Некоторые родители предлагают денежное вознаграждение за хорошие оценки, другие считают, что нельзя платить детям за то, что они в любом случае должны делать. Главный аргумент против таких денежных поощрений – деньги могут превратить интересное занятие в нудную работу и поставить под угрозу врожденный интерес к познанию.
Мы не согласны с подобной аргументацией. Во-первых, сами оценки являются внешним фактором по отношению к учебе, и добавление в систему поощрений материального стимула не должно влиять на врожденный интерес к учебе. Во-вторых, получать вознаграждение за хорошую работу – элемент взрослой жизни, и денежное стимулирование хороших оценок выглядит как подготовка к ней. Деньги олицетворяют ценность, и использование денег в качестве вознаграждения за отличные оценки показывает ребенку, какое значение придают общество и семья отличным результатам в учебе.
Согласимся, что если дети получают деньги просто за то, что посещают школу, то они вряд ли станут ходить в нее бесплатно (представить себе такую ситуацию довольно сложно). Но в чем проблема, если вы платите им за дополнительный труд и за достойные результаты? Мы не видим ничего плохого в том, чтобы взять на вооружение этот способ, хотя вы, конечно же, можете придерживаться нематериальных видов поощрения.
ИССЛЕДОВАНИЯ ПОКАЗЫВАЮТ, ЧТО ДЕТИ, У КОТОРЫХ ЕСТЬ БАНКОВСКИЕ СЧЕТА, С БОЛЬШЕЙ ВЕРОЯТНОСТЬЮ СТАНОВЯТСЯ ЭКОНОМНЫМИ ВЗРОСЛЫМИ, ТАК ЖЕ КАК И ДЕТИ, С КОТОРЫМИ РОДИТЕЛИ ОБСУЖДАЮТ ДЕНЕЖНЫЕ ВОПРОСЫ.
Важно не забывать: если вы хотите привить детям самоконтроль, следует быть последовательным в поощрениях. Установите систему, обозначьте цели: сколько стоит пятерка, сколько – четверка, какие предметы при этом важны. С детьми младшего возраста вы можете устанавливать график выплат, дети постарше уже способны обсуждать систему бонусов и штрафов и даже подготовить формальный контракт между сторонами. Система поощрений может меняться с годами, но главное, чтобы она существовала и обеспечивала необходимую дисциплину даже в подростковом периоде, когда ее поддержание дается особенно трудно.
С точки зрения родителей, проблемы подростков объясняются тем, что их самоконтроль находится еще на детском уровне, а желания и потребности приближаются к уровню взрослых. Гармония, достигнутая к 9–11 годам, нарушается у подростков дальнейшим бурным гормональным развитием, вызывающим к жизни сексуальные желания, агрессию и стремление к удовольствиям. До определенной степени подростки отдают себе отчет в том, что нуждаются в помощи. Не зря они раскупили миллионы экземпляров книги «Сумерки»[36], где герои книги, Эдвард и Белла, понимают, что героиня может лишиться человеческого облика и жизни.
Сегодняшние подростки, даже если они и не подвергаются опасности превратиться в вампиров, осознают, что имеет в виду Эдвард, когда говорит Белле: «Я никогда не позволю себе лишиться даже части моего самообладания, когда ты рядом».
С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ РОДИТЕЛЕЙ, ПРОБЛЕМЫ ПОДРОСТКОВ ОБЪЯСНЯЮТСЯ ТЕМ, ЧТО ИХ САМОКОНТРОЛЬ НАХОДИТСЯ ЕЩЕ НА ДЕТСКОМ УРОВНЕ, А ЖЕЛАНИЯ И ПОТРЕБНОСТИ ПРИБЛИЖАЮТСЯ К УРОВНЮ ВЗРОСЛЫХ.
Перед родителями встает неблагодарная задача: обеспечить дополнительный внешний контроль за подростком до тех пор, пока уровень его собственного самоконтроля не начнет соответствовать его порывам. И при этом они должны относиться к нему в какой-то степени как к взрослому человеку. Возможно, самый лучший способ достижения компромисса – дать подростку возможность участвовать в выработке правил поведения, но делать это нужно только тогда, когда все находятся в спокойном и уравновешенном состоянии, а не в ситуации, когда отпрыск первый раз вернулся домой в два часа ночи. Если подросток участвует в разработке домашних правил, он воспринимает их как свою личную ответственность, а не как родительскую волю. Если перемирие достигнуто при его участии, он будет стремиться его соблюдать и, по крайней мере, будет понимать последствия, которые повлекут нарушения договоренностей. И чем больше он вовлечен в процесс постановки целей и задач, тем активнее готовит себя к следующему этапу самоконтроля – самонаблюдению.
Наблюдающие глаза
До своего знаменитого эксперимента с мармеладом Уолтер Мишел сделал другое открытие в области самоконтроля. Он работал в Тринидаде, где изучал этнические стереотипы двух основных групп населения – африканского и индийского происхождения. Каждая из этнических групп придерживалась собственного представления о негативных свойствах другой: индийцы считали африканцев слишком беззаботными и склонными бездумно тратить деньги; а по мнению африканцев, индийцы были унылыми скрягами, у которых преобладал пассивный интерес к жизни. Мишел решил проверить эти стереотипы, предложив детям из каждой группы выбор между большой и дорогой шоколадкой через неделю или шоколадкой в десять раз меньше немедленно.
Мишелу удалось подтвердить справедливость стереотипов, но в процессе исследования он столкнулся с более любопытным и выраженным эффектом. Дети, жившие в полной семье, гораздо чаще делали выбор в пользу отложенного вознаграждения. Расовые и этнические вариации тоже могли объясняться этим различием, поскольку для индийцев были характерны полные семьи, а африканские дети в основном воспитывались матерями-одиночками. Значение отцовства подтвердилось исследованием в африканских семьях: половина детей, живших с отцами, предпочли отложенное вознаграждение, а среди детей, живших без отца, никто не захотел ждать. Причем не захотели ждать большую шоколадку и индийские дети, росшие в неполных семьях.
Результаты исследования были опубликованы в 1958 году. Однако и в ту пору, и в последующие десятилетия итоги эксперимента остались без внимания: говорить о том, что в неполных семьях имеются серьезные деформации, считалось тогда неприличным и опасным для карьеры (с сенатора Д.П. Мойнихэна за это просто содрали шкуру[37]).
Начиная с 1960-х годов изменения в федеральной политике, общественных взглядах и статистике разводов привели к росту семей с одним родителем – как правило, матерью. Никто не хочет критиковать этих матерей, и мы тоже испытываем уважение к их тяжелому труду и преданности своим детям, но с течением времени стало невозможно игнорировать результаты исследований, подобных тому, что провел Мишел.
По общему правилу (с существенным количеством исключений, в числе которых Билл Клинтон и Барак Обама), дети, выросшие в неполной семье, менее успешны в жизни. Даже с корректировкой результатов на социально-экономические факторы и ряд других переменных дети из полных семей показывают лучшую успеваемость в школе. У них крепче здоровье и выше эмоциональная приспособляемость. У них развиты социальные связи, они реже совершают антиобщественные действия. Они чаще поступают в элитарные университеты и реже попадают в тюрьму.
Одно из возможных объяснений состоит в том, что дети из неполных семей изначально испытывают недостаток самоконтроля. Если отец (или мать) оставил семью, он (или она) мог оставить своим детям генетическое наследство, обусловливающее импульсивность поведения и недостаток самоконтроля. Для того чтобы скорректировать результаты, исследователи обратились к семьям, в которых отцы отсутствовали по другим причинам: долгая командировка за границу или смерь в молодом возрасте. Результаты оказались размытыми. Дети из этих семей тоже испытывали проблемы с самоконтролем, но не настолько серьезные, как те, чьи отцы ушли из семьи по своей воле. Эти исследования в очередной раз подтвердили, что дети формируются и наследственностью, и окружением.
Какова бы ни была роль генов, существует еще один фактор, влияющий на формирование детей в неполных семьях: за ними наблюдает меньше глаз. Наблюдение – важнейший элемент самоконтроля, и двое родителей, по определению, справляются с этим лучше, чем один. Родители-одиночки в большей степени заняты решением базовых вопросов существования (заработать на жизнь, заботиться о здоровье, оплатить счета), создание правил и контроль их исполнения не всегда оказываются среди их главных приоритетов. Когда родителей двое, они могут делить задачи между собой и уделять больше времени воспитанию характера ребенка.
Для профилактики преступности среди молодежи социальные работники дважды в месяц посещали 250 мальчиков на дому. Они вели записи своих наблюдений относительно семьи, дома и уклада жизни молодых людей в течение шести лет – с 10-летнего до 16-летнего возраста. Спустя несколько десятилетий, когда мальчикам было уже по 40–50 лет, исследовательница Джоан Маккорд сравнила записи о подростковом эксперименте с тем, как люди вели себя во взрослой жизни, особенно в части криминальных инцидентов.
КАКОВА БЫ НИ БЫЛА РОЛЬ ГЕНОВ, СУЩЕСТВУЕТ ЕЩЕ ОДИН ФАКТОР, ВЛИЯЮЩИЙ НА ФОРМИРОВАНИЕ ДЕТЕЙ В НЕПОЛНЫХ СЕМЬЯХ: ЗА НИМИ НАБЛЮДАЕТ МЕНЬШЕ ГЛАЗ. НАБЛЮДЕНИЕ – ВАЖНЕЙШИЙ ЭЛЕМЕНТ САМОКОНТРОЛЯ, И ДВОЕ РОДИТЕЛЕЙ, ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ, СПРАВЛЯЮТСЯ С ЭТИМ ЛУЧШЕ, ЧЕМ ОДИН.
Недостаток контроля со стороны взрослых был одним из главных факторов, определяющих возможность криминального поведения. Социальные работники указывали в своих записях, насколько регулярным был контроль взрослых над подростком, когда он находился вне школы. Чем меньше времени подросток проводил под наблюдением взрослых, тем больше была вероятность совершения им преступлений против собственности или личности в будущем.
Прошедшие десятилетия не умалили важности родительского наблюдения. Последние обзоры исследований, изучавших употребление марихуаны, охватившие более 35 тысяч респондентов, выявили прочную связь с родительским контролем.
Если родители контролируют местонахождение своего ребенка – чем он занимается и в какой компании, шансы на употребление им наркотиков значительно меньше, чем в ситуации, когда подобный контроль ослаблен или отсутствует. Польза контроля старших похожим образом выявилась и при обследовании детей, больных диабетом.