Я тоже сделал пару глотков, сгреб с тарелки остатки сушеного кальмара и отправил их в рот, заодно давая товарищам проржаться.
— А потом она огрела меня чем-то тяжелым по голове. Пришел я в себя уже голый, разложенный на той самой кровати в позе буквы «Х». Руки пристегнуты наручниками, во рту кляп…
— …а в жопе — вибратор! — снова перебил меня Химик и заржал.
— Ну, за гостеприимство! — тут же поднял бутылку Физик.
— Да ну вас. Может, сами тогда эту историю додумаете, раз такие умные?
Не то, чтобы я всерьез на этих пьяных балбесов обиделся, но уже начало надоедать.
— Все-все, больше не будем, давай рассказывай.
— Им-менем временно исполняющего обязанности кур-ратора, приказываю тебе продолжать, агент Уборщик… ик… — неубедительно стукнул по столу Химик и икнул.
Физик перехватил мой взгляд, выразительно закатил глаза и незаметно убрал пару еще не начатых пивных бутылок, стоящих рядом с уже сильно набравшимся ботаником, под стол.
— Сама, хозяйка, судя по звукам, в тот момент принимала душ, — продолжил я свой рассказ, — И дожидаться ее возвращения мне решительно не хотелось. К счастью, одежда оказалась сложена в этой же комнате, на тумбочке в углу. Как раз под полкой с агрегатами всевозможных форм, цветов и размеров. И далеко не все они были человеческими!
— Ой, заливаешь, — не поверил Физик, — Как-то уж слишком прогрессивно для бабки-то!
— Думаю, она из тех бабок, что еще партийных работников порола и соски им выкручивала во имя Ленина, комсомола и светлого коммунистического будущего.
С той стороны стола, где сидел Химик, раздалось странное похрюкивание, имитирующее смех, а потом грохот и звук падающего тела.
— Мда. Что-то слабоват наш студент оказался. Видать, не выдержал тяжкого бремени временно ИО куратора. Ладно, пусть отдыхает. Так что там с твоей озабоченной старушкой?
— А ничего. От наручников я освободился быстро — они же не настоящие, и опытного вора такими не удержишь. Быстро сгреб одежду, сорвал со стены какую-то картину, завешенную рушником, и прямо голышом выскочил в коридор. Сиганул бы в окно даже не думая, но в проклятой «красной комнате» их не оказалось. Выскакиваю я, значит, в чем мать родил: в одной руке шмотки, в другой — шмотки, а прямо на меня вываливается бабка. Голая, в мыльной пене, сиськами пол подметает, зубами железными чечетку стучит…
Я сделал нарочито медленный и глубокий глоток, допивая очередную бутылку.
— Ну? Не томи! — не выдержал Физик.
— Что «ну»?
— Как от старухи той ушел?
— А никак. Съела она меня.
Дошло до него не сразу. А как дошло, в меня полетели пакетики с сухариками.
— Дебил ты, Уборщик! И шутки у тебя бородатые.
— Да просто мимо проскочил и все. Бабка не такая уж и бодрая оказалась — ей же лет семьдесят было, не меньше.
— Погоди. А как же она тебя тогда…
— Меня в комнату перенес и связал ее помощник. Здоровый такой детина, я с ним едва-едва разминулся. Так что пришлось все же через окно. Швырнул в него табурет, а сам следом, рыбкой и огородами оттуда… А знаешь, что самое обидное?
— Что?
— Мне же чтобы табурет схватить, пришлось одежду там бросить — руки-то заняты были. Я тогда еще задумался, картину оставить, или вещи свои. Ну и решил хватать то, что ценнее. До машины можно и нагишом добежать, а там валялось кое-что из старой одежды.
— И?
— Картина же полотенцем накрыта была, помнишь? Я с ней так и все это время пробегал — во избежание всякого. А как до машины добрался и приоделся, то решил глянуть на свой улов…
Я неторопливо поднялся, шатаясь добрался до холодильника и достал еще одну бутылку.
— Слушай, Уборщик, ты что, специально издеваешься?
— О, точно! За клининговых специалистов мы еще не пили! — передразнил я Физика, открывая пиво и делая глоток.
— Давай уже, не томи. Так что там за картина оказалась?
— В «красной комнате бабки-БДСМщицы, прямо над кроватью висел… Та-да-та-да-а-ам! — я неуклюже изобразил фанфары, — …портрет Леонида Ильича Брежнева! Самая, сука, что ни на есть обычная дешевая фотокопия. Понимаешь?
— Понимаю. Облажался ты, короче.
— Я этой извращенке шмоток на полтора косаря зелени оставил. Но дело даже не в этом. Икона мной украденная, она ведь тоже там висела, рядом с портретом. Так эта старая ведьма портрет Брежнева прикрыла, чтобы он творящихся под ним безобразий не видел, а икону — нет!
— Мда-а. Опасная и неблагодарная у тебя была работа, друг мой Уборщик, не то, что сейчас. Ну что, ты за руки, я за ноги? — и Физик кивнул на мирно сопящего под столом и временно уклоняющегося от исполнения обязанностей куратора Химика…
Глава 4. На Байкал!
— Доброе утр-р-ро птички! Доброе утр-р-ро мошки! И тебе доброе утро, морда ты алконавтская!
Обожаю такие моменты.
Если что, то это именно я ору, отдергивая в сторону шторы в комнате Физика. Который в данный момент валяется недвижимым куском мяса поперек кровати и, честно говоря, изрядно портит атмосферу своим неароматным дыханием.
Перегар от него такой ядреный, что прикуривать тут я бы побоялся.
— Съебись в ужасе нахуй, страхоебище мудозвонское… — едва слышно шепчет коллега.
— Я-то уйду. Но вместе со мной уйдет и графин ледяной воды, влажное полотенце и две прохладные бутылочки с пивом. Уж извини, но чем нынче Физиков воскрешают, я не в курсе — прихватил все, что в голову пришло.
— Дай!
— Чего конкретно по списку?
— Все давай! И голову запасную тоже… а то моя вот-вот взорвется.
— Извини, но в магазине запасных голов сказали, что все тупые и стремные у них скупил какой-то придурок со странным именем Физик. Не твой родственник, случайно?
— Щас помру.
— Погоди, не помирай, а то у меня еще видеозапись не включена. Три, два… все, вот теперь можно…
— А-а-а-а-а…
Тело со стоном перевалилось со спины на бок, протянуло к водруженному мною на край кровати подносу руку и схватило одну из стоящих на нем бутылок пива.
— Уборщик, сука, а ты чего такой бодренький-то, а? — простонал Физик, одним глотком выдув половину ее содержимого.
— Так у меня теперь вместо крови течет средство для чистки сантехники. Все, что слабее ракетного топлива — как вода пьется.
Враки, конечно. Просто еще один побочный эффект ускоренного метаболизма из-за моей регенерации — всякая дрянь из организма выводится намного быстрее. Быстрее даже, чем я успел добежать до туалета, но об этом моим собутыльникам знать не обязательно.
— А этот где? Тощий?
— Дрыхнет. Я решил с тебя начать.
— Это ты правильно, это стратегически грамотно… Уф… А давай пастой его намажем или вату между пальцев засунем и подожжем?
Мда. Похоже, я слишком плохо думал о Мини-Мы и слишком хорошо — о Физике.
Когда тот пришел в чувство, я кратко пересказал ему последние события вчерашнего вечера. Как он предлагал брататься по крови. Как рвался «ворваться на танцпол и показать этим… этим всем…» в ближайшем ночном клубе. Как орал, что раз уж тут собрались свободные мужики, то можно и по бабам, и даже звонил каким-то своим «знакомым и на все готовым девочкам». К счастью, «на все готовые девочки» оказались не готовы лететь в Иркутск на ночь глядя, а потом и сам Физик перешел из состояния вертикальной активности к горизонтальной пассивности.
Пришлось мне накачиваться адреналином и волочь его на второй этаж, в номер.
И ведь эта падла похмельная даже извиняться не стала!
— Ну что, вроде немного оклемался. Теперь идем воскрешать нашего временно ИО куратора? — одеваясь, предложил товарищ.
— Давай. Только, чур, по моему плану!
И мы, два коварных и веселых идиота, пошли будить Химика.
Осторожно, нежно и даже почти ласково, используя длинное перышко и узконаправленные солнечные лучи. При помощи линзы, конечно. В общем, уже через несколько минут наши усилия были вознаграждены болезненным стоном:
— М-м-м… Пристрелите меня кто-нибудь!
— О боги! Наш юный гений наконец-то снизошел до своих сирых, убогих и никчемных коллег! — заполошно заорали мы и начали громко аплодировать.
— М-м-м… Пидорасы, и без того башка раскалывается! Хватит! А не то сейчас вырублю вас «импульсом» и хоть немного в тишине побуду.
Ого. Выходит, даже эта кураторская «примочка» у него есть.
— Извини. Вот. Тут тебе вода, пиво, полотенце — все жидкое и холодное.
— А мне определенно нравится быть ИО Шизы! — довольно улыбаясь, Химик принял сидячее положение и взял бутылку пива.
— А при чем здесь твое кураторство? Это исключительно дань уважение твоим гениальным талантам и навыкам!
— Э-э-э… Каким таким талантам и навыкам? — осторожно поинтересовался ботаник.
— Ну как это. Тем, которые ты нам вчера продемонстрировал. Или ты не помнишь, как показывал нам Брежнева и пиво зубами открывал?
— Помню. И это вас так впечатлило?
— Нет. А вот твое искусство рассказать про любую вещь ее историю — это было реально круто, — я показал ему оттопыренный большой палец.
— Особенно, когда Уборщик сейф администраторши вскрыл, — подхватил Физик, — Не думал, что тебе хватит духу такое в рот совать, но ты как уперся: «давай его сюда, сейчас я вам все расскажу — и куда, и кому…»
Бледный ботаник заметно напрягся и даже в одеяло вцепился.
— Кого «его»? — осторожно поинтересовался он.
— Ну, этот… такой…
И мастер-ломастер неуклюже попытался изобразить руками что-то длинное и довольно бесхитростное по форме.
Химик нахмурился.
— Ты что, в крокодила никогда не играл? — я оттолкнул Физика в сторону и изобразил писающего мальчика.
— Э-э-э… Шланг? — предположил ботаник.
— Почти угадал! Только не шланг, а хуй. Откуда в сейфе шлангу-то взяться? Хуй резиновый был, конечно.
— Вы… да я… вы чего?
Химика как ветром сдуло из комнаты. Мы переглянулись, беззвучно изобразили хохот, сгибаясь пополам, и дружно приложили пальцы ко рту, призывая друг друга к молчанию.