Тропы нет — или я не вижу ее — но само болото пока выглядит безопасным: не трясина, а так… лужи да камыш. Сухих участков много. Крот рысит впереди довольно уверенно, и я, доверившись, рассматриваю отряд, в который вдруг угодил.
Десяток бойцов Дайсона — хмурые тертые мужики, каноничные «плохие снага» со звероподобными рожами. Одеты и вооружены разномастно, но видно, что слаженные. Тащат трофейный гранатомет. Командир десятка — лихой, молодой, форма сидит как влитая, точно на эльфе. Мне кажется, или он и Соль — пара?.. э-э, нет, не кажется.
Это плохо. Будет держать ее рядом, присматривать…
Пацаны: дюжина снага-подростков во главе с Ежом. Наши… спасители. Юные снага вовсе не выглядят желторотиками, по глупости залетевшими на войну — нет. Собранные, четкие… и экипированные. Тоже разномастно, но продумано: у всех неброская походная одежда, рюкзаки, самодельные подсумки. Еще и палки для ходьбы! Слушаются Ежа без пререканий, чешут цепью — каждый на оговоренном месте.
Пока что никто из них не создает проблем… но пока что и не началось.
Не думаю, что из нашего маленького отряда многие раньше ходили в Хтонь.
О существовании аномалий в нашем мире известно всем. Мало кто там бывал. Казалось бы, пятна Хтони на карте должны привлекать не только сталкеров. Еще — экстремалов, сектантов, да хоть тех же подростков в поисках приключений!.. Но все немного не так.
Причина не только в опасности для туристов. Быть тут попросту неприятно. Как это называют сталкеры — тянет. Не сюда тянет, а наоборот: душу, жилы. Воротит. Не все подвластны этому ощущению — некоторые его вообще не испытывают. Уруки, например. Да и у прочих разумных степень толстокожести разная. Но в большинстве своем люди, гномы, эльфы и орки не любят гулять посреди Хтони.
Мы исследовали это неуловимое чувство — и ни к чему не пришли. Не ультразвук. Не запах. Не что-то еще, нам известное. Однако феномен налицо.
Да и в целом аномалии… В прошлой жизни я много наслушался иронических замечаний о нас, ученых, у которых по поводу Хтони сотня гипотез — и ни одна не может похвастаться отсутствием контраргументов. Причем очень весомых.
Хтонь имеет магическую природу — это очевидно. В известном нам параллельном мире нет магии — и нет очагов аномалий. Либо и то и другое очень слабо проявлено.
Подобно тому, как магия у разумных тонким образом соотносится с психологией, с их характером — Хтонь любит причудливо воплощать кошмары коллективного бессознательного, отчего очаги превращаются в декорации к фильмам ужасов, причем разным.
Но это лишь общие закономерности — которые неизменно рушатся, стоит кому-нибудь из моих коллег выдвинуть очередную теорию, объясняющую Хтонь.
Не надо ее объяснять: теперь я согласен с критиками. Эту дрянь нужно уничтожать.
…Но пока мы идем вглубь.
Неожиданно Дайсон командует остановиться, требует тишины. Один из его отряда — огромный снага, похожий на урука, с грубыми чертами лица и носом, напоминающим грушу, увешанный какими-то цацками прямо поверх камуфла — старательно нюхает воздух, шевелит ушами. Потом, как былинный богатырь, приникает ухом к земле.
— Идут за нами, решились, врот.
— Сколько? — резко спрашивает Дайсон.
— Полсотни, ска, рыл точно будет. Без техники.
— Конечно, без техники, — бормочет другой боец, — не кретины… А жаль!
— Тихо! — рыкает Дайсон. — Крот, чего скажешь?
Техника в аномалиях работает через известное место, в том числе и огнестрел. Сталкеры суеверны и занимаются ерундой: то патроны придумают освящать, то иероглифы на прикладах корябать… Якобы помогает. То вообще решат, что «нельзя огнестрел носить — Хтонь не любит». Но всё это ерунда, городские легенды. Стрелковое в аномалии точно не помешает — на всякий пожарный. Опричники, например, без него не ходят: им нельзя суевериями увлекаться, у них устав. И правильно делают. А вот на колесах что-то сюда вести — только машину губить. Тем более дорогую технику вроде танка.
Сеня любил объяснять это студентам на примере снов: нам, мол, редко снится использование смартфона или компьютера, ведь подобного рода действия еще не укоренились в коллективном бессознательном как привычные. Мы во снах и читаем-то не очень… Вот и в аномалиях техника как во сне — то работает, то не работает.
— Тут недалеко торфоразработка старая, — бормочет наш проводник. — Там отвалы, удобно будет сверху залечь, встретить этих… Только, ять, место паскудное… Ходоки не раз пропадали там…
Дайсон его обрывает, требует точных сведений. Маловато у Крота точных сведений.
— Тогда идем, — постановляет Дайсон. — Отвалы — это то, что надо. Оторваться от них мы не сможем, значит, расклад простой — встретить. Встретить, грохнуть, и выбираться.
Я открываю рот, чтобы высказаться, но юркая Соль опережает меня:
— План-капкан, мужчины! Надежный, как кхазадские часы! Только ничего, что здесь двенадцать детей? Поэтому так: мы их задержим, — Соль кивает в ту сторону, откуда зашел в аномалию наш отряд и идут преследователи, — а вы выбираетесь… сбоку! Понял, Еж?
Я хотел предложить то же самое.
Только вот снага глядят на Соль, как на дуру. В том числе и подростки.
— Нету здесь никакого выхода сбоку, — сплевывает Крот, — это топь, нах. Тут бутылочное горлышко! Нас нарочно сюда загнали, ска.
— Никто из них никуда не пойдет, — рыкает Еж, а Чип, Кубик и остальные подростки согласно кивают. — Все будут драться!
Глаза девушки округляются, Соль открывает рот — и в это время издалека доносится треск нескольких выстрелов.
Бойцы Дайсона мгновенно распластываются и пригибаются, сам он одновременно с Ежом рычит:
— Ложись
И подростки падают в траву тоже.
— Лысый, Шило — прикройте, Крот — веди к этим отвалам, нах! — командует Дайсон. Косится на Соль и добавляет: — Еж, твои пацаны первые, за Кротом, живо!
— Так точно, — ухмыляется в ответ Еж. — Группа, бегом, пригнувшись!
Юные снага шустро следуют за пожилым сталкером, который, едва Дайсон отдал распоряжение, показал изрядную прыть.
Лысый и Шило исчезли, но выстрелов больше нет. Тянусь туда, назад: нет! Никого не могу пока что нащупать. Далеко. Но они идут.
Дайсон оценивающе смотрит на меня мгновение, и…
— Пошел, пошел! — видать, решает, что я буду полезнее там, на точке, чем тут, в засаде.
И это чистая правда. Пока есть фора — надо занять выгодную позицию… если, конечно, Крот ничего не путает. И ребят там защитить будет проще.
Поэтому, плюнув на самолюбие и «как это выглядит», его высокоблагородие Макар Ильич, вжав голову в плечи, спешит за пацанами.
Вместе со снага по имени Соль.
Я убивал людей несколько раз.
Служба.
Каждый раз это было «где-то не дома»: не в лаборатории, тем более — не в городе, не в мирной жизни. Это всегда были выезды: с опричниками, группой Пожарского, которая занималась делами, связанными так или иначе с Хтонью.
Да, Хтонь отталкивает. Но все же находятся люди, которые туда лезут — и не всегда за тягой. Тем паче в других регионах, вне Дальнего Востока, никакой тяги в аномалиях нет, там другие проявления. И всегда находятся идиоты, авторы идей в спектре от «тут можно закапывать трупы, чтобы их не нашла милиция» до «тут можно выкапывать трупы, чтобы им поклоняться» — иногда даже одни и те же идиоты. Когда эти идиоты не гибнут быстро, а образуют сообщество, которое во главу угла ставит какое-нибудь деструктивное взаимодействие с Хтонью, в дело вмешивается опричнина.
А когда опричникам нужна была научная консультация, они приходили к нам.
Ну и несколько раз получалось, что штабс-капитан Немцов, приданный группе для такой консультации, оказывался в том положении… В положении, когда мне приходилось убивать разумных, чтобы не убили меня. Или еще кого-то.
Три года назад я убил лучшего друга, которого сам же отправил в нашу с ним рукотворную Хтонь.
Я убивал людей несколько раз.
Поэтому, когда Коста выяснил, что я могу детонировать гранаты определенного типа, которыми пользовались браконьеры, и отдал приказ — я его выполнил. Если я признал лидера партизан своим командиром, пусть и временным — нужно выполнять приказы.
И еще потому, что я планировал убить контактера.
Я даже попортил гарнитуру Косты, чтобы Соль не ушла из вражеского лагеря.
Несколько браконьеров погибли.
Девка уцелела.
Сейчас она мчит передо мной по болотным кочкам, острые лопатки ходят под оливковой кожей.
Кажется, хорошая девушка: храбрая, рациональная… с юмором. Впрочем, она, как я понял, не последняя фигура в местных криминальных интригах — так что иллюзий насчет ее невинности я не испытываю.
Я могу попросту сделать так, что она… упадет и не встанет. Магия давления — жуткая штука. Но… все же сразу поймут.
Все сразу поймут, Макар. В том числе дети — ее воспитанники…
Нет, просто так нельзя. Нужно подгадать момент.
В драке он точно случится, невзирая на этого… Дайсона.
Поэтому я с пыхтением бегу за снага. Соль намного быстрей и выносливее меня, а я… в боку колет, дыхалка почти что сдохла, но заставляю себя держать темп.
Кажется, уже должен быть рассвет, но в Хтони рассвет никому ничего не должен.
Посреди зарослей камыша из сумерек выступает земляной вал — высотой метра три, пожалуй, а то и выше. То, о чем говорил Крот. «Паскудное место».
Дайсон оперативно размещает бойцов за гребнем вала, назначая им сектора стрельбы.
Торфоразработка — котлован размером с футбольное поле, кривой прямоугольник. Стенки этого прямоугольника — отвалы, возникшие в ходе добычи торфа. На таком валу — южной стенке — мы и занимаем позиции.
Изнутри прямоугольник заполнен болотной водицей, мутной и пахучей. Этакий искусственный пруд. Заросший, разумеется островками камыша.
— Глубоко там, наверное, — опасливо бормочет Кубик, косясь за плечо.
— Не факт, — просвещаю пацана. — Вряд ли там трясина. Этот квадрат, наоборот, осушали, чтобы торф вырезать. Тут с четырех сторон канавы, заметил? Перед каждым отвалом. Это как раз для осушения было. Мы теперь как рыцари на крепостной стене, понял? Перед каждой из стен — ров.