Со стороны Синайского полуострова рек, лиманов и озер не было, зато со стороны Нила ими была усеяна вся дельта этой самой большой реки Африканского континента. Митяй собрал ведлов на только что построенной портовой площади, и они провели совместное ведлование, в ходе которого сначала под его руководством был изготовлен макетный план местности, а затем произведена тренировка, и они вырыли начало Суэцкого канала длиной в пятьдесят метров. После этого уже никому не были нужны никакие подсказки. Всем всё сразу же стало ясно, и народ, рассевшись по супершишигам, поехал на трассу канала. Первая машина доехала до самого Суэца, а последняя лишь подъехала к тому месту, где канал должен открыть дорогу из моря Ирины в Индийский океан. Больше всего машин и народу, почти по четыре тысячи ведлов, собрались в двух местах, где рукава Нила впадали в два довольно больших озера. Именно там великая каменная охота и началась, но на этот раз ведлы, подойдя к озёрам, опустившись на корточки и засунув в воду ладони, принялись звать камни от первого, второго, третьего и даже четвёртого порога Нила, причём большие, и те, откликнувшись, пошли.
Разумеется, ведлы не стремились к тому, чтобы зацепить как можно больше камней. Каждый отправлял в путь не более пяти, а потому камни двигались с большой скоростью, примерно в двести километров в час, придерживаясь середины реки. Огромным нильским крокодилам, которые в те времена достигали в длину даже до шестнадцати метров и весили по четыре с половиной тонны, пришлось волей-неволей уступать им дорогу, так как ничего хорошего встреча с каменным бегемотом, плывущим в воде над самым дном с огромной скоростью, не принесла бы. Ведловали путешественники играючи, ведь не на себе же они пёрли камни, а влекли их вниз за счёт немереной силы Матери-Земли, которая давно уже поверила в мудрые решения ведлов, и потому никто даже не вспотел. Они перебрасывались шутками, с азартом обгоняя камни друг друга, как на автогонках, по ходу дела перекусывали, делали различные упражнения для разминки, и вообще по ним не было заметно, что они вкалывают от всей души. Митяй, как всегда, работал ударно и вёл сразу четыре группы камней от каждого из нильских порогов, которые очень быстро сделались проходимыми для судов, правда, только в среднем течении реки. В каждой его группе насчитывалось по тридцать камней, и они были лидерами заплыва во всех четырёх пелотонах.
Соревноваться с ним мог один только Игнат. У одного на глазах были надеты бриллиантовые, а у другого рубиновые очки, и оба соревновались очень азартно, но правил не нарушали и камни с трассы не выбивали. Игнат, пристроившийся в хвост всем четырём группам камней, плывущим клином, попросту свиньёй, как тевтонские рыцари, какое-то время выжидал, а затем все его камни — их всё же было поменьше, по двадцать четыре в каждой группе, — стремительно взмыли вверх, вылетели из воды и, вздымая тучи брызг, эффектным прыжком обогнали все четыре Митяевы команды, после чего помчались вперёд. Митяю уже ничего не оставалось, как пожать другу руку и сказать:
— Поздравляю, Игнат, ты сделал меня чисто. Просто блеск!
Тот возмущённо воскликнул:
— Как это? Дистанция же ещё не закончилась, Митяй!
— А вот так, Игнатушка, у меня не получается вести их быстрее, — смеясь, признался Митяй. — Что же мне теперь из-за этой гонки пупок, что ли, рвать? Зато я приду к финишу вторым.
Ага, размечтался. Только первая команда камней Митяя пришла к финишу второй и с разгона ударилась в берег озера, обращенный к Красному морю, вызвав целый взрыв породы и водяных брызг. Все остальные добрались какая пятой, а последняя так и вовсе девятой, но всё же в зачётной десятке. Камни весом по десять-двенадцать тонн, ударяя в берега озера и двигаясь по неглубокой речушке, словно сотни бульдозеров, в первые сутки проделали едва ли не больший объём работы, чем за последующие пять дней, пока шло великое каменное ведлование. В итоге ведлы прорыли канал шириной в полкилометра и глубиной в семьдесят метров, берега которого даже не пришлось укреплять. Разве что это сделают жители этих мест в будущем. После этого ведлы двое суток отдыхали. Они устали не столько от ведловства, сколько всем просто хотелось хорошенько выспаться. Увы, но у таких больших ведлований имелся один очень серьёзный недостаток: начал — ведлуй до конца. Правда, ведловать при этом можно было посменно, только в данном случае это не имело никакого смысла. Как говорится, чем раньше сядешь, тем скорее выйдешь.
После этого Митяй проверил спецификации грузов на остающихся машинах, тепло попрощался с юными, но уже мудрыми и пытливыми ведлами, правда, ещё и большими озорниками, и супершишиги поднялись на борт Митяев.
Пора было начинать планомерное исследование Северной Африки с воздуха. У руководителя экспедиции давно уже имелись кое-какие мысли на счёт Африканского континента, но прежде, чем воплощать их в конкретные проекты, следовало всё-таки сначала хорошенько изучить местность. Карты двадцатитысячелетней будущности, конечно, хорошее подспорье в работе, но действовать-то предстояло сегодня. Сразу после того, как ведлы-прогрессоры стали готовиться в путь и прощаться с друзьями — кто знает, когда они теперь встретятся, — Митяй собрал большое совещание комсостава на флагмане и поставил перед всеми командирами такую задачу: первыми поднимаются в воздух и вылетают каждый по своему маршруту гидросамолёты. Вслед за ними выдвигаются, каждый со своей скоростью, Митяй, чтобы равномерно рассредоточиться попарно вдоль берега от дельты Нила до полуострова перед заливом Сидра, название которого он не знал.
Ещё он ознакомил их со своим самым большим секретом, о существовании которого знали только Таня и её старшая дочь, юная ведла с говорящими камнями Танечка. Именно этой очаровательной девчушке, блин, глазами — вылитый Данила, принадлежала идея изготавливать из обычной формовочной мастики цветную фотомастику, способную послужить ведлу как в качестве фотобумаги, так и превосходного материала для скульптурного фотопортрета.
Самым замечательным было то, что любой отдельно взятый кусок мастики обладал памятью говорящих камней, а потому по воле ведла какой-нибудь цветной бюстик, стоящий на столе, мог превратиться в бюст любого из тысячи людей. Изобрела Танечка эту штуковину недавно, минувшей зимой, а потому Митяю удалось всё сохранить в тайне. Девочка была преисполнена надежд, что её открытие встретят овациями. Когда же её отчим велел снять с огромного, двенадцать на девять метров, стола скатерть и объяснил ведлам, что те видят перед собой, и, встав и посадив к себе на плечо Танечку, объяснил, кто изобрёл эту чудо-мастику, после чего показал всем карту Израиля, Пальмиры, Синайского полуострова и части Аравии, девочка получила такой заряд положительных эмоций от бури восторга, проявленного самыми мудрыми и могущественными ведлами, что его может хватить ей теперь и до конца жизни. После этого Митяй объяснил всем, как это важно, чтобы самолёты всё время летели на высоте в семь тысяч метров по своим маршрутам, не сворачивая ни влево, ни вправо, а строго по прямой, и чтобы при этом два ведла-штурмана, надев свои увеличительные очки, лёжа на специальных кушетках смотрели вниз и не ёрзали. Если все будут умницами, то они получат точную рельефную карту местности.
Также Митяй предупредил всех, что, возможно, им придётся построить ещё один большой порт где-то в районе залива Сидра и что он желает получить точную карту северо-востока Африки по линии Красного моря до Джибути, оттуда через Эфиопское нагорье к району южнее плато Дарфур и от него вдоль двадцатого меридиана, если мерить от Гринвича, к берегам моря Ирины. Намекнул он всем и о том, что, возможно, им предстоит ещё одна великая каменная охота, и не одна. В общем, аэрофотосъёмка всё покажет. На этом совещание закончилось, и все ведлы-штурманы, радуясь, что теперь они станут ещё и картографами, бросились к самолётам-амфибиям.
Летающая Шишига — ну не захотели ведлы-авиастроители называть своё изделие по-другому! — хотя и была поменьше на треть, чем её прототип, обладала завидной дальностью полёта в четырнадцать тысяч километров, разумеется, благодаря кристаллическому топливу, при скорости в шестьсот километров в час и максимальном потолке в восемь километров. Навигационное оборудование позволяло этому самолёту лететь по строго заданному курсу с нужной скоростью, фиксируя каждый пройденный километр пути. Мастерство пилотов было вполне приемлемым, чай два года уже испытывали самолёты и налетали в среднем по восемьсот часов, не угробив при этом ни одного аэроплана. Вот на них-то Митяй и надеялся больше всего, очки ведь были всевидящие.
Правда, ведловать каждому штурману в полёте придётся по двадцать часов подряд, не меньше, пока летающая Шишига не приводнится для дозаправки. Митяй отправлялся в этот полёт простым ведлом-штурманом, намереваясь пролететь над Нилом и его окрестностями к западу. Он поднялся на борт самолёта и лёг на кушетку с дыркой для физиономии, обитой мягким сафьяном, но бриллиантовые очки надевать не спешил. Рано, самолёт ведь сначала должен набрать над морем высоту, выйти на точку старта, а уже затем начать полёт по заданному маршруту. Для него это был очень важный этап экспедиции, и вот почему. Первые же исследования показали, что температура воды в юго-восточной части моря Ирины составляет у поверхности плюс двадцать шесть градусов в районе Хайфы, что и немудрено, ведь температура воздуха танцует в пределах от двадцати четырёх ночью и до тридцати восьми в полдень. Зато температуpa воды в Ниле была ниже, всего двадцать два градуса, и это заставляло задуматься. Ещё очень важным Митяю показалось то, что вода через канал текла из Красного моря в море Ирины спокойно. Во всяком случае, последнее говорило о том, что это море ещё будет какое-то время наполняться водой и, возможно, его уровень поднимется метра на два-два с половиной, что ещё не есть катастрофа.
Уже через полчаса в небольшом носовом отсеке, где Митяй лежал на пару с Игнатом, раздался сигнал предупреждения. Они быстр