Но это в будущем, а пока судьба Маэглина складывалась будто бы удачно. Занял он высокое положение среди вождей нольдор и стал вторым в одном из самых славных их государств. Но не открывал он никому своего сердца, ибо не всё было так, как он хотел; терпел он тайно, и мысли его, пожалуй, читала одна Идрил Келебриндал. Ибо с первого дня пребывания в Гондолине снедала его печаль, отнимавшая все радости жизни: полюбил он красавицу Идрил и пожелал её безнадёжно. Эльдар не женили столь близких родственников, и до сих пор ни у кого не было подобных вожделений. Вдобавок, как бы там ни было, Идрил совсем не любила Маэглина. Зная, что он о ней думает, она начинала чувствовать к нему отвращение, ибо ей это казалось странным и противоестественным. Может быть, братоубийственная резня уже приносила пагубные плоды и тень Проклятия Мандоса накрывала последнюю надежду нольдор. Но проходили годы, Маэглин следил за Идрил и ждал, и любовь в его сердце стала чёрной. И ещё упорнее он трудился, не гнушаясь никакой работой, чтобы получить власть и добиться своего.
Вот что происходило в Гондолине. Так в Благословенном Королевстве в зените его славы было посеяно тёмное семя Зла.
Глава 17О приходе людей в западные земли
Когда прошло триста лет и ещё несколько со времени прихода нольдор в Белерианд и ещё длился Долгий Мир, повелитель Нарготронда Финрод Фелагунд поехал однажды на восток за Сирион поохотиться с сыновьями Феанора: Маглором и Маэдхросом. И случилось так, что надоела ему охота, и поскакал он один к горам Эред Линдон, увидев их издали. По гномьей дороге переправился он через реку Гэлион бродом Сарн Атрад, доехал до верховьев Аскара, повернул на юг и оказался в северном Оссирианде.
В горной долине у истоков Талоса увидел он вечером костры и услышал дальние звуки песни. Очень удивился он, ибо Зелёные эльфы в той земле костров не жгли и никогда не пели ночью. Сначала он даже испугался, что это орки, которым удалось пробраться мимо северной стражи, но песня была мирная; а подъехав ближе, он разобрал, что поётся она на незнакомом ему языке, не был тот язык ни орчьим, ни гномьим. Некоторое время стоял Фелагунд молча, всматриваясь в сумрак у костров, потом разглядел незнакомцев.
Были то люди из племени Старого Беора, как потом называли этого вождя. Несколько поколений сменилось, пока дошли они с востока до Синих гор и перешли их, и оказались в Белерианде. Теперь первое племя людей радовалось, что преодолело великие опасности и дошло, наконец, до мирной земли, где можно отдохнуть и ничего не бояться.
Долго смотрел на них Фелагунд, и любовь к ним проснулась в его сердце. Но он оставался за деревьями, пока они все не заснули, и лишь тогда прошёл он между спящими, сел у затухающего костра, где они даже не поставили стражи, взял грубую арфу, которую бросил, уходя спать, Беор, и заиграл. Такой музыки ещё не слышали людские уши; никто ведь их не учил этому искусству, кроме разве что Тёмных эльфов в Диких землях.
Люди проснулись и стали слушать, как играет и поёт Фелагунд, и каждый из них думал, что снится ему дивный сон. Но, видя рядом соплеменников, поняли они, что не сон это. Однако, пока играл Фелагунд, никто из них не говорил и старался не двигаться, так прекрасна была музыка и так удивительна песня. Мудрость звучала в песне эльфийского короля, мудрее становились сердца тех, кто слушал, ибо пел он о сотворении Арды, о Благословенной земле Аман, и перед глазами у них плыли видения туманного Моря и отчётливые картины за ним, и эльфийскую речь его каждый понимал по своему разумению, ибо доходила она до сердца.
Вот так, впервые встретив первого эльфа, короля Фелагунда, дали ему люди имя Ном, что на их языке значило Мудрый, а племя его назвали номин, Мудрые. Воистину подумали они вначале, что Фелагунд был одним из валар. Они слышали, что валар живут далеко на западе, и некоторые говорят, что поэтому они и пошли на запад сами.
Остался Фелагунд жить с ними и учил их истинному знанию, а они полюбили его, признали на время вождём и потом всегда были верны Дому Финарфина.
Из всех народов самыми способными к языкам были эльдар. Фелагунд обнаружил, что может читать в людских мыслях то, что пытались они выразить словами, и ему легко было понимать их. Говорят также, что эти люди долго общались с Тёмными эльфами к востоку от Гор и от них научились многим словам. А так как все языки квенди пошли от одного корня, язык племени Беора стал сильно напоминать эльфийский. Вскоре Фелагунд мог уже беседовать с Беором и они часто разговаривали, пока он с ними жил. Но когда он спрашивал Беора о происхождении людей и об их путешествии, Беор не мог ему много рассказать: он в самом деле знал мало, ибо отцы его народа почти не говорили о прошлом, память их молчала.
– За нами залегла Темнота, – говорил Беор. – Мы повернулись к ней спиной и ушли, и не хотим возвращаться в неё даже в мыслях. Сердца наши обратились на запад, мы верим, что там найдём Свет.
Позднее эльдар рассказывали ещё, что когда на восходе солнца в Хильдориэне проснулись люди, шпионы Моргота не спали и скоро принесли об этом вести своему повелителю. Это показалось ему настолько важным, что он сам тайно вышел из Ангбанда и отправился в Среднеземье, оставив Саурона распоряжаться военными делами. Эльдар тогда ничего не знали ни о людях, ни тем более о том, что он сделал с ними, но на них легла Тень (как некогда на нольдор пала тень братоубийства и Приговора Мандоса); затемнились их души, и это было заметно даже у Друзей эльфов, то есть, тех людей, которых эльфы узнали первыми. Уродовать, если не уничтожать всё новое и прекрасное всегда было главным желанием Моргота. Несомненно, с этой целью он и предпринял ту вылазку. Хотел страхом и ложью сделать людей врагами эльдар, воспитать их там, далеко на востоке, врагами Белерианда. Но эти его планы выполнялись медленно и так и не были доведены до конца. Говорят, что людей вначале было совсем мало, а Моргот боялся растущей мощи и крепнущего единства эльдар, и поэтому в тот раз довольно скоро вернулся в Ангбанд, оставив за горами немногих своих прислужников, да и тех из самых слабых и неумных, кого успел обмануть.
Фелагунд узнал от Беора, что за горами есть ещё люди, которые тоже идут на запад, и что их много.
– Мои остальные соплеменники уже перешли через горы, – сказал Беор. – Они неподалёку бродят. В долинах на восточных склонах есть ещё халадины, те ждут вестей, чтобы потом двинуться дальше. У них язык отличается от нашего. Есть там ещё люди, которые говорят почти, как мы, мы с ними иногда встречаемся. В походе на запад они сначала нас обогнали, потом мы их обошли. Их много, и они держатся все вместе, а вождь у них один, они его зовут Марах.
Зелёных эльфов Оссирианда приход людей встревожил, а когда они узнали, что с людьми ходит вождь эльдар из-за Моря, то послали к Фелагунду послов.
– Повелитель, – сказали послы, – если есть у тебя власть над пришлецами, уговори их вернуться, тем путём, которым они пришли, или пусть скорее проходят дальше. Мы не хотим, чтобы чужаки нарушали мир на земле, в которой мы живём. Они рубят деревья и охотятся на зверей. Мы не можем дружить с ними, и если они не уйдут, мы станем мешать им, как можем.
После этого, по совету Фелагунда, Беор собрал все кочующие семьи и рода своего народа, и, перейдя реку Гэлион, поселились они в землях Эмрода и Эмраса, на восточном берегу Келона, южнее Нэн Элмота, ближе к границам Дориата. Позже та земля стала называться Эстолад, или Стоянка. Через год Фелагунд пожелал вернуться в свою страну. Беор попросил взять его с собой, и остаток жизни провёл на службе у короля Нарготронда. Тогда и получил он имя Беор, что на языке его народа означало Вассал; раньше его имя было Балан. Править племенем он оставил старшего сына Ба`рана, сам же в Эстолад более не возвращался.
Вскоре после того, как Фелагунд покинул людей, в Белерианд пришли другие племена, о которых говорил Беор. Первыми пришли халадины. Наткнувшись на недружелюбие Зелёных эльфов, они свернули к северу и поселились в Таргелионе, во владениях Карантира, сына Феанора. Некоторое время они жили там, в мире, подданные Карантира не обращали на них внимания. Ещё через год своё племя через горы перевёл Марах. Это были высокие воинственные люди, шли они отрядами, строем, при виде их эльфы Оссирианда прятались и старались не попадаться им на дороге. Но Марах в Оссирианде не остался, а, услышав, что племя Беора уже живёт на плодородных зелёных землях, повёл свой народ по гномьей дороге и поселился южнее и восточнее поселений Ба`рана, сына Беора. Эти два племени людей стали жить в большой дружбе.
Сам Фелагунд часто навещал людей. Многие другие эльфы из западных краёв, как нольдор, так и синдар, ездили в Эстолад, чтобы увидеть эдаин, чей приход был давно предсказан. В Валиноре людям было дано название атани, что означает Второй народ; в предсказаниях так и записано. Но в речи эльфов Белерианда это имя приняло форму эдаин, и называли им только три племени Друзей эльфов.
Финголфин как король всех нольдор послал к ним послов с приветствием. Тогда многие молодые жаждущие славы эдаин покинули свой народ и пошли на службу к королям и князьям эльдар. Одним из них был Малах, сын Мараха, который четырнадцать лет провёл в Хифлуме, овладел эльфийским наречием и получил имя Арадан.
Эдаин недолго жили спокойно в Эстоладе. Многие хотели пойти ещё дальше на запад, но не знали дороги. Перед ними были охраняемые рубежи Дориата, а южнее – непроходимые болота и река Сирион. Поэтому короли трёх родов нольдор, видя в сыновьях людей надежду на столь нужную им силу, послали им слово, которым приглашали всех, кто хотел, приходить и жить вместе с их народом. Так началось переселение эдаин; сначала уходили одиночки, потом переселялись семьи и рода, так что через пятьдесят лет в земли эльфийских королей их пришло уже много тысяч. Большинство из них шли долгими дорогами на север, и эти дороги они хорошо узнали. Люди Беора пришли в Дорфонион, на земли, где правил род Финарфина. Люди Арадана (чей отец Марах остался в Эстоладе и жил там, пока не умер) уходили в основном на запад. Часть его соплеменников дошла до Хифлума, а Магор, сын Арадана, со многими подданными прошёл оттуда в Белерианд вниз по реке Сирион, и некоторое время жил в долинах под южными склонами Эред Ветрин.