Знакомая черная тень мелькнула в дверном проеме. Я, тут же отвернувшись к столу, принялась поправлять уголочки идеально сложенного постельного белья.
— Чем у тебя так воняет? — с отвращением сказал Вася, усевшись возле порога. Подняв переднюю лапу, сильно потер морду и, чихнув, добавил: — Если бы не видел недавно Клеменсию во дворе, решил бы, что ты ее сожгла.
— Хотелось… — пробормотала едва слышно, а потом уже громче: — Кожу я ее, Васенька, сожгла. Ко — жу! — резко повернувшись к съяксу, усмехнулась. — В ходе операции удалена часть кожного покрова. У целителей принято уничтожать подобные вещи… Считаешь, мне нужно было отойти от правил и сохранить кожу юной красавицы на долгую память? Как сувенир? — неотрывно глядя в янтарные глаза, поинтересовалась с сарказмом.
— Ты чего такая дерганая? — с удивлением спросил Василий. — Случилось что? — с нескрываемой тревогой он внимательно ко мне пригляделся.
Тяжко вздохнув, я пододвинула стул. Усевшись, чинно сложила руки на коленях и, посмотрев на съякса, тихонько призналась:
— Вы меня одну оставили. Еще Клеменсия эта! Так на Итана, смотрела, что… Ух! — сердито сжала кулачки. — Вы где — то бродите, а у меня, пока лечила эту… пациентку, живот опустился да малыши толкаться реже стали. Рожать совсем скоро, — испуганно посмотрев на Васю, призналась в сокровенном. — А где и как — неизвестно. Тревожно мне сильно.
Встав на лапы, съякс подошел и положил здоровенную морду на мои колени. Он ничего не говорил. Просто был рядом, разделяя на двоих тревоги и страхи.
Заметив на спине съякса волне себе симпатичный темно — зеленый то ли рюкзачок, то ли ранец, усмехнулась. Хозяйственный Васенька не только где — то умудрился раздобыть более удобную «упаковку» для своего яйца, но уже и переложил его.
Поглаживая теплую шерстку меж ушей, негромко поинтересовалась:
— Вась, а где ты был?
— Вначале твой сон охранял. Знаю, что со стихией пока не получилось, — он раздраженно постучал длинным хвостом по деревянному полу. — Потом контакты с местными налаживал. Ел.
Потрепав съякса за уши, звонко чмокнула в нос. Поесть обжорка Васенька всегда любил.
— Хотела спросить: почему на тебя местные не реагируют? Евламния и вовсе внимания не обратила.
— Я в этом облике внешне похож на ездового кота, — пояснил съякс. — Вон, староста Итану с Валом уже успел аж двух всучить в знак благодарности. Вал доволен. Наш эльф из вежливости прокатился и упорно отказывается, но Элай настаивает.
— Почему отказывается?
— Коты размером поменьше, чем я, местные привыкли на них ездить. Но Повелитель верхом на коте… Еще то зрелище, — искренне хихикнул Вася. О чем — то вспомнив, резко вскинул морду и, встретившись со мной взглядом, добавил: — Женщины птаи подарок готовят, отблагодарить за исцеление хотят. Даже не вздумай отказываться! Они сшили лично для тебя одежду. Теперь обережные руны вышивают, заговоры на защиту матери и дитя шепчут. Отказом оскорбишь.
Порозовев от смущения, опустила взгляд. Я — то уже решила, что даже простого «спасибо» не услышу.
Понимающе хмыкнув, Вася вновь устроил голову на моих коленях и застыл. Откинувшись на спинку стула, я сложила руки на заметно опустившемся животе и прикрыла глаза. Минуты плавно текли. Присутствие Васи успокаивало и убаюкивало.
Легкое покашливание вернуло к реальности. Тотчас выйдя из дремы, съякс встал, неторопливо отошел и уселся возле печки. Не поднимаясь со стула, я с интересом посмотрела на стоящих у двери птаи.
С торжественным выражением на лицах две убеленные сединами женщины синхронно шагнули ко мне. Ненадолго замерев, они с удивлением посмотрели на мои волосы. Переглянувшись, опять — таки одновременно поклонились. А после улыбнулись настолько искренне, что мое дыхание перехватило.
За их спинами неловко переминалась Евламния, почему — то нервно покусывая губы. Странновато поглядывая на меня, хозяйка дома держала в руках что — то объемное, завернутое в расшитое полотенце.
— Светлого дня тебе, Целительница, — как — то очень по — доброму сказала одна из женщин. — Ты принесла радость в этот дом, позволь тебя отблагодарить. От чистого сердца подарок, принято у нас беременным такое носить. Чтобы, значит, детки здоровенькие родились да роды легко прошли.
Медленно поднявшись со стула, я смущенно улыбнулась. Чуть посторонившись, женщины пропустили вперед Евламнию. Продолжая нервничать, хозяйка дома поджала губы и подошла ко мне. Сдернув полотенце, передала небольшой сверток ткани и пробормотала:
— Спасибо. Ты уж не обессудь, мать всегда за дитя стоит. Одна она у меня.
Озадаченная словами хозяйки, я аккуратно развернула подарок и обомлела: мне принесли просторные штаны и длинную рубашку, расшитую ярко — красными рунами по груди и плечам.
— Какая красота! Спасибо от души! — поблагодарила искренне.
Еще раз низко поклонившись, женщины пожелали мне удачных родов. Не сказав больше ни слова, Евламния лишь коротко кивнула и ушла вместе со всеми.
Недоумевая, что такое случилось с хозяйкой, я быстренько прикрыла дверь. Шикнув для видимости на съякса, лежащего на полу у печки (чтобы не подглядывал), не мешкая, переоделась.
Боги, как же мне было удобно в новой одежде!
Приятная на ощупь ткань практически не мялась. Прямого кроя рубашка без пуговиц и с разрезами по бокам, доходя до середины бедра, удачно скрывала живот. Штаны затягивались на поясе вшитой в ткань веревочкой и нигде не давили, не жали — восхитительно! Погладив изумительную вышивку на длинном рукаве, счастливо засмеялась. Подарок мне сделали просто чудесный!
— Красавица! — одобрил наряд Вася и, помолчав несколько мгновений, добавил: — Может, пойдем на улицу?
Кивнув, быстренько пригладила слегка растрепавшиеся волосы. Посетовав, что зеркала нет, покосилась на съякса. Делано обреченно закатив глаза, он совсем по — человечески вздохнул. Отлипнув от печки, подошел к двери и, толкнув ее лапой, вышел наружу. Немного нервничая, пошла за ним.
Едва оказалась на крыльце, тут же озадаченно сдвинула брови. По правде сказать, я особо и не осматривалась, когда бегала тут под дождем. Но сейчас, при ярком дневном свете, все во дворе выглядело иначе.
В рекордно короткие сроки грязь успела высохнуть, уступив место малюсенькой голубовато — зеленой травке, по которой, громко перекрикиваясь и дурачась, бегали дети всех возрастов.
Разглядывая малышню, удивленно хмыкнула. Мальчишки, как на подбор, были светловолосыми, с золотистой кожей, а девочки, напротив, темноволосы и темнокожи.
Впрочем, и взрослые отличались точно так же: деловито проходящие туда — сюда по двору рослые мужчины были все до единого светлоглазы и светловолосы. А вот суетливо пробегающие с посудой в руках женщины — темноглазы, с густыми черными волосами.
С цветом кожи у взрослых обстояло ровно так же: у женщин как матовая бронза, а у мужчин — словно подсвеченное изнутри золото.
«Как же сильно мы выделяемся, — разглядывая птаи, подумала я. — Хотя… Итан с Валом вполне могут сойти за аборигенов: Итан ушки под волосами прячет, Вал в росте не особо уступает. Лишь цветом кожи от местных отличаются. Посильнее загорят — так будут вообще похожи. А вот я… словно белая, точнее, рыжая ворона — недоросток. Теперь понятно, почему на меня сегодня так смотрели женщины».
Задумавшись об этой интересной особенности птаи, глянула направо. Без отвлекающего, противного дождя наконец — то получилось как следует разглядеть приютивший нас дом. Сложенный из темных пород дерева, он смотрелся очень добротным и радовал глаз хозяев да гостей искусной резьбой вокруг окон.
Одобрительно хмыкнув, вновь мазнула взглядом по вихрастым макушкам ребятишек и посмотрела прямо перед собой.
На довольно — таки приличном расстоянии от сруба размещалось длинное строение с малюсенькими окошками и широкой двухстворчатой дверью. Назначение этой постройки мне пока было непонятно. Чуть подальше росло высоченное дерево с серебристо — голубоватой листвой, а около него красовался соломенной крышей уже знакомый навес.
Едва увидев эту постройку, вспомнила о спрятанном в сене Пушистике. Скелета, безусловно, кормить — поить не надо, но проведать вечерком стоит.
Внезапно мужской гогот и женский смех разрезали тишину. Повернув голову на звуки, обнаружила место, где, собственно, и планировалось проведение торжества.
На значительном удалении от кухни под сенью стройных деревьев расположились длиннющим рядом накрытые столы, а по обеим сторонам от них уже сидели на лавках нарядно одетые мужчины и женщины. Праздничное настроение витало в воздухе.
Откуда — то из — за дома старосты вышли с деловитыми лицами пять статных женщин. Торопливо пересекая двор и чуть ли не подметая землю длинными цветастыми юбками, они направились к столам, неся глиняные с виду кувшины. Последние штрихи…
С улыбкой наблюдая за хлопочущими хозяюшками, краем глаза зацепила знакомую фигуру: в дверях непонятного для меня строения стоял Итан. Придерживая одну створку, он смотрел куда — то внутрь довольно — таки темного помещения.
Что — то сказав невидимому собеседнику, согласно кивнул. Быстро повернув голову, муж, встретившись со мной взглядом, буквально на мгновение замер и, счастливо улыбнувшись, направился к нам с Васей. Подойдя близко — близко, обнял одной рукой и тихонько шепнул на ушко:
— Ты самая красивая. Люблю…
— Убедил — таки тебя староста взять кота? — хихикнул Вася.
В такой короткий срок птаи организовали просто изумительный праздник! Сидя между невозмутимым Итаном и пунцовым от смущения Валом (щеголяющим гирляндой из разноцветных листьев на груди и цветочком за ухом), я ела вкусные блюда и искренне наслаждалась.
Жители деревни в полном составе чистосердечно радовались, что тревожащей их напасти больше нет. Заверяя в почтении и уважении, вначале Элай, а потом поочередно остальные мужчины не раз и не два поднимали чарки с хмельным напитком за здоровье и благополучие «сильномогучих магов».