Правда, всегда есть нюансы.
Нюанс номер один состоит в том, что из окна долетает какой-то раздражающий шум, причем понимаю я это не сразу. Откуда-то издалека, не поймешь даже — с моря или по побережью. Гудение. Неравномерное, и от этого бесит — при том, что на самой грани. По гудению и давлению я большой специалист — но тут не могу понять, что работает. Это же… не оно? Пусть будет не оно!
Выглядывание из окна никаких результатов не дает — это только кажется, что сверху всё видно. Ну ладно. Будем решать задачи по порядку.
Задача номер один — по регламенту — запуск генератора. Ночью маяк работает от аккумуляторов: они крутят мотор поворотного механизма, питают лампу. Днем подрубается генератор: заряжает аккумы, ну и дает мне, любимому, сварить кофе, а также возможность включить свет в уборной. А это немаловажно, хоть уборная и на улице. Не всегда, знаете ли, охота любоваться просторами. Иногда надо и дверь закрывать.
Спускаюсь, пытаясь не брякнуться с лестницы, бреду в сарай. Там в железном ящике с прорезями гудит УРМ-5 «Змей» — генератор на водородных ячейках. Раньше была «Жар-птица», но сдохла. К ней кассеты можно было реже менять.
Взвожу «Змея» ключом, проверяю напряжение на клеммах. Ритуал. Установка гудит — вот это хороший гул, правильный.
Теперь — Жаба. В подвале. Главный мой инструмент.
Официально это «датчик магических флуктуаций модели СТМ-4», но похож он действительно на бронзовую жабу размером с табуретку. Сверху — циферблат со шкалой, которая показывает уровень возмущений в секторе.
Стучу по бронзе ногтем — привычка. Где-то примерно по кумполу. Жаба отзывается глухим звоном. Блин, а вот и второй нюанс.
Стрелка на циферблате колеблется между зеленым и желтым полями — зараза! Вот как же я не люблю такое! Ни богу свечка ни черту кочерга… Мне нужно четкий сигнал подавать, а не «Жаба не может определиться».
Понедельник сегодня, что ли? Откуда высокие значения? Сказать по правде, я привык к хорошему, расслабился: ведь после того, как опричники (или кто там?) уничтожили эпицентр Хтони в городе, по всему острову подзатихло на несколько месяцев. И вот опять…
С досады шлепаю земноводное ладонью, и — о чудо! — стрелка медленно опускается в середину зеленой зоны. Да неужели? Аллилуйя! Вот она, магия — а не то, чему я двадцать лет учился. Кстати, и надоедливое гудение смолкло… Точно, среда же сегодня. Будем жить.
Зеленый — значит, не нужно менять световой сигнал и флажок. Рыбаки, транспортные суда, ну и — будем честны — контрабасы всех мастей могут спокойно идти на маршрут и на промысел.
Далее по регламенту — проверка оборудования. Поворотный механизм. Линза. Реле, выключатели, блоки питания — всё вот это хозяйство. Молниеотвод! Вот.
Линзу, пользуясь тем, какие стоят погоды, протираю снаружи. Регламент.
Кофе пока что только в мечтах, не говоря уже о жратве — а я успел намотать по лестнице и вокруг маяка с полторы тыщи шагов небось. Пока бегал, умылся водой из бочки, а когда линзу тер — пожалел, что мокрая борода. Ну да ничего: май месяц, тот самый.
Наконец — завтрак. Запрещаю себе налопаться хлебом с салом. Хотя идея — если с горячим чаем! — очень мне импонирует. Но хлеб с салом — это разгильдяйство. А я тут сам себе воспитатель: если не я, то кто? Простые решения — отставить.
Останавливаюсь на варианте омлета. На сале. Раскочегариваю горелку, ставлю на огонь маленькую черную сковородку. Сперва омлет, потом — кофе в эмалированной кружке. Вот она — жизнь.
Омлет обильно посыпаю зеленухой, специально смотавшись в теплицу. Без преувеличения — прямо с грядки! Притом со своей.
А вы — жрите там полуфабрикаты у себя в Москве, в опричных ресторациях. Мне и здесь, на краю света, хорошо.
— Хорошо же, Лютик?
Лютик — огромный одноглазый котяра, одновременно облезлый и лохматый, рыжий, приблудился ко мне полгода назад, осенью. За зиму вывел мышей, на том и поладили.
Кот по-прежнему делает вид, что он сам по себе, а мне оказывает услугу, являясь к приему пищи. Но мое расписание, подлец, выучил. Как и свое имя. Полное имя у него, впрочем, было Малюта, но что-то не прижилось. Сократил.
За завтраком заполняю журнал — тоже регламент, нельзя без этого. Без регламента я завою, Лютик. Испугаешься.
Покривившись, записываю в журнал показания Жабы — испортила статистику, курва, так красиво всё было полгода. Впрочем, зимой всегда стазис. Если жизнь замедляется во всем заливе, отчего очаг Хтони должен быть исключением? Он же под водой. Ну а весна… сами понимаете. Лютик уже наверняка стал отцом семейства, может, и не одного. Хтонь вон тоже ворочается. Один я тут сижу… один.
Пару секунд раздумываю, заносить ли в журнал гудение — по правилам, каждый комариный писк надо заносить, да кто ж их соблюдает… Ладно, черт с ним. От Поронайска, небось, по воде принесло — тут же рукой подать по прямой, пятнадцать километров.
Всё. Захлопываю журнал.
Теперь ВАЖНОЕ ДЕЛО.
Грядки.
Теплица у меня тут же, на пригорке. Каркас из железных труб, стенки — на метр — из горбыля, ну а верхняя часть — из пары десятков старых оконных рам, которые контрабасы мне привезли на отдельном грузовичке, а я всё ругался, чтобы не покоцали при разгрузке. Потом каждую раму перебрал, укрепил, весь штапик на новые гвоздики посадил и промазал. Не теплица — алмаз.
Внутри грядочки по линеечке, каждый кустик на своем месте. Рассада вовсю колосится, а вот картошка — символических пять кустов — пока что не вылезла. Зато петрушка кудрявая, что государева борода, и лук здоровый торчит, точно бамбук.
А меня интересует температура. Плюс восемнадцать, годится. Вода в отопительных трубах остыла, но ночью, когда я вставал записать показания Жабы, слегка дал давление, уплотнил воздух внутри теплицы. Выше давление — больше теплопроводность воздуха, выше температура. Приема ненадолго хватает, теплица ж не герметичная, но всё равно работает. В придачу к термосифону — достаточно. Физика!
Тэкс, ладно… Иду поливать.
В отдельной сарайке — большой стальной бак, сваренный из половины цистерны молоковоза. Его в городе делали, по спецзаказу. Не сразу поняли, что мне надо, но с третьего раза — сварили.
Бак изрядно напоминает анатомические рисунки сердца: большой, округлый, с сосудами-трубками. А еще с краниками и манометром. И нет, это не самогонный аппарат. Это термосифон и есть. Сердце водопроводной системы в хозяйстве у мага давления — второй, между прочим, ступени мага.
Магтех, который я заслужил.
Воду в бак натянул из колодца еще вчера — но за ночь она остыла. Кладу руку на полированный бок цистерны, прислушиваюсь. Поехали…
В баке давление повышать можно больше, нежели в теплице — и за счет этого вода греется. А я медитирую… Вот, уже хорошо, достаточно. Для полива-то кипяток не нужен. Открываю краны, даю напор — пошло!.. Хватит.
Раньше — пока бака не было — я бегал с жестяной лейкой, вон она стоит. И сейчас иногда даю себе труд обойти грядки вручную: автоматизированный полив — хорошо, конечно, но без присмотра всё вянет, даже у мага.
Отливаю из бака в отдельную бочку, нагоняю из колодца еще. И опять наращиваю давление в баке, нагревая воду. Это уже не на полив — для отопления. Горячая вода пойдет вверх, туда, где из «сердца» выходят «вены» — в трубы, идущие под наклоном к теплице. А оттуда она, остывая, будет попадать обратно. И снова, и снова… На несколько часов хватит, ну а потом опять нагревать придется. Распорядок в распорядке!
На моей стороне, впрочем, надежность системы: соединял и устанавливал сам, без халтуры. Терпеть не могу, когда что-то на изоленте, соплях, проволочках. Когда самопально — значит уродливо. У меня тут не только главный агрегат в порядке, но и вся система. Где надо — надежно вкопано, где надо — приварено. Так что мое дело простое — дави да грей. И от присмотра за маяком можно не отвлекаться: ведь отвлекаться нельзя.
Помыв сковородку теплой водой, прибираюсь на кухне. Иду в башню. Рабочий день продолжается!
…И преподносит сюрпризы. Снова.
Нюанс номер три! Едва настроил старый приемник, чтобы принять прогноз — как примечаю постороннее шевеление внизу. Возле моей теплицы!
Можно было б списать на Лютика, но рыжий разбойник тут, устроился на окне — глядит на меня настороженно одним глазом. Значит, гости… кто бы там они ни были.
Стараясь делать это бесшумно, спускаюсь по лестнице и бегу к теплице. Прихватываю по пути лейку — под руку подвернулась.
…Ах ты ж, зараза!
Входная дверь нараспашку — хотя там вообще-то замок висит. Символический, от почтового ящика — но всё же!
— Шухер, братва!
У двери теплицы, что когда-то вела на какой-то старый балкон, топчется снага-подросток: дюжий, эдакий шкафчик. Меня он поздно заметил, потому что засунул башку в теплицу: интересно ему, что там.
Услышал, таращит глаза, отскакивает.
— Шухер!!
Из теплицы вылетают еще двое пацанов: один — тоже крепкий, рослый, с крашеными дредами, второй — наоборот, сутулый дрищ с засаленной темной косицей. Оба — снага. И…
Бум!
Не вылетает. Первый успел выскочить, а второй — нет. Я перекрываю проход, и тощий, врезавшись мне прямо в грудь, отпрыгивает назад мячиком. На ногах-то он удержался — ловкий! — а вот грядку разворотил. И в кулаке — поглядите на него только! — лук! Приличный такой пучок. И не выпускает!
— А ну, стоять! — рявкаю я.
Куда там.
Тот, что с волосами торчком, без сомнений кидается, чтобы меня снести — и чтобы друг выскочил.
Действую автоматически — раньше, чем голова поняла. Ладонь сжимается в кулак.
Парень на бегу всхлипывает, открывает рот. До меня добегает, но ему уже не до драки — дышать не может, перехватило. Толкаю его — валится навзничь, но вроде без травм.
— Э-э, ты чо⁈
Крепыш на шухере, увидев, что друг упал, наливается кровью. Тоже сейчас кинется… черт!
Двигаю легонько рукой. Бух! Снага моргает дезориентированно. Легкий акустический, плюс бароудар. Легчайший… Потому что не покалечить бы этих балбесов! Если я «хлопок одной ладонью» выполню — он же ла