Ева вздрогнула от неожиданного вопроса.
— Я? Я, знаете ли, первый раз за всю жизнь на море, и мне оно интересно в любое время суток. Я тоже гуляла по пляжу!
— Вы, кажется, знакомы с Татьяной Коршуновой?
— Мы, почти все здесь присутствующие, знакомы с ней, и что? Я по знакомству ударила ее ножом, а потом позвала на помощь, осознав, что погорячилась? — вспылила Ева.
— Я этого не говорил…
— Вы так подумали!
— Все-таки вы — невозможная женщина! — вздохнул полицейский. — Я, например, не верю показаниям Татьяны.
— Почему? — спросила Ева, сама про себя отметив, что подруга — молодец, не призналась, что собиралась на свидание с ее братом. Правильно, зачем втягивать лишних, невиновных людей.
— Что делать женщине одной на пляже? Я думаю, что она шла на свидание к мужчине, а не признается в этом, потому что является замужней женщиной.
Тут Иван Костов запнулся и посмотрел на скрючившегося в кресле профессора, который молча глядел в одну точку и никак не реагировал на его слова.
— Это, конечно, всего лишь мое предположение, — попытался он исправить ситуацию, — факт свидания не доказан.
Ева побледнела. На методично укладывающего одежду в шкаф брата она боялась взглянуть.
— Вот и я говорю, дело молодое! — прозвучал вдруг громкий голос профессора в гнетущей тишине комнаты, словно обвинительный приговор прокурора. — Иди, говорю, Таня, развейся, погуляй, что со мной, стариком, сидеть?! Это я виноват!
— Поаккуратнее в выражениях, господин профессор, — предостерег его следователь, — вы застали свою жену с любовником и нанесли ей удар ножом?
Лев Леонидович поморгал маленькими глазками через круглые очки.
— Посмотрите на этого милого молодого человека — родственника моей дорогой Евочки. Разве он похож на злостного любовника? — выдал профессор, и Ева поняла, что она весьма опрометчиво поступила, пустив его к себе на постой несколькими минутами ранее.
— А при чем здесь Дмитрий? — удивился Иван Костов.
— К нему моя жена собиралась на свидание, — невозмутимо ответил Лев Леонидович.
Дмитрий перестал возиться с вещами и задумчиво посмотрел себе на руки. То ли проверял, зажила ли рана, нанесенная Глебом, то ли мысленно примерял наручники, представляя, как они подойдут к его стилю в одежде.
Иван Костов прокашлялся.
— Это правда?
— Правда, — ответил Дима. — Только я не дошел до места встречи.
— Ага! Вы всего лишь придушили Кристину, а ваша сестра в это время разобралась с Татьяной, — заблестели глаза у Костова в предвкушении близкой разгадки.
— Ева действительно пошла предупредить Татьяну, что я не приду, так как я не мог разорваться между двумя женщинами. Но к покушениям на убийства мы не имеем никакого отношения, — твердо ответил Дима.
— Тогда почему вы скрывали факт двойного свидания, ведь это подозрительно? — спросил Иван Костов.
— Это моя личная жизнь, — сухо ответил Дима.
— Скоро вашей личной жизнью будет заниматься уголовная полиция.
— Почему тогда Таня скрыла факт свидания с Димой? Разве не в ее интересах найти человека, совершившего преступление? — вступилась за брата Ева.
— Слишком он красив. Что женщинам не верится…
— Это комплимент или обвинение? — нервно спросил Дима.
— Вы обвиняете этого молодого человека? — снова очнулся старый профессор, уже сделавший все, что он мог сделать. — Я бы никогда не отправил свою жену на свидание с убийцей.
— Так вы состоите с ним в сговоре? — спросил следователь, который или прикидывался дураком и простаком, перевирая все слова, или не очень хорошо понимал русскую речь.
Тут неожиданно Глеб заступился за Дмитрия, если это можно так назвать.
— Да Кристину же не додушили, а Татьяну не до конца убили! — казалось, что он даже огорчен этим обстоятельством.
— Ну и что? — не понял полицейский.
— Да он же зверь!! — махнул рукой Глеб в сторону Димы. — Он на корабле четверых вооруженных бандитов уложил на месте. Еще оружие не брал, чтобы ненароком не убить. Неужели вы думаете, что он не додушил бы Кристину и не вогнал бы нож поглубже в Татьяну, если бы захотел их убить? — спросил Глеб.
Воцарилась тишина. Ева, с одной стороны, хотела убить Глеба на месте, а с другой стороны, заметила, что полицейский задумался над его словами.
— Действительно… а покушаться на женщин, не доводя задуманное до конца, не было никакого смысла… — пробормотал он, ни на кого не глядя. — Татьяну Коршунову успешно прооперировали, вы можете ее навестить. Кристина чувствует себя вообще прекрасно. Не буду повторять, чтобы вы пока не покидали этот домик. Это хорошо, что вы все собрались в одном месте. У меня к Диме и Еве еще последний вопрос: так как вы первыми оказались на местах преступлений, может быть, что-нибудь видели или слышали? Женщины, находящиеся в шоковом состоянии, могли что-то сказать на ваш взгляд незначительное, а для следствия эти слова имеют значение?
Дима напряг память:
— Да, нет. Кристина ничего не говорила… Она еле живая лежала, не до разговоров ей было. Так, пробормотала какой-то бред…
— Позвольте это решать следствию, — возразил Иван Костов.
— Кристина сказала: «Это я!» — ответил на вопрос Дима.
— Действительно, ничего особенного, — вздохнул следователь.
— Как интересно! — воскликнула Ева. — Когда я вытащила Таню из кустов, она тоже сказала: «Это не я» перед тем, как потерять сознание.
— Они что, сговорились? — удивился Дима.
— Интересный факт! Об этом следует обязательно расспросить потерпевших, — заметил Костов.
— Друзья, давайте перекусим? — радостно предложил Глеб под уничтожающим взглядом Юрия.
— Юрий, держите себя в руках, — напомнила ему Ева. — Помните, что Глеб всю жизнь занимался своим телом, а не головой, понимаете?!
— Интересно, а белье здесь прошпарено горячим утюгом? — спросил Лев Леонидович в пустоту.
— Я, пожалуй, пока пойду, — встал Костов. — Надеюсь, что в дальнейшем вы не станете скрывать от меня важные факты?
Брат с сестрой проводили полицейского до двери и вышли на минуту на улицу.
— Не нравится мне наше нынешнее положение, — задумчиво произнес Дима, закуривая.
— Поясни.
— Во-первых, тень подозрения все-таки упала на нас, во-вторых, странную компанию мы собрали у себя в доме.
— Полностью с тобой согласна.
— Профессор, явно не дружащий с головой, который удар ножом в грудь жены называет всего лишь неприятностью и вообще мало интересуется состоянием супруги, перенесшей операцию, — проговорил Дмитрий.
— Наш прожорливый Глеб, который тоже мало напоминает грустного воздыхателя, у которого чуть не придушили и утопили подругу, — вторила брату Ева.
— Юрий, ненавидящий альфонса своей племянницы и готовый его убить, к тому же не состоявшийся как авторитетный родственник для Кристины.
— Ты еще не все знаешь. Юрий пострадал дважды, Татьяна была его любовницей, — сообщила Ева.
— Очень мило. У нас в доме собрались и муж, и любовник, круг замкнулся. Не доведет до добра такое соседство.
Они переглянулись: свидетелем их разговора стал мраморный памятник сыну болгарской королевы, который фактически убил свою мать и у которого она за это просила прощения.
Глава 13
Здание больницы было большим и старым. Капитального ремонта не проводилось со времен социализма, хотя оборудование обновлялось не раз, и больница в целом считалась неплохой, современно оснащенной.
Татьяна Коршунова лежала в отделении хирургии с повязкой на грудной клетке и с отсутствующим взглядом. Иван Костов зашел в ее палату в мятом медицинском халате, который, видимо, специально подобрали к его мятому костюму.
— Как себя чувствует мадам Коршунова?
— Превосходно! Что за глупый вопрос?! Как себя может чувствовать женщина, которой поранили такой важный и нежный орган — грудь? — ответила она, приподнимаясь на подушках и машинально ища пудреницу на прикроватной тумбочке.
— Главное, что вы остались живы, а убийцу, вернее, покушавшегося мы скоро найдем. Вы не хотите мне больше ничего сказать, Татьяна?
— По-моему, я вам уже все сказала, — поправила прическу Таня.
— Может быть, вы все-таки вспомните, почему оказались на пляже? — спросил полицейский.
— Я уже отвечала на этот вопрос. Гуляла, или это подразумевает что-то противозаконное? — с вызовом в голосе ответила она.
Лежала она одна в большой палате как иностранная гостья. Окна комнаты выходили на гору, покрытую зеленой растительностью, своей вершиной уходящую в синеву неба.
— У меня появились показания, что в тот злополучный день вы ждали на пляже Дмитрия Парамонова.
— Ну и что? Я могу засвидетельствовать, что его там не было, — ответила Таня, нисколько не смутившись.
— Вы же утверждали, что не видели нападавшего, почему вы думаете, что им не мог быть Дмитрий?
— Хотя бы потому, что в это время он спасал нашу студентку Кристину. Она, между прочим, уже навещала меня и все рассказала.
— Умные девочки, — усмехнулся Иван Костов.
— Почему вы подозреваете Диму?
— Мне кажется странным, что во всех происшествиях за последнее время в нашем курортном местечке он всегда выступает в главной роли.
— Парню просто не повезло… а вообще, он душка!
— Татьяна, а что означают ваши слова «это не я»? Что «не я»? — спросил следователь.
— А когда я такое сказала?
— Тогда, когда Ева вас обнаружила.
— Да я не помню… я бредила, наверное.
— Напрягите память, — настойчиво попросил Иван.
— Это не я… — задумчиво повторила Татьяна. — Возможно, увидев подругу, я захотела сказать ей что-то важное и волнующее меня… Это не я… А! Когда мы здесь на курорте неожиданно встретились, Ева обвинила меня в том, что я слежу за ней и Юрием.
— А при чем здесь Юрий?
— А вы не понимаете?! Или у такой красивой женщины не может быть приключений на любовном фронте? — приняла позу Татьяна.
— Ну, вы смелая женщина! Это при живом-то муже?