— Если тебя спросят, где ты была, скажешь, что отвозила договор. Поняла?
Она опять молча кивнула.
До головной компании Новиков доехал быстро. Боялся, что Костя уйдет обедать, но друг оказался на месте, выписал ему пропуск, предложил чаю, Михаил отказался.
— Не знаешь, как там менты? Есть у них кто-нибудь на подозрении? — спросил Новиков, когда обсудили рабочие вопросы.
— Не знаю, — покачал головой Костя. — Они нормальные ребята, обещали сообщить, если что… Но надоедать им не хочу. Сами не звонят, а я не лезу.
— Если сразу не нашли, наверное, вообще не найдут.
Костя пожал плечами — все может быть.
Новиков чуть не ляпнул, что в полиции могут догадаться — кто-то из головной компании сбрасывал Юрлову липовые договоры, но вовремя сдержался. Какое ему, в конце концов, дело? Пусть это волнует Берестова.
Позвонила Вика, Михаил вышел из кабинета друга, ответил.
В номере гостиницы он оказался через полчаса.
— Мишенька, — прошептала Вика, прижимаясь к нему. — Я так тебя люблю.
Он помолчал, вдыхая терпкий запах ее духов.
— Миша…
— Молчи, — прошептал он. — Молчи. Ничего не говори.
Она послушалась. Жанна бы его так слушалась…
Когда он очнулся, обнаружил, что прошло чуть меньше часа.
— Тебе хорошо со мной? — Вика устроилась у него на плече, поглаживала по щеке.
— Хорошо, — подтвердил он.
Ему будет хорошо, когда кого-нибудь посадят за убийство Влада Юрлова.
— Лучше, чем?..
— Это не обсуждается! — лениво перебил он.
— Я тебя очень люблю. А ты? Ты меня хоть немного любишь? — Она шептала прямо в ухо, и он слегка отвернул голову.
— Да.
Надо ее уволить, когда все кончится.
Тонкая рука поглаживала его грудь. Михаил поднял руку, поцеловал пальцы. Пальцы у Вики были чуть искривленные, все в мелких колечках. Мама бы едва заметно поморщилась, увидев эти ладони.
Он опять посмотрел на часы. Рабочий день еще не кончился, но он решил ехать домой.
— Хозяйка хочет повысить плату за квартиру, — продолжала шептать Вика.
— Ты снимаешь квартиру? — удивился он. Специалистам он платил неплохо, но секретарю снимать жилье явно не по карману.
— В Подмосковье.
— А…
— Не знаю, как я буду жить, если она начнет драть с меня еще больше…
— Я накину тебе тысяч пять. — Господи, что он делает? Жанна обязательно это заметит. Что он ей скажет?
— Правда? Вот здорово! Спасибо, Мишенька.
— Я пойду, а ты уходи через полчасика. — Новиков встал, направился в душ.
Поеду домой, окончательно решил он, садясь в машину.
Хорошо, если Жанна придет поздно. Он чувствовал вину перед ней, и быть виноватым ему не нравилось.
Надо было ехать на работу, Оксане одной трудно справляться, но Ольга поехала в квартиру бывшей Колиной жены. Что-то есть нехорошее, неправильное в том, что она едет туда хозяйкой, вот и Павлик это понимает, недовольно молчал утром, когда она заговорила об этой поездке. А что делать? Не дарить же жилплощадь государству. Государству Ольга ни копейки бы по собственной воле не дала, государство ей не помогло, когда она едва не помирала от голода. Пособие на ребенка платили, конечно, но разве на него кого-то прокормишь.
На пересадке в метро ее обогнала женщина в плаще почти до пят. Дама была высоченная, с волосами до середины спины, и почему-то напомнила Ольге Соню, первую Колину жену. Та такой высокой не была, сама Ольга росточком не вышла, но и Сонька была не дылда, как впереди идущая женщина. И волос таких у Соньки не было, самые обычные у нее были волосы. Общее у обеих другое: и дама в плаще, и Софья людей словно не замечали, как будто только что спустились с небес и еще не разглядели, что они тут не одни, здесь и другие люди есть.
В той, прошлой жизни Ольгу это страшно бесило. Она с Софьей и здороваться пыталась, и о детях говорить, а та смотрела сквозь нее, коротко кивала и улыбалась каким-то своим мыслям, обходя Ольгу, как обходят лужу на асфальте.
Теперь она понимала, что улыбки эти Софье давались нелегко, иногда Ольга даже пыталась копировать Колину бывшую, получалось, правда, плохо. Не тот характер.
Колину бывшую Ольге было немного жалко, но жизнь есть жизнь, не она, так какая-нибудь другая Колю все равно увела бы. Нечего было брак регистрировать при такой разнице в возрасте, и тем более заводить ребенка.
Специально Ольга никого про первый брак мужа не расспрашивала, но все узнала, конечно. Что-то говорил Коля, когда напивался, из трезвого-то из него слова не вытянешь, как из Павлика. О чем-то проговаривалась свекровь, о чем-то соседи.
Софья была Колиной учительницей музыки, и связь у них началась, когда мальчишка еще в школе учился. Позорище! Ольге о таком заикнуться было бы стыдно, а Софья с Колей каждый вечер гулять ходила на потеху соседям. Свекровь-то сначала эту дружбу поддерживала, пусть сын лучше с музыкантшей гуляет, чем с дружками неизвестно чем занимается. Спохватилась, только когда сын, едва институт окончив, сообщил, что женится. Побушевала, конечно, но сделать ничего не смогла.
Дорога от метро к старому дому почти не изменилась. Ольга подошла к киоску с мороженым, купила вафельный стаканчик.
Как она радовалась, гуляя по этой дороге с маленьким Павликом в коляске. Дура. Знала бы, чем все кончится…
У подъезда сидела бабка, лицо ее показалось Ольге знакомым, она, не останавливаясь, кивнула и улыбнулась.
Отперла новыми ключами дверь, осмотрелась. Хорошо, что вчера застала здесь девочек. Получилось, что она не сама решила выгнать подлюгу, которую Владька у себя поселил, а вроде как посоветовали ей. Все-таки права на жилплощадь еще не оформлены. Ольга подошла к компьютерному столу, постучала по дереву.
Вчера она и приехала для того, чтобы поменять замки, два новых итальянских замка уже лежали у нее в сумке. Свои права нужно защищать, и за прожитую нелегкую жизнь Ольга отлично научилась это делать.
Квартира требовала ремонта не меньше, чем свекровина. Странно, что Владислав толком собственным жилищем не занимался, деньги у него явно водились.
Впрочем, кухня была недавно отремонтирована, и мебель в ней расставлена с толком, удобно. Сразу понятно, что хозяин пользовался только кухней да одной комнатой.
Ольга подошла к окну, потрогала кривой лист стоявшего на подоконнике алоэ. Бывшая свекровина квартира располагалась прямо под этой, двумя этажами ниже. Тогда Ольга, уложив маленького Павлика, стояла вечерами у такого же окна, ждала, когда внизу появится Колина фигура. Увидев мужа, бросалась к двери и слушала лифт. Лифт, как правило, проезжал мимо. Ольга тихонько открывала дверь, поднималась вверх по лестнице и слушала, как Коля звонит в Софьину квартиру, но дверь ему часто никто не открывал, тогда он двигался к лестнице, и Ольга едва успевала скрыться в собственной прихожей.
А иногда дверь наверху отворялась, и до Ольги доносилось равнодушное Софьино — уходи. Тогда можно было не спешить прятаться в собственной квартире, потому что спускался в таких случаях Коля медленно, стоял, курил около мусоропровода и домой заявлялся не раньше чем через полчаса.
Ольга повернулась к стоявшему у стены дивану, перевела взгляд на висевшую над ним фотографию-портрет. Фотография получилась удачной, Софья смотрела с нее на Ольгу, как живая, и была совсем молодой. Молодой и очень красивой, видно, хороший фотограф снимал, в жизни Софья красавицей не была. Так, самая обыкновенная.
Ольга не стала искать стремянку, подвинула стул, влезла на него, сняла фотографию, вынула ее из рамки и разорвала на куски. Не поленилась, поднялась на пол-этажа и выбросила обрывки в мусоропровод. Вернувшись, подумала и, сломав рамку о колено, выбросила обломки вслед за портретом.
Посмотрела на пустую стену над диваном, огляделась, сняла висевший над дверью натюрморт и перевесила на место портрета. Получилось неплохо. Эту комнату можно будет отдать Павлику, ему должно понравиться.
Лиза понимала, что тратит время глупо и зря, но через несколько часов опять стояла у входа в университет Павла. Студенты сновали мимо, смеялись, чему-то радовались. Приятно смотреть на молодежь, подумала Лиза, впервые в жизни ощутив себя зрелой женщиной.
Павла она, конечно, не увидела. Время шло, Лиза топталась на месте, стараясь не выпускать из виду вход в университет.
Из дверей здания вышла очередная стайка студентов, от стайки отделилась девочка в короткой голубой куртке, остановилась почти рядом с Лизой, как и она, стала терпеливо кого-то дожидаться, поглядывая на вход.
— Лиза! — позвал мужской голос. Она продолжала вглядываться в мельтешивших студентов и едва не вздрогнула, когда мужчина проговорил ей почти в ухо: — Ли-за!
— Сережа! — ахнула она, узнав бывшего сокурсника и радуясь неизвестно чему, хотя с Сережкой Яковлевым никогда особенно не дружила и с институтских лет о нем даже не вспоминала.
— Ты кого тут ждешь? Я смотрю, ты стоишь и стоишь…
— Да так… — замялась Лиза. — Студента одного пытаюсь отловить. А ты здесь какими судьбами?
— Жену жду. — Сергей посмотрел на вход в здание и неуловимо изменился.
Впрочем, нет, он мгновенно изменился кардинально.
Сколько Лиза его помнила, он всегда был веселым и неунывающим, и жизнь рядом с ним начинала казаться легкой, верилось, что экзамены сдадутся сами собой, а впереди вообще ждут одни сплошные праздники.
Сейчас бывший однокурсник никакого оптимизма не излучал, он показался Лизе испуганным, словно его поймали на месте преступления, и почему-то суетливым, хотя не сделал ни одного движения, только смотрел на приближающуюся молодую женщину.
Женщина шла решительной походкой, иногда недовольно косясь на шумные стайки студентов. Ничего необычного не было в приближающейся даме — строгий серый плащ, серый берет на голове, но Лизе почему-то стало тоскливо и захотелось очутиться подальше от Яковлева.
— Здравствуйте, — кивнула подошедшая дама, с легкой брезгливостью оглядывая Лизу.