в тайном месте, благословив. Весной появился первый побег. А когда развернулся первый лист, Исилдур начал выздоравливать, вскоре встал, и раны его больше не болели.
Очень вовремя всё это было сделано, ибо после ночного покушения, король сдался и согласился срубить Белое Древо, и так окончательно отрёкся от заветов предков. А Саурон приказал выстроить на холме в центре нуменорской столицы, Золотого Арменелоса, огромный храм. Был он круглым, с толщиной стен пятьдесят локтей, одинаково по пятьсот локтей в ширину и в высоту, и на его толстых стенах покоился мощный купол. Купол покрыли серебром, отсвечивал он под солнцем, чтобы далеко было его видно, но серебро очень скоро потемнело и почернело, ибо в середине храма на алтаре горел огонь, и через отверстие в куполе постоянно поднимался густой дым. Первым было сожжено на том алтаре порубленное Белое Древо Нимлот, оно затрещало и сгорело, но дым от него поднялся такой, что семь дней вся страна была словно окутана тёмным облаком, которое затем медленно уплыло на запад.
После того пламя и дым всё время поднимались над алтарём; власть Саурона росла, и после кровавых пыток в храме сжигали людей, принося их в жертву Мелькору в надежде, что он избавит народ от смерти. Чаще всего жертвами оказывались Верные. Но никого не обвиняли открыто в отказе почитать Мелькора, Дарителя Свободы. Верных обвиняли в измене королю и казнили, как бунтовщиков, отравителей, распространителей клеветы на королевский род. Обвинения были чаще всего ложными, но время настало страшное, а ненависть, как известно, рождает в ответ только ненависть.
Смерть ходила по земле. Вместо того чтобы исчезнуть, она стала являться чаще, в жутком разнообразии, а люди всё больше страшились её. Ибо если до сих пор, они медленно старели и мирно засыпали в конце жизни, устав от неё, то теперь их преследовали болезни и безумие: они боялись умирать и уходить в неведомый Мрак, к Властелину, которому поклонились, и в агонии проклинали самих себя. Они стали всё чаще хвататься за оружие и убивать друг друга. Впадали в гнев по малейшему поводу и без повода. А Саурон и его приспешники старались натравить их друг на друга, так что в недовольстве своём люди роптали и на короля, и на всех, кто имеет больше, чем они; а с недовольными слуги короля жестоко расправлялись.
И всё же нуменорцам ещё долго казалось, что страна процветает. Счастье их покинуло, однако сила их росла, и богачи всё больше богатели. Они увеличивали свои владения, и по совету Саурона стали применять машины. Они строили большие корабли с мощным вооружением. На новых кораблях они плавали в Среднеземье, но вместо прежних даров привозили туда огонь войны. Не друзьями они являлись туда, и даже не правителями, а морскими разбойниками. Они стали охотиться на жителей Среднеземья, отбирать у них добро, а самих превращать в рабов, и многих убили на огненных алтарях.
В те времена нуменорцы строили крепости, а в них мощные башни и огромные усыпальницы; люди боялись их, память о добрых королях прошлого постепенно стиралась и бледнела от ужасов настоящего.
Так Ар-Фаразон, король Страны Звезды, стал величайшим тираном, каких не знала Земля от времён правления Моргота, но на самом деле это Саурон правил за его троном. Проходили годы, к королю всё ближе подступала тень смерти, а вместе с ней страх и отчаяние. Сказал тогда Саурон королю, что повелитель нуменорцев никогда доселе не был столь силён, что он теперь может добиться всего, чего хочет, никому не подчиняться и не бояться никаких запретов. Сказал Саурон:
– Валар завладели землёй, на которой нет смерти. Они лгут вам о ней и скрывают её от вас как могут, ибо они жадны и боятся, что короли людей отнимут у них страну бессмертия и начнут править миром вместо них. Дар бесконечной жизни, ясно, не для всех, его достойны лишь сильные, благородные и великие. Несправдливо, что дара, коим он должен обладать по праву, лишён самый могущественный на земле, Король над королями Ар-Фаразон, с которым может сравниться разве что Манвэ. Великие короли не терпят отказа, они сами берут то, что им причитается.
Тогда одураченный Ар-Фаразон, предчувствуя смерть, ибо кончался срок его пребывания на Земле, внял словам Саурона и впитал их, и стал втайне прикидывать, как напасть на валар. Долго вынашивал он эти планы и не говорил о них открыто, но всё же нашлись люди, разгадавшие его настроения. Цели короля узнал Амандил, пришёл в великое огорчение и преисполнился страха, ибо знал, что людям ни за что не одолеть валар и, если войну не предотвратить, мир может погибнуть. Призвал он сына своего Элендила и сказал ему:
– Чёрные дни настали, и нет людям надежды на лучшее, ибо Верных мало. Посему решил я поступить, как некогда наш предок Эарендил, поплыть на Запад, невзирая на Запрет, просить помощи у валар, а если понадобится, у самого Манвэ. Может быть, ещё не поздно и не всё потеряно.
– Значит, ты изменишь королю? – сказал Элендил. – Ты ведь хорошо знаешь, что нас и так обвиняют в измене и шпионстве, но до сегодняшнего дня это обвинение было ложным.
– Если бы я думал, что Манвэ ждёт от нас гонца, я бы предал Короля, – сказал Амандил, – ибо существует верность, которая у человека должна быть в сердце. Я хочу просить об избавлении людей от Саурона Обманщика, о милости для тех, кто остался Верным. Я нарушу Запрет, но сам понесу за это кару, никто из моих близких не будет виновен.
– Думал ли ты о том, что будет с теми, кого ты оставишь дома, отец, когда все узнают о твоём деянии?[22]
– Никто не должен ничего узнать, – сказал Амандил. – Свой уход я подготовлю тайно и поплыву сначала на восток, куда каждый день уходят корабли из нашей гавани, а потом, если будет удача и попутный ветер, сделаю круг на юг или на север, а оттуда на запад, в поисках того, что, может быть, и найду. Тебе же, сын мой, и твоей семье вот мой совет: снарядите другие корабли и снесите на них всё, с чем не можете расстаться, а когда корабли будут готовы, пусть стоят в гавани Роменны, и пусть люди знают, что вы намерены, когда придёт время, последовать за мной на восток. Не так теперь дорог Амандил нашему коронованному родичу, не станет он горевать, если мы захотим уплыть, хоть на лето, хоть навсегда. Но проследи, чтобы не поняли, сколь многих ты собираешься взять на корабли, это его насторожит, ибо он замышляет войну, и в ней ему понадобятся все, кого можно собрать. Найди Верных, не склонившихся к измене, пусть они тайно присоединятся к тебе, если будет на то их воля, и поделись с ними своими планами.
– Каковы будут планы? – спросил Элендил.
– Не вмешиваться в воинские дела и ждать, – ответил Амандил. – Пока я не вернусь, я не могу сказать больше. Очень может быть, что придётся тебе бежать из Страны Звезды и звёзды не укажут тебе путь, ибо эта земля осквернена. Тогда потеряешь ты всё, что любил, перед тобой будет смерть, будешь ты искать землю, где станешь изгнанником. Но на востоке или на западе – знают лишь валар.
Тогда же, сказал Амандил слова прощания всем домочадцам, как говорят перед смертью.
– Ибо, – сказал он, – может статься, что вы не увидите меня больше; и что я не подам вам знака, подобно тому, как сделал Эарендил много лет назад. Но будьте готовы ко всему, ибо конец того мира, который мы знали, теперь близок.
Говорят, что Амандил отплыл на малом корабле ночью, и сначала направил парус к востоку, а затем сделал круг и повернул на запад. Троих слуг взял он с собой, самых дорогих его сердцу, и никто больше не слыхал о них в этом мире, не осталось ни малейшего знака, ни рассказов, ни догадок об их судьбе. Не было лёгкого спасения Нуменору за вторую измену, Посланники не могли уже ничего сделать.
Элендил же выполнил всё, что завещал ему отец. Его корабли встали на рейде у восточного побережья, и Верные привели на борт своих жён и детей, и принесли сокровища, какие смогли взять, и запасы разных товаров. Много было там вещей изумительных по красоте и волшебных, которые нуменорцы изготовили в дни истинной мудрости: были там сосуды и камни, и свитки, исписанные красным и чёрным. И Семь Камней было у них, дары эльдар, а на корабле Исилдура, порученный верным охранникам, рос живой побег Нимлота Красивого. Так был ко всему готов Элендил и не вмешивался в чёрные дела тех дней; ждал знака, а знака не было. Тайно добирался он до западного берега, долго всматривался в морскую даль, но ничего не видел, и был в великой печали, ибо очень любил отца своего. Огромное Море было пустым, а во всех западных гаванях собирался флот Ар-Фаразона.
До тех пор погода на острове Нуменор всегда помогала людям в их делах и нравилась им: дождь шёл, лишь когда надо и в нужном количестве; солнце пекло в меру, морской ветер дарил прохладу; а если ветер дул с запада, то был он лёгок, и многим чудилось, что доносит он с лугов земли бессмертных, легчайшии и нежнейшии ароматы цветов, которым нет названий в смертном мире. Теперь всё изменилось: само небо потемнело, лили ливни, сыпался град и бушевали бури, и такими яростными стали ветры, что то один, то другой корабль нуменорцев тонул и не возвращался в гавань, и такого горя ещё не знали они с тех пор, как взошла их Звезда. Не раз вечером с запада поднималась большая туча в форме орла с гигантскими крыльями, простёртыми на юг и на север; закрывала эта туча закат, и смоляная ночь падала на Нуменор. Иногда у тучи-орла под крыльями сверкали молнии, гром грохотал от Моря до неба, и страх охватывал людей.
– Смотрите! Это орлы Повелителей Запада! – кричали они. – Манвэ посылает орлов на Нуменор! – и падали ниц.
Тогда одни ненадолго ударялись в покаяние, но другие лишь ожесточались сердцем и грозили кулаками небу, говоря:
– Владыки Запада замыслили поход на нас. Они бьют первыми. Но следующий удар будет наш!
Таковы были слова самого короля, но придумал их Саурон.
Молнии били всё чаще и убивали людей в горах, и на полях, и на улицах города. Огненная молния ударила в купол храма и рассекла его, и запылал он. Но сам храм остался цел, и стоял там Саурон на самом верху, невредим, отгоняя молнии, и в тот час люди назвали его Богом и стали послушны ему. И последнего предостережения не поняли и ему не вняли. Земля затряслась под ними, рокот подземного грома слился с рёвом Моря, и дым вырвался из вершины Менельтармы. Но Ар-Фаразон лишь спешно поднимал войско.