Спускаюсь с другой стороны дома. К горлу подкатывает ком — тут все так, как было во сне, и даже хуже. Ладно, как говаривал один неглупый человек еще из моего мира, «если вы идете сквозь ад — идите, не останавливайтесь». Твари хоть и чуют меня даже сквозь тень, но не особо интересуются — тут хватает более легкой добычи. Не отвлекаюсь на пейзажи — вся обращаюсь в слух, пытаюсь уловить тот не то звон, не то вой… Ничего, глухо. Зато слышу крики — слишком отчаянные, чтобы их игнорировать. И все равно улица неизбежно выведет меня туда… к школе.
По крикам понимаю, что здание набито битком. Почему? Аномалия открылась часов в шесть утра, уроки так рано не начинаются… Наверно, жители окрестных домов решили, что в этой бетонной банке с зарешеченными окнами будет легче держать оборону… но что-то пошло не так. Ага, ясно что: в заднюю дверь школы ломится густой поток разномастных тварей — они аж давят друг друга, словно их чем-то приманивают… Так, тут нет смысла вступать в бой, тварей слишком много. Но должна же еще быть дверь с другой стороны!
У главного входа — с десяток больших черных машин. Двери наглухо заблокированы, вокруг аккуратным прямоугольником выложены мешки с песком, за ними залегли люди… и у них пулемет. Моргаю дважды, хочется протереть глаза. Этот пост… он не защищает школу от тварей, он стоит здесь, чтобы не подпустить никого ко входу! Ко входу в здание, где прямо сейчас гибнут снага.
Я хотела не вмешиваться, но поздно. Самое страшное даже в Хтони — никакая не Хтонь…
Так, тут кто-то еще. За бетонным забором школы залегла группа… снага… Генрих! Перемахиваю через забор, подбегаю к ним и выныриваю из тени. Генрих мрачнее тучи, и мое появление его ни капельки не радует. Он рявкает:
— Соль, ушла отсюда, быстро!
Чтобы не тратить время на препирательства, демонстрирую средний палец и спрашиваю:
— Что происходит?
Осознав, что от меня не отделаться, Генрих хмуро отвечает:
— Барон и его люди. Просчитали, что снага будут прятаться в школе. Приманили монстров к одному входу и заблокировали другой. А мы не можем подойти из-за пулемета.
Выдыхаю:
— Но… почему?
Генрих жестко усмехается:
— Слишком много нас расплодилось. С их точки зрения, ять.
Коротко трясу головой. Эмоции — потом, сейчас надо действовать.
— Пулемет — не проблема. Я сложу этот отряд. Смотрите в оба.
Снова оборачиваюсь тенью и перемахиваю через забор.
— Там Альбина в одной из машин! — громко шепчет Генрих мне в спину.
Шик-блеск… ну да ладно, будем решать проблемы по мере поступления. Пройти мимо — нет такого пути.
День пасмурный, повсюду легкие податливые тени. Проскальзываю солдатам в тыл. Их семеро, все в шлемах, замучаюсь бить по головам… Надеваю маску и активирую газовую гранату и сразу еще одну, и еще. Мы не в помещении, газ быстро рассеется, но даже вдох-другой противника как минимум дезориентирует. Так и происходит — кто-то из солдат падает, кто-то остается на ногах, но шатается… Один хватается за рукоять пулемета — прыгаю сверху на его руки, кости хрустят под ботинками.
Наши уже бегут через школьный двор, на ходу стреляя очередями. Но не только они — из машин выскакивают еще солдаты, эти уже в масках. Они палят в бегущих снага, укрывшись за джипами.
Альбина выходит из машины неспешно — словно у нее в запасе вечность-другая. Высокая, элегантная, каблуки стучат по асфальту. Небрежно отбрасывает выкуренную до половины тонкую сигарету.
Она опаснее их всех вместе взятых.
Альбина молниеносно вкидывает руки — заклятье уже готово, заряжено, жаждет удара.
Я подскакиваю к ней, бью по затылку — бесполезно. Вокруг нее щит, невидимый, но непробиваемый.
Тогда просто толкаю. Всем весом, всей злостью, всем отчаяньем. Она падает на вытянутые руки, но не теряется — переворот, вспышка в глазах, и первое заклятье уже летит мне в грудь.
Едва уклоняюсь. Воздух шипит от магии.
А она уже на ногах. Уже бросает второе. Видит меня сквозь тень… Подготовилась, ска. И бьет светом, пусть он у нее более мутный, чем у Льва. Долго мне так не продержаться… если я одна.
Но тени — мои.
Рывок воли — и моя тень разрывается на три, уплотняется, мечется вокруг.
Сработало! Альбина на секунду теряет фокус.
Выпускаю еще два фантома — пусть гадает, где настоящая я.
Стрела света стирает одну тень. Потом вторую. Но я уже не там, я выпускаю новых фантомов и сама пляшу вместе с ними. Не знаю пока, как перейти в атаку — но я связала магичку боем.
Ей все нипочем. Она улыбается.
Вокруг — хаос. Люди и снага сошлись в кровавой рубке. Здесь теперь Хтонь — огнестрел захлебывается, палит через раз. Воздух звенит от ударов и криков.
Альбина стирает мою последнюю тень, но я уже за ее спиной. Пинаю под колени. Хруст. Вопль. Она падает лицом вниз. Прыгаю ей на спину. Катана вскинута — лезвие сверкает.
И вдруг — замираю. Я же не…
Генрих. Он врывается в поле зрения, тяжелый ботинок врезается Альбине в висок — щит трещит, гаснет. Нога на шею. Давит всем весом.
Альбина хрипит, рука дергается в последнем усилии — и заклятье вырывается из пальцев.
Прямо в грудь Генриха. Он взмахивает руками и падает. Неестественно медленно.
Альбина обмякает. Это был ее последний удар.
Бой вокруг закончен, снага снесли людей и теперь срывают засов с дверей школы. Кто-то прикладом добивает раненых. Кидаюсь к Генриху, падаю на колени. В его груди — дыра с мой кулак размером. Зажимаю ее ладонями — уже зная, что не поможет, что тут ничего не поможет.
— Не надо! — кричу. — Не бросай меня, слышишь⁈ Мы с тобой столько еще не успели!
Генрих шепчет одними губами, но я слышу каждое слово:
— Не успел… столько… передать. Теперь… как есть. Защищай их. Защити… снага-хай… Соль.
Горячая слеза бежит по щеке, падает на лицо Генриха. Мне кажется — или он напоследок улыбается краешком рта? Сердце в развороченной груди замирает, глаза застывают, словно стекло. Я всхлипываю — и слышу звенящий вой, тот самый…
Из дверей школы вываливаются снага — все в крови, поддерживая друг друга, прижимая к себе детей. Боевики Генриха просачиваются внутрь навстречу этому потоку. Здесь им придется самим. Мне надо не потерять звук!
Ладонью закрываю Генриху глаза, вскакиваю и бегу на звон, не разбирая дороги. И монстры, и беженцы попросту шарахаются от меня. Звук то слабеет, то становится четче. Один раз среди каких-то гаражей я теряю его, и тело прошибает липкий пот — хотя не май месяц, а я в одежде для тени, то есть почти без всего. Возвращаюсь назад, снова ловлю сигнал и бегу на него со всех ног. Так концентрируюсь на звуке, что почти врезаюсь в Андрея.
На нем броня камуфляжной расцветки… кажется, я такую видела, но не помню где. А что он вообще тут делает? Все его сослуживцы героически караулят выходы… а, не важно. Хватаю его за руку:
— Нам нужно найти очаг! И уничтожить. Скорее, пока я слышу его… и пока хоть что-то еще осталось от города.
Глава 22Андрей. Эпицентр
— Группа, подъем! Боевая тревога! В ружье! — яростный вопль Рокотова выдергивает из сна на миг раньше, чем вой электронной сирены и пульсация браслета.
Ротмистр стоит в дверях, над которыми числа — 04:44 — не светят привычным бледно-зеленым, а пульсируют алым.
«Боевая тревога»?.. Рой вопросов, как рой мечущихся жалящих насекомых, заполоняет голову. Сметаю их все — прочь! Нужно действовать. В ухе включается «пес», начинает помогать: диктует, что надевать и куда бежать, ровным голосом.
Пацаны четко, стремительно соскакивают с кроватей, облачаются в комбезы. Замечаю: сегодня ни одного незаряженного визора просто нет. Даже у Гани — зеленый огонек.
Пластины комбеза шевелятся, как живые, облегая фигуру. Это тоже… придает собранности.
«Пес» командует: «к транспортному ангару номер… занять места в транспортном средстве согласно регламенту…»
Утрамбовываемся в таблетку. Ту самую. А в соседнюю — Долгоруков и прочие аристократики. Тревожно таращимся друг на друга: что происходит?
Наконец, «пес» сухо рассказывает про боевую задачу: «возникновение очага аномалии на территории жилых кварталов… организация карантинной зоны…» Чего?.. Язык канцелярский, и я с трудом понимаю суть.
Но вдруг боковая створка с грохотом отодвигается. В проеме опять маячит Рокотов.
— Слушай меня! — рявкает ротмистр. — На окраине Поронайска — прорыв Хтони. Ваша задача — участие в карантинном оцеплении. Не геройствовать! Внутрь очага — не лезть! Помнить про откат! Поступаете с экипажем второй машины под командование вахмистра Тещина!
И к нам на свободное место запрыгивает Тещин. На месте ожога у него специальный наруч.
Створка захлопывается, таблетка стремительно трогается.
— Господин вахмистр, — свистящим шепотом спрашивает Ганя, стащив визор, — разрешите обратиться? А что за организация карантина? Зачем он? Это же…
— Заткнулся, шлем нацепил, — устало командует Тещин.
Видно, что он не встревожен и не волнуется. Ну то есть это не главные его эмоции. Вахмистру скорее противно происходящее: он предпочел бы, чтобы все это просто исчезло, провалилось в тартарары. Хотя пока что наоборот — что-то там лезет… из тартараров.
Выскакиваем из машин уже в городе. Я плохо ориентируюсь в Поронайске, но понятно, что это окраина. Двухэтажные бревенчатые бараки, к которым лепятся огородики, соседствуют с коцаными панельками. Буквально край города: пустырь, где мы разворачиваем оцепление, правее переходит в овраг, а за оврагом видна какая-то промзона с ангарами.
Мы, честно говоря, скорее путаемся под ногами. Основной гарнизон четко знает, что делает: р-раз, р-раз! — и прямо на пустыре, перед бронированными машинами, раскатываются катушки «егозы», а поверх начинает мерцать какое-то поле. Бойцы занимают места за машинами, а отдельная группа оцепляет овраг, где что-то подозрительно хлюпает и чавкает, а потом раздается знакомое «уоо-о!» Но и мы по указке «псов» и вахмистра Тещина находим себе места.