В 1951 году он посетил безэховую камеру — по тем временам самое передовое звукоизолирующее помещение в мире. Но даже там его чувствительное ухо уловило какие-то звуки, всего два: высокий и низкий. Инженеры объяснили: в камере абсолютно тихо, а источники звуков, которые слышал Кейдж, — его собственная нервная система и ток крови в сосудах.
Многие ли из нас хотя бы приближались к такой тишине? Шум и болтовня вокруг, сниженные до такой степени, что можно буквально слушать собственную жизнь? Способны представить? Что делать с такой тишиной?
Именно реакция на лишний шум вдохновила Кейджа на его самое известное произведение, «4′33″», которое задумывалось под названием «Немая молитва»[33]. Композитор хотел написать песню, сходную с популярной музыкой того времени: она длилась примерно столько же, исполнялась вживую и передавалась по радио, как любая другая песня. Единственное отличие — «4′33″» должна была быть «фрагментом непрерывной тишины».
Кое-кто увидел в этом абсурдную шутку, послание о содержании «музыки» в стиле Марселя Дюшана, французского и американского художника-авангардиста. В каком-то смысле это было верно. Сам Кейдж считал, что было бы забавно продать эту «песню» компании Muzak Co.[34] для проигрывания в лифтах. На самом деле композитора вдохновила философия дзен, которую он изучал всю жизнь, — философия, которая находит полноту в пустоте. Указания по исполнению этой пьесы сами по себе звучат чудесным противоречием: «В ситуации с максимальным усилением дисциплинированно выполняйте».
Пьеса «4′33″» не о достижении абсолютной тишины. Она о том, что произойдет, когда вы перестанете вносить свой вклад в шум. Впервые она была исполнена пианистом Дэвидом Тюдором[35] на концерте в Вудстоке. О премьере Кейдж сказал: «Нет такой вещи, как тишина. То, что они считали тишиной, поскольку не умели слушать, было наполнено случайными звуками. Во время первой части вы могли слышать, как снаружи копошится ветер. Во время второй части по крыше стали колотить капли дождя, а во время третьей сами люди стали издавать разные интересные звуки, когда говорили или уходили».
Философ Зенон заметил, что есть причина, по которой у нас два уха и только один рот: чтобы мы больше слушали и меньше говорили. То, что вы заметите, когда перестанете болтать, может иметь решающее значение в мире.
Слишком большая часть нашей жизни определяется шумом. Есть наушники (наушники с шумоподавлением, чтобы мы могли лучше слышать… шум). Включены экраны. Звонят телефоны. Спокойная металлическая утроба гигантского лайнера, мчащегося со скоростью девятьсот километров в час, набита исключительно людьми, пытающимися избежать тишины. Они скорее в сотый раз станут смотреть плохие фильмы или слушать бессодержательное интервью с надоедливой знаменитостью, чем остановятся и начнут впитывать то, что происходит вокруг них. Они скорее закроют свой разум, чем станут им пользоваться.
«Мысль может работать только в тишине», — говорил Томас Карлейль, британский историк и философ. И он предпочитал работать в тишине. Если мы хотим лучше думать, нам нужно ловить мгновения тишины. Если мы хотим больше откровений, больше озарений, прорывов или новых масштабных идей, нам нужно приготовить место для них. Мы должны уйти от комфорта шумных отвлекающих факторов и раздражителей. Мы должны начать слушать.
В центре Хельсинки есть небольшое здание — часовня Камппи. Строго говоря, это не молельный дом, хотя в нем тихо, как в любом храме. Даже тише, поскольку здесь нет эха. Нет органа. Нет огромных скрипучих дверей. Фактически это церковь Тишины. Она открыта для всех, кому нужен миг тихой духовности в кипучем городе.
Вы вхо́дите, а внутри только тишина. Восхитительная священная тишина. Тишина такого рода, что позволяет вам действительно слушать.
Рэндалл Статмен десятилетиями неофициально консультировал многих директоров и руководителей на Уолл-стрит. Однажды он решил выяснить, как несколько сотен лидеров крупных корпораций подзаряжаются в свободное время. Среди ответов были яхтинг, длительные велосипедные прогулки, тихая классическая музыка, дайвинг, езда на мотоцикле и рыбалка. Статмен обратил внимание, что у всех этих занятий есть общее: отсутствие человеческих голосов.
Профессии опрошенных людей подразумевали общение. Каждый день они принимали бесчисленное количество важных решений. Но в течение пары часов без болтовни, без чужих голосов в ушах, когда можно было просто думать (или не думать), им удавалось подзарядиться и обрести умиротворенность. Они могли погрузиться в спокойствие — даже если при этом двигались. Они могли слышать — даже сквозь звуки грохочущей реки или музыки Вивальди.
Каждому из нас нужно беречь и взращивать в своей жизни такие моменты, когда мы ограничиваем вход, уменьшаем громкость и получаем возможность глубже осознавать происходящее вокруг. Умолкнув хотя бы на короткое время, мы можем услышать, что пытается сказать нам мир. Или то, что мы сами пытались сказать себе.
То, что такая тишина крайне редка, — признак ее ценности. Хватайте ее. Мы не должны бояться тишины, поскольку можем многому у нее научиться.
Ищите это.
Тиканье часов говорит, что ваше время утекает и никогда не вернется. Прислушайтесь к нему.
Стремитесь к мудрости
Невозмутимая мудрость стоит всего прочего.
Некий гражданин Афин в 426 году до нашей эры задал жрице дельфийского храма вопрос: «Был ли кто-нибудь мудрее Сократа?»
Она ответила: «Нет».
Мысль о том, что Сократ может быть не самым мудрым, была удивительной для всех, кроме самого Сократа. В отличие от традиционных мудрецов, многое знавших, и в отличие от людей, которые претендовали на то, что много знают, Сократ был в этом отношении скромен. По сути, большую часть жизни он искренне утверждал, что ему не хватает мудрости.
Именно в этом заключался секрет его гениальности и причина того, что он столетиями считался образцом мудрости. Через шестьсот лет после его смерти Диоген Лаэртский писал: Сократ был так мудр, что «не знал ничего, за исключением факта своего незнания». Более того, он знал, что ничего не знает, и всегда был рад оказаться неправ.
Действительно, суть того, что мы сейчас называем методом Сократа, происходит из реальной и часто надоедливой привычки философа задавать вопросы. Он постоянно интересовался мнением других людей. Почему ты так думаешь? Откуда ты знаешь? Какие у тебя доказательства? А как насчет того-то и того-то? Непредвзятый поиск истины и мудрости сделал Сократа самым ярким и проблемным человеком в Афинах — настолько, что позднее его за это приговорили к смерти и казнили.
Все философские школы проповедуют необходимость мудрости. В иудаизме она называется злод — хохма; в исламе — хикма. И та, и другая культура полагают, что Бог является бесконечным источником мудрости. Греческое название мудрости — σοφία (софия), латинское — sapientia. Отсюда получил свое имя Homo sapiens — человек разумный.
И эпикурейцы, и стоики считали софию основным философским принципом. С их точки зрения, мудрость можно обрести через опыт и изучение. Иисус советовал своим последователям быть мудрыми, как змеи, и невинными, как голуби[36]. Книга Притчей Соломоновых говорит, что самым важным делом для людей является обретение мудрости[37].
Буддисты используют для мудрости слово праджня, подразумевая понимание истинной природы реальности. Конфуций и его последователи постоянно говорят о культивировании мудрости, объясняя, что ее можно достичь так же, как ремесленник добивается мастерства: тратя на это время. Сюнь-цзы, китайский конфуцианский мыслитель, был более конкретен: «Обучение не должно прекращаться. Благородный муж, который много учится и каждый день изучает себя, станет ясен в знаниях и безупречен в поведении».
У каждой школы свой взгляд на мудрость, но у всех появляются одни и те же темы. Необходимость спрашивать. Необходимость учиться и размышлять. Важность интеллектуального смирения. Мощь опыта — чаще всего наших неудач и ошибок — открывает нам глаза на истину и понимание. Таким образом, мудрость — это ощущение общей картины, накопление опыта и способность вознестись над предубеждениями и ловушками, затягивающими более ленивых мыслителей.
То, что вы сидите и читаете эту книгу, — прекрасный шаг на пути к мудрости. Однако не останавливайтесь: эта книга — всего лишь введение в классическое мышление и историю. Толстой выражал недовольство людьми, которые не читают регулярно, говоря, что не может понять, как они могут жить без общения с мудрейшими людьми мира[38]. Есть и еще более резкая мысль, теперь уже превратившаяся в клише: люди, которые не читают, не имеют преимущества перед теми, кто не умеет читать[39].
Мало преимущества даст чтение с высокомерием или чтение для подтверждения заранее сформированных мнений. Гитлер во время короткого тюремного заключения после Первой мировой войны читал классические произведения по истории. Но вместо изучения нового он из тысяч страниц вынес только одно: как он говорил, «я осознал правильность своих взглядов»[40]. Это не мудрость. И даже не глупость. Это безумие.
Мы также должны искать наставников и учителей, которые могут направлять нас на нашем пути. Например, стоицизм появился, когда успешный торговец Зенон услышал, как в книжной лавке громко читают Сократа. Но этого было недостаточно. На путь мудрости он встал, когда подошел к чтецу и спросил: «Где мне найти человека, подобного этому?» В буддизме есть идея