— Тогда ее я и надену, — заверяю я.
Затем я неловко шарю рукой по двери, чувствуя на себе его взгляд, и быстро выхожу в переулок. Солнечные лучи касаются моего лица, согревая нос, пока я иду по аллее. К счастью, с Фортом ничего не произошло и он на том же самом месте. И для неподготовленного глаза он выглядит просто как куча мусора. Вспоминаю о своем решении сделать ремонт к возвращению Пэй и мысленно добавляю это в свой список дел.
Приподняв один из многочисленных ковриков, я нахожу под ним сверток с одеждой, оставленный в переулке в день неудачной кражи. После встречи с Маком я вернулась, чтобы как следует вычистить пыль из остатков и убедиться, что каждый клочок ткани спрятан под многочисленными слоями Форта.
Взяв сверток, я направляюсь к месту работы, которым пренебрегала почти две недели. После сегодняшнего вечера меня больше не будут бесплатно кормить или укрывать простынями. Не то чтобы я не хотела, чтобы это продолжалось, но Мак ясно дал понять, что нам не следует видеться после нашей миссии. Хотя я все еще не понимаю, почему.
По какой-то необъяснимой причине он делает меня счастливой. Мак — не лучик солнца, но, возможно, он похож на лунный свет. Загадочный и тревожный. Столь же красивый, но достаточно мягкий, чтобы на него можно было смотреть.
Размышляя о том, как Мак способен разрушить мое оставшееся здравомыслие, я спешу по оживленной улице. Я уже почти у своего рабочего места и еще не уронила ничего из одежды. Надеюсь, это войдет для меня в привычке, поэтому крепче прижимаю к себе ворох тканей и ускоряю шаг, направляясь ко входу в свой привычный переулок.
Большинство торговцев продают товары с тележек. У меня другие методы.
Много лет назад мы с Пэй натянули здесь длинную проволоку, и я удивлена, что ржавые гвозди все еще держатся. Балансируя с охапкой одежды в руках, я начинаю развешивать ее на проволоке, демонстрируя свое мастерство. Это создает нечто вроде баннера, достаточно красочного, чтобы привлечь внимание.
Удостоверившись, что все вещи висят так, как мне хочется, я плюхаюсь под вывеску, пытаюсь не ковыряться в ногтях от скуки. Решив провести время с пользой, я начинаю возиться с кожей, оставшейся от униформы Мака.
Когда я провожу большим пальцем по гладкому материалу, перед моими глазами возникает его коллекция ножей. Он не может носить их с собой, не опасаясь порезаться об их торчащие лезвия.
И тут меня осеняет. Перед глазами внезапно всплывают узоры, складываясь в четкий рисунок. Я начинаю отрывать ткань и закалывать углы, наблюдая за тем, как моя задумка воплощается в реальность.
В тот же момент мой желудок начинает урчать, напоминая о том, как мало у меня денег. C этой мыслью я улыбаюсь каждому прохожему, надеясь, что моя улыбка сможет убедить кого-то сделать покупку.
Когда мне начинает казаться, что мои попытки лишь отпугивают покупателей, ко мне подходит мужчина. Я встаю, перебрасываю свое изделие через проволоку и встречаю его с улыбкой, которая, надеюсь, не выглядит отчаянной. По мере того как он приближается, его размытые черты лица становятся все более знакомыми.
Я знаю этого человека. Это одно из тех лиц, которые я вижу, закрывая глаза перед сном.
Он один из тех, кто меня преследовал.
— Здравствуй, красавица, — мурлычет он, сокращая между нами расстояние. — Смотреть на тебя при дневном свете еще приятнее.
Мои глаза нервно мечутся, поглядывая на прохожих, дающих ощущение ложной безопасности. Я пытаюсь сохранять вежливость и вести себя профессионально, несмотря на растущую тревогу.
— Доброе утро, господин, — его ответная усмешка настораживает. — Вы ищете что-то особенное? Может быть, что-то для госпожи? У меня есть красивая синяя рубашка, которая…
— Я хочу увидеть ее на тебе, — перебивает он хриплым голосом, его голубые глаза сверкают. — Лучше, конечно, без нее.
Отступаю на шаг, чувствуя, как мои плечи упираются в грязную стену. Мой голос дрожит, но я заставляю себя произнести:
— Я думаю, вам стоит уйти.
Он проводит рукой по засаленным каштановым волосам, и мой взгляд задерживаются на расцветающем синяке под его глазом. Улыбка мужчины становится еще более безумной.
— Ну уж нет, я больше не упущу тебя из виду, красавица.
Мои губы приоткрываются, и с них срываются слова:
— Пожалуйста, я…
— Неужели в прошлый раз я не позаботился о тебе как следует?
Мои слова прерывает пронзительный голос, полный вызова. Я поднимаю взгляд на фигуру, которая внезапно появляется позади мужчины.
Мак выглядит расслабленным, даже скучающим. Он выжидающе скрещивает руки на широкой груди. Большая часть его черных волос собрана ремешком, но несколько прядей свободно падают на лицо и развеваются на легком ветерке. Один серебристый локон сверкает передо мной, излучая знакомый и успокаивающий свет.
От одного его вида у меня наворачиваются слезы.
Мужчина резко оборачивается, его глаза расширяются от удивления.
— Дерьмо.
Не совсем понимаю, как это произошло, но не успела я моргнуть, как лицо мужчины оказывается прижато к грязной стене рядом со мной. Рука Мака давит на его затылок.
— Ты слишком медленно учишься, — сухо произносит Мак. — Я думал, что одного синяка будет достаточно, чтобы донести свою мысль. Но, похоже, тебе нужно что-то более серьезное.
— Я… Я не узнал ее, клянусь! — голос мужчины приглушен жесткой стеной.
Мак наклоняется ближе и шепчет:
— Мы оба знаем, что это ложь.
Затем Мак хватает мужчину за воротник и грубо разворачивает его, прижимая спиной к стене. Мужчина бормочет что-то неразборчивое, но Мак перекрывает его голос.
— Дина, думаю, тебе стоит сделать это самой.
— Ч-что? — хриплю я, продолжая смотреть на происходящее.
— Это будет хорошая практика, — говорит он так спокойно, словно я понимаю, что именно он имеет в виду. — Я бы позволил тебе ударить меня, если бы это было нужно, но этот вариант выглядит гораздо интереснее.
— Ты… Ты хочешь, чтобы я его ударила? — я в недоумении качаю головой. — Нет, давай ты сам. Я в порядке.
— Дина.
— Правда, я оставлю это на тебя, — заверяю я с неуверенной улыбкой. — Это больше по твоей части.
Со вздохом он протягивает руку и хватает меня за ладонь, притягивая к себе, несмотря на мои протесты.
— Давай. Это часть твоей тренировки, — говорит он, выпрямляя мои плечи и готовя к удару.
— Мак, я…
— Подумай о том, что он и его друзья пытались сделать, — его голос становится тихим. — Подумай о том, что он будет продолжать делать с другими женщинами в трущобах.
Я глубоко вздыхаю, позволяя его словам осесть в сознании. Но именно его следующая фраза заставляет мою руку метнуться к лицу мужчины.
— Подумай о том, что он мог бы попытаться сделать с Пэй.
Мужчина стонет, сплевывая кровь. Боль пронзает мою руку так, словно я погрузила ее в пламя. Я не могу сдержать крик.
— Чума!
Он удивленно поднимает брови, услышав мой вскрик.
— Давай, скажи мне, что ты на самом деле чувствуешь.
Обнимаю свою руку и тихо произношу то, что до сих пор скрывала.
— Дерьмо! Это было ужасно больно!
Я робко улыбаюсь, несмотря на боль, чувствуя гордость, за то, что научилась ругаться. И, когда Мак едва заметно улыбается, я понимаю, что он разделяет мои чувства.
— Отличный удар, сладкая. Может быть, ты все-таки чему-то научилась, — говорит он, а затем поворачивается к дрожащему мужчине, прижатому к стене. — Чтоб я тебя больше не видел.
Мужчина исчезает в мгновение ока, пробираясь через толпу и стремительно направляясь вниз по улице. Я массирую свою ноющую руку и наблюдаю, как Мак следит за его движениями, пока тот не теряется в толпе.
— Сп-спасибо, — шепчу я, после чего позволяю голове безвольно упасть ему на грудь.
Мак на мгновение колеблется, прежде чем обнять меня, а я не теряю ни секунды, чтобы сделать то же самое. Когда я, наконец, выпускаю его из своих крепких объятий, то прочищаю горло, привлекая внимание к своему тихому вопросу.
— Что ты сделал той ночью, когда пошел искать этих людей?
Он отбрасывает прядь волос с лица.
— Я просто нашел их.
Я наклоняюсь ближе.
— И что было потом?
Он смотрит на меня пустым взглядом.
— Я думал, что сделал все возможное, чтобы они больше не появлялись рядом с тобой. Видимо, я ошибся.
Моргаю около дюжины раз, прежде чем, наконец, обретаю дар речи.
— Почему ты думаешь, что он лгал о том, что не узнал меня? Той ночью было темно, и…
— Он лгал, Адина, — перебивает Мак. — Просто поверь.
Открываю рот, чтобы задать еще несколько вопросов, как он вдруг отходит в сторону.
— Как насчет медовой булочки в честь твоей первой драки?
Легонько бью его по руке.
— Я не планирую делать это снова. У меня болит рука, а мне она нужна, чтобы шить, — после короткой паузы добавляю:
— Но от сладкой булочки я никогда не откажусь.
Его губы дергаются в едва заметной улыбке.
— Я знаю.
Наблюдаю, как он уходит по улице, а затем позволяю себе прислониться к стене. Мое сердце все еще колотится, и я зажмуриваюсь в попытке его успокоить.
Глубокое дыхание прерывается из-за внезапного прикосновения к плечу.
Передо мной стоит равнодушно нахмуренный Гвардеец, от которого пахнет крахмалом. Я вздрагиваю при виде него и отшатываюсь к стене. Мужчина невозмутимо открывает рот, чтобы произнести заученные слова.
— Я здесь, чтобы сопроводить вас в замок.
В моей голове проносится мысль об украденной медовой булочке, и я уже уверена, что окажусь в тюрьме за свое преступление, как он продолжает:
— Вас вызывают в качестве личной швеи для участника Испытаний Очищения.
— Пэй, — шепчу я, прежде чем он продолжает, несмотря на мое удивление.
— Да, для Пэйдин Грэй, — говорит он, выглядя крайне недовольным тем, как проводит утро. — Она ждет вас в карете.
Глава девятая
Адина
Он выглядит так, будто защищает медовую булочку ценой своей жизни.