Место и впрямь удобное для обороны, в том числе и в рукопашную. Ну если вообще, блин, в хтоническом болоте может быть удобное место! Правда, про канавы я наврал — они, конечно, с четырех сторон, но все же неподалеку от нас этот контур разорван — рва нету, а насыпь прорезана, одного сектора не хватает. Здесь была проложена узкоколейка.
Дайсон уделяет этому участку особое внимание. Инструктирует четверку бойцов:
— Здесь никто не должен пройти, поняли? Иначе хана — с фланга нам ударят или в тыл. Пацаны! Дымовухи — только по моей команде. Иначе лишь хуже сделаете. Вместо этого…
— Мы камни собираем, — перебивает его Еж, щурясь. — Метать будем. И холодняк есть у каждого.
Не знаю уж, какие тут на болоте камни, но что-то они набрали у бывшего полотна.
Дайсон тоже в сомнении, но кивает, махнув рукой: некогда вникать.
— Вот камни, значит, и швыряйте. В свалку не лезть! Макар. Что можешь?
Я уже прощупал местность на предмет моего интереса.
— Отдельных бойцов могу валить. Дезориентировать кого-то. В том числе сериями хлопков — будто выстрелы. Могу что-то вроде воздушной стены, но… с усилием. Не моя специализация.
— Сам думаешь, где будешь полезен?
— Да вот тут же, у перешейка. Ну и… пацанов постараюсь беречь.
Дайсон кивает, Еж — тоже. Кажется, себя к «пацанам» он уже не относит. Главный, врот. Ну ладно. Кто-то же из них должен быть главным.
— … Слушай, — Дайсон слегка понижает голос, — а ты же вроде специалист по… этой вот хрени, ять. Понимаешь, что тут за место вообще? Если чо, откуда нам, нах, проблем ждать? И каких⁈
Как и Кубик, он неосознанно косится на котлован. И матюкаться от волнения начал, как обычный снага. Хотя при Соль — я заметил — не позволяет себе.
Усмехаюсь:
— Говорю тебе как специалист: не хрень, а Хтонь. Это значит, ожидать можно чего угодно.
— Утешил, ять, господин маг…
— Обращайся.
На самом деле я приврал. На дне котлована что-то есть. Ощущение, что оно под относительно близким и твердым дном. Такое… тугое. И, собственно, по моей части. Кусок здешней аномалии как таковой.
Только, во-первых, абсолютно все и так это чуют. Шестым чувством, задним местом. К чему зря панику разводить. Во-вторых, бежать нам все равно некуда: я уже чувствую приближение противников, и снага, которые тревожно тянут носами, — тоже. И это сейчас угроза страшнее Хтони — разумные с автоматами. В-третьих, это действительно может быть что угодно.
— Крот! — окликает Дайсон, недовольный моим ответом. — Ты говорил, тут что? Сталкеры пропадали? Из-за чего, есть соображения?
— Может, и есть, — откликается дед, с винтовкой залегший за камушек. — Только, Дайсон, это плохая примета, про такие штуки базарить, врот…
— Ска, не зли меня, Крот! Какая примета, нах? Самое время рассказать! Ну?
Крот сопит, наконец из-за камня доносится сдавленно:
— Младшие тут появлялись.
Звучит это так, точно дед сделал нам великое одолжение — и все-все прояснил.
— Какие еще «Младшие», ять⁈
Дайсон обозленно зыркает то на меня, то на сталкера. Пожимаю плечами.
— Крот! Что там, ска, за «Младшие»? Да говори ты, старый хрен! Младшие братья? Младшие… школьники? Тьфу, какой бред…
— Младший лейтенант, — фыркает Соль, которая подобралась к Дайсону, — мальчик молодой…
— Да тихо вы! — паникует Крот. — Не поминайте! Говорю, нельзя про это болтать, если хотите целыми выбраться!..
Этот от волнения, наоборот, матюкаться перестал. И в это время…
— Близко, — говорю я, уловив давление.
То, что бывает только в живых организмах.
Одновременно неподалеку раздается щелчок — осечка — а за ним выстрел. И еще один. И третий, четвертый, пятый — уже с болот, вражеские.
Пошла жара.
Пытаюсь понять, есть ли у них там маги. А неясно. Пока что ни огненных шаров, ни ледяных стрел, ни более тонких воздействий — ничего. Только редкие выстрелы.
Редкие, да точные: вот уже один из наших (Лысый, кажись?) словил пулю в плечо. Матерится, зажимает кровь. Ползу к нему:
— Сейчас, терпи, боец.
— Ауо-о-о!!! Ска!
— Терпи, брат.
Скрежещет зубами, пучит глаза. Да, выталкивать пулю моим способом — очень больно. Сидела бы глубоко — я б не стал. Но мужику повезло: оказалась близко, так что проще сразу убрать. Бонус: кровотечение минимальное, это дело я контролирую запросто. Накладываю повязку.
Краем глаза слежу, чтобы пацаны не высовывались, — вроде пока не геройствуют, лежат смирно.
Прощупываю ближайших противников: нет, чересчур далеко, да и не вижу я их. Чувствовать — чувствую, но из строя пока никого не выведу.
Ладно, ждем. Ждать я умею.
Дайсон хрипло выкрикивает команды и садит одиночными по камышам внизу, изрыгая проклятия при осечках; Соль куда-то испарилась.
— Макар! Дай им морок с левого фланга! — слышу от командира.
Произвожу череду хлопков. На болоте некое оживление: кто-то начинает шмалять в ту сторону, по ним немедленно стараются попасть наши. Бойцы Дайсона переползают по косогору, точно играя в пятнашки, выныривая из-за гребня то тут, то там. Крот остается на одном месте: палит редко, но, кажется, каждый раз — в цель. Сморщился, скукожился весь у винтовки. Фонит давлением, напряжением — как и все они.
Мало что понимаю в реальной тактике: вроде ситуация патовая, а вроде что-то и происходит. Противник короткими перебежками стягивается… да к разрезу в нашей «замковой стене» они стремятся — ежу понятно! Готовятся штурмовать перешеек.
А Ежу, кстати, и понятно: он резко приподнимается и швыряет бутылку. Бах! Огненный цветок расцветает в зарослях камыша. Кто-то из противников орет: зацепило. Даю туда больше воздуха, чтобы разгоралось: нам это на руку. Выстрелы с нашей стороны грохочут чаще.
Одновременно откуда-то с фланга противника раздается знакомый хлопок — газовая граната Соль. И тут же хриплые вопли снага. Ну ясно.
Вопят про невидимку, про тихушника; палят, кажется, наугад; кто-то зачем-то врубает фонарь. Наши ребята всем этим пользуются на полную катушку, насколько позволяют обстоятельства: сразу несколько человек открывают огонь по вскрывшимся целям; фонарь мгновенно гаснет, я даже не успеваю его нащупать.
Кажется, в такой выигрышной позиции мы сможем… что? Продержаться? В аномалии ведь нельзя находиться долго: несколько часов, от силы несколько суток. Может, противник, убедившись, что нас с наскоку не взять, отступит? Тем паче Соль их больно цапнула сбоку…
Как бы не так.
С беззвездного неба Хтони на вал вдруг обрушивается свист: оглушительный, нарастающий, лютый. Свист, перерастающий в гул. В рев!
За ту секунду, пока он звучит, успеваю увидеть, как корежит наших бойцов: кто-то просто орет, открыв рот, кто-то зажал уши и покатился с насыпи, у одного бедолаги, кажется, хлынула носом кровь.
Детей не щадит тоже: кто-то вон выгнулся, кто-то сжался.
Жуткие кадры нарезкой сыплются в память — кошмар. Да. Но вспоминать это и ужасаться я буду потом.
…Бойцы противника, возникая из камышей, скользят вперед. На них этот звук не действует. Потому что знали. И еще потому, что он не техногенный.
Там звукач, падла! Маг.
Рывком меняю давление над всей областью котлована. Грохот — но уже не такой лютый, не рвущий барабанные перепонки. Дьявольский гул уносит.
— Проход держать! — орет Дайсон.
Перешеек уже штурмует противник. Я не успеваю понять, сколько их там, потому что — сюрприз! — оказывается, дымовые шашки есть не только у наших пацанов. Едва подобравшись к перешейку, враги мечут их вперед.
Взрывы.
Дым.
Вой.
Паскудный звукач не унимается, накрывая квадраты то ушераздирающим визгом, то инфернальным ревом. Я теперь тоже играю в пятнашки — с ним, дирижируя давлением так, чтобы выталкивать всю эту какофонию прочь от наших ушей.
Эфир гудит: тяжело мне, тяжело противнику. Мы точно два борца — сцепились в воздухе над общей схваткой, никто этого не видит, но все чувствуют. В аномалии магию творить проще — так это, блин, не только мне проще выходит, но и ему! Не удивлюсь, если там вообще тренированный пустоцвет: черпанул местной энергии, теперь щедро обрушивает на нас какофонию.
Дым.
Рев.
Вопли.
Армагеддон.
Пользуясь мигом паузы, уношу дым с перешейка — оттуда немедленно раздаются взрывы, крик, снова взрывы. Кажется, бахают поджиги, смастряченные пацанами: бандурины из железных труб, заряженные кусочками гвоздей. Оружие одного шанса, равно опасное для того, в кого палят, и для того, кто палит.
Враг этим тоже пользуется: мне прямо в мозг сразу ввинчивается дикий скрежет. Да черт с ним, с мозгом — перепонки скоро не выдержат… Вжух! Убираю воздух: поори мне тут. Грохочет, но лучше так, чем это терпеть.
Тянусь туда, в камыши, вниз, стараюсь снова нащупать эту вопящую мразь. Вот, вот! Нет, опять ускользнул. Чувствует эфирные колебания, тварь — не прижмешь его. А концентрация-то не бесконечна… Нет, так не пойдет.
Давай, Макар.
Закрываю глаза.
Тянусь.
Отрешаюсь от крика, от рева, от бессмысленного сейчас волнения насчет подростков. От страха.
…От попыток понять, что там ворочается под котлованом — все сильнее ворочается! — отрешаюсь тоже.
Только чертов визгун.
Иди ко мне!.. Да.
Наконец нащупываю: что у него там? аорта, мозг, почка? — неважно! Давлю.
…Ага, не нравится, сволочь⁈ Концентрацию я ему точно сбил, а вот насчет остального… Ска!
Вражеский маг разрывает эфирный контакт, выкручивается… сейчас опять выскользнет!
…И падает, потеряв сознание. Теперь я его четко чувствую: лежит, отпустил эфир, а рядом… судя по сигнатуре давления, с ним рядом — Соль. Красотка!! — кажется, я даже ору это вслух.
Красотка, снага! Добей его. Ну? Сейчас!
…Почему-то Соль медлит.
Добей его, девочка.
И потом я убью тебя. Сразу. Тут же!
Лечь рядом с вражеским магом — что может быть естественнее?