О л е г (обнимая Катю). Теперь наши не проиграют!
К а т я. Ну, взял штрафной удар. Разве от этого зависит исход игры?
О л е г. Это значит, Петр приказал всем: не сдаваться! (Весело.) Садись, Катюша, расскажи о наших знакомых…
К а т я. Где твоя мама?
О л е г (помрачнев). Не знаю. Наш дом разбомбили. Соседи видели, она ушла с котомкой. И больше не появлялась.
К а т я. Вероятно, у родных?
О л е г. У нас нет родных в Киеве… И я не знаю, где ее искать. (После паузы.) Наши учителя эвакуировались?
К а т я. Не все.
О л е г. Где Владимир Николаевич?
К а т я. С нами. Он и сейчас учит нас. Ведь мало одного желания мстить врагам. Нужно умение. А Владимир Николаевич был подпольщиком еще до революции.
О л е г. Молодец старик! А наш классный руководитель, Надежда Диевна. Где она?
К а т я (после паузы). Надежда Диевна… Как-то шла по Крещатику… Без очков…
О л е г. Без очков она ничего не видит.
К а т я. Шла и наткнулась на эсэсовца… Он ударил ее по щеке.
О л е г. Надежду Диевну!
К а т я. Дальше стоял офицер. Она подошла к нему… Показала на свою щеку и на солдата.
О л е г. И офицер…
К а т я. Ударил ее по другой щеке. Она пришла к себе домой… и выбросилась… из окна шестого этажа…
Из коридора доносится шум.
(Предостерегающе.) Олег!
Вбегает К р а у з е. Он разъярен.
К р а у з е (Кате). Вон отсюда! (Олегу.) Марш на поле!
О л е г. Я не могу ходить.
К р а у з е. На поле! Обойти всех и сообщить: генерал приказал расстрелять вашего вратаря. И если кто спасет ворота на двадцатой минуте и за пять минут до конца — будет расстрелян! Я уже не говорю о том, кто посмеет послать мяч в наши ворота! И пусть не мечтают о побеге. Увезем сразу же после матча. Марш!
В коридоре появляются Ш у р и к и О л ь г а Я к о в л е в н а. Она седая, в поношенном черном платье.
Ш у р и к. Здесь он лежит. А зачем он вам нужен?
О л ь г а Я к о в л е в н а. Я его мать.
Краузе открыл дверь в коридор, вытолкнул туда Олега. Олег с трудом двигается. Проходит мимо Ольги Яковлевны, не узнав ее.
Олег…
О л е г (останавливается). Что такое? (Присматривается.) Мама?! (Делает движение к ней.)
К р а у з е (становится между ними). Марш!
О л е г. Одну минуту. Это моя мама.
К р а у з е. Бегом на поле, свинья, не то я отправлю эту старую ворону на тот свет!
Ш у р и к вбегает в комнату, пытается отломать ножку от стула.
О л ь г а Я к о в л е в н а (отстраняя Краузе). Уже отправляли на тот свет… твои коллеги. А я, как видишь, вернулась с того света. (Подошла к Олегу, обняла его, целует.)
К р а у з е. Они все посходили с ума! (Отрывает Олега от матери.) На поле!
Олег идет, оглядываясь, подталкиваемый сзади Краузе. Шурику удалось отломать ножку. Он направляется к двери.
К а т я. Куда?
Ш у р и к. Эту крысу — по башке!
К а т я. Ты ударишь, а отомстят Олегу.
Ш у р и к. Все терпеть и терпеть. Сколько можно? (Бросает ножку, убегает.)
К а т я. Зайдите сюда, Ольга Яковлевна. (Вводит ее в комнату, усаживает.)
О л ь г а Я к о в л е в н а. Встретила соседку. «Об Олеге ничего не слыхали?» — спрашиваю. «В Киеве ваш Олег. На хлебозаводе работает. Живет, как в раю. Сегодня для немцев будет играть на стадионе. Вырастили вы сыночка!»
К а т я. Неправда! Это страшный матч, Ольга Яковлевна. Они послали Олега передать: кто ударит по их воротам или будет защищать свои ворота — расстрел.
О л ь г а Я к о в л е в н а (с большой тревогой). Но Олег не может играть?
К а т я. Нет. Он сейчас вернется.
О л ь г а Я к о в л е в н а. Что так смотришь? Старуха, да?
К а т я. Что с вами произошло, Ольга Яковлевна?
О л ь г а Я к о в л е в н а. Вернулась с того света. (Сжала голову руками, покачивается.)
К а т я. Ольга Яковлевна…
О л ь г а Я к о в л е в н а. Дом сгорел… Куда идти? На Подоле жила подружка. Геня Шапиро…
К а т я. Видела ее у вас.
О л ь г а Я к о в л е в н а. Да. Муж в армии. Четверо детей — не смогла уехать… Приняла меня как родную… А двадцать девятого сентября приказ: явиться на Соломенку. Геня одела всех четверых… Пошла… Потом возвратилась. Отдала мне маленького: «Спаси хоть его…» Утром — стук. Входит новый хозяин дома. Вебер.
К а т я. Вебер?!
О л ь г а Я к о в л е в н а. Да… Бывший завхоз вашей школы. С полицаями. «Вот четвертый. Берите его!» — «Куда? Он ходить еще не умеет». — «Тогда сама его неси». Понесла…
К а т я. На Соломенку?
О л ь г а Я к о в л е в н а. По улице Мельника. Рядом — тысячи людей…
К а т я. Не нужно, Ольга Яковлевна…
О л ь г а Я к о в л е в н а. Бабий Яр… Очнулась ночью… Выползла…
Голос диктора: «Продолжаем нашу передачу. Хорошо взятый одиннадцатиметровый удар вряд ли спасет киевлян от поражения. Не спасет их и то, что на поле вышел Левченко, лучший нападающий, изрядно покалечивший себя в первой половине игры. Вокруг него собралась вся команда. Судья, благосклонно относящийся к киевской команде, разрешает им эту минутную передышку. Но вот свисток! Пошла двадцатая минута… Тигры всей командой ринулись в атаку! Блестяще! Подобно урагану, они пробиваются к воротам киевлян! Пушечный удар по воротам! Гол?! (Разочарованно.) Вратарь отбивает мяч… Защитник подхватывает его и передает… Олегу Левченко. Он стоит далеко: трет разбитые ноги… (Изумленно.) Левченко берет мяч… Хромая, движется вперед… Но ему навстречу бежит сам Генрих Юнге! Что это?! Левченко рванулся в сторону… Обвел Юнге… Остался один на один с вратарем… (Засмеялся.) А ударить по воротам у него нет сил… Вратарь бросается на него!»
Страшный шум, крики.
К а т я. Они совсем искалечат Олега.
Радио умолкает. Вбегает Ш у р и к.
Ш у р и к. Урра! Олег Николаевич перебросил мяч через вратаря и вместе с мячом — в ворота! Один — ноль! Бьем фашистов! (Убегает.)
О л ь г а Я к о в л е в н а. Катя, что теперь будет с Олегом?!
К а т я (с отчаянием). И мы не можем сейчас им помочь. Нас предупредили: никаких действий на стадионе. Фашисты воспользуются любым случаем, чтобы перестрелять всех зрителей.
О л ь г а Я к о в л е в н а. Олег… (Вышла в коридор.) Вот он!
Ольга Яковлевна бежит по коридору. Катя — за ней. Короткая пауза. Затем они появляются с О л е г о м, которого поддерживает К о л о м и е ц. Бинты у Олега разорваны, поверх бинтов кровь. Входят в комнату.
К о л о м и е ц. Будьте любезны, помогите уложить его. Вот так…
О л ь г а Я к о в л е в н а. Олегушка…
К о л о м и е ц. Вы кем ему изволите приходиться? Бабушкой?
О л ь г а Я к о в л е в н а. Олегушка, сыночек…
К о л о м и е ц. Ваш сын? Гордитесь им, дорогая. (Склонился над Олегом.)
К а т я. А может быть… (Выбегает в коридор. Останавливается.)
Быстро входят К р а у з е и Г р е т а.
Г р е т а. Он здесь?
К а т я. Здесь, Греточка, здесь.
Г р е т а. Какой подлец! (Тащит Катю за собой в комнату.) Что сейчас будет!
К р а у з е (Ольге Яковлевне). Пошла вон, старая ворона!
О л ь г а Я к о в л е в н а. Никуда не уйду. Это мой сын.
К р а у з е. Сын? (Коломийцу.) А ты кто?
Коломиец повернулся к нему.
Опять ты здесь, номер…
К о л о м и е ц. Не номер! Извольте запомнить: Никита Коломиец. Доктор медицины. Заведующий кафедрой нейрохирургии Киевского медицинского института.
Г р е т а (сжимая Кате руку). Мне страшно! Будто не мы хозяева города, а они…
На пороге Э б е р г а р д.
К р а у з е. Смирно! Гер генерал…
Эбергард отстраняет его. Входит, смотрит на Олега.
Олег лежит с закрытыми глазами.
Э б е р г а р д. Глаза!
Олег открывает глаза. Со стоном приподымается. Коломиец и Ольга Яковлевна поддерживают его. Олег делает шаг к Эбергарду. Так они стоят, не спуская друг с друга ненавидящих взоров. Олег делает еще шаг.
(Хрипит.) Кто ты? Дьявольское отродье! Кто ты?
О л е г. Киевлянин.
Э б е р г а р д. Коммунист?!
О л е г. Киевлянин.
В коридоре появляется Ш у р и к.
Ш у р и к (из коридора). Что делается! Дядя Леня влупил им второй гол! Бьем их! (Увидел генерала. Убегает и продолжает кричать.) Бьем фашистов! Бьем!
Г р е т а. Мне страшно, Катя… Мне страшно…
Медленно идет занавес.
ЛЕБЕДИНОЕ ОЗЕРО
РАКИТНАЯ НИНА.
РАКИТНАЯ ЛЕСЯ, ее сестра.
РАКИТНЫЙ СЕРГЕЙ, ее брат.
ЛАВРОВА ВЕРА ЛЬВОВНА, ее свекровь.
ГАРМАШ КАТЯ.
ТУРБИН КИРИЛЛ СТЕПАНОВИЧ.
Большая комната в старом деревянном доме. Три двери: в другие комнаты и в коридор, который ведет на кухню и на улицу. В комнате старинный буфет, стол, пианино. На стене тарелка репродуктора.
Часть комнаты возле печки отгорожена ширмой. За ширмой диван. На диване, накрывшись с головой одеялом, лежит Н и н а.
Через заиндевевшие окна пробивается лунный свет.
Входит К а т я. Она в пальто. На голове платок. В полутьме натыкается на стул.
К а т я. Эй, люди! Отзовитесь.
Нина молчит.
Странно. (Подходит к одной из дверей. Стучит.) Никого. (Стучит во вторую дверь.) Тоже никого. Очень даже странно. (Заходит за ширму. Увидела Нину.) Что с вами? (Трогает ее за плечо.)
Нина подняла голову.