В те дни воспрянул духом Маэдхрос, сын Феанора, поняв, что Моргот – не безнадёжно недоступен: ведь о подвигах Берена и Лютиэнь пелось много песен в Белерианде. Понял он также, что Моргот всех их уничтожит по одному, если не соберутся они и не заключат новый союз. И стал собирать эльдар, чтобы укрепить их силы ради общего блага. Так возник Союз Маэдхроса. Но Клятва Феанора и злые деяния, за ней последовавшие, мешали Маэдхросу добиться цели, и он получил меньше помощи, чем надеялся получить. Ородрет не собирался выступать по слову сына Феанора, кто бы он ни был, из-за подлости Келегорма и Куруфина. Эльфы Нарготронда верили, что их тайная крепость защищена уже тем, что мало кто о ней знает. Оттуда к Маэдхросу пришёл лишь малый отряд под рукой Гвиндора, сына Гуйлина, вождя столь храброго, что вопреки воле Ородрета пошёл он воевать на север, надеясь отомстить за брата своего Гельмира, пропавшего в битве Дагор Браголлах. Шли его воины под знамёнами Фингона, под знаком Дома Финголфина. Только один вернулся домой, остальные погибли.
Помощи из Дориата Маэдхрос, можно сказать, не дождался. Связанный Клятвой, он вместе с братьями ещё перед этим отправил к Тинголу гонцов с напоминанием отдать Сильмарил. Слова были резкие, сыновья Феанора угрожали в случае отказа считать Тингола врагом. Мелиана советовала согласиться, но Тингол обозлился и отказал. Он думал о горе Лютиэнь, о пролитой крови Берена, о страшной цене, которой добыт Сильмарил, несмотря на предательство Келегорма и Куруфина. Чем больше он смотрел на Сильмарил, тем сильнее желал навсегда оставить его у себя, таковы были чары Камня. Гонцы отнесли от него Маэдхросу обидные слова. Маэдхрос не ответил тогда на них ничего, ибо начал думать о союзе эльфов, но Келегорм и Куруфин открыто заявили, что когда вернутся с войны победителями, убьют Тингола и уничтожат его подданных, если он добровольно не отдаст Камень. Тингол укрепил северные границы своего королевства, но на войну за Маэдхросом не пошёл и не отпустил никого, кроме Маблунга и Белега, желавших сражаться в великой битве, с условием, что они не станут служить сыновьям Феанора. Маблунг и Белег пошли в войско Фингона.
Зато Маэдхрос получил большую помощь от наугримов. Гномы дали ему войско и немало оружия, кузнецы Ногрода и Белегоста в те дни не знали отдыха. И все братья Маэдхроса с теми подданными и вассалами, кто хотел пойти за ними, явились сразу же. Востокане из племени Бора и Ульфанга, хорошо обученные военному делу, пришли сами и вызвали многих соплеменников из восточных земель. А на западе неизменный друг Маэдхроса Фингон собрал всех, кого смог, и выступил в поддержку планов Химринга. В Хифлуме к войне подготовились нольдор и люди Хадора. В лесу Бретиль Халмир, повелитель людей Халет, собрал своих подданных, и они точили топоры. Халмир умер ещё до первых сражений, и во время войны его людьми командовал сын его Халдир. Дошли вести о войне и в Гондолин к Тургону, королю Сокровенного государства.
Но Маэдхрос поспешил с пробой сил, его планы ещё полностью не сложились, когда он начал гнать орков из Белерианда, и хотя он их выгнал со всего севера, даже освободил на время Дорфонион, Моргот получил предупреждение о том, что эльдар и Друзья эльфов объединяются против него. Заслал он к ним множество шпионов, и больше стало теперь изменников, ибо много бесчестных оказалось вовлечено в тайные планы сыновей Феанора.
Наконец Маэдхрос собрал все силы, какие смог, и с войском из эльфов, людей и гномов решил напасть на Ангбанд одновременно с востока и с запада. Хотел он провести свои отряды через Анфауглит открыто, с развёрнутыми знамёнами, выманить войско Моргота и тут же ударить с двух сторон, чтобы оно оказалось между молотом и наковальней. Для этого Фингон должен был обрушиться на Врага с перевалов Хифлума, когда увидит дым и свет большого сигнального костра в Дорфонионе.
Рано утром в назначенный день в середине лета трубы эльдар приветствовали восходящее солнце, и на востоке взвилось знамя сыновей Феанора, а на западе – знамя Фингона, Верховного короля нольдор. Со стен Эйтель Сириона наблюдал Фингон за подступами к землям Врага, а войско его, готовое к бою, скрывалось в лесах и горных ущельях на восточных склонах Эред Ветрин. Враг его не видел, но знал, что оно огромно, ибо собрались в нём все нольдор Хифлума, эльфы из Фаласа, отряд Гвиндора из Нарготронда и множество людей. На правом фланге стояло войско из Дор Ломина, которым командовали Хурин и брат его Хуор, и к ним уже подошёл Халдир из Бретиля с большим отрядом людей из лесов.
Посмотрел Фингон в сторону Тангородрима и увидел, что окутан он тёмной тучей и оттуда валит чёрный дым. Понял эльф, что это ярость Моргота закипает, значит, он принял вызов. Тень сомнения тронула сердце Фингона, и направил он взгляд на восток, надеясь увидеть, как пылит, шагая по Анфауглиту, подходящее войско Маэдхроса. Зорок он был, но ничего там не увидел. Не знал он, что Маэдхроса обманом задержал Ульдор Проклятый, принеся ложные вести о том, что Ангбанд уже выступил и планы эльфов меняются.
Но тут ветер понёс из ущелья в ущелье громкие крики эльфов и людей. Радовались они и удивлялись, ибо подходил незваный Тургон, которого никто не ждал. Открыл он ворота Гондолина и вывел десятитысячное войско в светлых доспехах с длинными мечами. Словно лес, стояли их копья. Стоило Фингону услышать в дальней дали громкие трубы своего брата Тургона, как развеялась тень в его душе, и забилось сердце, и громко воскликнул он:
– Utúlie’n aurë! Aiya Eldalië ar Atanatári, utúlie’n aurë![12] Пришёл день! Смотрите, эльдар и отцы людей, день пришёл!
И все, кто услышал его громкий голос, эхом в горах ответили:
– Auta i lómë![13] Ночь кончается!
А Моргот, знавший многое из того, что происходит в войсках его врагов и ведавший об их намерениях, выбрал свой час и, надеясь, что подлые слуги его задержат Маэдхроса и не допустят объединения его противников, тут же выслал из Ангбанда в Хифлум первое войско – казалось оно большим, но было лишь частью подготовленных им сил. Все солдаты в этом войске были в одеждах мышиного цвета, боевая сталь скрывалась в серых ножнах, и эльфы не сразу заметили их на песках Анфауглита.
Нольдор рвались в бой, их военачальники хотели напасть на врагов на равнине. Но Хурин уговаривал их не спешить. Ведь у Моргота всегда войско кажется меньшим, чем есть на самом деле, и планы свои он хитро скрывает, и сигнала о подходе Маэдхроса до сих пор нет. Хурин предлагал выждать и потом разбить орков в горах.
Капитан же западной армии Моргота получил приказ любыми средствами поскорее выманить Фингона с гор на равнину. Поэтому он дошёл до самого Сириона, и его передовой отряд растянулся от стен крепости Эйтель Сирион до впадения в Сирион реки Ривиль у Серехских болот. С форпостов Фингона были уже видны глаза врагов. Но эльфы и люди не отвечали на вызов, и орки поутихли при виде грозных молчащих стен на грозных утёсах. Тогда капитан Моргота послал конных герольдов на переговоры, и они подскакали к бастионам Барад Эйтель, ведя с собой Гельмира, сына Гуйлина, вождя нольдор из Нарготронда, попавшего к ним в плен в битве Браголлах. Они его ослепили, и теперь показывали эльфам, крича:
– У нас таких много. Если хотите с ними встретиться, поспешите! Когда мы вернёмся, то со всеми расправимся, как вот с этим!
И они на глазах эльфов отрубили Гельмиру сначала руки и ноги, а потом голову, и бросили его останки в пыль под стену.
По несчастной случайности, на парапете именно этого бастиона стоял Гвиндор из Нарготронда, брат Гельмира. От горя и гнева он обезумел, вскочил на коня, увлекая за собой многих всадников, они догнали герольдов, убили их и врезались в воинство врагов. Когда нольдор всё это увидели, их уже невозможно стало сдерживать. Фингон надел белый шлем, приказал трубить в боевые трубы, и воины из Хифлума лавиной обрушились с гор на равнину. Разом сверкнули мечи нольдор, так светлое пламя охватывает поле тростника. Атака их была столь неожиданной и мощной, что планы Моргота чуть не сорвались. Прежде чем он успел послать подкрепление своему передовому отряду, отряд был сметён, и знамёна Фингона, промчавшись через Анфауглит, уже развевались у стен Ангбанда. Впереди по-прежнему были эльфы Нарготронда во главе с Гвиндором, и остановить их было невозможно. Они ворвались в ворота Ангбанда и убили стражей на ступенях, и сам Моргот вздрогнул на подземном троне, услышав грохот их ударов по его воротам. Но это и была ловушка. Всех их схватили там, и всех растерзали, а Гвиндора взяли живым. Фингон не смог прийти к нему на помощь. Много тайных выходов из Тангородрима вырубил в камне Моргот, вышло оттуда свежее войско, заранее подготовленное, и отряды Фингона были отрезаны от ворот и отбиты от стен Ангбанда с большими потерями.
На четвёртый день войны в пыльной долине Анфауглит началось то, что получило название Нирнаэт Арнэдиад, Слёзы Несчётные. Никакая песня не передаст всего горя. Воины Фингона отступали по пыльным пескам. Погиб Халдир, вождь халадинов, замыкавших эльфийское войско. С ним, вдали от родных лесов, пало много людей из Бретиля. В ночь на пятый день орки окружили так и не дошедшее до Эред Ветрин войско из Хифлума и навязали ему бой. Длился тот бой до утра. Утром блеснула надежда, загудели рога Тургона, подходившего с главными силами Гондолина. Гондолинцы стояли южнее, охраняя Сирионский Проход, и Тургон сначала придержал своих воинов, а теперь спешил на помощь брату. Его эльфы были сильны и хорошо вооружены, на марше их доспехи сверкали на солнце, как волны стальной реки.
Королевские гвардейцы врезались в гущу орков, и Тургон прорубил себе путь к брату. Говорят, что встреча Тургона с Хурином, дравшимся рядом с Фингоном, была вспышкой радости в жарком бою. Ожила надежда в сердцах эльфов, и в тот же час, третий час наступившего утра, с востока, наконец, прозвучали трубы Маэдхроса, сражавшиеся увидели знамёна сыновей Феанора, и новое войско ударило по врагам с тыла. Говорили, что эльдар тогда ещё могли выиграть битву, если бы все их войска оказались верными. О