определенные методы раскрашивания себя и больного. Во время ритуального лечения использовались амулеты и содержимое священных связок. Неотъемлемой частью процедуры у равнинных племен было окуривание дымом священной «душистой травы» (полынью), курительная трубка и табак.
2. Магическое лечение или «Магические представления». Также использовалось психологическое воздействие на пациента при помощи всевозможных фокусов и трюков. Шаман «высасывал» из тела больного различные предметы – иглы, кусочки шерсти и т. п., объясняя, что именно они причиняли несчастному боль. Был случай, когда один из шаманов черноногих «изъял» из тела пострадавшего живую белую мышь – первого такого зверька, увиденного дикими индейцами. Неизвестно, где он раздобыл удивительное животное, но его «колдовские возможности», несомненно, помогали пациенту убедиться в силе лекарских способностей шамана[273]. Эдвин Дениг оставил любопытное сообщение: «Мы должны отметить, с риском столкнуться с недоверием, что в двух разных случаях и при наличии свидетелей мы обследовали абсолютно обнаженного шамана-лекаря – его рот, руки и все тело в поисках спрятанных червей, змей и т. п. Эти осмотры проводились без предварительного уведомления шамана-лекаря, которого индейцы никогда прежде так не осматривали, а потому он не был готов к тому, но все же одобрительно согласился, после чего продолжил свои процедуры, и в нашем присутствии, не оставляя при этом видимых следов на теле пациента, высасывал (из тела пациента) и выплевывал огромных червей, сгустки крови, пучки волос, кожу и прочие вещи, слишком крупные для того, чтобы их можно было легко припрятать. Трюк был проделан прекрасно и так и остался непонятным для нас»[274]. Кроме того, анализ шаманских методов показывает, что помимо всевозможных фокусов многие из них обладали сильными гипнотическими способностями.
Танцор племени хупа
3. Лекарственные средства и процедуры. Кроме молитвенного лечения, шаманы обладали знаниями лекарственных трав, кореньев и средств животного происхождения. Поскольку причиной болезней были злые духи, которые входили в тело человека, их можно было изгнать с помощью настоев или отваров из лекарственных растений. Но даже в этом случае, по словам оджибвеев, не каждый человек, знавший лекарственные снадобья, мог лечить болезни. Для этого он должен был обладать Силой, которую необходимо питать и взращивать. Именно соединение лекарственных свойств растений и этого дара свыше давало необходимый результат[275]. Шаман сиу Без Плоти рассказывал: «Шаманы узнают свои методы лечения больных от духов в видении. Духи говорят им, что и как применять. Их лекарственными средствами почти всегда являются растения или их корни… Лекарства изгоняют болезнь из тела с потом, рвотой, калом, мочой и дыханием. Проще всего и быстрее изгнать болезнь с потом. Следующим по эффективности является дыхание. Затем идет дефекация. С мочой тоже получается хорошо. А вот с рвотой изгнать болезнь очень тяжело, но некоторые болезни по другому из тела никак не выгонишь»[276]. Для этих целей шаманы чаще всего использовали бани-потельни, клизмы и т. д. Джон Хантер, попавший к индейцам в плен и проведший среди них около двадцати лет, писал, что индейцы восточной части Великих равнин применяли в качестве рвотного внутреннюю часть коры черной акации, дикую горечавку при желудочных расстройствах[277]. Вместо употребления рвотных средств шаман оджибвеев мог воспользоваться мягкой полоской внутренней части древесной коры, которая вставлялась в горло, чтобы вызвать рвоту[278].
Для примера можно рассмотреть лечебную церемонию, в которой хорошо прослеживается комбинация всех трех методов. О ней рассказал индеец, которого в годы его молодости вылечил шаман сиу: «Когда он (шаман) вошел в мою палатку, то сел спиной к огню. Через некоторое время он поднялся, подошел ко мне и сел около моей головы, осматривая меня. Затем он взял прядь моих волос надо лбом и связал ее жгутом травы, оставив остальные волосы распущенными, после чего положил меня лицом на восток, а сам начал приготовления. Шаман достал свисток, небольшой бубен и трещотку, которой он бил в бубен. Он также достал черную материю, которой завязал свои глаза. Припав на одно колено, лицом ко мне, и ударяя трещоткой в бубен, который держал в правой руке, он сказал: «Юноша, постарайся запомнить мои слова. Ты узреешь Силу, от которой я получил право лечить болезни, и эта Сила сегодня будет использована для тебя». Затем он пересказал видение, в котором он получил свою шаманскую Силу. Когда он поднимался, я заметил лошадиный хвост, привязанный к его ремню на боку. Стоя шаман протягивал свой бубен к сторонам света, ударяя в него со всей силы иногда громче, иногда тише. Деревянная плошка, которую он принес с собой, была поставлена у моей головы. Затем двинулся ко мне, продолжая бить в бубен. Когда он приблизился, его дыхание было столь мощным, что мне показалось, оно может сдуть меня. Сильно выдыхая, он ударил себя по обоим бокам. Он все еще пересказывал свое видение и пел, но когда он на мгновение замолчал, я услышал крик красного ястреба, а присутствовавшие люди говорили, что даже видели голову ястреба, высовывавшуюся изо рта шамана. Он склонился надо мной, и я ожидал, что он начнет высасывать яд (болезнь) из моего тела, но вместо этого почувствовал прикосновение птичьего клюва к тому месту, где была боль. Клюв вошел так глубоко, что я ощутил птичьи перья на своем теле. На некоторое время шаман замер, а затем так резко выпрямился, что сам попал в неприятное положение. Стало ясно, что он проглотил яд (болезнь). Поблизости стоял мальчик, державший в руках набитую табаком трубку. Шаман четырежды затянулся и выпустил дым. Ему следовало избавиться от яда. Эта часть церемонии прошла с великой энергией и боем бубна. Временами он бил ногой по земле, стараясь избавиться от яда… В итоге шамана вырвало ядом в деревянную плошку. Он сказал людям, что изъял из моего тела весь яд, что в теле ничего не осталось и я поправлюсь. Открыв свою шаманскую сумку, он достал какие-то травы и положил их в чашку с холодной водой. Размешав содержимое, он велел мне выпить его, и еще такую же дозу на следующий день, и тогда я поправлюсь менее чем за десять дней. Я сделал, как он сказал, и приблизительно через десять дней был совершенно здоров»[279].
Черноногие
Религиозные и шаманские практики американских индейцев ассоциировались с магическими числами. Обычно священным числом было «четыре», означавшее стороны света, и иногда «шесть» – в этом случае к сторонам света добавлялись «верх» и «низ». Именно по этой причине количество лекарственных средств, предписываемых шаманом больному, или количество дней, в течение которых он должен был их принимать, зачастую равнялось одному из священных чисел[280]. Джон Хэйвуд писал в 1823 году, что шаманы чероков почитают числа «четыре» и «семь», потому что, по их словам, после того, как на земле появились первые люди, им было указано свыше, что болезни тела следует лечить в течение четырех или семи ночей[281].
Когда шаманское лечение не помогало и больной умирал, тому, по мнению индейцев, могло быть несколько причин, в числе которых: ошибка шамана, слабость Силы его духов-покровителей, слишком позднее обращение к шаману, когда болезнетворных духов уже было невозможно изгнать из несчастного. Иногда, если больной умирал, шаман подвергался большой опасности и мог быть убит родственниками умершего. В этом случае шаман бежал и укрывался в других лагерях. По этой причине даже белые люди порой опасались давать больным индейцам лекарства. Один из них отмечал по этому поводу: «Давать им (индейцам) лекарства очень рискованно, поскольку, если больной умрет, белые люди будут обвинены в его отравлении, а если поправится – индейский доктор (шаман) получит и плату, и почет»[282].
После поселения в резервации американские власти запретили все шаманские методы лечения, но позволяли некоторым старикам использовать лекарственные растения[283].
Психотерапевтический эффект шаманских церемоний
Многие шаманские церемонии проводились даже без применения каких-либо лекарственных средств, но, несмотря на это, были весьма эффективны при лечении ряда заболеваний. Доктор Акеркнехт очень верно подметил, что «участие в лечебных ритуалах всего сообщества и их жесткая привязка к религии и обычаям племени имеют для шаманов несомненные психотерапевтические преимущества, которых не хватает современным врачам»[284]. По мнению Кейта Бассо, главным посылом лечебных церемоний было успокоение больного и обретение им уверенности в себе. Еще задолго до церемонии больной слышал от шамана и других людей, что его вылечат и он поправится. На церемонию обязательно собирались люди, в основном друзья и родственники, которые, как знал больной, всеми силами хотели помочь ему и желали только добра. И сам шаман всячески призывал их к содействию. Например, когда подходил решающий момент, в который из тела пациента должна была «изыматься болезнь», шаман ютов Маленькая Рыба призывал всех собравшихся: «Пойте интенсивней! Пойте интенсивней – я собираюсь вытащить из него причину болезни!» Спустя несколько мгновений «причина болезни» (инородный предмет) оказывалась у него в руках, после чего он выставлял ее напоказ для всех присутствующих[285]. Авторитет и известность шамана, его присутствие и эзотерические знания убеждали пациента, что будет сделано все возможное, чтобы вернуть ему здоровье. Многие пациенты сами прежде видели подобные церемонии и были свидетелями исцеления. Как писал Кейт Бассо: «Основные эффекты лечебных церемоний западных апачей – психологические, и в этом нет ничего удивительного или таинственного. Опытные врачи давно знают, что воля к выздоровлению и вера в него – это уже наполовину выигранная битва. Кроме того, на сегодняшний день доказано, что многие физиологические проблемы происходят от психологических расстройств. В лечебных практиках шаманов имелся целый арсенал техник, способных укрепить стремление больного к выздоровлению. Излеченные сиу рассказывали, что чувствовали, как духи прикасаются к голове, рукам, спине и другим частям тела, помогая шаману[286]. Благодаря таким техникам они (шаманы) снимали (у больного) тревогу и напряжение, укрепляли чувство уверенности и помогали ему лучше переносить болезнь. По словам одного из апачей, лечебные церемонии вселяли в больного чувство доброй надежды»[287].
Одна из подобных шаманских церемоний – Трясущаяся Палатка, или, как ее называли сиу, Палатка Духа, – была распространена среди многих племен различных районов Северной Америки. На Великих равнинах, например, церемонии, похожие на Трясущуюся Палатку, в том или ином виде практиковались практически у всех племен.
Известному исследователю Аке Хулткранцу удалось принять участие в церемонии Трясущейся Палатки, проводимой шаманом сиу в августе 1955 года в резервации арапахов в штате Вайоминг. Ему тем более повезло, что сиу не знал языка арапахов, а потому вся церемония исполнялась на английском языке, и он смог узнать все детали происходящего. Церемония проводилась для одного из арапахов, который в течение многих лет испытывал боли в желудке после каждого приема пищи. Посмотреть церемонию, проводившуюся в старом бревенчатом доме с занавешенными окнами, пришло около шестидесяти человек. Еще до начала церемонии хозяин дома попытался отговорить Хулткранца от присутствия на священном действе, сказав, что любопытство в таком серьезном деле негоже и духи не явятся, если все присутствующие не объединятся в общей молитве к ним.
Подношение духам, гровантры
Вначале хозяева предложили шаману церемониальную трубку, прося его вылечить больного. Тот принял ее, разжег и начал курить. Затем обратился к присутствующим с призывом отбросить сомнения, ничему не удивляться и молиться духам, которые должны были прийти на помощь больному – индейцу по имени Стив. Любопытно также, что речь свою он заключил фразой: «Я прошу благословения у Господа Бога и Святого Духа».
После этого последовал ритуал очищения. Если в прошлые времена перед церемонией участники проводили ритуал палатки-потения, то в этот раз в центр комнаты поставили бадью с раскаленными камнями, на которые вылили воду. Тяжелый, горячий пар заполонил помещение. Все присутствующие встали и медленно прошли мимо камней, руками делая движения к лицу и груди, направляя пар на себя. Затем всем раздали мелкие семена «душистой травы», которые они втерли себе в руки и головы. Следующим действом было приношение жертвы духам. С верхней части рук жены и дочери хозяина дома под бой бубнов лезвием были срезаны кусочки кожи, которые шаман собрал вместе и положил в небольшую бутыль, сделанную из тыквы горлянки. После этого началась основная церемония. К обнаженному до пояса шаману подошли два индейца, связали ему руки за спиной так туго, что они распухли, а потом плотно завернули его в одеяло и обмотали всего веревками. Шаман начал петь, взывая к своим духам-покровителям, периодически имитируя крик совы: «Ху! Ху!» Помощники накрыли ему голову и уложили на пол лицом вниз. После этого в комнате стало темно.
Помощники снова четырежды ударили в бубны, после чего ритм начал нарастать, а присутствующие люди запели. Прошло несколько минут, и, по словам Хулкранца, он ощутил, как в комнате что-то переменилось, после чего неожиданно раздался звук трещотки. Другие присутствовавшие на церемонии индейцы видели маленькие голубые и зеленые искры – это появились духи, чтобы помочь больному. Хулкранц не видел искр, но по спине у него побежали мурашки, и он почувствовал странное движение воздуха вдоль стены. Звук трещотки перемещался по комнате на высоте человеческого роста. Бой бубнов и пение прекратились, и слышны были только тихие стенания лежавшего на полу шамана.
Одна из присутствовавших индианок затянула молитву, в которой просила пришедшего духа изгнать зло из больного и вылечить его. «Возьми зло из Стива, – взывала она к духу, – и помести его куда-нибудь в пространстве, где нет людей и где оно никому не сможет причинить вред». К ее молитве присоединились все собравшиеся, умоляя духа помочь их собственным больным родичам. Потом шаман сообщил о появлении Громового духа. Начали прибывать другие духи, и присутствовавших индейцев попросили немного отодвинуться от стены, чтобы духи могли проходить свободно. Снова раздался голос шамана, сказавшего, что дух сообщил ему, что у одной из молодых женщин (он назвал ее по имени) скоро будет ребенок, и обещал позаботиться о других больных, упомянутых присутствовавшими людьми в их молитвах, но сперва должен заняться лечением Стива. Больному было велено встать в полный рост у стены. Пение и бой бубнов возобновились, и вскоре шаман сообщил, что дух вылечил Стива.
Танцоры, Северо-Западное побережье
Когда включили свет, шаман сидел на полу, а по его обнаженной спине стекали капли пота. Веревка, которой он был связан перед ритуалом вызова духов, лежала аккуратно свернутой у его ног. Одеяло, в которое он был закутан, валялось в толпе присутствующих. А Стив после церемонии действительно поправился[288].
Техники, схожие с вышеописанной церемонией, использовались и шаманами сиу, лечащими с использованием священных камней. Ожидалось, что шаман во время церемонии должен был продемонстрировать свою сверхъестественную Силу. Посмотреть «демонстрацию Силы» приглашали много людей. По словам индейцев, тех, кто «не верил в священные камни», ожидали несчастья. Больной набивал трубку и передавал ее шаману. После того как он курил, его крепко связывали сухожилиями – даже пальцы рук и ног. После этого шамана заворачивали в шкуру и связывали поверху. Палатка погружалась во тьму, и шаман начинал петь песни, адресованные священным камням. Присутствующие начинали слышать в темноте странные звуки, а также чувствовали, что в воздухе летают разные предметы. Раздавались голоса. Например: «Внук мой, ты очень болен, но я вылечу тебя». Часто в палатке появлялся бизон. Он пинал ногами тех, кто не верил в священные камни. В них также часто попадали летящие камни или связки одежды. В итоге шаман восклицал: «Поторопитесь, сделайте светлее!» В очаг подбрасывали заготовленной заранее сухой травы, и в свете костра все видели шамана, втиснутого между шестами наверху типи, и валявшиеся внизу путы.
Подобная церемония, или ее разновидности, также проводились для предсказания будущего и использовались шаманами других племен, например оджибвеями[289].
Молитвенная лечебная церемония шамана виннебагов
Известный американский исследователь Пол Радин оставил весьма интересное описание лечебной церемонии, исполняемой одним из шаманов племени виннебаго, которую он проводил в жилище больного соплеменника. В ней мы можем проследить не только многие распространенные аспекты шаманских практик и взаимодействие самого шамана с его сверхъестественными Силами, но и последовательное повествование о том, как эти Силы им были получены. В процессе проведения лечебных ритуалов шаман подробно рассказывал больному и его присутствующим родственникам о своем духовном опыте. Подобная практика, как уже упоминалось выше, существовала у многих индейских народов. Например, шаманы пуэбло, навахов, апачей, оджибвеев и некоторых других племен во время церемонии излагали племенные мифы, тем самым ассоциируя больного с одним из мифологических героев и связывая их между собой, благодаря чему активизировали защитные Силы, способные помочь изгнанию из больного человека Сил зла. Другой разновидностью такой методики была передача собственного духовного опыта. Например, у равнинных кри шаман, приглашенный лечить больного, подробно пересказывал свое видение, говорил, когда и где его получил, и указывал Силы, явившиеся ему. Тем самым, с одной стороны, он публично доказывал свое право лечить, а с другой – напоминал духам-покровителям, что он выполняет свою часть их соглашения и им следует выполнить свою[290]. Подобный процесс мы видим на примере церемонии, проводимой шаманом виннебаго. Ниже приводится полный текст церемонии, позволяющий читателю лучше ознакомиться с шаманской практикой, основу которой составляли молитвенные ритуалы:
«Я пришел сверху и я свят. Много лет назад я уже жил на земле. В то время постоянно шла война. Я тоже был воином, храбрым воином. Однажды, когда я отправился в военный поход, меня убили, но мне показалось, что я просто споткнулся. Я встал и пошел, пока не добрался до своего дома, где увидел свою жену и детей, но они даже не взглянули на меня. Я заговорил с женой, но она не замечала меня. «Почему, – подумал я, – они не обращают на меня внимания и даже не отвечают, когда я обращаюсь к ним?» И тогда я решил, что, наверное, я мертв, и сразу же отправился на место сражения и увидел там свое тело. И тогда я убедился, что убит. В течение четырех лет я пытался вернуться к своему дому, где жил прежде, но безуспешно.
Через какое-то время я переродился в рыбу. Но жизнь рыбы гораздо хуже нашей. Им часто не хватает еды. Несмотря на это, они очень счастливые существа и много танцуют.
В следующий раз я переродился в маленькую птицу. Когда погода хорошая, жизнь птиц приятна, но в холода на их долю выпадает много испытаний из-за плохой погоды и отсутствия пищи. Когда было очень холодно, я летел в лагерь людей, стоявший по соседству, и пытался выкрасть немного сушившегося там мяса. Но рядом с ним стоял маленький мальчик, и мы очень боялись его, потому что он держал что-то, из чего стрелял, и при стрельбе раздавался отвратительный звук. Когда он стрелял, мы улетали. Мальчик применял лук и стрелу. Ночью мы спали в полом стволе дерева. Если я первым попадал туда, а другие следовали за мной, меня сдавливали почти до смерти. Когда же я ждал, когда туда понабьются все, то иногда приходилось оставаться снаружи, и если погода была холодной, я едва не замерзал насмерть.
В другой раз я стал бизоном. Холодная погода и отсутствие пищи меня больше не беспокоили, но, будучи бизонами, мы всегда должны были оставаться настороже, опасаясь охотников.
После жизни бизона мне было позволено вернуться в мой высший духовный дом, откуда я изначально появился. Управлял им мой дедушка. Я попросил его разрешить мне снова вернуться на землю. Сперва он отказался, но после того, как я четырежды попросил его, согласился, сказав: «Внук мой, тебе лучше сперва попоститься, и если кто-нибудь из духов сжалится над тобой (т. е. благословит), ты можешь пойти и жить в мире на земле». И я постился в течение четырех лет, и все верхние духи одобрили мое решение. Затем я постился еще десять, затем еще двадцать, а потом еще тридцать дней. В итоге все, даже подземные, духи благословили меня. Когда я был готов вернуться на землю, духи собрались в палатке совета. Присутствовали все духи. Они сказали мне, что я никогда ни в чем не буду терпеть неудачи. Затем они решили испытать мои Силы. Они поместили у задней стенки палатки неуязвимого духа медведя гризли и запели песни, которые я должен был использовать по возвращении на землю. Потом я обошел вокруг палатки, держа в руке горящую головню, ударяя при этом свободной рукой по руке, держащей головню. Неуязвимый медведь ничком упал на землю, и из его пасти потекло черное вещество. Духи сказали мне: «Ты убил его. Ты оказался способен убить даже такого великого духа, как этот. Никто более не сможет пересечь твою тропу». После чего они взяли «медведя», убитого мной, и разрезали его ножом на мелкие куски, набросали их в кучу в центре палатки и покрыли их чем-то черным. «Теперь, – сказали духи, – ты снова должен испытать свои Силы». Я спросил их, что я смогу применять, и они даровали мне флейту и трещотку. И тогда я стал святым. Все присутствующие духи благословили меня. Я обошел вокруг покрытой черным груды останков медведя и выдохнул на него. Когда я подул второй раз, вместе со мной подули все присутствующие. На четвертый раз дух медведя гризли встал, принял облик человеческого существа и ушел прочь. «Хорошо, – сказали духи. – Он снова вернул его к жизни. Он действительно свят». Спустя некоторое время духи вновь обратились ко мне: «Подобно тому как поступал ты здесь, всегда поступай внизу. Когда ты пожелаешь, ты сможешь убить человека или вернуть его к жизни».
Индейцы племени кутеней, пр. 1904 г.
Затем они поместили черный камень в стоящую выше шаманскую палатку и там вновь испытали мои Силы. Я четырежды дул на черный камень и продул в нем дыру. По этой причине, если испытывающий боль человек позволит мне подуть на нее (боль), я прогоню ее прочь. Нет разницы, что за боль у него, потому что дыхание мое освящено духами.
Духи, обитающие на земле, и духи, обитающие под землей, также испытали мои Силы, положив передо мной старое прогнившее бревно. Я четырежды подул на него, и оно, приняв облик человеческого существа, поднялось и ушло прочь.
Свою способность выплевывать (обладающую лечебными свойствами) воду на людей, которых я лечу, я получил от угря – вождя всех угрей, который живет на самой глубине в центре океана. Он абсолютно белый, и он один из тех, кто благословил меня. Когда бы я ни сплевывал воду, она неисчерпаема, потому что происходит от этого угря.
Затем я снова вернулся на землю. Перед этим каждый из духов дал мне совет. Вернувшись на землю, я вошел в палатку и там был заново рожден. Как я сказал, мне казалось, что я вошел в палатку, но на самом деле я вошел в материнское лоно. Но даже в нем я всегда пребывал в сознании. Взрослея, я постоянно постился, и все благословившие меня духи вновь посылали мне свои благословения. Я могу повелевать всеми существующими духами. Все, что я предскажу, сбудется. Табак, который вы (пациенты) жертвуете мне, предназначается не мне, а духам.
Духи (шаман обращается к духам), человек болен, и он пожертвовал мне табак. Я на земле принимаю табак и пытаюсь вылечить его.
Ты будешь жить (шаман обращается к больному), так что соберись с Силами, чтобы помогать себе. Теперь, когда я жертвую этот табак духам, ты должен слушать, и правда в моих словах укрепит тебя (после этого шаман жертвует табак духам).
Хан-хо! Это табак, Огонь (дух огня). Ты обещал мне, что если я пожертвую тебе табак, ты выполнишь любую мою просьбу. И сейчас я возлагаю табак на твою голову, как ты учил меня, когда я постился в течение четырех дней и ты благословил меня. Я посылаю тебе мольбу больного человека. Он хочет жить. Этот табак для тебя, и я молю тебя излечить больного в течение четырех дней.
И тебе, Бизон (дух бизона), я жертвую табак. Больной человек жертвует тебе табак, и я прошу тебя вернуть ему здоровье. Добавь ту Силу, что получил я от тебя, когда постился в течение шести дней, и ты послал ко мне своих духов, которые отвели меня в твое белое жилище, стоящее в центре земли. Там вы благословили меня, Бизоны четырех разных цветов. Тех благословений, что даровали вы мне тогда, я прошу сейчас. В Силе дыхания, которой вы благословили меня, я нуждаюсь теперь. Добавьте свои Силы к моим, как обещали мне. Люди дали мне много табака для вас.
Шаман племени помо
Тебе, Медведь-гризли (дух гризли), я также жертвую табак. В местечке, называемом Остроконечным холмом, живет дух, управляющий церемониальным жилищем, к которому принадлежат все остальные медведи гризли. Все вы благословили меня, сказав, что я смогу убить кого пожелаю и в то же время вернуть к жизни любого. Сейчас у меня есть шанс дать возможность жить человеку, и я хочу помочь ему. И здесь табак для вас. Вы отвели меня в свое жилище, после того как я постился в течение десяти дней, и благословили меня там. Силы, дарованные вами мне там, я прошу у вас сейчас. Здесь табак, дедушки (так индейцы часто называли медведей), который люди жертвуют вам.
Тебе, вождь Угрей (дух угря), живущий в центре океана, я жертвую табак. Ты благословил меня, после того как я постился восемь дней. Своей Силой дыхания и неистощимой водой ты благословил меня. Ты сказал мне, что я смогу воспользоваться твоим благословением, когда бы ни попытался излечить больного. Ты сказал мне, что я смогу применить все воды океана, и благословил всеми существами, что живут в воде. Человек пришел ко мне и попросил даровать ему жизнь. Я хочу, чтобы он жил, а потому взываю к тебе. Когда я сплюну на больного, пусть моя слюна будет равнозначна твоей. Потому я жертвую тебе табак. Вот он.
Тебе, Черепаха (дух черепахи), опекающей шаманское жилище, благословившей меня после того, как я постился в течение семи дней, и проводившей мой дух в свой дом, где я повстречал многих хищных птиц (птиц с острыми когтями). Там ты благословила меня и сказала, что в любое время, когда кто-нибудь из людей будет испытывать боль, я смогу изгнать ее из него. Поэтому ты нарекла меня Изгоняющим Боль. И теперь предо мной человек, страдающий от сильной боли, и я хочу изгнать ее из него. Это то, что сказали мне духи, прежде чем я спустился на землю. Поэтому я собираюсь излечить его. Вот табак.
Тебе, опекающая змеиное жилище, абсолютно белая Гремучая Змея (дух змеи), молюсь я. Ты благословила меня своими трещотками, обернутыми вокруг моей трещотки, и после моего четырехдневного поста обещала свою помощь. Ты сказала, что я никогда не испытаю ни в чем неудач. И теперь, когда я жертвую тебе табак и трясу своей трещоткой, пусть мой пациент выживет и многие годы жизни будут дарованы ему. Это обещала мне ты.
Я приветствую вас, Ночные Духи. Вы благословили меня после того, как я постился в течение девяти дней, и провели мой дух в свою деревню, находящуюся на востоке, где даровали мне свои флейты, которые, по вашим словам, святы. И мою флейту вы сделали святой. Больной пришел ко мне и попросил вылечить его. Я хочу, чтобы он жил, а потому обращаюсь к вам. Вы обещали принять мой табак в любое время. Вот он.
Тебе, Посылающий Болезни, я жертвую табак. После двух дней поста ты явился ко мне и объяснил, что ты тот, кто насылает болезни, и если я пожелаю вылечить кого-нибудь, то сделаю это легко, поскольку ты сам благословил меня. Поэтому, Посылающий Болезни, я жертвую тебе табак и прошу вернуть здоровье пришедшему ко мне человеку, как обещал мне ты, благословляя меня.
Вам, Громовые Птицы, я тоже жертвую табак. Когда вы благословляли меня, то обещали помогать, когда мне понадобится ваша помощь. Человек пришел ко мне и попросил излечить его, и поскольку я хочу, чтобы он жил, я напоминаю вам о вашем обещании. Вот табак для вас.
Тебе, Солнце, я жертвую табак. Вот он. Ты благословило меня после пяти дней поста и обещало прийти мне на помощь, если я столкнусь с трудностями. Человек пришел ко мне, умоляя спасти его жизнь. Он принес мне много табака, зная, что ты благословило меня.
Тебе, бабушка Луна, я жертвую табак. Ты благословила меня и обещала помочь, когда мне будет нужна твоя Сила. Человек пришел ко мне. Он хочет жить, а потому я взываю к тебе. Помоги мне своей Силой, как обещала. Бабушка, вот табак.
Тебе, бабушка Земля, я тоже жертвую табак. Ты благословила меня и обещала помочь, когда мне понадобится твоя помощь. Ты сказала, что я смогу применять все лучшие лекарственные растения, что растут на тебе, и всегда смогу успешно лечить ими. Эти растения я прошу у тебя сейчас. Я прошу тебя также помочь мне излечить этого больного человека. Сделай мои лекарства могучими, бабушка.
Тебе, Вождь Духов, я жертвую табак. Тебе, который благословил меня и сказал, что поможет мне. Я жертвую тебе табак и прошу помочь вылечить этого больного человека. Если его дух намерен сейчас уйти, прошу тебя, задержи его.
Я жертвую табак всем вам, благословившим меня».
После этого шаман подул в свою флейту, затем подул на больного человека и четырежды пропел свою песнь. Он поднялся, обошел вокруг палатки, после чего сплюнул воду на пациента. Еще четырежды пропев свою песнь, он остановился. Теперь духи должны были сказать ему, выживет больной или нет. Шаман в течение четырех дней повторял вышеприведенные ритуалы, и больной пошел на поправку. Только после этого шаман забрал полагавшиеся ему дары и ушел[291].
Магическое лечение, или «Магические представления»
Во время различных церемоний, в том числе и лечебных, шаманы часто совершали «магические представления», демонстрируя присутствующим, в том числе и скептикам, «проявления» своих сверхъестественных Сил. У пауни существовала церемония, во время которой шаманы, называемые у них «докторами», показывали различные «магические приемы», благодаря которым доказывали свою Силу соплеменникам. Джордж Гриннел писал: «Нет ничего удивительного, что они производили неизгладимое впечатление на индейцев, но стоит заметить, что рассудительные, умные белые люди, чья наблюдательность была высокотренированной, признавались, что не в силах объяснить эти поразительные представления и не в состоянии отгадать, каким образом они (шаманы) это делали». Гриннел получил большое количество подтверждений тому от многих «заслуживающих абсолютного доверия (белых) людей». Он не нашел ни одного белого человека, который смог бы даже попытаться объяснить удивительные «магические приемы» шаманов пауни. Еще большее впечатление такие приемы оказывали на индейцев, и старики много и с восхищением говорили о них. Здесь необходимо отметить, что шаманы пауни во время исполнения «магических приемов» были обнаженными, и их окружало кольцо зрителей. Земля была чистая и утрамбованная сотнями ног, и возможности спрятать что-либо у них не было. Белые наблюдатели стояли метрах в пяти-десяти от них[292].
О шаманских трюках сообщали все белые исследователи, имевшие возможность наблюдать их церемонии собственными глазами или получившие сведения о них из заслуживающих доверия источников. Некоторые из них, как церемония Трясущейся Палатки или появление невесть откуда различных предметов, были распространены среди многих племен. Другие являлись эксклюзивными. Например, шаман оджибвеев по имени Старик Сено во время лечения больных ставил рядом с пациентом плошку, в которую было налито немного воды. В ней лежали полые костяные трубки, через которые он «высасывал» болезнь из тела больного. По словам одного из индейцев, которого вылечил этот шаман, трубки он руками не трогал и даже не пытался ухватить ртом. «Сила его была так велика, что, когда он наклонялся над плошкой, трубки сами вставали и двигались к его рту», – рассказывал он[293]. А в резервации шайенов в Оклахоме в начале XX века жил некий шаман, который, танцуя в лагере, бросал свой бубен в воздух, и тот, пролетев большое расстояние, неожиданно разворачивался и прилетал обратно к нему[294].
Вождь навахо Мануэлито, пр. 1874 г.
Несомненно, исполнение многих «магических приемов» было основано на безусловной вере в Силу шамана и самовнушении больного и собравшихся на церемонию сородичей. При отсутствии веры ритуал мог закончиться плачевно. Вильям Пауэрс был свидетелем того, как во время шаманской церемонии сиу человек, который должен был выхватить из кипящей воды кусок вареного мяса (весьма обыденный ритуал у сиу), в последний момент засомневался. Шаман, тем не менее, настаивал, а потом схватил его за руку и опустил ее в котел с кипящей водой. В результате человек получил настолько серьезные ожоги, что впоследствии его руку пришлось ампутировать[295]. Представители шаманского общества Огня акомов во время своих церемоний также голыми руками размешивают варящуюся в кипящей воде маисовую кашу, ходят босиком по горящим углям и берут их голыми руками[296]. Свидетель церемонии лечения больного шаманом санти-сиу из резервации в Северной Дакоте сообщал: «Молодая девушка принесла воду и поставила рядом с шаманом. Он прополоскал рот, положил в него кусок корня и начал жевать его. Потом, вытащив палкой из костра один из углей, он взял его руками, после чего зажал во рту. Опустившись на четвереньки, шаман начал рыть землю пальцами рук и ног, будто они были когтями. Он заревел, словно зверь, и приблизился к мальчику (больному). Все еще не вынимая уголь изо рта, он склонился к груди мальчика…»[297]. Практически во всех племенах существовали шаманы, в ритуалы которых входило обращение с горящими углями или кипящей водой. Они, однако, не отрицали, что перед проведением подобных ритуалов натирали руки специальным, одним им известным зельем. Но даже в этих случаях одного зелья было недостаточно, требовалась еще вера в то, что Сила защитит их от ожогов.
Одним из самых простых трюков считалось глотание деревянных сабель и настоящих стрел или копий, при этом предмет входил в глотку на 30–45 сантиметров. По мнению Гриннела, действие это было чисто механическим. Известны случаи, когда во время подобных действ люди получали травмы и погибали. Шаман пауни Медвежий Вождь говорил, что глотать стрелы гораздо труднее и больнее, чем копья[298]. Подобные трюки использовали и шаманы других племен, например оджибвеи[299]. А представители шаманского общества Огня акомов во время одной из своих церемоний глотают сделанные из дерева сабли и так танцуют в течение некоторого времени[300].
Другой распространенный среди некоторых племен трюк заключался в быстром взращивании различных растений. Майор Лютер Норт[301] с группой белых американцев лично видел подобное «магическое представление» шаманов пауни. Взрыхлив в жилище участок плотно утрамбованной земли, шаман за час из зерен кукурузы вырастил полноценные растения, собрал початки и отдал их зрителям. В другом случае Норт был свидетелем того, как шаман пауни посадил кедровое зернышко и вырастил метровое деревце. Посадив зернышко, он выждал некоторое время, а затем всунул в разрыхленную землю большой и указательный пальцы и словно нашел что-то внутри. Медленно он стал поднимать руку, вытягивая кедровую веточку. Когда рука, держащая кончиками пальцев веточку, поднялась сантиметров на двадцать пять, стали появляться веточки. Шаман медленно поднимал руку, пока веточка не превратилась в метровый куст. Тогда он отпустил ее, взялся руками у корневища и, якобы прилагая огромные усилия, вырвал куст из земли вместе с корнями. После этого всем присутствующим была предоставлена возможность лично убедиться в том, что это настоящий куст, а на свежих корнях налипла свежая земля[302]. Подобные трюки проделывали и шаманы других племен. Например, по словам индейцев акомов, некоторые их шаманы могли даже зимой быстро взращивать кукурузу, кусты со свежими ягодами и т. п.[303]
Свидетелями одного невероятного проявления способностей шамана (его Силы) были сотни людей из четырех лагерей сиу и шайенов в 1867 году. Шамана звали Белым Быком, и он довольно известный человек в истории завоевания Дикого Запада. Он велел выкопать яму и притащить огромный камень. Над ямой воздвигли большую палатку, в три раза большую, чем обычная. Люди со всех лагерей пришли посмотреть на представление, перешептываясь: «Он никогда не сможет выбраться из этой ямы… Это просто глупо». Шамана, связанного по рукам и ногам, положили в яму, и сверху ее накрыли бизоньей шкурой, поверх которой положили огромный камень, с трудом принесенный несколькими мужчинами. На камень водрузили еще четыре валуна, каждый из которых был столь тяжелым, что поднять его мог только очень сильный мужчина. Затем поверх заложенной камнями ямы соорудили небольшую хижину, которую покрыли шкурами. Присутствующие в палатке люди расселись вокруг хижины в три ряда, после чего певцы затянули магические песни. Сам шаман так рассказал о своем пребывании в яме: «Я сидел в яме под камнем. Запястья моих рук были связаны за спиной. Пальцы рук были туго связаны сухожилиями. Веревка от запястий была протянута до ног, которые также были связаны. Все узлы были завязаны туго – связывали меня люди, которые не верили, что я смогу проделать все это. Я сидел там, лицом к восходящему солнцу (на восток). Некоторое время ничего не происходило, но вскоре я услышал какое-то движение. Это был маленький человечек (его дух-покровитель)». Дух велел ему закрыть глаза, похлопал его по подошве правой ноги, затем по подошве левой, после чего потянул за волосы. Дух велел Белому Быку открыть глаза, и он оказался стоящим около палатки. Когда люди в палатке услышали о его появлении, они заглянули в хижину. Камень был сдвинут, а яма пуста. Путы, которыми был связан шаман, валялись на откинутой бизоньей шкуре[304].
Исследователь культуры индейцев пуэбло Лесли Уайт приводит несколько рассказов о проявлениях «магических» способностей шаманов акома, полученных им от индейцев. Первый был поведан ему акомом (назовем его Хуаном), который был человеком образованным и весьма прогрессивным, открыто заявлявшим о полном недоверии шаманам. Но он сам несколько раз становился свидетелем необъяснимых явлений. Как-то ночью Хуан присутствовал на церемонии, проводимой шаманами для излечения заболевшего человека. Он сел поближе к шаманам, желая разобраться, как они проделывают свои трюки. Шаманы хорошо знали о его скептических взглядах, и один из них попросил его последовать за ним. Луна была полной, на земле лежал снег, а потому было «светло почти как днем». Шаман остановился у самого края месы[305]. Метрах в двенадцати от края находилась вершина остроконечной скалы. По словам Хуана, шаман немного отошел от края месы, а затем побежал к пропасти. Почти у самого края он воткнул в землю свой кремниевый нож, и оттуда вылетел сноп искр. Шаман оттолкнулся и, пролетев в воздухе, приземлился на пике остроконечной скалы. Глубина пропасти составляла около ста метров. После этого шаман снова перепрыгнул назад на край месы. Хуан был поражен, но не мог объяснить произошедшего.
Маска ирокезов, начало XX вв.
Маска ирокезов, конец XIX – начало XX вв.
Другой индеец рассказал Уайту, как однажды присутствовал при лечении больного соплеменника шаманом, который «высасывал» из его тела болезнетворные «стрелы». Очень много людей собралось тогда. Все шло хорошо, но вдруг шаман попытался исторгнуть из себя «изъятую стрелу», но у него ничего не получилось. Он попытался снова, но вновь безрезультатно. «Было видно, что ему ужасно больно, – рассказывал индеец. – С него струился пот, а затем он скорчился и забился в агонии». На помощь ему поспешил другой шаман. Он перевернул пострадавшего на спину, вытащил большой кремниевый нож и вспорол ему грудную клетку и живот. «Когда он разрезал его, каждый мог увидеть его сердце, желудок и другие внутренности», – продолжал индеец. Шаман заглянул ему внутрь и вытащил оттуда большой комок кактусовых иголок, который бросил в специально подготовленную плошку. Затем шаман закрыл разрез, потер его кремниевым ножом, похлопал по нему руками и подул. Разрез затянулся, будто его и не было. Пострадавший шаман, проглотивший комок иголок, поднялся и, пошатываясь, пошел к алтарю[306].
О нанесении шаманами тяжелых ранений себе и другим людям и их необъяснимых исцелениях также сообщал армейский офицер Лютер Норт, который был свидетелем происходящего:
«Несколько человек, представлявших оленей, вошли в круг и побежали трусцой на виду у всех, подражая этим животным. К их головам были привязаны ветви, представлявшие оленьи рога, и на спины каждого из них были накинуты оленьи шкуры. В круг вошел «доктор» (шаман). Он протянул зрителям свои стрелы, которые они осмотрели и убедились, что это обыкновенные стрелы с металлическими наконечниками. Получив их обратно, «доктор» начал охотиться на «оленей», стреляя в них (из лука) и попадая в бока и ноги. Стрелы, вместо того чтобы пробить плоть, отлетали от них, порой пролетая в воздухе 15–20 футов (4–6 метров). Стрелы поднимали и передавали на осмотр зрителям. Их металлические наконечники оказывались согнутыми, будто после удара по металлической плите, а древки некоторых расщеплены. «Олени» убегали и выскакивали из круга без каких-либо повреждений.
Человек, представляющий врага, вошел в круг, а следом за ним «доктор», вооруженный топориком, который он также дал обследовать собравшимся. Это оказался обыкновенный топорик типа томагавка. Получив топорик назад, «доктор» бросился преследовать врага, который пытался спастись бегством. Он настиг его и сильным ударом вонзил топорик в череп врага по самую рукоять, там и оставив. Раненый зашатался, пройдя метрах в полутора от кольца зрителей, которые ясно видели кровь, стекающую по его лицу и капающую с волос по спине. Они также увидели серое мозговое вещество, медленно вытекающее из раны. Раненого вынесли из круга и оттащили в палатку «доктора». Спустя несколько дней его можно было увидеть в лагере в обычном здравии.
В кольцо ввели полностью обнаженного мальчика лет шести-восьми. Его положили на землю, после чего один мужчина сел ему на грудь, а другой на ноги. На его животе ножом сделали разрез. Один из «докторов» всунул руку в разрез, немного поковырялся внутри, после чего вытащил нечто, напоминающее печень ребенка. Он отрезал от нее кусок и передал его другому человеку, который съел его. Остаток печени он запихнул назад в живот мальчика, после чего того унесли. Впоследствии его также видели в лагере в добром здравии.
В круг вошел человек, представляющий медведя. Его преследовали много индейцев, которые стреляли в него из лука, но стрелы не причиняли ему вреда. Тем не менее через некоторое время одна стрела вонзилась ему в живот, пробив тело насквозь. С обеих сторон тела были хорошо видны раны. Человек упал. Его унесли, а спустя несколько дней он полностью выздоровел».
Майор Норт лично видел медвежье представление, в котором «медведь» напал на одного из преследователей, и тот огромным ножом вспорол ему живот так, что у того на землю вывалились кишки. Беднягу унесли, но вскоре он был абсолютно здоров[307].
Лечение высасыванием из тела «причин болезни»
Еще одним типом «магических представлений» было высасывание из тела «причин болезни», являющееся классической шаманской техникой, распространенной среди шаманов всех уголков земного шара. Известно, что шаманы оджибвеев, навахо, апачей, ютов, пуэбло и некоторых других племен применяли этот метод для изгнания болезней еще в середине XX века[308]. Поскольку считалось, что большинство болезней происходит от дурного влияния сверхъестественных Сил и колдунов, посылавших в свою жертву «стрелы» (инородные предметы), основной метод лечения заключался в том, чтобы изгнать, или изъять, их из тела больного. Шаман припадал губами к больному месту или использовал для этого небольшую трубочку, сделанную из камыша, рога животного и т. п., и высасывал из тела какой-нибудь инородный предмет и даже жуков, маленьких ящериц или змей. Шаманы кри иногда делали трубку из спиленного ружейного ствола[309].
Изъятые «стрелы» обычно уничтожали, но шаман ютов Маленькая Рыба, считавшийся специалистом по лечению острых болей, показав всем присутствующим изъятую из тела «причину болезни», не выкидывал и не уничтожал ее, а снова клал ее себе в рот[310]. В некоторых случаях, когда «высасывание» применялось для лечения ран или змеиных укусов, оно, без сомнения, имело реальный терапевтический эффект. Шаман изымал из раны гной или яд, сплевывая его в плошку. Обычно метод высасывания использовался в комплексе с песнопениями, молитвами и приемом лекарственных растений. Например, шаманы шайенов практически всегда использовали при исполнении ритуалов трещотки, которые обычно делали из бизоньей кожи, наполняя их мелкими камешками. Некоторые шаманы использовали трещотки из бутылочной тыквы. Если человек испытывал боль в какой-то части тела, над ней трясли трещоткой, изгоняя из нее влияние злого духа. После этого болезнь высасывали из «пораженного» участка тела, изымая клочки бизоньей шерсти, камешки, маленьких ящериц и т. п. Если больной был очень слаб и шаман хотел поднять его, он четырежды ударял трещоткой по земле. В любом случае шаман шайенов обычно давал больному какие-нибудь лекарственные настои[311]. Шаманы сиу, напротив, при лечении больных зачастую не использовали никаких лекарственных средств, заявляя, что могут удалять болезнь из тела больного высасывая ее[312].
Шаман ковичан
У павиотсо немногие из шаманов умели применять технику изъятия «объектов злокачественного влияния» из тела больного. Как сказал один из них: «Только лучшие шаманы умели делать это. Когда шаман высасывал из больного змею или жука, то поднимал их вверх, чтобы все могли увидеть. После этого он говорил собравшимся людям, через какое время больной поправится». Другой павиотсо, Джошуа Браун, сообщал: «Некоторые шаманы могли высасывать предметы. Они (предметы) красновато-коричневые, как куски мяса. Мы очень внимательно следили за ними (шаманами), потому что некоторые держали их во рту, делая вид, что высасывают их из тела больного. Хороший шаман просит всех посмотреть на предметы, которые он высасывал. Если (обычный) человек проглотит их, то заболеет. Некоторые люди, которые не верили шаманам, глотали их и сразу же заболевали. Но сам шаман может проглотить высасываемые им предметы, и они не причинят ему вреда»[313].
Шаман навахов обычно делал надрез наконечником стрелы (также упоминалось стекло), после чего высасывал из ранки инородный предмет. Прежде чем добраться до него, шаман много раз сплевывал кровь жертвы на поднос, сделанный из коры пиньона. При этом шаман исполнял несколько песен и применял ряд лекарственных средств, которые клал на губы и язык – измельченные кусочки пчел или других насекомых, высасывающих пыльцу из цветов[314].
Шаман ассинибойнов, высасывающий из тела больного различные предметы, обычно приходил полностью обнаженным, за исключением мокасин и набедренной повязки. Белых американцев очень удивляло, где они прячут предметы, «изымаемые» ими из тела больного. По мнению автора, эти предметы могли быть спрятаны в используемых ими бубнах и трещотках из бутылочной тыквы. Либо их ему могли скрытно передать помощники. Эдвин Дениг описал типичную лечебную церемонию шамана ассинибойнов следующим образом: «Доктора (шамана) сопровождали пять-шесть других людей, таких же старых и ужасных с виду, несущих бубны, колокольчики, трещотки и другие шумные музыкальные инструменты… Все (шаман и его помощники) поют так громко, насколько могут, издавая ужасный шум инструментами, о которых упоминалось выше (бубны, колокольчики, трещотки и т. п.). Шаман медленно подходит к больному, прикладывает свой рот к его обнаженной груди или животу и высасывает оттуда червя, иногда жука, волчью шерсть или даже маленьких змей, сопровождая сие действо ужасными жестикуляциями, звуками и гримасами. Изъятый предмет он показывает собравшимся, заявляя, что вытащил (из тела) причину болезни. Эта процедура повторяется несколько раз с подобным результатом, после чего он и сопровождающая его группа музыкантов съедают приготовленные для них яства и уходят. Все представление, с музыкой, заклинаниями, приготовлениями и пиршеством включительно, занимает два-три часа, а порой продолжается всю ночь – если участникам представления хорошо заплачено. Зачастую недомогание индейцев не более чем колики от поедания незрелых фруктов и ягод или переедания, которые, естественно, через некоторое время проходят сами по себе, а заслуга приписывалась шаману. Каждое выздоровление повышало его репутацию, и все больше больных обращалось к нему. Но если случай был серьезным, шаману платили снова, чтобы он вновь провел необходимые ритуалы. Процедуры всегда были схожи, но в данном случае вдобавок к шумному музыкальному сопровождению помощников, помимо обычных гримас и т. п. шаман давал больному выпить настои из толченых корней, погремушек гремучей змеи, окаменелых костей и прочих ингредиентов, свойств которых он абсолютно не знает, и, вероятно, лишь мизерность доз не дает им причинить вред (больному). На этом, с шумом музыкальных инструментов и пиршеством, заканчивается второй визит»[315].
Танцоры квакиутлей в масках
Другие лечебные методы шаманов
Пожалуй наиболее распространенной процедурой, применяемой практически всеми племенами Северной Америки, была баня-потельня, являвшаяся методом духовного и телесного очищения, стоявшим между терапией и ритуалом. Некоторые продолжают пользоваться им и сегодня, хотя многие апачи в XX веке считали, что она лишь хорошо тонизирует организм и не более того[316]. Паровая баня использовалась как для лечения больных, так и в качестве очистительного ритуала перед проведением религиозных церемоний. В небольшую хижину, сооруженную из ветвей, покрытых шкурами или одеялами, вкатывали раскаленные камни, на которые брызгали воду. Никаких лекарственных средств в воду не добавляли. Во многих племенах после потельни окунались в реку, но оджибвеи говорили, что такого не практиковали, а, наоборот, человека растирали, укутывали и укладывали в постель. Применялась потельня для лечения ревматизма, сильной простуды и жара, а также для уставших охотников и любого человека, который хотел восстановить силы[317]. Гусь, очень известный шаман сиу, всегда перед лечебной церемонией заставлял своих больных принимать паровую баню. Он также утверждал, что, несмотря на частые утверждения, раньше больные после паровой бани не прыгали в холодную воду, а, как и у оджибвеев, их накрывали мехами, давая остыть постепенно[318]. Шаман сиу Сабля так объяснял эффект потельни, называемой в его племени инипи: «Человеческое Ни – его жизнь. Оно то же самое, что дыхание. Оно дает ему его Силу. Ни содержит внутреннюю часть тела человека в чистоте. Если Ни слабо, оно не может содержать в чистоте внутреннюю часть человека. Если Ни уходит от человека, он умирает. Нийя – призрак или душа, который дается человеку при рождении, создает Ни. У сиу есть церемония, которую они называют инипи. Белые люди называют эту процедуру паровой баней. По мнению сиу, инипи усиливает человеческую душу настолько, что она может очистить все его тело изнутри, чтобы Ни могло изгнать из тела все, что делает его усталым, причиняет болезни и наводит на дурные мысли»[319].
Магические связки
Кровопускание при тех или иных недомоганиях также было широко распространено среди американских индейцев. «Они часто используют кровопускание, – писал один из белых торговцев, – когда при болезни у человека полный пульс и когда чувствуют, что оно может помочь». Чирикауа апачи применяли его при болях в руке и ревматизме. Иногда тот же метод использовали при сильной усталости или переутомлении. По словам индейцев это приносило хороший и быстрый результат.
Если на Равнинах вены вскрывали на руках и ногах, то апачи протыкали их только на тыльной стороне руки, а иногда даже на голове, но на ногах вены они никогда не вскрывали. Апачи протыкали вену колючками кактуса или иглами. На Равнинах инструментом служил наточенный наконечник стрелы или другой маленький кусочек заостренного железа. Наконечник вставляли перпендикулярно в расщепленную палочку и плотно обматывали сухожилиями, оставляя свободным лишь небольшую часть его острого кончика – ровно столько, сколько должно было войти в вену. Получался своего рода маленький топорик. Острие прикладывали к вене, после чего легонько ударяли по палочке соединенными вместе большим и средним пальцами. Равнинные кри прокалывали вену на руке при болях в верхней части тела. Руку перетягивали выше локтя, а когда вена разбухала, ее прокалывали, выпуская немного крови. Останавливали ее просто сгибая руку, пока не восстанавливалось кровообращение. При болях в нижней части тела кри прокалывали вену над лодыжкой[320].
Шаман проводит лечебную церемонию. Рис. капитана Сэмуеля Истмэна, 1857 г.
Оджибвеи использовали кровопускание при многих недомоганиях. Для этого, как и равнинники, применяли маленькое лезвие, топориком закрепленное на рукоятке трех-четырех дюймов длиной. Кровь пускали на руке или лодыжке. Процедуру следовало выполнять очень осторожно, потому что сильный удар мог привести к фатальному результату. Известны случаи, когда вену перерезали, и человек умирал от потери крови. По словам индейцев, давали вытечь «половине плошки» крови, после чего над порезом накладывали бандаж, а рану обрабатывали лекарственными средствами. Сухой или смоченный водой корень обладающего кровоостанавливающими свойствами растения клали на мягкий утиный пух и прикладывали к порезу. Оджибвеи использовали кровопускание, чтобы «предотвратить скопление крови в одном месте», например, после сильного ушиба или если «казалось, что в человеке слишком много крови» (высокое артериальное давление?). Иногда оджибвеи острым кремнем или стеклом на разных участках тела делали маленькие насечки, из которых вытекало небольшое количество крови. Фрэнсис Дэнсмор видела оджибвейку, на локте которой было сделано 15–20 надрезов менее сантиметра длиной. Женщина растянула связки, ее рука распухла и стала в два раза больше обычного размера. Также кровопускание применялось при головной боли, любого рода воспалениях и змеиных укусах. Схожим способом оджибвеи лечили головную боль и воспаление глаз. На виске делали короткие насечки, после чего шаман приставлял к нему рог со спиленным верхним концом. Рог приставлялся к коже широким концом, а через другой конец шаман высасывал воздух, пока из насечек не начинала идти кровь. Затем он закрывал отверстие пальцем и наклонял рог так, чтобы кровь стекала в него. Когда он считал, что вытекло достаточно крови, к ранкам прикладывали заживляющее лекарство[321].
Для профилактики болезней, если в лагере было много больных людей, часто использовали окуривание дымом различных растений. Среди чирикауа апачей популярностью пользовались можжевельник и пиньон. Брали в пучок ветви того и другого растения, поджигали их и окуривали внутри жилища, где находились все члены семьи. Дыма было много, и у людей начинали течь слезы. Процесс продолжался до тех пор, пока люди могли выдерживать дым. По словам апачей, после этого болезнь им была не страшна[322]. Всевозможные ингаляции применялись весьма широко. Шаманы оджибвеев сыпали смесь сухих цветков на небольшие горячие камни. Больной накрывал голову и плечи одеялом и вдыхал дым. Так лечили головную боль, простуду и другие недомогания[323].
Шаман оджибвеев готовит лекарство. Рис. капитана Сэмуеля Истмэна, 1850-е гг.
Некоторые шаманы при различных болях применяли массаж. Шаман шайенов смешивал лекарственные травы с оленьим жиром, втирал его в ладони, после чего держал их над огнем, пока они не нагревались. Затем он прикладывал руки к больному месту. Если боль была в теле, обе руки накладывались на больное место, а если в голове – одну руку прижимали к голове, а вторую накладывали на нее[324]. Кроу массировали живот при болях в нем с помощью специальной палочки. Она была 18 дюймов длиной с одним утолщенным концом округлой формы. При массаже живота никогда нельзя было сильно надавливать на пупок[325]. Апачи применяли массаж при болезни, называемой «смещением положения кишок». Считалось, что когда человек голоден или болен, «кишки поднимаются к груди». Следовало взять что-нибудь теплое, натереть этим больного и, как говорили их шаманы, «сдвинуть кишки вниз». По их словам: «Ты услышишь, как кишки опустятся вниз». После этого грудь перевязывали так, чтобы кишки не смогли снова подняться вверх[326].
Известно, что индейцы также применяли методы, сходные с китайской акупунктурой. Старики черноногих вспоминали о шамане, который лечил колено человека, распухшее после того, как лошадь придавила его ногу при падении. Сперва он втыкал в поврежденное место подогретые над огнем шипы куста розы, а затем взял длинный стебель куста и, держа над огнем так, чтобы он раскалился, раскрасил его в священные желтый и черный цвета. Когда стебель был раскален, шаман прижал его шипами к больному месту. Невралгию, ревматизм в любой части тела и «головокружительную боль» шаманы оджибвеев лечили несколькими иглами, закрепленными на деревянной рукоятке. Стебли орешника или кедр сжигали до углей, после чего смешивали равное количество угля с сухой медвежьей желчью. Эту смесь при помощи иголок по принципу нанесения татуировок вводили в кожу. В начале XX века можно было увидеть многих оджибвеев с темными точками на висках, которые свидетельствовали о том, что они проходили у шаманов такое лечение от головной боли[327]. Методы, схожие с китайской цзю-терапией (мокса), также были известны на североамериканском континенте. Чтобы избавиться от боли, брали небольшой уголек и раздували огонь на его самой тонкой стороне. Затем смачивали его другой конец или место на руке или ноге, куда прикладывали уголек. Ждали, когда он выгорал, при этом нельзя было смотреть на уголек. Некоторые проводили процедуру четыре раза, прикладывая угольки вокруг больного места[328].
Существуют также сообщения об использовании экстрасенсорных техник. Об одном интересном методе рассказала шаманка кроу Красивый Щит. В молодости, спасаясь от разъяренного бизона, она упала, и острая палка для выкапывания кореньев пробила ей лоб так, что кончик острия вонзился в глазное яблоко. «Мой кузен попытался вытащить палку из лба, но когда мать увидела, что вместе с ней наружу вот-вот вылезет мой глаз, она остановила его», – вспоминала Красный Щит. Родители пригласили шамана по имени Магический Волк, чтобы он попытался помочь несчастной. «Магический Волк даже не дотронулся до палки. Он присел и сделал пассы руками, будто вытаскивая что-то. Один, два, три, четыре раза он проделывал эти вытягивающие движения, и острая палка вышла из лба, немного вытянув мой глаз из глазницы. Шаман вставил его на место, надавив пальцами… Спустя три месяца я встала на ноги, но мой левый глаз уже больше никогда не видел так хорошо, как прежде»[329].
Индейский шаман. Худ. Дж. Кэтлин
Различные заболевания прямой кишки, кровотечение при геморрое и длительные боли в животе шаманы апачей лечили с помощью лекарственных средств, вводимых через трубку-клизму. Трубку делали из дерева карризо или бузины. Она применялась как для мужчин, так и для женщин. Через нее, дуя в трубку, в кишку вливали лекарственный раствор. Затем порошок высушенных растений вводили в кишку и присыпали анус, после чего вокруг ануса втирали смешанную с жиром красную охру[330]. Согласно Бурку, апачи также делали клизму из желудка овцы и полой кости ноги[331]. Оджибвеи делали клизму из оленьего мочевого пузыря, в который наливали необходимое количество лекарственного отвара, после чего в него вставляли полый стебель камыша. Такую клизму использовали только один раз, после чего сжигали[332].
В серьезных случаях больному предписывалось уединение, и чужим людям запрещалось входить к нему в дом. Но целью уединения не был покой и отдых больного. Шаман поступал так, чтобы предотвратить случайный контакт ослабленного человека с беременной или менструирующей женщиной. Подобные правила встречались среди многих народов, в том числе древних евреев. У чероков считалось, что присутствие в доме женщины в такой период и даже людей, имевших с ней какой-либо контакт, нейтрализует весь лечебный эффект шаманской церемонии. Даже детям запрещали входить в дом больного, потому что они могли прийти из дома, где жила такая женщина. По словам стариков, раньше больного помещали в отдельную хижину, куда могли входить только шаманы[333].
Нередко больным прописывалась определенная диета. Гусь, очень известный шаман сиу, утверждал, что всегда прописывал своим больным диету, утверждая, что без изменения в питании больной никогда не поправится: «Определенные виды пищи и диких плодов плохо воздействуют на людей при некоторых болезнях, а другие виды дичи или оленина вредны для больного. Пища должна быть легче обычной, и человеку следует избегать ненужного перенапряжения. Мои рекомендации – паровая баня, легкая пища и отдых»[334]. Шаманы чирикауа апачей также часто налагали на больного запреты на прием определенной пищи – например, печени, сердца и т. п.[335]
Как уже упоминалось выше, лечебные церемонии при различных заболеваниях обычно включали в себя несколько различных методов – молитвы и песнопения, проявления Силы, лекарственные средства и процедуры. Например, пневмонию и простудные заболевания могли лечить и травами, и методами «высасывания». Шаманы племен, населявших Великие равнины, лечили простуду полынью людовика (Artemisia ludoviciata), желтым дудником (Angelica dawsonii) и бергамотом (Monarda fristulosa). При сильной простуде и ангине давали пить настой зубровки душистой (Hierochloe odorata)[336]. Оджибвеи при болях в горле применяли отвар из игл или смолы кедра[337]. Наиболее распространенным лекарственным растением от простуды, кашля и головной боли у чирикауа апачей был корень ольхи. Его смешивали с табаком и курили от простуды. Жевали от простуды и кашля. Его перемалывали, смешивали с водой и втирали в грудь, а при насморке в нос. Если не помогало, из небольшого количества корня делали отвар и пили. Отвар мог вызвать рвоту, но, по словам индейцев, очень помогал при простуде. При головной боли перемолотый корень смешивали с водой и втирали в лоб. При простуде или головной боли индейцы также пили отвар шалфея или крошили его, смешивали с табаком, скручивали сигарету и курили[338]. Кроу лечили пневмонию методом «высасывания». Шаман по имени Идущий Вперед, проводя лечение, через трубку высасывал кровь пациента и сплевывал ее, причем на теле больного при этом не осталось никаких следов[339].
Вождь кроу Магическая Ворона, 1880 г.
Методы лечения некоторых, порой неизлечимых, болезней вызывали у белых людей недоумение, но, к их удивлению, приносили желаемый результат. Одной из таких болезней было бешенство. Дениг писал в 1854 году по поводу ассинибойнов: «Рискуя вызвать улыбку, а вероятно, и полный скепсис просвещенного цивилизованного медицинского сообщества, мы намерены сейчас сообщить, как они самостоятельно лечат бешенство… Хотя индейцев часто кусают бешеные волки, они никогда не умирают от этой болезни, если их лечат. Как только выясняется, что человек болен бешенством, с симптомами которого они хорошо знакомы, его зашивают в свежую сыромятную кожу бизона. К полученному тюку прикрепляют две веревки – одну к тому месту, где находится голова больного, другую в районе ног. Разводят большой костер и тюк с человеком за веревки качают через огонь туда-сюда, пока (бизонья) кожа не сгорит до углей. Пациент при этом обгорает и задыхается. В результате такой процедуры больного едва не доводят до могилы. Затем его, сильно потеющего, бросают в холодную воду. Если больной переживает всю процедуру, он остается жив. Метод лечения ужасен»[340]. Лечение бешенства у равнинных кри было весьма схоже с ассинибойнским. Пострадавшего полностью заматывали в бизоньи шкуры, разводили костер, который давал много дыма, после чего тюк катали по костру, чтобы он нагревался. По словам кри, лечебный эффект достигался вдыханием дыма, исходившего от костра и опаленных шкур[341].
Церемония с Магической Трубкой, сиу
Не менее странный метод использовался для лечения туберкулеза. Шаманы пайютов клали больного туберкулезом на муравейник или, что считалось лучше, давали ему глотать живых муравьев, которые «кусали желудок, и яд проникал в легкие». После этого у больного вызывали рвоту, и если муравьи выходили наружу живые, это означало, что он выживет, если же нет – умрет. По словам Джулиана Стюарда, этот метод применялся часто и весьма успешно[342].
Не меньшее восхищение у белых современников вызывало умение краснокожих излечивать несчастных, укушенных ядовитыми змеями. Адаир писал в 1775 году: «Я ни разу не видел и не слышал, чтобы какой-нибудь индеец умер от укуса змеи, хотя их часто жалят наиболее опасные из змей». Индейцы использовали против укусов много разных растений, в том числе дикий подорожник[343]. Шаманы пима и папаго, как и представители многих других племен, высасывали яд из раны. Кроме того, очень эффективным средством считался «жир» или «кровь» из «средней части» гремучей змеи. Для этого змею убивали, разрезали и, достав «жир», прикладывали его к ранкам, периодически меняя. Это средство было эффективным даже в тех случаях, когда место укуса уже начинало опухать. Иногда оно помогало даже без высасывания яда[344].
Для болезней, привнесенных белыми людьми, индейские шаманы пытались найти свои средства лечения. Они могут показаться странными, но, по утверждениям современников, зачастую приводили к излечению больных. Например, при венерических заболеваниях шаманы кроу подкладывали под гениталии больного горячие камни и давали ему выпить смешанный с водой порох, а немного этого состава брызгали на него[345]. Шаманы чирикауа апачей делали отвар толченого корня белой акации (или рожкового дерева). Но в этом случае, помимо человека, который знал, как применять отвар, приглашали еще и шамана, знающего особую церемонию.
Пляска Горных Духов у апачей
Методы лечения некоторых недомоганий были основаны на принципе противоположности. К таковым относились, например, отравление ядовитым плющом и укусы красных муравьев. У некоторых людей от прикосновения к ядовитому плющу или от укуса красных муравьев появлялись волдыри, а у других нет. В этом случае к пострадавшему приглашали одного из тех людей, у которых не было никаких реакций на плющ или муравьев. Они не обязательно были шаманами и не обладали какими-либо особыми знаниями. Такой человек приходил к пострадавшему и втирал в волдыри что-нибудь – даже землю, после чего говорил, что теперь этот человек подобен ему и с ним все будет в порядке.
Существовали недомогания, излечить которые шаманы не могли, но были способны принести облегчение. Одним из подобных недомоганий была зубная боль. Чирикауа апачи лечили ее комбинацией молитв и лекарственных средств, а в тяжелых случаях приглашали шамана для исполнения необходимых церемоний. Также оджибвеи и чирикауа апачи вставляли в дупло зуба нагретое шило, а пайюты прокалывали десну иглой дикобраза. Шаманы оджибвеев всегда носили с собой щепки от дерева, в которое ударила молния, применяя их в качестве ланцета. Если у человека болел зуб, они вскрывали этими щепками его десну, «чтобы потекла кровь». Если зуб надо было вырвать, по нему сильно били, чтобы расшатать. К расшатанному зубу привязывали нитку сухожилия, после чего дергали[346].
Лечение травм и ранений
Все белые современники признавали, что в лечении травм и ранений индейские шаманы были экспертами высочайшего класса. Краснокожие вели постоянные жесточайшие войны, и умение лечить раны было жизненной необходимостью. Ноа Смитвик писал, что никогда не видел ни одного индейца с врожденными физическими дефектами, но они очень гордились полученными в боях шрамами, особенно от пуль, делая вокруг них татуировки[347]. Выбитые глаза и челюстно-лицевые травмы не были редкостью среди воинов Великих равнин. Бойцы, чьи лица были изуродованы, обычно прикрывали их от взоров соплеменников. Пиеганы еще в начале XX века помнили воина, который носил кусок кожи, скрывающий нижнюю часть его лица, изуродованную ужасными шрамами[348]. А кроу по имени Скальповое Ожерелье скрывал изуродованный подбородок под полоской из оленьей кожи, на которую подвешивал каждый снятый им скальп до тех пор, пока на ней не осталось свободного места[349]. Порой ранения были очень серьезными и оставляли воинов калеками. Особенно часто встречались травмы ног. Некоторые бойцы, как, например, великий вождь сиу Сидящий Бык, оставались хромыми, но могли принимать участие в племенных войнах. Другие были вынуждены навсегда забыть о военных походах и пытались найти себя в жизни племени, становясь, к примеру, стрелоделателями. Но боевой дух не оставлял многих калек. Кроу Ищущий Смерти, которому пуля сиу разбила бедренную кость так, что он с трудом передвигался, во время нападений на родной лагерь просил соплеменников привязать его к седлу боевого скакуна и много раз сражался среди них на равных, защищая лагерь от врагов[350].
Живучесть краснокожих была просто поразительна. Один боевой офицер отмечал: «Воля к жизни у краснокожего и количество ранений от пуль, которые он способен выдержать, указывают на наличие у него такой притупленной нервной системы, которая бывает скорее у диких зверей, чем у людей. Удар пули обычно парализует так много нервных окончаний и мышц у белого человека, что сбивает его на землю, даже если пуля не задевает при этом жизненно важных органов. Индеец же не обращает на такие раны внимания, и, чтобы он упал, пуля должна войти ему в мозг, сердце или перебить позвоночник. Я сам видел, как индеец не остановился, когда две пули пробили его тело в дюйме от позвоночника, но он лишь перешел с бега на величавый шаг». В истории существует много подобных примеров, подтверждающих слова этого офицера. В бою со своими исконными врагами – пиеганами – индеец кроу выстрелил одному из них в спину из лука, попав в плечо. Вот как вспоминал об этом Два Леггина: «Пиеган дотянулся до стрелы рукой, вырвал ее, сломал и бросил наземь, а затем выхватил свой нож и побежал ко мне. Отскочив в сторону, я выстрелил ему в грудь. Пиеган снова вырвал стрелу, сломал ее и выкинул. Я пытался держаться подальше от него и выпустил третью стрелу, попав ему в живот. Он зарычал, но, сломав и эту стрелу, сделал мне знак, чтобы я уходил. Я знаками показал ему, что собираюсь убить его. Тогда противник предложил мне подойти ближе, чтобы он мог драться со мной ножом, но я ответил ему отказом. Пиеган уже был едва жив, и опасаться его причин не было… Он попытался увернуться от моей следующей стрелы, но она вонзилась в его грудь так, что наконечник вышел из спины. Кровь хлестала из его рта и носа, пока он шел по направлению к своим. Я выстрелил еще раз, пиеган споткнулся, упал и через мгновение умер».
Порой операции приходилось проводить в походных условиях. Кроу упоминали любопытный случай, когда один из воинов был ранен во время рейда: «Пуля пробила его живот, и кишки стали вываливаться наружу. Тогда его друзья взяли иглу и сухожилиями зашили ему живот».
Индейцы были весьма умелы в лечении переломов костей, растяжений связок, контузий и ран от огнестрельного и холодного оружия. Брекенридж писал в 1811 году, что арикары «весьма успешны в лечении ран». Если рана не поддавалась обычному лечению, ее прижигали, после чего заживление проходило гораздо легче[351]. Надо отметить, что, согласно Денигу, индейцы редко промывали раны[352]. Дэниел Барнет в 1847 году сообщал, что команчи «являются экспертами в лечении пулевых ранений»[353]. Манданы, подобно многим другим племенам, вытаскивали пули и стрелы, выдавливая их из плоти[354]. Естественно, что во время хирургического вмешательства могли быть срезаны некоторые участки мышц. В одной из битв шайен был ранен стрелой в лопатку. Наконечник вошел в кость, а древко обломилось. Несколько человек держали пациента, а еще двое прижимали голову. Его друзья попытались вытащить наконечник, но не смогли его подцепить. Им пришлось срезать часть мышц вокруг раны, но и это не помогло. Тогда они взяли очень острый нож, вогнали его в кость рядом с металлическим наконечником с каждой стороны и, двигая им из стороны в сторону, расшатали его, после чего им удалось извлечь его. В течение всей операции молодой воин ни разу не вздрогнул[355]. Способ извлечения стрел с зазубренными наконечниками из мягких тканей заключался в следующем. Расщеплялась ивовая палочка, концы которой закруглялись так, чтобы легко войти внутрь по стреле и закрыть зазубрины. После этого палочки крепко привязывались к древку, и стрела вытаскивалась, не разрывая мышц[356].
Извлечение застрявших наконечников порой было настолько серьезной задачей, что шаманы получали за успешное выполнение работы целое состояние. Манданы вспоминали, как в бою с сиу один из их воинов был ранен стрелой в живот и наконечник застрял в кости. Его семья объявила, что тот шаман, который сумеет извлечь наконечник, получит великолепную бизонью лошадь, две вьючные лошади, огромное типи из двадцати шкур, мула, женское платье из кожи горного барана, украшенное пятьюстами оленьими зубами, военный головной убор и большое количество одеял и бизоньих накидок![357]
Но иногда вытащить пулю или наконечник стрелы не представлялось возможным. Сиу Летящий Ястреб вспоминал: «Мой отец был вождем. В битве с кроу стрела вонзилась ему под правый глаз и засела так глубоко, что ее можно было вытащить, только продавив через ухо». Но сделать этого было нельзя. Отец выжил, и спустя много лет после его смерти сын навестил место, где на помосте был похоронен старик: «Лишь кости остались от него. Ржавый наконечник стрелы торчал в задней внутренней части его черепа»[358]. Наконечники боевых стрел крепились слабо, чтобы противник мог вытащить древко, но наконечник остался в теле. Помимо того, что раны от стрел был опасны сами по себе, засевший в теле наконечник был опасен и по ряду других причин. Во-первых, даже неопасная рана плохо заживала. Во-вторых, это приводило к нагноениям, что могло вызвать заражение крови. Наконечник начинал двигаться в мягких тканях и мог задеть жизненно важные органы и привести к фатальному исходу. В 1862 году вождь кайовов Сатаморе был ранен стрелой пауни в ягодицу. Древко вытащили, но наконечник остался внутри. Бедняга мочился кровью, но рана быстро заживала, и уже через несколько недель он смог отправиться на бизонью охоту. Сатаморе вел активную жизнь, пока спустя семь лет рана не начала беспокоить его, и в августе 1869 года он обратился к военному хирургу форта Силл. После операции камнесечения из мочевого пузыря был вынут огромный камень длиной 6,2 см, внутри которого оказался наконечник[359].
Некоторые белые современники довольно скептически относились к мастерству индейских лекарей. Но случаев излечения раненых шаманами, когда от них, как от безнадежных, отказывались военные хирурги армии США, в истории индейских войн было слишком много, чтобы их можно было бездумно игнорировать. Зимой 1876 года одному воину шайенов пуля вошла в голень и, выйдя между коленом и бедром, разбила коленную чашечку и раздробила кости выше и ниже колена. Человека отправили в госпиталь Кэмп-Робинсона, где военный хирург сказал, что для спасения его жизни ногу надо ампутировать. Индеец отказался, и его увезли. После этого им занялся шайенский лекарь. Нога зажила, и индеец смог даже ходить, хотя, конечно же, она больше не сгибалась в колене[360]. О двух других случаях поведал майор Норт, в течение нескольких лет командовавший ротой скаутов пауни и прекрасно знавший индейцев. В июле 1867 года лошадь одного из скаутов упала на скаку, всадник сильно ударился о землю, получив открытый перелом бедра. Его сразу же отправили в военный госпиталь, где лечили в течение нескольких недель. Вправить кости не удалось, бедро распухло до невероятных размеров и сильно воспалилось. Хирурги признали пациента безнадежным, и тот попросил Норта посадить его на поезд и отправить в резервацию пауни умирать. Но в декабре, к огромному удивлению присутствующих, он вернулся и вновь записался на службу. Рана его зажила, лишь только нога стала немного короче. Второй случай произошел в июне 1869 года, когда пуля раздробила руку другого пауни. Хирург, обработавший рану, заявил, что сделать ничего невозможно и руку следует ампутировать, но индеец не согласился. В полевых условиях военной кампании он не мог получить должного лечения и вскоре стал на глазах слабеть, а в ране завелись личинки. В армейском фургоне его отправили в форт Макферсон, а оттуда по железной дороге в резервацию… Умирать. Но к ноябрю он поправился, и только три пальца на его руке больше не действовали. Обоих этих раненых, которых армейские хирурги признали безнадежными, вылечили шаманы пауни[361]. Норту удалось самому наблюдать некоторые невероятные шаманские ритуалы, которые он не мог объяснить, но был абсолютно уверен, что они не имели ничего общего с фокусами или обманом зрителей. Норт сам видел происходящее с расстояния десяти метров[362].
Церемония общества мидевивин у оджибвеев
Естественно, что для лечения ран и нагноений все племена использовали различные лекарственные средства растительного и животного происхождения. Некоторые воины имели собственное лекарство или способы лечения, которые были получены ими от духов в видении или во сне. Их применяли для самолечения во время болезни или от полученных ран. Они включали в себя употребление определенной пищи (как правило, не обладающей достаточными целебными свойствами), песни, пляски и т. п. Существует множество свидетельств стариков из различных племен относительно этих методов, и какими бы странными они ни казались, они действительно приносили свои результаты. Мандан Худой Медведь был ранен воином сиу в грудь так, что пуля вышла из спины через лопатку. Его духом-покровителем был медведь, обещавший ему, что если он будет выполнять полученные в видении инструкции, то пули могут поразить его, но не убить. Он попросил своих жен принести ему диких слив, но они не смогли этого сделать, поскольку было начало лета, когда слив еще нет. Тогда они принесли ему листья этого дерева и сказали, что это сливы. Худой Медведь пожевал их и запел свои священные песни. Его жены помогли ему подняться на ноги, и он танцевал и пел, пока кровь текла из его ран. А спустя четыре дня он смог самостоятельно ходить по деревне![363] Другой случай произошел с шайеном по имени Бычья Голова, раненным в бою с ютами. Вражеская пуля прошила ему бок, оставив рану, от которых не выживают. Но шайен вылечил себя, съев мяса гремучей змеи. Сиу по имени Сидящий Бык, долго живший среди северных шайенов и прозванный ими Высоким Сиу, был ранен в бою с кроу. Пуля ударила его в спину и вышла из груди. Кровь текла из его ран на спине и груди и изо рта. Он попросил своих друзей найти муравейник, и когда тот был найден, Сидящий Бык спешился, собрал муравьев в горсть, запихнул их в рот и проглотил. «Теперь, – сказал он, – со мной все будет хорошо». Он влез на своего коня и ехал всю ночь. Позднее он действительно поправился[364]. Как уже отмечалось выше, подобные рассказы встречаются среди всех равнинных племен в слишком большом количестве, чтобы быть отвергнутыми лишь на том основании, что на взгляд современного человека они выглядят малоубедительными.
Найче, вождь чирикауа апачей
Несомненно, в выздоровлении большую роль играли и железное здоровье краснокожих, и трансовое состояние, в которое впадал человек, и самовнушение. Правда, все это едва ли может пролить свет на чудесные выздоровления от очень тяжелых ранений.
И все же обычно воины пользовались услугами шаманов, специализировавшихся на лечении ран. Такие шаманы получили соответствующие видения или какой-либо шаман церемониально передавал им свои знания вместе с амулетами и песнями. Необходимую для лечения ран магическую Силу получали от духов бизона, медведя, волка, барсука, выдры, черепахи и некоторых других животных. У пауни, помимо духов животных и птиц (гагар), Силу и знания в видениях получали от Луны, Солнца, Матери-Кедра и Водяного Монстра[365]. Техники лечения и специализация варьировались в зависимости от природы видения, через которые шаманами были получены знания. Например, члены Волчьего культа сиу – те, кому являлся дух волка, – считались специалистами по вытаскиванию стрел из тел раненых воинов. Они также готовили военные амулеты (вотаве) для защиты от врага[366].
Шаманы многих племен при лечении ран часто использовали шкурку выдры. Манданы говорили, что выдра (амулет в виде шкурки животного) способна извлекать из тела раненого пули и наконечники стрел, засовывая голову в рану[367]. Шкурка выдры упоминается практически во всех описаниях лечебных процедур кроу. Одним из самых известных и умелых шаманов этого племени был Дапик, живший в первой половине XIX века. После обычного для юношей поста, во время которого он получил видение и духов-покровителей, передавших ему мощные магические Силы, Дапик отправился в военный поход и был ранен, пуля засела в его теле. Именно тогда соплеменники впервые увидели проявления его магической Силы. Дапик запел свою песнь и нырнул в реку, держа в руке шкурку выдры. Вскоре он всплыл на поверхность с пулей, зажатой в пасти выдры, и люди узнали, что он может лечить раненых. В одной из битв воин кроу был ранен стрелой, и наконечник остался в теле. Дапик повторил вышеописанную процедуру, войдя в воду с раненым, а когда вышел, наконечник торчал из пасти выдры. Дапик вылечил многих раненых воинов, используя подобную технику. Кроу говорили, что только он мог вылечить человека почти сразу же и редко терпел неудачу. Во время процедур, выполняемых Дапиком и другими шаманами кроу, люди отгоняли собак, потому что считалось, что если собака пересечет путь шамана, его помощников или раненого, последний обязательно умрет.
Другой шаман кроу, прозванный Одноглазым, также славился своими невероятными успехами. Серый Бык вспоминал, как помогал ему лечить воина, у которого пуля прошла тело насквозь. На шамане была наброшена бизонья накидка, а лоб его выкрашен в белый цвет. Он привязал к волосам пациента перья, нарисовал вокруг его глаз белые круги и начал дотрагиваться до всего его тела кончиками пальцев, вымазанными белой глиной. Стоя у входа в палатку, он пел свою песнь, тогда как Серый Бык и несколько других людей пели внутри. Родственники раненого попросили нескольких молодых людей петь песнь лекаря. Одноглазый танцевал у входа в палатку, держа бизоний хвост с привязанными к нему перьями и хлестая им по земле, пока не поднялась пыль. Затем он подошел к раненому, подул на его рану на животе, встал, вытянул руки и нагнулся. Бешеная Голова, его пациент, повторил движения. Когда из раны потекла смешанная с гноем кровь, люди встали в два ряда от палатки до реки. Далее последовали водные процедуры, которые когда-то проводил Дапик, но Серый Бык не видел этого, будучи одним из певцов и находясь в это время в палатке. Позднее Бешеная Голова поправился[368].
Довольно успешно индейские шаманы лечили вывихи и переломы конечностей. Часто благодаря лечению сломанные кости ног прекрасно срастались, и человек даже не хромал. Правда, если пострадавший должен был после перелома ехать верхом или его перевозили на травуа[369], кости ног срастались неправильно и человек оставался калекой на всю жизнь. Шаманы шайенов обматывали сломанную конечность мокрой кожей, и когда она высыхала, то прекрасно стягивала и закрепляла пораженное место[370]. Апачи вправляли сломанные кости руки, накладывали две плоские деревянные шины, которые обматывали кожей или перетягивали полосками сыромятной кожи[371]. При сложных переломах кри вытягивали конечность, похлопывая по ней вправляли на место, после чего накладывали две шины[372]. Шаманы оджибвеев накладывали на сломанные конечности шины из очень толстой березовой коры, которую нагревали и сгибанием придавали нужную форму, пока кора не становилась мягкой, как пластырь. Также шины делали из тонкой коры кедра. Один из шаманов так описал процесс наложения шин на сломанную руку: «Вымой руку и вотри в нее жир. Затем приложи к ней теплую припарку, покрой материей и обмотай тонкой шиной из кедровой коры». Для припарки использовали корни копытеня и аралии. Их сушили, толкли и смешивали вместе в равных частях. Когда припарка высыхала, ее или меняли, или вновь смачивали[373].
Часто для лечения переломов также использовали различные лекарственные растения. Переломы ребер равнинные кри лечили, кремнем разрезая на месте перелома кожу и втирая внутрь лекарственное средство[374]. Известный шаман сиу Орлиный Щит смешивал сушеные листья и корни с жиром и обмазывал ладони полученным составом. Потом он держал их над углями, пока они не нагревались, после чего втирал мазь в мышцы над переломом. По его словам, пациент получал от этого такое облегчение, что зачастую сразу же засыпал. Массаж продолжался три раза в день, пока кость не срасталась. Когда была сломана кость руки или ноги, Орлиный Щит вытягивал поврежденную конечность, возвращая ее на место, после чего плотно обтягивал кожей и завязывал кожаной тесьмой. Для массажа повязка снималась. Во всех случаях лечения переломов ног пострадавший мог ходить самостоятельно в течение месяца[375].
Детский амулет с пуповиной новорожденного. Сиу, пр. 1885 г.
Дениг отмечал, что шаманы ассинибойнов хорошо вправляют сломанные кости и вывихи. Например, плечо они вправляли следующим образом – руку дергали, нажимая при этом на подмышечную впадину вверх. «Большинство мужчин средних лет так часто видели эту процедуру, что могут провести ее самостоятельно (не прибегая к помощи шаманов)», – писал он[376]. Лечением переломов у пауни занимались шаманы, владевшие особыми «магическими палочками». Шаман приходил к потерпевшему с трещоткой в руке, а за ним следовала жена с циновкой и связкой палочек. Палочки представляли собой три деревянные шины длинной 34; 26 и 28 см и шириной 4,5; 4,5 и 4,25 см соответственно. Одна из них была выкрашена в красный цвет. Шины были завернуты в четыре покрытых мехом полоски бизоньей шкуры и четыре полоски сыромятной кожи. Циновку расстилали и на нее укладывали больного. Шаман смешивал лекарственный состав и прикладывал его к месту перелома, а затем вытягивал поврежденную конечность, потрясая трещоткой и распевая специальную песнь. Окончив петь, он накладывал шины, привязывая палки к поврежденной конечности, помещая красную поверх самого больного места[377]. Но, видимо, не во всех племенах шаманы умели успешно справляться с переломами, поскольку Макдермот отмечал, что осейджи никогда не лечили и не вправляли переломанные кости, в результате чего они срастались неправильно. Но эти сведения, скорее всего, не совсем верны[378].
Шаман равнинных кри Прекрасный День сообщал, что для лечения переломов не обязательно быть шаманом или получать какие-то инструкции от духов. Достаточно было несколько раз увидеть, как это делали другие. «Следовало понаблюдать за процессом (лечения переломов) и быть достаточно храбрым», – говорил он. Так же считали и представители других племен.
Гангрена также довольно успешно лечилась шаманами. Оджибвей Везаванге разрезал омертвевшую ткань ножом, чтобы «освободить» ее, а затем обработал лекарственной смесью, которая «изъяла» омертвевшую ткань. По его словам, в таких случаях следовало соблюдать особую чистоту. Лекарственная смесь состояла из внутренней части коры белой сосны, дикой сливы и дикой вишни. Причем кора сосны и сливы должна быть снята с молодых деревьев. Этот состав был передан ему шаманами миде и был особо ценным. Черенки сосны разрубались на короткие части и варились вместе с зеленой внутренней корой двух других деревьев, пока кора не становилась мягкой. По необходимости воду меняли, а для лечения использовали последнюю воду. Потом снимали кору с частей сосны, и кору всех трех деревьев тяжелым молотом превращали в кашицу. Ее прикладывали к порезам и ранам, особенно к наиболее опасным, при которых начиналась гангрена. Эта лекарственная смесь считалась одной из наиболее эффективных[379].
Шаман навахо, шт. Нью-Мексико, 1950 г.
Апач по имени Нде-Сангочон
К ампутации индейцы относились очень негативно и, по словам современников, никогда не практиковали ее. Шайены говорили, что ни один воин не согласился бы на это и ни один шаман не взял бы на себя такую ответственность. Дэниел Барнет сообщал, что команчам «неизвестно искусство ампутации и, если начиналась гангрена, человек всегда погибал»[380]. Эдвин Дениг писал, что ассинибойны никогда не ампутировали конечности[381]. Однако черноногие помнили одного молодого пиегана, которому кроу прострелили ногу. Осмотрев рану, военный хирург из форта Бентон пришел к выводу, что ногу следует ампутировать, что и было сделано. Когда калека вернулся в родной лагерь, его друзья подарили ему лошадей и типи. С тех пор члены его общины всегда привозили ему с охоты часть добытого мяса[382]. Более того, Четыре Танцора, индеец хидатса, рассказывал, что как-то раз его соплеменники недалеко от своего поселения наткнулись и убили вражеского воина, у которого не было одной стопы![383] В некоторых случаях индейцы лишались конечностей, когда они были отстрелены в бою, – например, кости руки могли быть полностью перебиты пулей и рука висела на одном сухожилии или части разорванной мышцы. Черноногие помнили воина по имени Волчий Орел, чья рука была отстрелена врагом – во время церемониальных плясок он всегда держал в уцелевшей руке украшенную перьями кость своей утраченной конечности[384]. Оджибвей Маинганс, чья нога была ампутирована ниже колена, рассказал, что, еще будучи мальчиком так отморозил ногу, что спасти ее было уже нельзя. Боль была такой ужасной, что он попросил ампутировать ее, что было сделано обыкновенным ножом. После ампутации шаман присыпал рану сухой, толченной в порошок корой дикой вишни (Prunus serotina). Когда присыпка мокла, ее меняли – обычно дважды в день. Более ничего не делали, но лечение прошло прекрасно[385]. Фрэнсис Дэнсмор в начале XX века знала индейца сиу, чья рука в результате случайного ранения из ружья была парализована, и два американских хирурга сказали ему, что ее следует ампутировать. Но шаман Орлиный Щит, которого она также знала лично, смог вылечить его, сохранив руку[386].
Упомянутый выше майор Норт говорил Вильяму Кларку, что в случае ранения предпочел бы лечиться у хорошего шамана пауни, нежели у обычного американского хирурга[387]. Фрэнк Линдермэн писал, что слышал от стариков много историй о том, как индейские шаманы при помощи камланий ставили на ноги безнадежно раненых. По его словам, ответы на вопрос: «Почему такое лечение не практикуется сегодня?» – были всегда одинаковы. Много Подвигов так объяснил это: «Такие деяния совершались раньше хорошими людьми, которые были мудрыми. Сегодня никто не понимает того, что было известно нашим Мудрейшим до того, как белый человек пришел, чтобы изменить мир. Наши дети ничему не учатся от нас и, подражая белой молодежи, не имеют религии»[388].
Лекарственные средства индейских шаманов
В лечебных практиках средства растительного и животного происхождения использовались индейцами с давних времен. Но в большинстве случаев шаманы применяли их совместно с проведением определенных церемоний. Шаманы оджибвеев говорили по этому поводу, что лекарственные растения могут снять боль и помочь восстановить здоровье, но внешние проявления болезни зачастую являются лишь признаками внутреннего нарушения гармонии. А потому помимо лекарственных средств необходимо восстановить внутреннее равновесие больного, что делалось только с помощью специальных церемоний[389]. Поскольку шаманы заявляли, что их знания о лекарственных растениях получены от духов, те, кто видел исцеленных ими больных, без оговорок принимали сверхъ естественное происхождение их лечебных свойств.
Помимо шаманов о пользе тех или иных растений знали все взрослые индейцы и в случае необходимости могли использовать их для самолечения. Некоторые индейцы получали информацию о реальных или вымышленных лечебных свойствах растений во время трансовых состояний или в видениях и снах. Однако некоторые растения считались настолько «сильными» и «церемониальными», что только люди, имевшие дозволение Высших Сил и соответствующие наставления от них, осмеливались применять их в своей практике[390]. Если самолечение лекарственными растениями не помогало и болезнь оказывалась серьезной, тогда посылали за шаманом[391].
По поверьям оджибвеев, растения были созданы раньше животных и человека, а потому могут существовать без них сами по себе, тогда как животные и люди без растений не выживут. Каждое из них имеет дух, который дает ему его физическую форму и способность расти и лечить себя. Растения могут общаться с себе подобными. Вместе они создают общий дух того участка земли, где произрастают. Холм, долина или поляна – все они обладают эмоциональной тональностью общего духа произрастающих на них растений. Именно поэтому человек в разных местах может ощущать радость и меланхолию, спокойствие и напряжение. Если уничтожить на каком-то участке земли часть растений, изменится и его эмоциональная тональность. Растения имеют много применений, и все они полезны для человека. Одни дают ему способность расти и поддерживать в теле жизнь, другие лечат, третьи дают красоту и внутреннюю Силу. И человеку следует относиться к растительному миру с заботой, потому что, как говорится в одном оджибвейском мифе: «Ты можешь отобрать у растения жизнь, но дать ее ему ты не в силах»[392].
Согласно легенде оджибвеев, когда первые люди начали болеть и умирать, они пришли в растерянность. Они не знали, что делать, и взмолились Гитче Маниту (Великому Духу), чтобы он дал им необходимые знания. Гитче Маниту послал на землю своего помощника Нанабуша, который избрал некого юношу, которому должен был передать знания. Он объяснил ему, что способностью лечить болезни обладают растения, и знания эти можно получить от животных и птиц. Именно у них юноша должен был постичь тайную науку лечения. После этого Нанабуш исчез, а юноша начал внимательно наблюдать за животными и птицами – он смотрел, какие коренья и растения едят они, когда больны или ранены. Этот юноша считается оджибвеями первым шаманом, существовавшим на земле, и, по их словам, именно он научил других людей, передав им свои знания. Многие способности растений лечить болезни людей были выявлены эмпирическим путем, и узнать о них люди смогли, наблюдая за животными. У оджибвеев существует предание о том, как они научились лечить ожоги ядовитого плюща. Однажды маленькая девочка с бабушкой собирали чернику и заметили, как в траве змея преследует лягушку. Змея уже настигала ее, когда она прыгнула в заросли ядовитого плюща. Лягушка осталась в них, а змея свернулась, готовая нанести смертельный удар, но не рисковала заползти в заросли. Она долго ждала, но лягушка так и не появилась. В конце концов змея уползла, и через некоторое время лягушка выскочила из зарослей и, не медля, поскакала к кустам другого растения. Там она крутилась, вертелась и терлась об него, пока не прекратился зуд. Так оджибвеи научились лечить ожоги ядовитого плюща[393].
Воин пиеган
В зависимости от растения в ход шли корни, стебли, лепестки, листья, кора или сердцевина. Шаманы готовили из них порошки, отвары и мази. Поскольку медведь считался «знатоком растений», некоторые шаманы для размешивания настоев и отваров использовали медвежий коготь или клык. Считалось, что это благотворно влияет на их свойства[394].
Выбор лекарственных средств зачастую проводился исходя из принципа «подобное лечит подобное». Например, считалось, что желтые растения полезны в качестве желчегонных, а красные для крови. Некоторые части растения могли напоминать определенные органы и прописываться для их лечения. Действие лекарств приписывали их свойствам наносить ущерб злым духам, проникшим в тело и вызвавшим болезнь. Либо они могли просто вызывать у них отвращение[395].
Многие из растений, применявшиеся индейцами, позже вошли в арсенал западной медицины. В Национальный Фармацевтический справочник США вошли 170 фиторецептов, использовавшихся индейцами Северной Америки[396]. Сегодня уже невозможно выяснить точный состав лекарств, известны лишь компоненты. Так, шайенские шаманы «моинуенуитаны», или «лошадиные лекари», для лечения раненных в битве прикладывали к ране щепотку лекарственного средства, смешанного с бизоньим жиром. Песни, исполняемые ими при этом, были теми же, что и при лечении лошадей[397].
Индейцы арапахо
Известно, что перечень лекарственных средств шаманов в каждом из племен был не очень велик. Эдвин Дениг в 1854 году писал: «У них нет лекарств, кроме нескольких корешков, часть из которых, насколько известно, помогают от укусов гремучих змей, обморожений и воспаленных ран»[398]. Сиу по имени Стрелок так пояснял данную ситуацию: «В прежние времена среди индейцев было распространено мало болезней, и большого разнообразия лекарств не требовалось. Шаман обычно лечил только одну какую-либо болезнь, и лечил ее успешно. Делал он это в согласии с инструкциями, полученными в своем видении. Шаман не пытался получить видение обо всех лекарственных растениях или о лечении всех болезней, потому что тогда бы он не смог преуспеть в этом и не сумел бы полностью выполнить (обязательства, возложенные духом-покровителем) какого-либо растения или животного. Он бы зависел от слишком многого и не справился бы со всем. В этом заключена причина того, почему наши шаманы утратили свою Силу, когда с появлением белого человека так много болезней обрушилось на нас»[399]. Шаманы многих других племен обычно специализировались на лечении небольшого количества болезней. Как сказал один из оджибвеев: «Я могу рассказать тебе только о применяемых мной средствах. Я не знаю, какие средства используют другие и как они применяют лекарственные средства, которыми пользуюсь я»[400].
Идентификация лекарственных растений, употребляемых шаманами для лечения больных, затрудняется еще и тем, что зачастую одно и то же растение было известно под разными названиями или несколько растений назывались одинаково. В названии растения могло быть отражено место его произрастания, внешние характеристики, вкус, используемая для лечения часть и т. п. Зачастую индейское название растения было так или иначе связано с названием болезни, при лечении которой оно применялось. Например, у чероков для болезни, «причиной которой был кролик», применялось растение, называемое «кроличья еда», «кроличье ухо» или «кроличий хвост»; для лечения воспаленных глаз – «олений глаз». Некоторые растения использовали исходя из принципа «подобное лечится подобным». Так, для избавления от глистов применяли растение, части которого по виду напоминали глистов; коренья желтого цвета – если у больного была желтая (желчная) рвота; черные круги под глазами лечили растением черного цвета. Чирикауа апачи при лечении свинки и опухолей на шее брали любое растение, имеющее луковицы, сжигали его до углей, смешивали их с жиром и повязкой накладывали на больное место. Подобные идеи были распространены во всем мире. На них во многом основана китайская медицина, исходя из этих принципов обучали и европейских лекарей Средневековья[401].
Шаман ассинибойнов с магической трубкой и связками душистой травы
Шаман узнавал целебные свойства растений от духов из видений либо получал знания от более опытных шаманов. Например, большинство шаманов равнинных кри использовали при лечении больных различные лекарственные растения, и практически всегда знания об их свойствах они покупали у других шаманов или получали от родственников[402]. Фрэнсис Дэнсмор писала: «В прежние дни человек (шаман) не передавал знания о лекарственных средствах без компенсации даже членам своей семьи, и одной из причин такого ограничения было опасение, что с этими знаниями будут обращаться без должного уважения. Так велика была секретность, окружающая эти средства от болезней, что растениям даже редко давали названия и человеку, с которым делились знаниями, показывали свежее растение. Было чрезвычайно сложно, а в большинстве случаев просто невозможно узнать, какому растению принадлежит корень, после того как он был высушен и растерт на маленькие частицы. Шаманы часто подмешивали к своим лекарствам ароматические растения, чтобы их было сложнее идентифицировать (другим людям)»[403]. Некоторые растения обладали столь сильным лечебным эффектом, что их держали в полнейшем секрете. Одна шаманка ютов имела некое растение, полученное ею от шамана из племени шошонов, которое использовала только при лечении ближайших родственников. По ее словам, однажды благодаря ему она спасла свою умирающую дочь[404]. Заготовленные для последующего применения лекарственные средства хранили отдельно, и только шаман знал, где и какой состав находится. Один из шаманов оджибвеев, например, узнавал их по особым узлам, которыми завязывал мешочки с зельем.
Шаманы использовали лекарственные растения для наружного применения следующими способами.
1. Свежие корни или листья вымачивали и прикладывали к пораженному месту.
2. Высушенные корни или листья толкли в порошок, готовили отвар и прикладывали к пораженному месту.
3. Высушенные корни или листья толкли в порошок, смачивали и применяли в качестве примочки.
4. Высушенные корни или листья толкли в порошок и сыпали на раскаленные камни, вдыхая дым.
5. Отвар брызгали на раскаленные камни и вдыхали пары.
6. Растения варили с жиром, приготовляя мази.
7. Высушенные и растолченные корни смешивали с жиром и применяли в качестве смягчающего средства.
8. Делали на теле небольшой разрез и в него вкладывали порошок корня.
9. Лекарство «вкалывалось в кожу» специальными иглами по принципу нанесения татуировки.
Лекарства для внутреннего применения шаманы готовили следующими способами.
1. Высушенные и толченные в порошок корни или листья варили или настаивали.
2. Высушенные и толченные в порошок корни вдыхали.
3. Свежие корни и растения жевали.
4. Делали клизму с отваром растений.
5. Порошок корня смешивали с табаком и курили.
Танцоры племени юрок, пр. 1926 г.
Дозы лекарственного средства, рекомендуемые шаманом, были приблизительными. Фрэнсис Дэнсмор сообщала, что обычной дозой принимаемого больным оджибвеем отвара или настоя был, как говорили индейцы, «огромный глоток», но иногда выпивали целую чашку. Если больной сильно страдал, лекарство требовалось пить через короткие интервалы времени, то есть приблизительно через полчаса, но обычно лекарство принимали «часто» или «по желанию». Кроме того, шаман давал дополнительные рекомендации по соблюдению диеты и т. п. В большинстве случаев после приема трех-четырех доз становилось ясно, помогает лекарство или нет. По словам одной шаманки, если выбранное лекарственное растение не помогало, она использовала другое[405].
Сбор лекарственных растений
Сбор лекарственных растений проводился в определенное время и всегда сопровождался специальными ритуалами. Шаманы оджибвеев обычно собирали лекарственные растения в конце лета или начале осени, когда растения полны сил. Стебли, листья и цветки сушили, подвешивая верхушкой вниз, после чего для дальнейшего хранения каждое средство связывалось отдельно от других. Кору собирали, когда в дереве был сок. Шаманы оджибвеев считали, что наибольшей лечебной силой обладают коренья. Джонсон писал, что собирали их весной, когда они мягкие и наполнены соками. Но по данным Фрэнсис Дэнсмор, коренья собирали до того, как весной в них появлялся сок, или после того, как осенью он исчезал. Некоторые шаманы мыли коренья, другие просто аккуратно стряхивали с них землю. Если корень мог понадобиться для лечения болезни, его толкли в порошок и хранили в таком виде. Другие коренья перед применением резали на мелкие куски и варили или настаивали[406].
Собирая необходимые лекарственные растения, шаман обязательно проводил определенные ритуалы и читал молитвы. Отправляясь разыскивать необходимые лекарственные растения, шаман чероков брал с собой много белых и красных бусин. Найдя нужное, он подходил к нему с определенной стороны, обходя его один или четыре раза справа налево, произнося при этом соответствующие молитвы. Затем он вытягивал растение из земли, а на его место в землю клал одну из бусин, после чего присыпал землей. В некоторых случаях шаман должен был пройти мимо трех первых найденных растений и взять четвертое, после чего мог вернуться и выкопать три обнаруженных ранее. Кору всегда брали с восточной стороны дерева, а когда были необходимы корни или ветви, также брали только расположенные с восточной стороны. Считалось, что они обладают большим лечебным потенциалом от лучей встающего солнца. Когда корни, растения и кора, необходимые для лекарственной смеси, были собраны, шаман связывал их вместе, шел к реке и бросал в воду, произнося необходимые молитвы. Если связка держалась на воде, как и обычно случалось, это означало, что лечение пройдет успешно, если же она тонула – церемонии при сборе лекарственных средств были выполнены неверно, и шаман снова шел собирать их[407].
Вытаскивая корень из земли, шаман оджибвеев произносил следующую молитву:
Твое волокно мягко,
Твое волокно наполнено.
Позволь нам сделать слабых
Сильными и здоровыми.
Выкопав корень, шаман предлагал табак четырем направлениям света, солнцу, после чего закапывал его в землю рядом с растением.
Листья и стебли лекарственных растений собирали в конце лета. При этом произносили молитву:
Молитвы могли различаться. Например, оджибвейский шаман Гагевин, положив жертвенный табак в ямку около растения, говорил: «Тебе было позволено взрасти здесь во благо людей, и я дарую тебе табак, напоминая об этом, чтобы ты помог мне всеми своими Силами»[409].
Сиу Медленный Бык возносит молитву Великому Духу
Приготовление лекарственных средств
Некоторые растения варили несколько минут, другие доводили до кипения и сразу снимали с огня, а третьи просто настаивали. Оджибвеи, делая отвар из кореньев, добавляли в воду немного кленового сиропа, чтобы придать ему приятный вкус. Припарки и компрессы делали, смачивая растолченные свежие или высушенные коренья или растения. Наиболее часто используемой частью растений у оджибвеев был корень. В большинстве случаев применяли весь корень, но у некоторых растений лечебная сила приписывалась определенным частям корня. Например, у кендыря таковой считался «локоть» корня – резкий изгиб в 15–18 дюймах от его начала. Для использования внутренней части коры ее соскабливали или снимали длинными, тонкими полосками, после чего варили, иногда предварительно растирая в порошок. Крепость отвара варьировалась в зависимости от используемого корня и возраста больного. Обычной пропорцией у оджибвеев была пригоршня толченого корня на один литр воды, но некоторые лекарственные средства были столь сильными, что требовали специальной пропорции. Так, корень аира ирного отмерялся по длине указательного пальца больного. Отвар кипятили в течение 5–10 минут. Хотя многие лекарственные растения были очень эффективны сами по себе, шаманы оджибвеев редко применяли их поодиночке, используя в основном сборы, состоящие порой из двадцати различных растений[410]. Сийяка, шаман сиу, говорил, что поскольку медведь, дух которого обычно даровал человеку способность лечить болезни, очень любит желуди и вишню, при изготовлении лекарств их часто подмешивали к другим растениям»[411]. Настои часто размешивали когтем какого-либо животного или каменным наконечником[412].
Пляска Радуги, пуэбло, пр. 1950 г.
Лекарственные растения, применяемые индейскими шаманами[413]
Аир обыкновенный, или ирный корень (Acorus calamus). Шаманы племен Великих равнин очень высоко ценили аир. Сиу, омахи, понки, пауни и виннебаго использовали его в качестве ветрогонного – отвар пили при сильном жаре, а корневище жевали при кашле и головной боли. При коликах пили настой толченого корневища. При простуде жевали корневище или пили отвар. По словам Мэлвина Гилмора: «В действительности эта часть растения (корневище) считалась чуть ли не панацеей»[414].
Астрагал (Astragalus sp.). Сиу использовали его корень при отсутствии аппетита, «проблемах сердца и боли в животе»[415].
Борщевик шерстистый, или пастернак коровий (Heracleum lanatum). Отвар свежих молодых стеблей шаманы равнинных племен давали при диарее[416]. Томпсоны применяли крепкий отвар корней для лечения сифилиса[417].
Церемониальная погремушка, Равнины
Валериана (Valeriana). Шаманы томпсонов давали больным пить отвар корней в качестве обезболивающего и при простуде. Свежие стебли и листья промывали и прикладывали к порезам и ранам. Корни или целое растение часто толкли в массу и прикладывали к ранам, синякам и воспаленным участкам тела. Раны также присыпали порошком толченого корня[418].
Ветреница (Anemone sp.). Корень этого растения был одним из наиболее высоко ценимых лекарственных средств среди шаманов омахов и понков. Его давали при разнообразных заболеваниях, особенно при ранениях. Принимали внутрь и наружно. При ранениях им промывали раны и принимали внутрь[419]. Томпсоны пили отвар корня или всего растения при болях в области желудка или живота[420].
Водосбор канадский (Aquilegia canadensis). Шаманы сиу использовали его для лечения диареи и считали очень сильным лекарством. Его заливали горячей водой и больному давали выпить ложку настоя. Обычно применяли не более трех доз[421].
Воронец (Actaea arguta, Actaea eburnea). Отвар этого корня топмсоны пили при сифилисе и ревматизме. Шаманы говорили, что следовало быть крайне осторожным при приеме этого лекарства, поскольку слишком крепкий отвар опасен и принимать его надо небольшими дозами[422].
Голубика узколистная (Vaccinium angustifolium). Шаманы оджибвеев очень высоко ценили это растение. Высушенные цветки клали на горячие камни и вдыхали при «безумстве»[423].
Гриб-дождевик (Lycoperdon spp.). В качестве кровоостанавливающего средства при ранениях понки, сиу, пауни и омахи применяли споры, прикладывая их к ранам[424].
Дереза (Lycium andersoni wrightii). Отвар толченого корня дерезы апачи принимали при головной боли[425].
Дёрен канадский (Cornus canadenis). Томпсоны сушили листья у костра, толкли их в порошок, которым присыпали язвы и ранки[426].
Дуб (Quercus species) Чирикауа апачи для промывания глаз брали корень дуба, строгали его, после чего стружку вымачивали в воде, которую и использовали для промывания[427]. Оджибвеи соскабливали кору корней и внутреннюю часть коры ствола и использовали в виде отвара при диарее[428].
Ель шершавоплодная (Abies lasiocarpa). На Равнинах ее смолу использовали в качестве рвотного.
Земляника дикая (Fragaria sp.). На Равнинах настой корня давали при диарее[429].
Золотарник (Solidado rigida). Шаманы оджибвеев давали его больным при непрохождении мочи. Корень одного растения настаивали в половине литра воды. Настой выпивали, «глотая периодически». Цветки применяли при ожогах, а толченный в порошок корень прикладывали к нарывам[430].
Зимолюбка (Pirola sp.). На Равнинах разжеванный корень применяли для лечения ушных болезней.
Ива (Salix sp.). На Равнинах болячки на коже головы врачевали настоем корней, смешанным с почечным жиром животных. Отвар корней ивы лечил некоторые глазные заболевания, устранял боли в пояснице и грудной клетке, а также использовался при внутренних кровотечениях[431]. Пима применяли отвар из листьев при сильном жаре[432].
Ирга ольхолистная (Amelanchier alnifolia). На Равнинах сок ягод использовали в качестве слабительного[433]. Томпсоны давали теплый и очень крепкий отвар коры женщинам сразу после родов, чтобы ускорить выход последа[434].
Ирис пестроцветный (Iris versicolor). На Равнинах при боли в ухе корневище ириса, размельченное и смешанное с водой, а чаще со слюной, вкладывали в ухо. Пасту из корневища прикладывали к язвам и синякам[435].
Кастиллейя (Castilleia). При болях в ушах апачи делали отвар из корня и, когда он слегка остывал, закапывали в ухо[436].
Кизил (Cornus sp.). Отвар из коры или ее внутренней части томпсоны пили при болях в животе, хотя, по словам шаманов, слишком крепкий отвар или чрезмерное его количество могли вызвать кровавую рвоту[437].
Клен голый (Acer glabrum). На Равнинах кора использовалась в качестве слабительного[438].
Копытень круглолистый (Asarum rotundifolia). Томпсоны применяли отвар корня при коликах в животе[439].
Коровяк обыкновенный, или медвежье ухо (Verbascum thapsus.). Могикане курили при астме и воспаленном горле. Чокто в качестве припарки прикладывали листья к голове для избавления от головной боли[440].
Пляска Солнца ассинибойнов, июль 1906 г.
Кувшинка (Nymphaea advena). Шаманы томпсонов давали пить отвар корней и стебля при простуде и болях внутри тела. Слегка растолченные свежие листья прикладывали к разного рода ранам и язвам. Листья меняли каждые два-три часа. Иногда для этих целей использовали порошок из сушеных листьев[441].
Лапчатка гусиная (Potentilla anserina, P. glandulosa). На Равнинах настой использовали в качестве рвотного[442].
Лебеда (Chenopodium album). Шаман сиу Орлиный Щит использовал отвар из цельного растения при лечении детской дизентерии с кровавым стулом. По его словам, отвар можно было давать детям с того возраста, когда они начинали пить воду. Доза варьировалась в зависимости от возраста ребенка[443].
Лилия зонтичная (Lilium umbellatum). Сиу использовали цветки растения, размельченные или разжеванные, в качестве противоядия от укусов ядовитого коричневого паука. По их словам, это лекарство сразу же снимало воспаление и опухоль[444].
Лишайник древесный (Everinia vulpina). На Равнинах настоем лечили язву желудка[445].
Ломонос (Clematis drumondii). Томпсоны использовали при экземе[446].
Лопух большой (Arctium Lappa). Шаманы племени ото использовали отвар корня при плеврите[447]. Оджибвеи применяли корень при болях в животе и в качестве общеукрепляющего, а потаватоми пили чай из корня как общетонизирующее и кровоочищающее средство[448].
Лук дикий (Allium spp.). На Равнинах использовали в качестве противорвотного[449].
Малина (Rubus pubescens и др.). Омахи давали детям при проблемах с кишечником[450]. Томпсоны принимали отвар из листьев при кровохарканье и кровавой рвоте, а отвар корня – для улучшения работы желудка[451].
Можжевельник виргинский и др. (Juniperus virginiana, Juniperus scopulorum). Черноногие при рвоте больному давали отвар из ягод можжевельника[452]. Ягоды и листья варили вместе – получался отвар от кашля. При простуде жгли ветки, вдыхая дым. Ветки и голову накрывали одеялом[453].
Молочай (Euphorbia sp.). Апачи называли его «очищающим лекарством». Корень жевали, чтобы вызвать рвоту и понос. В основном использовался для «очищения» организма[454].
Опунция (Opuntia emorcyi, Opuntia leptocaulis). Папаго отваривали корень этого кактуса и давали детям пить как чай при диарее в тех случаях, когда стул был беловатого цвета[455].
Паслен (Solanum sp.). Команчи использовали паслен в качестве общеукрепляющего средства и при туберкулезе[456].
Подорожник большой (Plantago major). При укусе ядовитой змеи листья и корни хорошо давили и прикладывали к месту укуса. Иногда прикладывали просто свежий лист. При укусе в руку следовало сразу же перетянуть ее выше места укуса. Если рука уже начинала распухать, на ней делали несколько небольших надрезов, корень подорожника смачивали и прикладывали к ранкам. Даже по словам белых людей, этот способ не раз спасал жизнь[457].
Поганка Толченая в порошок сердцевина гриба у черноногих использовалась в качестве кровоостанавливающего[458].
Индейцы сиу готовятся к церемонии
Полынь (Artemisia sp.). Различные виды полыни среди индейцев Великих равнин почитались как самое священное растение. Его применяли не только во время многочисленных церемоний, но и в лечении. Считалось, что полынь обладала очищающими свойствами в духовных делах. Если человека преследовали неудачи, он очищался, окуривая себя дымом полыни или втирая ее в тело. Черноногие делили полынь на «мужскую» (растущую в прериях), и ее применяли только мужчины, и «женскую» (растущую на пастбищах), используемую только женщинами. Когда мужчины отправлялись на войну, они брали с собой несколько листьев этого растения. Черноногие утверждали, что если человек жевал их, то во время физической работы его дыхание оставалось ровным, и он не задыхался, что было очень важно при столкновениях с врагами. Полынь также обладает кровоостанавливающими свойствами. Например, если из носа текла кровь, следовало разжевать ее и вложить в ноздрю[459]. Мескалеро и липан апачи толкли свежий или ысушенный корень полыни драконовидной или полыни холодной (Artemisia dracunculoides, A.frigida), смачивали его холодной водой и прикладывали к разного рода синякам и ушибам и даже к переломам. Это помогало остужать поврежденную поверхность и препятствовало образованию опухоли. Примочку периодически меняли[460]. Чтобы избавиться от головной боли, сушеный и растолченный корень полыни холодной (Artemisia frigida) сиу бросали на горячие угли и вдыхали[461]. Мескалеро апачи использовали ее для лечения последствий сильного испуга. Для этого корень бросали в огонь и вдыхали дым[462]. Из стеблей и листьев полыни трехзубчатой (Artemisia tridentata) шаманы томпсонов делали отвар, который давали при простуде, туберкулезе и истощении. При простуде следовало пить горячий отвар из листьев[463]. Пайюты отваривали верхнюю часть полыни обыкновенной (Artemisia vulgaris) и прикладывали к гонорейным язвам[464].
Рогоз (Typha latifolia). На севере Равнин отвар корня употреблялся наружно для снятия воспаления, а пили его, чтобы вызвать потоотделение. Но в основном его применяли наружно при ранениях, растяжениях и всевозможных болях. В тех же целях использовали внутреннюю часть коры красной ивы. Дениг: «Оба растения считаются очень эффективными и широко используются индейцами и французскими путешественниками во всех уголках индейских земель»[465]. Среди апачей и навахов порошок из разновидности рогоза – камыша озерного (Scirpus lacustris) – считался священным и использовался во всех лечебных и религиозных церемониях, а также защищал от колдовства. Порошок применяли внутренне и наружно, но действие его было скорее магическим, чем лечебным[466].
Салат-латук дикий (Lactuca pulchella). Сиу использовали его при заболеваниях почек, делая отвары из высушенного растения. Шаман Орлиный Щит говорил, что за раз можно было готовить не более трех доз, поскольку отвар нельзя было оставлять на ночь. Больной принимал три дозы в течение дня. Больший эффект достигался, если отвар принимали во время еды. По словам Орлиного Щита: «Не важно, насколько страдает человек, как только лекарство достигает цели, оно облегчает боль. Обычно боль проходит после шестого приема отвара»[467].
Снежноягодник широколистный (Symphoricarpos albus). Отвар из стеблей или корней растения шаманы томпсонов давали при болях в животе[468].
Сушеница (Gnaphalium decurrens). Чирикауа апачи применяли при диарее. Цветки растения собирали ближе к осени, во время ее цветения, и сушили. При необходимости их заваривали, как чай, после чего съедали[469].
Толокнянка (Arctostaphylos uva-ursi). На Равнинах настоем лечили кожные сыпи, язвы, воспаления десен и многие другие заболевания[470].
Тыква (Cucurbita palmata.). Пима прикладывали примочки из корня к болячкам и язвам[471].
Тысячелистник мелколистный обыкновенный (Achillea millefolium). На Равнинах настои применяли при почечных коликах, болях в груди и в качестве мочегонного, а разжеванные цветки прикладывали к опухолям и болячкам[472]. Шаман сиу Орлиный Щит весьма успешно лечил им раны и даже называл тысячелистник «лекарством для раненых». Растение целиком высушивалось, но он не готовил настоев, а давал раненым жевать его[473]. Томпсоны делали отвар из всего растения и пили в качестве общеукрепляющего, при легких недомоганиях или общем плохом самочувствии, промывали воспаленные глаза. Кроме того, тысячелистник использовали в виде примочек при потрескавшейся коже рук, угрях, сыпи, укусах насекомых и змей. Для примочек растение толкли в массу и заливали холодной водой. Либо его сушили у костра, после чего толкли в порошок, которым посыпали пораженные участки кожи[474].
Фаллюгия удивительная, или слива апачская (Fallugia paradoxa). Чирикауа апачи использовали в качестве слабительного[475].
Филлантус (Phyllanthus). Мескалеро апачи делали отвар из листьев и стеблей и использовали его при зуде на любой части тела. Его пили или применяли наружно[476].
Хмель американский (Humulus americana). Сиу пили отвар из плодов при сильном жаре и болях в животе. Корень жевали и прикладывали к ранам, иногда вместе с корнем ветреницы канадской (Anemone canadeusis)[477].
Цереус (Cereus greggii). Отвар из небольшого кусочка корня этого кактуса апачи пили при болезнях кишечника и диарее. Кроме того, они прикладывали к открытым ранам и язвам порошок из высушенного корня[478].
Черемуха виргинская (Prunus virginiana). На Равнинах сок плодов черемухи применяли в качестве слабительного[479].
Черная смородина дикая (Ribes americanium). Омахи давали крепкий отвар корня при почечных заболеваниях. Шаман виннебаго говорил, что корень хорошо помогает при проблемах женской половой сферы[480].
Щавель (Rumex sp.). Шаман сиу Орлиный Щит использовал его при лечении сильного жара и головной боли. При лечении детей он смачивал растение и натирал им все тело ребенка[481]. Отвар корня апачи использовали при кашле и туберкулезе, а пима и папаго прикладывали толченый корень к болячкам и язвам[482].
Эфедра (Ephedra viridis). Апачи использовали при кашле. Молодые ростки отваривали, подслащивали и пили. Доза составляла от полчашки до целой. Иногда для этой же цели жевали свежие верхушки растения. У мескалеров листья эфедры входили в состав отвара из четырех растений, использовавшегося для лечения гонореи. Чашку отвара принимали перед завтраком. По словам шаманов, для излечения хватало одной дозы. Навахо также использовали эфедру от кашля, но отвар делали из верхушек растения[483].
Эхинацея (Echinacea angustifolia). Шаманы сиу использовали ее корень при зубной боли, тонзилите и болях в животе. По словам шамана Медведя с Белой Лапой, корень эхинацеи часто применяли в комбинации с другими растениями[484].
Юкка (Yucca glauca). Растяжения связок и некоторые повреждения костей шаманы равнинных племен лечили припарками из вываренных корней. Ее отвар использовался для остановки кровотечений, как противовоспалительное средство и тоник для лучшего роста волос[485].
Другие лекарственные средства
Кроме растений для лечения больных шаманы также использовали другие средства. К долго не заживающей ране шаманы черноногих прикладывали бобриную желчь[486]. Для остановки кровотечения и обеззараживания ассинибойны использовали паутину, порошок высушенной мякоти древесной губки или свежую внутреннюю часть древесной коры[487]. Мескалеро апачи на кровоточащую рану также накладывали паутину или мелкий порошок, соскабливаемый с внутренней поверхности выделанной сыромятной кожи[488]. Пайюты язвы и болячки присыпали порошком высушенной чукваллы – крупной желтой ящерицы[489]. Шаманы одживбеев в качестве смягчающего средства применяли олений и медвежий жир. Их использовали самостоятельно или в смеси с лекарственными растениями. Раковинами моллюсков лечили язвы. Один из шаманов так говорил об этом методе лечения: «Сожги раковину моллюска, сотри ее в руке в порошок, смешай с небольшим количеством медвежьего или какого-нибудь другого жира. Наложи мазь на язву или рану». Высушенная медвежья желчь, смешанная с кедровым углем, «вкалывалась в кожу» иглами. Также в арсенале оджибвейских шаманов использовалась смесь высушенных, толченых шмелей с корнем ольхи[490]. Сиу при лечении золотушных язв применяли стружку с орлиного когтя, которую смешивали с горячей водой, после чего прикладывали к коже. Оленья кость считалась очень эффективным средством при переломах костей. Лекарство готовили так же, но принимали внутрь[491]. Шаманы пимов использовали «жир средней части» гремучей змеи для лечения ее укусов. Папаго употребляли в пищу мясо гремучей змеи для лечения туберкулеза. Они убивали змею, сушили ее мясо, после чего толкли его в порошок. Небольшое количество порошка подкладывали в пищу больного, но без его ведома[492]. Шаманы равнинных кри считали хорошим средством при туберкулезе сырую бизонью печень, вымоченную в желчи[493]. При болях в сердце павиотсо ели топленый барсучий жир[494]. Апачи смазывали обмороженные участки кожи смесью жира и смолы (например, пиньона). А при ревматизме смешивали жир с красной охрой, смесь подогревали, наносили на больное место, после чего его перевязывали. К болезненному суставу или при боли в ухе могли прикладывать нагретый камень или раковину[495]. В арсенале индейских шаманов существовало множество других средств, знания о которых безвозвратно утеряны.