Дэни нахмурился, упрямо поджав губы:
- Она моя женщина! И кроме того, она носит моего ребёнка.
Девчонка явно осталась довольна таким ответом.
- Хорошо. Позволишь, я немного расспрошу её о случившемся?
Дэни кивнул. Он ведь не глупый парень, просто она его первая женщина. Женщина, которая разбудила в нём мужское. Даккарское мужское.
Я прошёлся по комнате, подхватил в углу стул и, подвинув его поближе к девице, уселся. Отвечать она, конечно, не захочет, но я уже раздавил в ладонях капсулу экстракта нужных трав, сладкий запах разлился по комнате. Этот запах делает людей, близких к землянам, болтливыми, а на розовокровых не действует никак. Будем надеяться, что она попадёт в первую категорию.
- Расскажи с самого начала, кто ты, как попала к Дэни?
- Наш корабль захватили даккарцы. Этот парень-генерал пригрозил мне расправой, но сказал, что если я соглашусь на его условия и добуду для него интересную информацию, он, напротив, обещает отправить меня домой. Я согласилась, что мне оставалось? В город Об Хайя меня провела женщина, она же показала мне Дэни. Потом я три раза маячила в переулках, пока он меня, наконец, заметил и поймал. А позавчера та женщина пришла снова и вывела меня из города к тому генералу, чтобы я рассказала, что узнала. Он сначала вроде сказал, что я договор выполнила и могу готовиться домой ехать, а потом передумал и продал меня.
- Даккарец назвал своё имя?
- Нет.
- Генерал? Пониже Дэни ростом, с длинными волосами, забранными в хвост, щупленький такой?
- Да. Симпатичный вроде, но ухмылка такая крысиная.
- Экомион. И он сначала пообещал тебя отпустить, а потом продал?
- Да.
- Сказал "обещаю" или "даю слово"?
- Сказал: "Даю слово даккарца".
- Не может быть! Что ты сделала перед тем, как он решил тебя продать?
- Ничего! Я тогда уже всё рассказала ему, - она глянула на Дэни, - ну, там и важного ничего не было. Просто, что было, рассказала, - она снова повернулась ко мне, - Он сначала сказал: "Хорошо, свой корабль домой ты заработала". А потом, когда мы уже к порту подходили, к нему неолетанка подошла, и он захотел с ней поехать. Я спросила: "А как же я?". Неолетанка спросила, кто я такая. А когда он сказал ей, что я для него шпионила, она вся скривилась и велела ему продать меня в бордель. Он про своё слово и не вспомнил, схватил меня за руку и потащил. Даже торговаться не стал.
Как интересно. Экомион и неолетанка? Ну, добровольно он бы к себе ни одну неолетанку метров на 100 не подпустил. Или там все карты давно переиграны?
- Как выглядела неолетанка?
- Рост примерно 2,40, около 40 лет, худая, волосы тёмные, длинные, заплетены в две косички. Черты лица пухлые, глаза голубые. На шее под правым ухом родинка...
Она сама поняла, что сказала что-то не так, и замолчала на полуслове.
- Ты всегда запоминаешь рост, возраст и все приметы так точно? Профессиональная привычка?
Она отчаянно замотала головой и, быстро соскочив с кровати, вместе с одеялом спряталась за кресло Дэни. Тот вытащил её оттуда, усаживая к себе на колени.
- Не пугай её, она и так напугана. Ей столько всего перенести пришлось.
Я рыкнул:
- Ты понимаешь, что она профессиональная шпионка и просто крутит тобой? Пользуется твоей добротой.
Он пожал плечами:
- Она женщина.
Очень неолетанский довод. Женщин на Арнелет вообще ни в чём обвинить нельзя, они то, что создаёт тело и душу хайма. Они обладают божественной способностью дарить новую жизнь. А уж первую и единственную женщину отобрать у мальчишки даккарца...
- Дэни, ты понимаешь, что она представляет опасность для хайма и для Морок? Её должен будет допросить Анжей.
Мальчишка сверкнул на меня острым, как лезвие, взглядом:
- Ни один мужчина к ней не подойдёт, тем более этот извращенец!
Девчонка хмыкнула носом и прижалась к нему сильней. Что ни говори, Дэни был даккарцем, и упрямства ему было не занимать. Я обругал себя за такой грубый подход и тут же исправился:
- Ладно, насчёт Анжея я погорячился. Но Морок-то с ней точно должна будет внимательно побеседовать. Или, пока она больна, кто-то из сестёр.
На этот раз мальчишка послушно согласился:
- Конечно, Адет побеседует с Лией или, если та ещё слаба, с Очарованием.
Наша шпионка ещё не поняла, видимо, на что её только что сдали, и просто хлопала глазами. Я ей пояснил:
- Ты ведь понимаешь, девочка, что если в твоей голове будет хоть капля лжи, хоть маленькое желание нас предать, Суани это увидят и просто по-тихому свернут тебе мозги.
На этой ноте я удалился, оставив Дэни самостоятельно разбираться со своей девицей.
Дэни:
Венки как-то хитро улыбнулся:
- Но ты ведь не станешь препятствовать, чтобы с ней побеседовала Морок или кто-то из сестёр?
Нет, конечно! Какая глупость. Конечно, я сам познакомлю Адет с Лией в первую очередь. И конечно, если Лия ещё слаба, попрошу, например, мастера Очарование побеседовать с Адет, чтобы та хорошо вписалась в общество хайма.
Венки замер почти на пороге:
- Ты понимаешь, девочка, что если в твоей голове будет хоть капля лжи, хоть маленькое желание нас предать, Суани это увидят и просто по-тихому свернут тебе мозги.
Ну, вот зачем он её пугает?!
Венки вышел, а Адет подняла на меня глаза в полнейшей панике.
- Ты позволишь кукловодам свернуть мне мозги? Они же уничтожат меня, только тельце останется. Или тебе кроме тела ничего и не надо?!
Она вся сжалась в комочек и снова заплакала. Я погладил её по волосам:
- Венки просто тебя пугает. Лия добрая, она тебе ничего плохого не сделает. Ты же её ребёнка носишь. Она просто увидит, что ты ничего плохого не замышляешь, что будешь любить нашу дочь и заботиться о ней. А больше от тебя ничего и не требуется. Какая разница, кем ты раньше была. Про Лию много легенд сложено, но в действительности она очень-очень добрая.
- Лия - это Морок?
- Да, в Меве её зовут Морок. Но тебе лучше обращаться к ней домашним именем "Лия".
- Морок, которая великая Суани? Которая уничтожила флот Вартага, направив их корабли к звезде? Которая заставила демократическое правительство Сорты публично перерезать себе глотки? Которая грабит малые планеты, обрекая их на вымирание? Она добрая?! Дэни, ты такой огромный и такой маленький одновременно. Наивный, как ребёнок!
Я вздохнул. Как же ей объяснить это:
- Тебе придётся научиться думать о ней по-другому. Теперь она для тебя Аэр: "та, которой я доверяю себя". А это значит, что ты должна видеть в ней хорошее и верить, что она не сделает тебе ничего плохого.
- Чтобы она меня убила?
- Я знаю, что это трудно понять... ты, возможно, служила в разведке и привыкла видеть в людях плохое.
- Да, я двадцать восемь лет отслужила на корабле военной разведки своей планеты. Но я была механиком и очень редко учувствовала в наземных вылазках, - она хмыкнула, - И да, мне не 20 лет. Ты ведь не думал, что мне 20? ... и не спрашивал.
Она громко всхлипывала. Я гладил её по волосам, по плечам. Было приятно ощущать её рядом. Она что-то будила во мне. Заставляла быть взрослее, ответственней. Она была слабой, и этой слабостью делала меня сильным.
- Неолетанки живут совсем по другим правилам. Там, внутри хайма, не имеет значения, кем ты была "до". Там не имеет значения, кем является Лия в Меве. Хайм - это мир Цуе. В него приходят, чтобы дарить жизнь и любовь. Да, Лия, конечно, порасспросит тебя, чтобы убедиться, что ты не представляешь опасности, что не замышляешь ничего плохого. Но особенность неолетанок в том, что она будет читать твои сегодняшние мысли, а не смотреть твои вчерашние поступки. Прошлые поступки нельзя очистить, а сегодняшние мысли и намеренья можно. Ей будет важно, чтобы ты была доброй к тем, кто живёт в хайме, а всё остальные не важно. Ей важно, что ты хочешь родить ей дочь и будешь любить этого ребёнка, как частицу своей души. Что ты не сделаешь этому ребёнку больно, не бросишь, не обидишь его, и даже защитишь его, если такое понадобиться.
Адет смотрела на меня жалостливо:
- Я должна буду навсегда у неё остаться?
- Нет, когда твоя дочь вырастет, ты можешь уехать. Тем более, что Лия южанка и семью создаёт только на 32 года.
- Через 32 года я буду ей не нужна, и она меня убъёт.
Я зарычал:
- Что за глупость ты говоришь! Через 32 года у тебя будет взрослая дочь, ты уже навсегда будешь частью рода Арнелет. Лия никогда не сделает тебе плохо. Потому что будет она, - я аккуратно положил ладонь на животик Адет, - И для неё ты всегда будешь любимой фати. Ни одна неолетанка никогда не сделает тебе больно. Даже если тебя поймают на преступлении, тебя отправят к твоей дочери.
Адет уткнулась носом мне в грудь, постепенно успокаиваясь:
- Почему ты всё время говоришь "дочь"? Я тилузонка, у меня не может родиться один ребёнок. Минимум двое или трое. А так, нас, например, у мамы за раз пятеро было.
Она пахла чем-то тёплым и ласковым. Даже сильный запах духов Венки, оставшийся в комнате даже после его ухода, не заслонял этот замечательный аромат. Я легонько поцеловал её в ушко, потом отодвинул край одеяла и коснулся губами плечика:
- А тебе действительно можно сексом заниматься?
Она подняла на меня бровь:
- Дэни, ты доктор, а не знаешь, когда можно сексом заниматься, а когда нет?
Я пожал плечами. Я вообще мало что про секс знаю. Она усмехнулась:
- Можно, конечно. Просто я тогда надеялась до последнего, что не залечу, даже когда задержка была уже, надеялась, что она от нервов просто. А раз уж доктор говорит, что точно...
Я неторопливо развернул на ней одеяло. Она была маленькая и очень хрупкая. Мягкая кожа, маленькая грудь. Я подхватил ей и повернул, устанавливая на карачки. Легонько нажал на спинку, чтобы она прогнулась... В реальности это смотрелось даже более провоцирующе, чем в моих фантазиях. Во мне разбегалась и билась волнами даккарская агрессия. Но я уже отличал. Это была не та агрессия, от которой хочется драться или ругаться. Это была сладкая, тягучая агрессия, от которой хотелось проникать в женщину. Ощущать её узкую упругость, сжиматься её хрупкой силой, дарить ей детей...