Да и никто в столовой не нравился мистеру Клейбери. Тетя Мэри ставила его в тупик, а Брендино пыхтение раздражало. Гейр и Джералд были подавлены и угрюмы. Айна поглядела на Сири, надеясь, что он попробует на мистере Клейбери свое обаяние. Но Сири совсем растерялся, до смерти устал и хотел домой. Он обжег супом язык. Воротничок ему жал, и к тому же все силы уходили на подражание великанским манерам. Так что когда мистер Клейбери случайно взглянул в сторону Айны, та была вынуждена подольститься к нему сама, выдавив отчаянную улыбку.
На малоподвижном великанском лице мистера Клейбери сначала появилось удивленное выражение, а потом довольное. Айна так и видела, как он обрадовался, что за этим мрачным столом нашелся хоть кто-то дружелюбный. И он улыбнулся в ответ — искренней веселой улыбкой. Несмотря на очки и лысину, улыбка у него была совсем как у Геста. Айна порозовела от надежды. Может быть, в конце концов Низины и не придется затоплять. Ведь если Айна что и умела, так это вить веревки из таких, как Гест.
После этого Айна стала некоторым образом такой же беззастенчивой, как и Сири. Она с улыбкой подалась вперед и спросила мистера Клейбери, в чем состоит его служба. А когда мистер Клейбери возразил, что для маленьких девочек это слишком скучно, Айна заверила его, что ей, наоборот, ужасно интересно. И больше ничего бессовестного ей говорить не пришлось. Мистер Клейбери расцвел. Он сиял, он хохотал, он рассказал дурацкую историю про своего подчиненного, и хотя Айна не все в ней поняла, но обнаружила, что мистер Клейбери ей страшно нравится. Она видела, что Гейр глядит на нее с надеждой, Сири — с ревностью, а Джералд — с немного высокомерным восхищением. Тетя Мэри явно радовалась тому, что застольная беседа течет так легко, а мистер Мастерфилд, которому поначалу, судя по всему, не терпелось заставить Айну замолчать, откинулся в кресле с видом несколько циничным. Все они Айну бесили. Мистер Клейбери был добрый великан, ему хотелось дружить, и он нравился Айне все больше и больше. И вот потому, что Айна так хорошо его поняла, к тому времени, когда Бренда доела в кухне оставшиеся две пинты супа и снова пропыхтела в столовую с блюдом мяса, обстановка в столовой была почти что веселая.
Даже мистер Мастерфилд едва ли не улыбался, доставая бутылку вина.
— Сначала дамы, — сказал он Айне. — Вина?
— Да, пожалуйста, — кивнула Айна, которой было беспокойно. Она понимала, что мистер Мастерфилд хочет показать, как он ей благодарен, но все равно его боялась.
— Что ты, Джерри, — встревожилась тетя Мэри. — Айна, разве мама разрешает тебе пить вино?
— Конечно, — сказал Сири, испугавшись, что ему не нальют. — Нам всем разрешают.
Тетя Мэри очень огорчилась.
— Но вам же нельзя! Вы такие маленькие для своего возраста!
Бренда от волнения оглушительно запыхтела.
— Я все время расту! — возразил Сири.
— А сколько тебе лет, детка? — поддразнил мистер Клейбери Айну.
Айна вспыхнула. Она подозревала, что мистер Клейбери считает ее совсем малышкой, Даже младше Сири, и боялась его разочаровать.
— Скоро четырнадцать, — призналась она.
— Тогда можно, — рассудил мистер Мастерфилд и, несмотря на то что тетя Мэри озабоченно хмурилась, налил Айне вина.
К великому облегчению Айны, мистер Клейбери откинул лысую голову и захохотал.
— Вот это да! — воскликнул он. — Ты же ровесница моей маленькой племянницы! — Было очевидно, что он считает свою племянницу просто чудом, так что, благодарно подумала Айна, все обошлось. — А я-то думал, что тебе еще рановато доверять такое роскошное золотое ожерелье! — добавил он, показывая на Айнину гривну. Лицо его приняло задумчивое выражение. На нем проявились медленные великанские воспоминания. — А я знаю, на что это похоже! — Он поглядел на мистера Мастерфилда. — Джерри, старина, а у тебя осталось то золотое ожерелье, которое нам дал тот забавный коротышка за то, что мы перетащили валун?
Сердце у Гейра бухнуло. Он старался не смотреть на испуганные и взволнованные лица Айны и Сири, а вместо этого стал глядеть на мистера Мастерфилда. Лицо у того было бледное, горькое и коварное.
— О чем это ты, Джордж? — проговорил он.
Гейр почувствовал, что волны от гривны при этих словах стали куда сильнее. Гривна заставляла мистера Мастерфилда лгать и жульничать, а то и убивать, лишь бы оставить себе вещь, чреватую для него гибелью.
Лицо у мистера Клейбери тоже стало уже не такое приятное.
— Может, ты и не помнишь, — сказал он. — Ты тогда страшно напился. Но мне хотелось бы знать, что случилось с тем ожерельем. В конце концов, половина его — моя.
— Понятия не имею, — бесцветным голосом ответил мистер Мастерфилд и пошел вокруг стола с бутылкой в руках.
Мистер Клейбери надул губы и глядел в спину хозяину едва ли не кровожадно. Гейру стало ясно, что если и была между ними какая-то дружба, гривна ее сгубила.
Джералд набрал воздуху в грудь:
— Кажется, я знаю, о каком ожерелье вы говорите, мистер Клейбери. Оно в кабинете.
Мистер Мастерфилд развернулся и обжег его яростным взглядом, и не только Гейр замер на месте, позабыв дышать.
— В кабинете действительно есть золотое ожерелье, — нервно сказала тетя Мэри. — Это называется гривна, Джералд. Очень изящное.
Мистер Клейбери рассмеялся и отхлебнул вина.
— Расскажу-ка я вам одну историю, — вдруг сказал он.
— Как любезно, — неуверенно отозвалась тетя Мэри.
— Мелюзге она еликому облегчению Айны, мистер Клейбери откинул лысую голову и захохотал.
— Вот эточно понравится, — продолжал мистер Клейбери. — Она началась прекрасным лунным вечером много-много лет назад. Жили-были два молодых человека, и звали их… ну, предположим, Джерри и Джордж, ладно? Они только-только вернулись из Оксфорда, и назавтра у Джерри была свадьба. А Джордж должен был быть дружкой. А вечером накануне свадьбы — тем вечером, о котором я говорю, — они невероятно, чудовищно, непомерно перепились, так перепились, что потом даже не знали, что, собственно, произошло. Однако они твердо помнили, как отправились на ферму под названием Кочки…
От ближайшего шкафа донеслось громкое «Ах!» Бренды.
— Там живет моя тетушка Марианна!
— Правда? — обернулся мистер Клейбери. — Она была очаровательной юной леди. — Тогда он развернул свой стул так, чтобы Бренда тоже вошла в круг слушателей, и, казалось, снова развеселился, хотя бы отчасти.
Гейр не сводил глаз с мистера Мастерфилда: никогда еще ему не приходилось видеть никого — ни человека, ни великана, — от кого бы так веяло опасностью. Одна надежда — наверное, мистер Клейбери знает, что делает.
— Эти молодые люди, — рассказывал мистер Клейбери, — шатались по всем Низинам и несколько раз возвращались горланить песни под окнами твоей тетушки. А потом они каким-то образом оказались на перекрестке трех дорог, на таком треугольничке травы. Там стоял придорожный столб, и если бы не он, приятели бы попадали. Так они напились. Мне продолжать?
— Ой, да! — выдохнула Бренда.
Но вопрос был задан мистеру Мастерфилду, и, к изумлению Гейра, мистер Мастерфилд рассмеялся, и рассмеялся весьма естественно.
— Почему бы и нет? — ответил он.
К гривне это отношения не имело. Гейр чувствовал, что она испускает все те же мощные ледяные волны. Либо у великанов имелся источник силы, о котором Гейр не знал, либо мистер Клейбери был очень могущественным волшебником.
— Отлично! — радостно воскликнул мистер Клейбери. И вот что он рассказал — и рассказал, подумал Гейр, превосходно, как не стыдно было бы и самому Баноту.
Джордж и Джерри цеплялись за придорожный указатель и со всей своей мочи орали песню про некую Нелли Дин, и тут из канавы выскочил странный человечек и направился к ним.
— Не окажете ли вы мне одну услугу? — спросил он.
Они оборвали песню и изо всех сил постарались на него посмотреть. Оказалось, что в их состоянии разглядеть его непросто. Одежда его сливалась с лунным светом, но они все-таки разобрали, что он светловолос и светлобород и что он смеется над их пьянством. Джерри это несколько задело, и он с достоинством выпрямился. К несчастью, при этом он забыл выпустить из рук указатель. Указатель выдернулся, и Джордж сполз в траву. Но Джерри был не из тех, кого могли отвлечь подобные мелочи. Он попросту принял указатель в объятия и строго спросил:
— А ты что за черт, смешной коротышка?
Джорджу показалось, что тон Джерри обидел человечка, а сила произвела на него весьма сильное впечатление. Но Джордж устал лежать на земле и поэтому сказал:
— Поставь указатель обратно, Джерри. Он мне нужен.
Судя по всему, Джерри изрядно удивился, увидев, что в руках у него придорожный указатель.
— Откуда я его взял, Джордж? — спросил он. — Это ведь придорожный указатель. Может быть, надо забрать его домой на память?
— Нет, — ответил Джордж. — Он мне нужен. Поставь его обратно.
Джерри честно постарался водворить указатель на место, а Джордж изо всех сил постарался ему помочь, но они столкнулись с непреодолимыми трудностями, поскольку Джордж никак не мог отыскать ямку, в которую предполагалось воткнуть столб, зато Джерри обнаружил сразу несколько. Каждый раз, когда указатель падал, им становилось все смешнее. Судя по всему, коротышке тоже было точно так же смешно. Когда он поставил указатель на место, все уже окончательно ослабели от хохота. А проклятая штуковина снова стала падать. Но коротышка не собирался с этим мириться. Он сказал указателю — довольно сурово — пару каких-то странных слов, и тот послушно установился — прочно, как скала.
— По-моему, он теперь показывает наоборот, — заметил Джордж, глядя на названия на стрелках, но поскольку никто не обратил на это внимания, он присел отдохнуть.
Между тем Джерри решил, что коротышка ему лучший друг.
— Старина Шмендрик! — протянул он и так обхватил коротышку рукой, что тот даже охнул. — Ты никак просил нас об услуге?
— Именно, — отвечал коротышка таким тоном, будто удивился, что Джерри об этом помнит. И показал куда-то в поле за изгородью. — Не будете ли вы так добры перекатить этот камень?