Эдаин редко встречались со смуглолицыми востоканами, и любви между ними не было. Пришельцы задержались в восточном Белерианде, в то время как племя Хадора жило замкнуто в Хифлуме, а людей из племени Беора Враг почти всех уничтожил. Людей Халет сначала Северная Война не касалась, ибо жили они в южной окраине леса Бретиль, но потом вступили они в борьбу с орками-захватчиками, ибо были бесстрашны и упорны, и не собирались уходить из полюбившихся лесов.
Среди подвигов тех лет подвиги халадинов остались в памяти и в песнях. Когда Враг захватил Минас Тирит, орки бросились на западный перевал и в Сирионский Проход, и может быть, дошли бы до устья Сириона, если бы не бдительные халадины. Их вождь Халмир послал гонца-скорохода к Тинголу, ибо жил в дружбе с эльфами, охранявшими границы Дориата. Белег Лучник, предводитель сторожевых отрядов Тингола, привёл в Бретиль большое войско синдар, вооружённых топорами, и вместе с Халмиром неожиданно выйдя из лесной чащи, напал на орков и разгромил их. Остановилась там чёрная волна, катившаяся с севера, орки так и не перешли реку Тейглин ни тогда, ни много лет после того. Люди Халет долго поддерживали Неспокойный мир в лесах Бретиль, и благодаря им дольше просуществовало королевство Нарготронд, которое тогда накапливало силы.
Сыновья Гальдора из Дор-Ломина Хурин и Хуор жили с халадинами, ибо породнились с ними. Ещё до Дагор Браголлах собрались два великих рода эдаин на большой пир, и на том пиру женили Гальдора, сына Хадора Златовласого на Харет, дочери вождя халадинов Халмира, и Халдира, сына Халмира, – на Глоредэл, дочери Хадора.
Вот так сталось, что сыновья Гальдора воспитывались в Бретиле у дяди своего Халдира, по обычаю людей тех племён. И оба они пошли воевать с орками. Хуору было всего тринадцать лет, но удержать его было невозможно. Их отряд оказался отрезанным от остальных, враги преследовали их до брода Бритиах, и быть бы им обоим убитыми или в плену, если бы не Ульмо, чья власть в Сирионе была ещё сильна. Поднялся с реки туман и скрыл их от врагов, перешли они брод Бритиах и перебрались в Димбар, и бродили в горах под отвесными стенами высот Криссаэгрим, пока не заблудились там. Увидел их Торондор, послал на помощь двух орлов, и орлы перенесли их через Опоясывающие горы и опустили на землю в тайной долине Тумладен, где стоял сокровенный город Гондолин, которого ни один смертный ещё не видел.
Там принял их король Тургон, и принял хорошо, когда узнал, чьи они родом, ибо так советовал ему Повелитель Вод Ульмо, который по реке Сирион ещё посылал ему с Моря вести и сны. Предупреждал Ульмо Тургона о бедах и говорил, что от сыновей Хадора сможет он получить помощь в трудный час. Хурин и Хуор прожили почти год гостями во дворце Тургона. Говорят, что именно тогда Хурин много узнал об эльфах, многому у них научился и понял некоторые замыслы их короля. Ибо понравились Тургону сыновья Гальдора; он часто подолгу беседовал с ними и хотел оставить их в Гондолине из любви к ним, а не потому лишь, что сам придумал закон, запрещающий покидать Гондолин любому чужестранцу, будь то эльф или человек, который увидел сокрытый город и узнал к нему дорогу. Лишь когда король сам снимет свой запрет, можно будет всем выйти.
Но Хурин и Хуор хотели вернуться к своему народу, воевать с ним и делить его печали и беды. И сказал Хурин Тургону:
– Повелитель, мы ведь смертны и в отличие от эльдар не можем долгие годы ждать битвы с врагом. Время для нас течёт быстро, наша надежда, как и наша сила, недолговечна. Кроме того, не знаем мы, где стоит твой Гондолин, не искали мы к нему дороги и не нашли её; были принесены сюда по воздуху, удивительно и страшно было нам, и глаза наши застил туман, так что мы ничего и не видели.
Внял Тургон словам его и сказал:
– Так же, как вы сюда явились, можете отсюда отправиться домой, если Торондор согласится вас унести. Жаль мне расставаться с вами, но мы, вероятно, ещё встретимся, и, по счёту эльфов, скоро.
Но сын сестры короля Маэглин, обладавший к тому времени большой властью в Гондолине, не жалел нисколько о том, что люди его покидают, ибо не любил людей и ревновал к ним короля Тургона. Сказал он Хурину:
– Милость Короля к вам больше, чем ты думаешь, и закон от этого стал мягче. Вам могли бы не дать выбора и оставить здесь до конца дней.
Хурин же ответил:
– Воистину велика милость Короля. Но если просто слова нашего не достаточно, мы готовы дать вам клятву.
И оба брата поклялись никогда не открывать тайну Тургона и молчать о том, где были и что видели. После того простились они с королевским двором, а ночью прилетели орлы и унесли их оттуда, и опустили перед рассветом в Дор Ломине. Соплеменники обрадовались им, их уже не чаяли увидеть живыми, ибо посланные из Бретиля сообщили, что они пропали. Но даже отцу своему не сказали они ничего, кроме того, что заблудились в диких дебрях, и орлы спасли их и принесли домой. Сказал тогда Гальдор:
– Вы что же, год блуждали в диких дебрях? Или жили в орлиных гнёздах? Но возвращаетесь вы, как королевичи, а не лесные бродяги, видно, вас хорошо кормили и одевали.
Ответил на это Хурин:
– Будь доволен тем, отец, что мы вернулись. Мы дали клятву молчать, иначе нас не отпустили бы.
Больше Гальдор ни о чём их не спрашивал, хотя долго ломал голову над загадкой, и многие люди удивлялись вместе с ним. И со временем о загадочной судьбе Хурина и Хуора узнали прислужники Моргота.
Прослышав о том, что Враг прорвал осаду Ангбанда, Тургон в войну не вступил и думать не хотел о том, чтобы отправить в бой хоть одного своего подданного. Он был уверен, что Гондолин неприступен, и, кроме того, считал, что время открывать его тайну ещё не пришло. И понимал, что конец осады – это начало конца владычества нольдор, которые погибнут, если не получат помощи. Поэтому отправил он несколько отрядов гондолинцев тайно к устью Сириона и на остров Балар. Там построили они себе корабли и отплыли на Заокраинный Запад, разыскивая Валинор по поручению Тургона, дабы испросить у валар прощения и помощи. Надеялись они, что морские птицы укажут им путь. Но огромно было Море и пустынно. Тень укрывала его, и чары действовали там, и не открылся им Валинор. Никто из посланных Тургона не добрался до цели, многие погибли, очень немногие повернули назад. Роковой час Гондолина был уже недалёк.
Кое-какие слухи достигали ушей Моргота. Он праздновал победы, но очень хотел знать, где Фелагунд и Тургон. Они исчезли, но были живы, и Враг боялся, что они что-то замышляют против него и готовятся. Он знал название Нарготронд, но не знал, что это за место и укреплено ли оно. А о Гондолине он вообще ничего не знал, и мысль о Тургоне не давала ему покоя. Он засылал в Белерианд всё больше шпионов, но главные силы орков стягивал назад в Ангбанд, ибо чувствовал, что окончательную победу одержать сейчас не сможет. Понял он, что недооценил доблесть нольдор и силу людей, которые воевали с ними вместе. В битве Дагор Браголлах Враг одержал великую победу и в последующие годы нанёс большой урон своим противникам, но и его собственные потери были огромны. Он завладел Дорфонионом и Сирионским Проходом, но эльдар уже оправились от первого поражения и восстанавливали силы. Так что несколько кратких лет на юге Белерианда была видимость мира, а кузницы Ангбанда работали, не переставая.
Прошло семь лет после четвёртой битвы, когда Моргот снова пошёл в нападение, в этот раз на Хифлум. Большое войско Врага двинулось на Горы Тени, Эред Ветрин, и в бою за Эйтель Сирион был убит стрелой Гальдор Высокий, правитель Дор Ломина, защищавший земли Верховного короля Фингона. Погиб он на том же месте, где совсем недавно пал его отец Хадор Лориндол. Сын Гальдора Хурин тогда только что достиг зрелости, но был очень силён телом и духом, и сумел не только отбить орков, но и прогнать их с Эред Ветрин, многих перебить, остальных загнать далеко в пыльные пески Анфауглита.
А королю Фингону пришлось отбивать нападение вражеского войска на равнинах самого Хифлума. Враги пришли с севера, и было их больше, чем воинов Фингона. Но тут вверх по заливу Дренгист приплыли корабли Кирдана с большим войском, и эльфы из Фаласа в трудный для северян час обрушились на отряды Моргота с запада. Орки отступили и бежали, победа досталась эльфам, их конные лучники преследовали врагов до самых Железных гор.
После этого Дом Хадора в Дор Ломине возглавил Хурин, сын Гальдора, оставшийся на службе у Фингона. Хурин ростом был меньше отца и деда, и сын его впоследствии перерос, но был он ловок и быстр, неутомим и вынослив, как родичи его со стороны матери Харет из племени халадинов. Женой его стала Морвена Эледвен, дочь Барагунда из Дома Беора, та самая, которая бежала из Дорфониона вместе с Рианой, дочерью Белегунда и Эмельдир, матерью Берена.
Позднее стало известно, что в то же время Враг уничтожил отряд Отчаянных в Дорфонионе; из него спасся один Берен, сын Барахира, с великими трудностями добравшийся до Дориата.
Глава 19О Берене и Лютиэнь
Мрачные и печальные легенды дошли до нас из тьмы веков, но есть всё же и такие, в которых радость прорывается сквозь плач и свет раздвигает тень смерти. До сих пор тешит эльфов прекраснейшая из этих историй – о Берене и Лютиэнь. Об их судьбе говорит «Баллада о Лейтиане», очень длинная и древняя, лишь одна песня о Начале Мира больше её. Название «Лейтиан» означает Освобождение от Уз. Это песня, но мы расскажем её обычными словами и намного короче.
Сказано, что не хотел Барахир уходить из Дорфониона, тогда стал Моргот преследовать его и уничтожил почти всех его подданных и сородичей, всего двенадцать спутников осталось с ним. Земля, покрытая лесом, в Дорфонионе постепенно поднималась, переходила в каменистое плато с зарослями вереска, где даже во время Долгого мира никто не жил, и там, на востоке, было чистое горное озеро Тарн Аэлуин. Днём синее и прозрачное, ночью оно отражало звёзды. Говорили, что в Давние дни сама Мелиана благословила это озеро, и в нём оставались её чары. Туда отступил