• масса легче реагирует на эмоции;
• у массы ослаблены умственные способности.
У массы нет настроя на тонкую аналитическую работу. Она хочет слышать ясные мнения и сильные суждения.
Человек в массе легковерен, склонен к обезличиванию. Соответственно уменьшается его способность к критическому восприятию и различению оттенков и полутонов. Он окрашивает мир в черно-белые краски. На первый план выступает инстинктивное и иррациональное.
Поэтому речь, обращенная к массам, во все времена использовалась демагогами всех видов. Они применяли формы массового внушения и заражения: манипулируя неконтролируемыми чувствами толпы, внедряли свою волю в подсознание людей – зачастую с губительными для них самих последствиями.
Толпа – скопление людей, не объединенных целью и организационно-ролевой структурой, но связанных общим центром внимания и эмоциональным состоянием.
Единой считается такая цель, достижение которой каждым из участников взаимодействия зависит от достижения ее другими участниками; наличие такой цели создает предпосылку для сотрудничества. Если цель каждого достигается вне зависимости от достижения или недостижения ее остальными, то взаимодействие отсутствует или оно минимально.
Когда цели участников толпы не совпадают, при их столкновении возникает острейшее отрицательное взаимодействие. Например, при массовой панике каждый страстно желает спастись, в стяжательной толпе каждый стремится что-то добыть, и все друг для друга являются помехами (Назаретян, 2004, с. 21).
Выявлены два основных механизма психического заражения в толпе: cлуxи и эмоциональное кружение.
В полном зале рассказано нечто очень смешное, и все громко смеются. Вы только что вошли и не слышали шутку, однако, поддавшись общему настроению, смеетесь вместе со всеми.
Это самый простой пример взаимного заражения, который и называют циркулярной реакцией.
Однако даже заразительное веселье не всегда бывает совершенно безобидным. У театральных актеров бытует жаргонное выражение «повело». Оно означает такую неприятную ситуацию, когда в самый драматический момент спектакля кому-то из участвующих в сцене «попала в глаз смешинка». Актер прыскает от смеха, это совершенно неуместное состояние передается партнерам – и сценическое действие разрушается (Назаретян, 2004, с. 23, 25).
Эмоциональное кружение – это взаимное заражение, то есть передача эмоционального состояния на психофизиологическом уровне контакта между организмами.
Эмоциональное кружение стирает индивидуальные различия. Ситуативно снижается роль личностного опыта, индивидуальной и ролевой идентификации, здравого смысла. Индивид чувствует и ведет себя, «как все». Происходит эволюционная регрессия: актуализуются низшие, филогенетически более примитивные пласты психики. Регрессия способна подчас достигать невероятных глубин. Например, в книге французских историков «Революционный невроз» приведены документальные свидетельства случая, когда толпа озверевших бунтовщиков, растерзав тело ненавистного царедворца, съела (или сожрала?) его куски.
У Фрейда читаем: «Похоже, достаточно оказаться вместе большой массе, огромному множеству людей для того, чтобы все моральные достижения составляющих их индивидов тотчас рассеялись, а на их месте остались лишь самые примитивные, самые древние, самые грубые психологические установки» (Назаретян, 2004, с. 26).
В толпе взаимное психологическое заражение начинается уже на первых стадиях ее образования, когда нарастают общее возбуждение и эмоциональность реагирования. В дальнейшем, с возрастанием конформизма тех, кто находится в толпе, психологическое заражение только усиливается. Пик заражения достигается в процессе циркулярной реакции, когда одна и та же информация попадает к человеку из толпы несколько раз, обрастая «новыми» яркими деталями, характеристиками и фактами, чего не было на самом деле, но соответствует ожиданиям. В этом случае психологическое заражение принимает форму «взаимной подзарядки».
Г. Лебон (1995) конкретизирует указанные выше особенности этого краткоживущего сообщества. Приведу его рассуждения.
В толпе «сознательная личность исчезает, причем чувства и идеи всех отдельных единиц, образующих целое, принимают одно и то же направление. Образуется коллективная душа, имеющая, конечно, временный характер, но и очень определенные черты… Индивид, пробыв несколько времени среди действующей толпы, под влиянием ли токов, исходящих от этой толпы, или каких-либо других причин – неизвестно, приходит скоро в такое состояние, которое очень напоминает состояние загипнотизированного субъекта». Толпа – качественно новая система, а не конгломерат. В ней «нет ни суммы, ни среднего входящих в ее состав элементов, но существует комбинация этих элементов и образование новых свойств».
Человек в толпе обладает удивительно высокой восприимчивостью к заражению. «В толпе всякое чувство, всякое действие заразительно, и притом в такой степени, что индивид очень легко приносит в жертву свои личные интересы интересу коллективному. Подобное поведение, однако, противоречит человеческой природе, и потому человек способен на него лишь тогда, когда он составляет частицу толпы… Прежде чем он потеряет всякую независимость, в его идеях и чувствах должно произойти изменение, и притом настолько глубокое, что оно может превратить скупого – в расточительного, скептика – в верующего, честного человека – в преступника, труса – в героя».
«Толпе знакомы только простые и крайние чувства; всякое мнение, идею или верование, внушенные ей, толпа принимает или отвергает целиком и относится к ним или как к абсолютным истинам, или же как к столь же абсолютным заблуждениям… Кто умеет вводить толпу в заблуждение, тот легко становится ее повелителем; кто же стремится образумить ее, тот всегда бывает ее жертвой».
Лебон много внимания уделяет изменчивости толпы – ее удивительной способности моментально, «все разом» реагировать на импульсы, получаемые от вожаков. Это показывает, что человек в толпе действительно обладает новым качеством, становится элементом новой системы. Он не обдумывает свои действия.
«Если бы индивиды в толпе ограничивались только соединением заурядных качеств, которыми обладает каждый из них в отдельности, то мы имели бы среднюю величину, а никак не образование новых черт. Каким же образом возникают эти новые черты?
Появление этих новых специальных черт, характерных для толпы и притом не встречающихся у отдельных индивидов, входящих в ее состав, обусловливается различными причинами. Первая из них заключается в том, что индивид в толпе приобретает, благодаря только численности, сознание непреодолимой силы, и это сознание позволяет ему поддаваться таким инстинктам, которым он никогда не дает воли, когда бывает один. В толпе же он менее склонен обуздывать эти инстинкты, потому что толпа анонимна и не несет ответственности. Чувство ответственности, сдерживающее всегда отдельных индивидов, совершенно исчезает в толпе.
Вторая причина – заразительность или зараза (психическое заражение. – В. Ш.) – также способствует образованию в толпе специальных свойств и определяет их направление. Зараза представляет собой такое явление, которое легко указать, но не объяснить; ее надо причислить к разряду гипнотических явлений…
Третья причина – это восприимчивость к внушению; заражение, о котором мы только что говорили, служит лишь следствием этой восприимчивости.
Таково же приблизительно положение индивида, оставляющего частицу одухотворенной толпы. Он уже не сознает своих поступков, и у него, как у загипнотизированного, одни способности исчезают, другие же доходят до крайней степени напряжения.
Итак, исчезновение сознательной личности, преобладание личности бессознательной, одинаковое направление чувств и идей, определяемое внушением, и стремление превратить немедленно в действия внушенные идеи – вот главные черты, характеризующие индивида в толпе. Он уже перестает быть самим собой и становится автоматом, у которого своей воли не существует.
Таким образом, становясь частицей организованной толпы, человек спускается на несколько ступеней ниже по лестнице цивилизации. В изолированном положении он, быть может, был бы культурным человеком; в толпе – это варвар, то есть существо инстинктивное. У него обнаруживается склонность к произволу, буйству, свирепости, но также и к энтузиазму и героизму, свойственным первобытному человеку» (Лебон, 1995, с. 161–165).
«Как бы ни была нейтральна толпа, она все-таки находится чаще всего в состоянии выжидательного внимания, которое облегчает всякое внушение. Первое формулированное внушение тотчас же передается вследствие заразительности всем умам, и немедленно возникает соответствующее настроение. Как у всех существ, находящихся под влиянием внушения, идея, овладевшая умом, стремится выразиться в действии. Толпа так же легко совершит поджог дворца, как и какой-нибудь высший акт самоотвержения; все будет зависеть от природы возбудителя, а не от тех отношений, которые у изолированного индивида существуют между внушенным актом и суммой рассудочности, противодействующей его выполнению» (Лебон, 1995, с. 169–170).
«Каковы бы ни были чувства толпы, хорошие или дурные, характерными их чертами являются односторонность и преувеличение. В этом отношении, как и во многих других, индивид в толпе приближается к примитивным существам.
Односторонность и преувеличение чувств толпы ведут к тому, что она не ведает ни сомнений, ни колебаний. Как женщина, толпа всегда впадает в крайности. Высказанное подозрение тотчас превращается в неоспоримую очевидность. Чувство антипатии и неодобрения, едва зарождающееся в отдельном индивиде, в толпе тотчас же превра