Так что "в изобилии растущий" и "помогающий сварению" сильфий из Бактрии или дудник тройчатый имеет такую же древнюю историю использования, как и сильфий киренский.
Справедливости ради следует отметить, что ферулы, способные служить источником камедесмолы аналогичной асафетиде, в этих горах тоже растут. Сведений о них в базах данных имеется даже больше, чем о дудниках. В том числе об образцах ферулы Иешке (Ferula jaeschkeana), собранных непосредственно в районе упомянутой дороги.
В травяном покрове естественного фисташкового редколесья, упомянутого в античных текстах как теребинты, ферула Иешке – обычный и местами многочисленный вид. Первоначально описана, как наиболее близкая по внешнему виду и образу жизни к Ferula asafoetida (Vatke, 1876), а во Флоре Таджикистана рассматривается, как синоним ферулы кухистанской (F. kuhistanica). Хотя конечно внешне, на многочисленных фотографиях в интернете (рис. 108), ферула Иешке не слишком на них похожа.
Впрочем вид сильно варьирует в связи с его широким распространением и разнообразием условий обитания (Коровин, 1947).
Рис. 108. Ферула Иешке (Ferula jaeschkeana)[91].
О схожести внешнего вида ферулы Иешке и киренского сильфия можно поспорить, но имеются и бесспорные факты. Древние греки прекрасно разбирались в продуктах, получаемых из различных ферул, различая среди них сагапен, гальбан и нартекс (Dioscorides III – 91, 95, 97). Важнейшим отличительным признаком сильфия было отсутствие характерного для ферул чесночно-лукового привкуса:
... с сильным запахом, не похожим на лук-порей, и к тому же без грубого вкуса (Dioscorides III.94).
Кроме того, фисташковые деревья, как бы редко они не росли – это уже дрова, которых не было в местах, где обильно рос местный сильфий.
Фисташники в этом регионе расположены в предгорьях и нижних поясах гор на высоте от 400 до 2000 м над уровнем моря (Губанов др., 1976). Так как горы здесь имеют высоту около 4000 м (высота перевала Саланг – 3878 м), то теребинты-фисташки вместе с ферулой Иешке могли встретиться армии Александра только на половине описанного Аристобулом пути по горам. Другая половина этого пути, связанная с сильфием, проходила через высокогорные полупустыни и альпийские луга (рис. 109). Там, где и сегодня растёт дудник тройчатый.
Это очередное подтверждение тому, что античные ботаники и географы были не менее наблюдательны и способны к обобщениям, чем современные учёные. Во всяком случае, дудники (σίλφιον) и ферулы (νάρθηξ) они различали ничуть не хуже.
Рис. 109. Карта потенциальной естественной растительности в районе дороги Кабул-Кундуз (по Breckle, 2007).
Сирийский, мидийский и бактрийский сильфии пока ещё не вымерли. В отличие от киренского.
От Геродота до Синезия
ἐγγὺς δ᾽ ἦλθε τοῦ ἐκλιπεῖν ἐπελθόντων τῶν βαρβάρων κατὰ ἔχθραν τινὰ καὶ φθειράντων τὰς ῥίζας τοῦ φυτοῦ.
Это растение почти что исчезло, когда варвары из-за какой-то вражды вторглись в страну и уничтожили самые корни травы.
Срок окончательного вымирания киренского сильфия в современных работах определяется по-разному, и очень популярна версия о его окончательном исчезновении только в пятом веке нового летоисчисления, а то и позже.
Конечно же исчезновение сильфия не было внезапным, и об этом постепенном процессе остались многочисленные свидетельства.
Самым очевидным фактом были сведения о сокращение территории занятой растением.
Территория занятая сильфием в пятом веке до нашей эры – от острова Платеи до устья Сирта (Геродот IV.169), которую Теофраст оценил в четыре тысячи стадий (Теофраст VI.3.3), к концу первого века до нашей эры сжалась до тысячи (Страбон XVII.3.23).
Некоторое представление о процессе исчезновения сильфия можно получить и по выпускам киренских монет.
Дельфинов рядом с семенами сильфия, обычных на монетах IV-V веков до нашей эры, уже к концу IV века до нашей эры сменили тушканчики, явно обозначив уменьшение количества сильфия непосредственно на побережье.
После 221 года до нашей эры, с завершением правления Птолемея III, завершилась и история изображений сильфия на монетах Киренаики. Сильфий потерял свое экономическое значение и, скорее всего, полностью прекратил свое присутствие в пределах обжитой территории. В полном соответствии со словами Теофраста об уходящем с обрабатываемой земли сильфии:
... если земля превращена в нивы, постоянно обрабатываемые, то оно уходит прочь... (Теофраст VI.3.3).
Страбон вообще не рассматривает подконтрольную киренцам территорию, как область где может встретится сильфий:
Граничащая с Киренаикой область, приносящая сильфий... (Strabo 17.3.22).
Информацию о том, насколько мало киренского сильфия оставалось в начале I века до нашей эры, можно получить из сведений о налогах.
Кирена была включена в состав Римской республики в 96 году до нашей эры, после смерти Птолемея Апиона. Как весомо сказано о налоге сильфием в комментариях к русскому изданию трудов Теофраста:
Киренаика, превращенная в римскую провинцию, уплачивала свои подати Риму сильфием, как Сицилия уплачивала их хлебом (прим. 21 к VI.3.2).
Плиний, к счастью, оставил нам сведения о размере этих податей:
в консульство Гая Валерия и Марка Геренния (93 г. до н.э.) Кирена отправила Римской республике 30 фунтов лазерпиция, а Цезарь, как диктатор, в начале гражданской войны (49 г. до н.э.), кроме золота и серебра, изъял из казны 1500 фунтов лазерпиция (Pliny XIX.XV.40)
С учётом того, что древнеримский фунт (либра) был мерой веса, равной 288 скрупулам или 327,45 граммам, натуральный налог сильфием с Кирены был меньше 10 килограммов в год (9,8 кг). Исходя же из указанных сроков, немалое, казалось бы, количество в полторы тысячи фунтов (492 кг), изъятых Цезарем из казны, составляли все налоги с провинции за 50 лет.
В Риме похоже не слишком понимали, что делать со столь незначительными количествами ценного ресурса. Если просто продавать по равному весу в денариях (Pliny XIX.XV.39), то сумма в 2160 денариев[92] в рамках государственного бюджета окажется просто смешной. Для сравнения – только ежегодная субсидия в Римской империи для уменьшения хлебных цен и на даровую раздачу хлеба составляла до 80 млн. сестерций[93] или почти 80 тонн серебра. Поэтому текущие поступления сильфия просто пополняли госрезерв, пока у лучшего Цезаря всех времен и народов не нашлось госрезерву более лучшего применения.
Поскольку спрос и цена на сильфий росли, то первоначальное соблюдение правил, направленных на его сохранение:
Собирание сильфия подчинено особым правилам, так же как разработка рудников: сильфий разрешено собирать в таком количестве, чтобы не извести это растение, причем учитываются и способы собирания, и запасы сильфия. Не дозволяется срезать его с нарушением установленных правил и в количестве большем, чем установлено (Теофраст VI.3.2).
к началу I века сменилось бесконтрольным сбором, а монопольная торговля – контрабандой:
Это растение почти что исчезло, когда варвары из-за какой-то вражды вторглись в страну и уничтожили самые корни травы. Это были кочевники (Страбон XVII.3.23).
... место под названием Харакс, которое служило карфагенянам портом; они привозили сюда вино, получая в обмен сильфий и его сок от торговцев, тайком доставлявших эти продукты из Кирены (Страбон XVII.3.20).
Случайно сохранившиеся растения сильфия, доедали многочисленные стада овец:
Уже много лет его не находят в этой стране, поскольку публиканы[94], арендующие пастбища, полагают, что прибыльнее опустошать их, выпасая стада овец (Pliny XIX.XV.63).
Древнеримский врач Скрибоний Ларг, живший во времена Тиберия и Клавдия, уже говорит об использовании киренского лазера в рецепте – si poterit inveniri – если его можно отыскать (Scribonius LXVII).
В конце-концов, Плиний обоснованно заметил, что киренский сильфий вымер не позднее 68 года:
Как уже говорилось, киренcкий сильфий весь вымер (Pliny XXII.XLVIII.100).
Единственный стебель, найденный на нашей памяти, был отправлен императору Нерону (Pliny XIX.XV.39).
Своё дальнейшее существование с конца I века киренский сильфий продолжил в виде литературного объекта, непосредственно связанного с предыдущими источниками, прежде всего с "Естественной историей" Плиния Старшего.
Недостаток сведений авторы обычно компенсировали избытком фантазии.
Фантастическая киренская овца Арриана, придуманная им во II веке, была не только способна словно газель (см. рис. 30), откусить цветок сильфия на высоте около полутора метров, но и выкопать (ἀνορύσσω) из земли толстенный полуметровый корень. От таких овец сильфий вряд ли спасли бы даже заборы, выдуманные Аррианом для его защиты:
Овцы очень любят сильфий: если овца издали зачует сильфий, она бежит к нему, откусывает цветок, вырывает корень и съедает его. Поэтому в Кирене отары отгоняют как можно дальше от мест, где у них растет сильфий. Некоторые даже огораживают такие места, чтобы овцы, если они даже и подойдут вплотную, не могли туда проникнуть: сильфий в Кирене очень ценится (Арриан III.28.6-7).
В современных работах рассказ Арриана о заборах рассматривается, как не подлежащий сомнению факт. Хотя уже к концу II века до нашей эры сильфий в Киренаике можно было встретить только отправившись в не самое близкое путешествие от обжитых мест. Примерно неделя пути в один конец. Реальные затраты на огораживание подобных территорий были бы куда более фантастическими, чем фантазии Ариана.