Желая побыстрей свернуть разговор с темы своих бесчисленных достижений, Изабель спросила:
— А почему Эдмундо опять в Аргентине? Или он там дирижирует?
— Понятия не имею, — ответил Питер. — Кто-то у них там в родне болеет. Толком не знаю кто. В последнее время он туда гоняет не реже раза в месяц.
— Догадываюсь, о чем ты подумала, — улыбнулась Терри. — Но это не тот случай. Другой женщины он не завел. Они с Мюриэл очень трепетно друг к другу относятся. Да и вообще, он, как узнал, что ты приезжаешь, хотел отложить поездку, но все слишком внезапно вышло. Ты же не предупредила…
— Ну вот, а теперь я вас всех предупреждаю. Я ухожу в подполье и появлюсь только тогда, когда диссертация будет готова. Ну, или почти готова. Как я вам уже докладывала, я себе выбрала самый крепкий орешек.
Питер потрепал ее по плечу.
— От тебя, сестренка, — с нежностью сказал он, — я другого и не ожидал. А кстати, руководителем у тебя все тот же Прахт?
— Конечно.
— Ого! — восхитился Питер. — Ты слышишь, Терри? Это отец Джерри Прахта.
При этом известии девушка чуть не подпрыгнула.
— Ого! — в свою очередь, восхитилась она. — Такой миляга! Ты с ним случайно не знакома?
Изабель зарделась и сказала:
— Виделись как-то раз. Или два.
— Ну, и как он? Как человек — такой же симпатичный, как и внешне? — спросила Терри.
— Он прекрасный человек, — с потаенной гордостью ответила Изабель. — И кроме того… очень умный.
— Ну, это видно, — согласился Питер. — Он на днях такое серьезное интервью дал…
— Какое интервью? Когда? — встрепенулась Изабель. У нее перехватило дыхание. — Такое впечатление, будто я вернулась с другой планеты.
— Ты и не могла его слышать, если, конечно, его отец тебе не сказал, — ответил брат. — Ты же спортом не особенно интересуешься. А два дня назад этот парень провел такой матч, как если бы у него шило было… — Питер смутился и не договорил.
— Ничего страшного, — улыбнулась сестра. — Можешь закончить. Так что он такого сделал?
— Да ничего особенного, — с иронией произнес Питер. — Всего лишь переиграл Бориса Беккера на открытом первенстве Австралии.
Мгновенно потеряв всякую бдительность, Изабель пролепетала:
— Интересно, как ему сейчас позвонить?
Питер и Терри расхохотались.
— Что, решила в поклонницы записаться? — поддразнил брат.
— Нет… Да! Понимаешь, мы с ним в некотором роде друзья. А как ты думаешь, это отразится на его рейтинге?
— Рейтинге? — Питер изумился. — Ты что, сестренка, теннисом стала интересоваться?
— Я тебя умоляю, я задала очень простой вопрос! — окончательно смутилась Изабель.
— Сказать по правде, матч был таким захватывающим, что я как-то не обратил внимания, под каким номером выступал Прахт. Скоро открытый чемпионат Франции и Уимблдон, так что это не так важно.
— Еще как важно! — не унималась Изабель.
Питер усмехнулся.
— Давай будем так считать, сестренка. Твой кавалер в верхних строчках турнира.
48Адам
Аню охватила паника. Она не знала, что делать. Подумала было позвонить Чарли Розенталю, но не знала точно, который сейчас час в Бостоне. И не рассердится ли Адам на ее самодеятельность.
Тот вышел из душа веселый и настоял на том, чтобы поужинать в ресторане.
Стараясь изо всех сил не выдать своего беспокойства, Аня тем не менее была не в силах отделаться от мрачных мыслей. Еда не лезла в горло. Адам же, напротив, ел с большим аппетитом.
— Дорогая, что с тобой? — с веселым недоумением спрашивал он. — Расстроилась, что не попали в оперу?
— Нет, — начала Аня. И поспешила поправиться: — Да.
— Мне правда очень жаль, — продолжал Адам. — Но ты же сама понимаешь, такое с кем угодно может произойти.
Она кивнула, а сама подумала: «Нет, не с кем угодно. И не такое».
Ночью Адам был страстен как никогда, и Аня старалась ответить на его пылкость. Но в голове вертелась одна мысль — не пытается ли он таким образом заставить ее забыть о том, что случилось?
Потом она никак не могла уснуть. Вся извертелась, встала, подошла к окну и села в кресло. Не прошло и нескольких минут, как Адам, почувствовав, что ее нет рядом, тоже проснулся.
— Аннушка, что случилось?
— Ничего, ничего. Просто дурной сон.
Адам не уловил в ее словах никакого подтекста, но понял, что жену надо успокоить. Он быстро поднялся, нацепил халат, сел рядом и взял ее за руки.
— Аня, не надо ничего утаивать, — взмолился он. — Я в чем-то провинился?
Аня зажмурилась, чтобы не заплакать, но все-таки разрыдалась.
— Адам, не знаю, как тебе сказать… И поймешь ли ты? — всхлипывала она. — Мне кажется, у тебя проблемы с памятью.
— Нет. — Ответ прозвучал быстро. Слишком быстро. Наверное, подсознательно он уже понимал, что память стала его подводить. — Перед тобой человек, которого называют «ходячей медицинской энциклопедией».
Слова Адама навели Аню на мысль, как сообщить ему новость в деликатной форме.
— Я это знаю, Адам, — начала она. — Тем легче тебе будет разобраться в истории болезни, которая меня встревожила.
— Задавай любые вопросы, — дерзко предложил Адам. Он еще говорил в шутливом тоне.
Аня осторожно описала ему симптомы гипотетического пациента.
— Я понимаю, это не твоя область, но что бы ты посоветовал — с каким специалистом ему проконсультироваться?
— То, что ты описала, может быть последствием миниинфаркта. Небольшого удара, вызвавшего временную… забывчивость. По всей видимости, твоему больному надо сходить к невропатологу. А теперь объясни, к чему эти загадки.
Несмотря на невозмутимый тон, глаза Адама выдавали его тревогу.
С осторожностью солдата, передвигающегося по минному полю, Аня поведала ему о провалах в памяти, которые имели место после того первого случая на Фиджи. Незначительные эпизоды случались то тут, то там, и самое страшное было то, что они шли по нарастающей. А то, что произошло сегодня, уже можно было расценить как признак серьезных нарушений.
Адам слушал молча, потом надолго задумался. Наконец безжизненным голосом произнес:
— Я припоминаю… Осталось какое-то смутное ощущение, что я чего-то никак не мог вспомнить. — После паузы он признался: — Аня, мне страшно. Очень, очень страшно.
Она обхватила его за шею и крепко прижала к себе.
— Не волнуйся, любимый, мы первым же рейсом вылетим домой. В Гарварде — да, собственно, неважно, где — наверняка найдется специалист, который сможет тебе помочь.
Адам, будучи в совершенно ясном рассудке, подумал: «Откуда такая уверенность, Аня? Не забывай, тебя и саму легендарный Гарвард не вылечил».
Как ни странно, но после этого разговора у Ани стало немного легче на душе. Они объяснились и теперь могли снова делиться всеми тревогами, в том числе и по поводу болезни Адама — какой бы она ни была.
— Конечно, если ставить дифференциальный диагноз, — продолжал Адам, стараясь сохранить бесстрастный тон по отношению к самому себе, — нельзя исключать и такую вещь, как опухоль.
— Только не это! — в ужасе вскинулась Аня.
— Я бы не стал паниковать прежде времени, — продолжал он. — Эти механики по мозгам теперь владеют и хитроумным лазером. В одну минуту могут исправить поломку.
Аня была так напугана, что не стала говорить о том, что Адам упускает из виду множество других возможных вариантов.
Он снова нарушил молчание:
— А знаешь что? По зрелом размышлении я бы не стал из-за этого рваться домой. Во-первых, несмотря на все клятвы Гиппократа, наши ученые коллеги все же позволяют себе болтать на стороне, так что любая моя проблема тут же начнет обсуждаться за коктейлем. Здесь тоже есть крупные специалисты. Может, съездим в университетскую клинику и пороемся в Международном медсправочнике?
Она кивнула.
Как ни странно, оба умудрились уснуть и проспали до утра. Потом позавтракали в номере и отправились на поиски целителя.
Библиотекарша в университетской клинике сама неделю назад присутствовала на лекции Адама и сейчас обрадовалась, что Куперсмиты обратились к ней за помощью.
— Дай мне, — попросила Аня, усаживаясь за клавиатуру компьютера. Эти стандартные манипуляции действовали на нее успокаивающе, а ей крайне необходимо было занять себя каким-то полезным делом.
Несколько ударов по клавишам — и они набрели не просто на специалиста соответствующего профиля в Сиднее, а такого, кто находится всего несколькими этажами ниже.
— Хочешь, я спущусь и договорюсь о встрече? — вызвалась Аня.
— Нет, нет, — отказался Адам. — У меня такое чувство… как бы это сказать? — будто я голый. Меня здесь все знают. Ты же видела, как библиотекарша вокруг нас выплясывала.
— Адам, — мягко пожурила Аня, — ты хочешь, чтобы я поискала среди антарктических пингвинов? Австралия достаточно далеко от Бостона, и на том спасибо.
Поразмыслив, Адам ответил:
— Да, а Новая Зеландия еще дальше от избитых маршрутов. Может, поищешь там?
Аня пожала плечами и вернулась за компьютер.
Увидев на экране результат поиска, она сразу поняла, что этот вариант Адаму понравится. Высшая школа медицины университета Отаго, город Данидин, новозеландский остров Южный — едва ли туда была проложена дорожка медиками со всего света. И тем не менее тамошний медицинский факультет считался одним из лучших в мире.
Заведующий нейрохирургическим отделением Джеймс Муди имел прекрасную репутацию в международной медицине, а более детальный поиск позволил убедиться и в том, что его клиника оснащена самой современной аппаратурой, позволяющей обследовать различные участки мозга.
Аня не ошиблась. Адам сразу бросился записывать номера телефона и факса Муди.
Во время первого разговора новозеландский профессор энтузиазма не проявил, тем более что Аня пыталась выполнить весьма сложную задачу — не сказать лишнего и одновременно дать ему как можно больше информации. Он вслух удивился тому, что доктор Куперсмит не хочет обратиться за помощью к кому-нибудь из его именитых коллег в Австралии.