льку, родившись принцем, отказался от имущества в стремлении к просветлению. И тем не менее он мог сказать, что его ученики беспокоились о его потере, о том, как они продолжат свой путь без его руководства и любви.
«Вы можете решить, — говорил Будда, — что слово Учитель ушло в прошлое и у вас больше нет учителя. Но это неправильно. Пусть Дхамма[128] и Дисциплина, которым я учил вас, станут вашим Учителем, когда я уйду».
Затем он, как и Антонин, приготовился к последним словам. К последнему шансу передать мудрость людям, которых любил, которые, как он знал, обязательно столкнутся с трудностями, угрожающими нам всю жизнь. «Все сущее приходит в упадок и истлевает, — сказал он. — Усердно трудитесь ради освобождения».
Затем Будда уснул и уже не проснулся.
Вполне оправданно, что между жизнями этих двух титанов жил Эпикур — философ, бытие которого почти идеально соединяет западную и восточную традиции. В 270 году до нашей эры он осознал, что у него осталось не так много времени. «Писал я это тебе в блаженный мой и последний мой день», — начал Эпикур свое прощальное письмо. Его мучили сильнейшие боли в мочевом пузыре и кишечнике. Но он писал о радости в сердце и о добрых воспоминаниях о разговорах с друзьями. Затем он распорядился позаботиться о многообещающем ученике[129]. Через несколько часов без особой помпы Эпикур присоединился к вечности.
Три подхода. Разные, но в итоге одинаковые.
Ясный.
Хладнокровный.
Сердечный.
Спокойный.
Каждая из исследованных нами областей обращена к разным вещам.
Разум. Душа. Тело.
Ментальное. Духовное. Физическое.
Три ножки табурета. Три точки по кругу. Никто из нас не задержится в этом мире надолго. Смерть нависает над всеми, замечаем мы это или нет, верим мы в это или нет.
Завтра может обнаружиться, что у нас рак. Через две недели с какого-нибудь дерева может рухнуть сук и забрать нас с собой. Это окончательный прогноз для каждого, и он существовал с момента рождения. Наше сердце бьется без сбоев некоторое количество времени, а в один день внезапно перестает.
Memento mori — помни о смерти.
Факт неотвратимости смерти, вероятно, больше любого другого ответственен за непредставимое количество страданий. Ужасно думать, что мы все умрем. Ужасно и то, что мы не знаем наверняка, когда придет смерть и как она наступит. Существует ли рай? Или ад? Болезненна ли смерть? Может быть, она небытие, темная бездна времени?
Сенека напоминал себе, что мы были безмятежными до рождения и снова будем такими, когда умрем. Он писал, что светильник ничего не теряет от погашения, а лишь возвращается к исходному состоянию[130].
Отрицая низводящую реальность — неизбежность смерти, мы пытаемся строить памятники собственному величию, беспокоимся и спорим, гоняемся за удовольствиями и деньгами и не можем быть безмятежными, пока живы. Какая ирония: мы тратим драгоценное время, бессильно сражаясь со смертью либо тщетно пытаясь игнорировать мысли о ней.
Цицерон сказал, что изучать философию — это готовить себя к смерти.
Бо́льшая часть этой книги была о том, как правильно жить. Но одновременно она о том, как правильно умирать. Потому что это одно и то же. Смерть там, где сходятся три области, с которыми мы знакомились на страницах книги.
Мы должны научиться думать четко и рационально о своей судьбе.
Мы должны найти духовный смысл и нравственность, пока живы.
Мы должны хорошо относиться к сосуду, в котором живем на этой планете, — или нам придется преждевременно его покинуть.
Смерть приносит конец всему — нашему разуму, нашей душе, нашему телу — в окончательном, постоянном спокойствии.
Мы заканчиваем нашу книгу там же.
Послесловие
Сейчас ранний вечер, и мне пора выключить компьютер, еще немного продвинувшись в этой книге. Несколько лет назад я выбрался из оживленного мегаполиса и устроил семью здесь, в Остине, где над моим столом висит портрет нейропсихолога и писателя Оливера Сакса. Рабочий день закончен, но у меня еще осталась работа по хозяйству: покормить цыплят, дать морковку ослам и проверить заборы. В отличие от сюжета дзен-стихотворений, соседский бык-лонгхорн забрел на мою территорию, и мне нужно отыскать его.
Маленький сын помогает мне погрузить инструменты в квадроцикл-мотовездеход — как он говорит, «в тлактол»; затем мы вместе спускаемся по насыпи к среднему пастбищу и идем вниз по ручью. Забор в этом месте ослаб — и от непогоды, и от исследовательских стараний заблудшего быка. Несколько часов я вожусь с крепежными скобами. Надо взять скобу, обернуть ее вокруг столбика, зажать плоскогубцами, зацепить за проволоку забора и закрутить, чтобы не ослабло. Обернуть, зажать, зацепить, закрутить. Обернуть, зажать, зацепить, закрутить.
Думать не надо — только делать.
В Техасе жарко, быстро прошибает пот, и мои кожаные перчатки темнеют, едва лишь приступаю к работе. Но зато забор подтянут. Говорю себе, что он будет держаться — ну или надеюсь на это. Теперь нужно перевезти сено.
Тюк весом в тонну с помощью специального захвата грузим в прицеп квадроцикла. Коровы знают звук вездехода с тележкой, на которой приезжает их корм, поэтому идут навстречу — проверять. Сбрасываю сено, смотрю, как оно валится. Достаю из кармана нож, разрезаю сетку, опускаю на кипу тяжелое стальное кольцо, чтобы сено не разнесло ветром. Коровы начинают жевать, благодарно мыча и толкаясь.
Так, теперь надо найти чужого быка. Я слышал его, пока работал, и подозреваю, что он в дальнем углу переднего пастбища. Действительно, нахожу его там — тонну или даже больше мышц и рогов. Я немного раздосадован. Это не моя проблема, но сосед, похоже, не прочь, чтобы это продолжалось. Я смотрю на быка, но держу дистанцию. Не потому, что боюсь попасть на рога, а потому, что, когда в прошлый раз я поторопился, бык прорвался через забор из колючей проволоки — дорогостоящее напоминание о рисках нетерпеливости.
Надо подтолкнуть его в желательном для меня направлении, исключить прочие варианты, а затем заставить парнокопытное двигаться. Бык должен решить, что это его идея. Иначе он запаникует и рассердится. И тогда станет еще хуже.
Так что я стою, опираясь на какой-то кедр, и смотрю на появление фиолетовой короны: особое техасское солнце (такого больше не бывает нигде) приближается к горизонту[131]. Мы живем в городе Фиолетовой короны. В этот момент я спокоен. Не имеет значения, как тяжело было недавно. Не имеет значения, что происходит в мире. Мое дыхание замедляется. Здесь нет социальных сетей. Фабрика критики, в которую превратились новости, не дотягивается до меня. Не могут сделать этого ни мои клиенты, ни партнеры по бизнесу: в этих лесах нет мобильной связи. Я далеко от рукописи, над которой работаю. Далеко от исследований и заметок, от удобного офиса и занятия, которое я люблю. И здесь, вдали от моей работы, история Шона Грина, прочитанная мной несколько месяцев назад, выскальзывает из подсознания в сознание. Теперь я понимаю. Понимаю, к чему он стремился.
Колоть дрова, носить воду. Чинить заборы, грузить сено, ловить быка.
Мой разум пуст. Мое сердце полно. Мое тело занято.
Attamen tranquillus — спокоен, несмотря ни на что.
Источники и библиография
Моя цель — сделать эту книгу максимально компактной. Поскольку место ограничено, но нет никакого желания игнорировать ценные источники, то любой желающий может получить библиографию для этой книги, написав по адресу: hello@stillnessisthekey.com.
Для тех, кто желает почитать больше по западной и восточной философии, рекомендую следующие книги:
Ivanhoe, Philip J., Van Norden, Bryan W. Readings in Classical Chinese Philosophy — Чтения по классической китайской философии. — Hackett Publishing Company, 2005.
Бхагавадгита / пер. Бурба Д., ред. Костюк П. — М.: Рипол-Классик, 2018.
Аврелий Антонин, Марк. Размышления. — М.: Эксмо, 2019.
Армстронг, Карен. Будда. — М.: Альпина нон-фикшн, 2018.
Новый завет. — М.: Сретенский монастырь, 2016.
Сенека. Нравственные письма к Луцилию. — М.: АСТ, 2018.
Эпикур. Главные мысли [Электронный ресурс]. URL: https://www.rulit.me/books/glavnye-mysli-read-196782-1.html, 2012.
Благодарности
Один из самых простых и доступных способов подступиться к спокойствию — это благодарность. Благодарность за то, что вы живете, за улыбки фортуны, которые вам доставались, за всех людей в вашей жизни, которые вам помогали. Каждое утро я стараюсь немного думать об этом, но большей частью такие благодарности остаются личным делом.
Здесь, на небольшом отведенном мне месте, я хочу поблагодарить всех, кто помогал создавать эту книгу, и прежде всего мою жену Саманту. Я благодарен ей за руководство, поддержку и природное спокойствие, которому я у нее постоянно учусь.
Спасибо моему сыну Кларку, который много раз ходил со мной на прогулки, пока я придумывал слова для этой книги. Моей сестре Эми, чьи самообладание и стойкость в борьбе с раком глубоко тронули меня и научили кротости. Я благодарен моему агенту и сотруднику Стиву Хансельману, который помог мне не только с переводами, но и с формированием идеи. Нильсу Паркеру, который свыше десяти лет выслушивал мои идеи. Бренту Андервуду — за помощь в маркетинге и создании платформы. Спасибо Христо Василеву за его важные исследования и помощь в проверке фактов.
Ник Пападопулос, мой редактор, и вся команда Portfolio в Penguin Random House, спасибо вам за работу над всеми моими книгами. Спасибо тем логотипам, что объединили всех этих людей…
Я должен также сказать спасибо своим ослам, коровам и козам (за их уроки, как существовать, а не как делать), но их слишком много, чтобы назвать всех по именам. Я также благодарен за возможность обсудить многие идеи этой книги на страницах Thought Catalog, Observer, Medium и на сайте