С е р г е й. Врач.
Н и н а. Что с тобой?
С е р г е й. Руки приморозил слегка… Думал, смажут — пойду в цех. Он смазал, перевязал и велел идти домой.
Н и н а. Врач заводской?
С е р г е й. Конечно.
Н и н а. Значит, не приморозил, а отморозил. Иначе бы он не отправил тебя домой, зная, как ты необходим в цехе. Когда это случилось?
С е р г е й. Вчера.
Н и н а. Где?
С е р г е й. Пришел на нашу станцию. Поезд стоял санитарный. Тронулся…
Н и н а. Ну?
С е р г е й. Я успел вскочить на подножку. Пришлось держаться за поручни. А перчатки худые.
Н и н а. Куда ты ездил?
С е р г е й. В обком.
Н и н а. Зачем?
С е р г е й. С поручением.
Н и н а. Ты мне никогда не врал.
С е р г е й (хмуро). И сейчас…
Н и н а. Врешь! Парторгу неизвестно, что тебя отправили с поручением? Ерунда. Говори, зачем поехал?
С е р г е й. Нужно было.
Н и н а. Видно, очень нужно, если уехал без разрешения?
Сергей молчит.
(С обидой.) Дожила… «Пока Борис на фронте, я за вас в ответе. Все сделаю, чтобы вы с Лесей и Аленкой жили спокойно». Все сделаю… Знал, что я должна приехать?
С е р г е й. Знал.
Н и н а. Даже не встретил. Да еще не хочешь объяснить, зачем уехал. А ведь я могла и не дождаться тебя.
С е р г е й. Как тебе там?
Н и н а. Не скажу. Ты от меня скрываешь — я от тебя буду все скрывать. (Видя хмурое лицо Сергея.) Нельзя мне, вижу, от вас уезжать. Месяц не была — бог знает что натворили. Ты руки отморозил… Леся на платформах ездит. Вдруг заболеет? Почему не отговорил ее?
С е р г е й. Она уже сама решает.
Н и н а. Поеду… Заберу документы, останусь здесь. Заставлю Лесю вернуться в цех.
С е р г е й. Нельзя тебе оставаться!
Н и н а. Почему? Чем я тебе мешаю?
Входит Т у р б и н. Пауза.
Т у р б и н (смотрит на Сергея). Где был?
С е р г е й. В обкоме.
Т у р б и н. Зачем?
С е р г е й. Хотел попасть к секретарю.
Т у р б и н. Попал?
С е р г е й. Нет. Все секретари разъехались.
Т у р б и н. Почему не пошел к секретарю нашего горкома?
С е р г е й. Другие ходили. Он не захотел отменять решение директора завода.
Т у р б и н. Так ты ведь и у директора еще не был.
С е р г е й. С вами разговаривал. Вы сказали: напрасно.
Т у р б и н. Но я обещал: придет время — сам поговорю. (Повысив голос.) Обещал или нет?
С е р г е й. Обещали.
Т у р б и н. А ты выбрал самый тяжелый для завода момент и решил дезертировать!
С е р г е й. Какой же я дезертир?
Т у р б и н. Хочешь удрать, значит, дезертир.
С е р г е й. Куда удрать?! Куда? На фронт!
Т у р б и н. Ах на фронт? Герой, да? Таких героев в цехе — десятки. Дай только волю, все бы надели солдатские шинели. А кто работать будет? (В бешенстве схватил Сергея за плечи.) Я спрашиваю, кто работать будет?! Бабы? Они и так вкалывают наравне с мужиками. Каждые умелые руки сейчас на вес золота.
С е р г е й. И на фронте солдаты нужны.
Т у р б и н. Во-о-ру-жен-ные!
С е р г е й. Понятно.
Т у р б и н. Ни черта ты не понимаешь! Я двадцать второго июня стрелял по танкам. Стрелял и плакал: наша пушечка не брала немецкую броню. Мы стреляем, а они прут. Стреляем, а они прут. Научились останавливать. Но какой ценой? Гранаты… Бутылки… (Помолчал.) Завтра явишься в цех. Соберу партбюро. Что решат — не знаю. А уж отдавать тебя под суд или нет — это дело директора.
Понурив голову, С е р г е й уходит в комнату.
Н и н а. Обязанность парторга — воспитывать молодых коммунистов. Быть чутким, гуманным.
Т у р б и н. А посылать девчонок в колючую стужу красить пушки? Просить подростков наравне со взрослыми работать по двенадцать часов в сутки без выходных? Перевести на казарменное положение рабочих, не выполняющих нормы из за недомогания, не имея возможности накормить их досыта, — гуманно? Но от этого зависит судьба Родины… Седьмого ноября состоялся парад на Красной площади. Знаете?
Н и н а (глухо). Знаю.
Т у р б и н. Проходили мимо мавзолея — и прямо в бой! Не только обученные солдаты, но и московские ополченцы, многие из которых впервые в жизни взяли в руки винтовки. Курсанты училищ. Через месяц-другой они бы командовали ротами и батальонами. Об этом вы тоже знаете?
Н и н а (кричит). Знаю!
Т у р б и н. Так что это — жестокость? Или необходимость выиграть дни, часы, минуты, чтобы накопить силы? Идти танками против танков. С пушками против танков. С надежными пушками, как наши «аннушки». Московские ополченцы вместе с курсантами выигрывают дни, чтобы мы здесь в тылу успели развернуться… Знаете ли вы, что директор завода каждую ночь докладывает в Государственный комитет обороны, сколько пушек завод изготовил за сутки? А мы недодадим из-за того, что Сергей Ракитный решил убежать на фронт. Теперь вам все понятно?
Н и н а. Да. В этой страшной войне мы не только теряем близких. Война убивает лучшие чувства. Что стало сейчас мерой счастья? Корзина мерзлой картошки? А утерянная хлебная карточка — горе. Мы теряем себя. Это ужасно. (Уходит в комнату Сергея.)
Турбин достает папиросы, закуривает. Уходит в свою комнату. Входит Н и н а. Подходит к печке. Садится на диван, накинув на плечи пальто. Появляется Л е с я. На ней передник. Направляется к своей ширме. Остановилась. Подошла к двери комнаты Турбина. Тихо стучит. В дверях появляется Т у р б и н.
Л е с я. Здравствуйте, Кирилл Степанович!
Т у р б и н. Здравствуй, воробышек.
Л е с я. Сразу догадалась, что вы пришли. Папиросой пахнет.
Т у р б и н. Сейчас форточку открою.
Л е с я. Не нужно. Папа Боря тоже курил.
Т у р б и н. А твой брат не курит.
Л е с я. Сережа — счастливое исключение… Он и за станком — бог. Работает, будто на скрипке играет. Когда я подыщу ему невесту, приведу прямо к станку. Обязательно полюбит… Кирилл Степанович, у нас сегодня царский ужин.
Т у р б и н. Знаю, картошка варится. И мясом пахнет.
Л е с я. Неужели чувствуете?
Т у р б и н. У меня обоняние, как у гончей. Только нос вот…
Л е с я. А что? Нос вполне симпатичный.
Т у р б и н. Картошка.
Л е с я. Неправда!
Т у р б и н (смотрит вниз). Погоди, погоди. Что у тебя на ногах?
Л е с я. Ботинки.
Т у р б и н. Чьи?
Л е с я. Сережины.
Т у р б и н. Ты в них работаешь на морозе?
Л е с я. Я обертываю ноги газетами. Несколько слоев…
Т у р б и н. А валенки где?
Леся молчит.
Сменяла на мясо? Значит, будешь есть валенки?
Л е с я. Что вы, Кирилл Степанович! Никто из нас не посмеет. Знаем, с каким трудом валенки нам достали.
Т у р б и н. Где же они?
Л е с я. Теплые вещи собирали для бойцов. Местные жители и полушубки отдавали, и меховые шапки, и ватники, и свитера. Рукавиц и шерстяных носков целую гору. А у нас, киевлян, ничего нет. Мы и решили: отдадим валенки.
Т у р б и н. А вы подумали, что это женские валенки? Никакому бойцу не подойдут.
Л е с я. Подойдут! Сестричкам фронтовым.
Т у р б и н. Сестричкам? Да…
Л е с я. Ну конечно. Они ведь жизнью рискуют.
Т у р б и н. А вы? Где твоя напарница? Вчера прямо с платформы отправили в больницу. Двусторонняя пневмония. Едва откачали.
Л е с я. Кирилл Степанович, не смотрите на меня так. Я не привыкла видеть вас сердитым.
Т у р б и н. Сердитым… Да разве можно сердиться на тебя. (Прикасается к ее щеке.) Обмороженные. (Берет ее руку.) Кожа потрескалась… Почему не смазываешь? Выдали вам жир, я проверял.
Л е с я. А мы его на хлеб.
Т у р б и н. Разве он съедобный?
Л е с я. Съели — и ничего.
Т у р б и н (ласково). Эх ты, чижик…
Л е с я. Вы не ошиблись. Взмахну крыльями и полечу.
Т у р б и н. Только не улетай далеко. Нам без тебя грустно будет.
Л е с я. А нам — без вас. Дома редко-редко ночуете. Раньше я хоть в цехе вас видела. Зайдете к нам в ОТК… Пошутите… Смешную историю расскажете… И жить становится веселее. Правда, на меня вы меньше всего обращали внимание.
Т у р б и н. Была причина.
Л е с я. Какая?
Т у р б и н. Все-таки жилица. Почти родня…
Л е с я. Неправда. Я некрасивая. (С улыбкой.) Но умная. Должна была поступить в университет. Сейчас вам открою секрет.
Т у р б и н. Весь внимание.
Л е с я. Я веду дневник. После войны напишу книгу.
Т у р б и н. О чем?
Л е с я. Как мы приехали в этот городок, где вместо тротуаров доски и почти нет мощеных улиц. Как начали работать в цехах под звездным небом. Но не всегда оно было звездным. Часто дожди. Потом — мокрый снег. А люди не выключали станков. Как начальник цеха, которому месяцами некогда было спать, научился дремать на ногах. Остановится посреди участка и засыпает. Шум не действует. Но если вдруг перестанет работать хоть один станок, немедленно просыпается. Если останетесь, я прочту.
Т у р б и н. Не могу. В цехе много дел.
Л е с я. Но без ужина мы вас не отпустим. Я хочу платье надеть, в котором на выпускном вечере была. Быстренько ушью и надену. Я шить умею. И вкусные блюда готовить — было бы из чего. Летом убедитесь. Говорят, грибов у вас в лесах — уйма?
Т у р б и н. Да еще какие. Десять штук — ведро. И наклоняться не нужно. Сами в руки прыгают.
Л е с я. Кирилл Степанович, я серьезно.
Т у р б и н. И я серьезно. А ягоды! Брусника, черника. Стоим, бывало, возле зарослей малины и чавкаем. С одной стороны — я. С другой — медведь.
Л е с я. У вас никогда не поймешь, правду вы говорите или шутите.
Т у р б и н. Всегда — правду.
Л е с я. А разве можно белке в глаз попасть? Вы рассказывали…
Т у р б и н. Конечно. Я потомственный охотник. В финскую был снайпером.
Л е с я. А до финской?
Т у р б и н. Фрезеровщиком на этом заводе.