— Я щас сдохну, — говорит Каэльфиарон. — О… обидно, а? Макар?
— Почему это тебе обидно? — выталкиваю я. — Что… с тобой?
— Токсин, — отвечает эльф. — Противоядия нет. Я… сам его разрабатывал. От силы четверть часа… осталась.
Сажусь напротив, с другой стороны коридора. Он опирается на винтовку, уперев приклад в ворс ковра, я — на топор. Симметрия.
— Почему обидно?
— Потому что дурак ты, Немцов. Кого ты хотел победить? Политику? Экономику? Систему? Убил Волдырева — на его место придет другой. Только зря руки замарал. Это все неважно!
— А что… важно? — спрашиваю я.
— Наука. Я мог совершить настоящее открытие. Прорыв. А вместо этого… сдохну.
— То-то и оно, что прорыв, — усмехаюсь я. — Прорыв Хтони.
В дальнем конце коридора сидит — тоже на полу, по-турецки — третий, с интересом слушая нашу беседу. Паренек-снага. Половина лица черная, половина — белая. Сигнатура точь-в-точь как у Соль. Мим.
Он рукой делает нам знаки: продолжайте, мол! — и дружелюбно улыбается.
— А какой выход, Макар? — говорит Кей.
Голос все тише и тише.
— Хтонь — это сила. Такая же, как корпорация. Как алчность… разумных. Как их тяга к насилию. Или к познанию, как у нас с тобой. Ты мог бы использовать… ее, эту силу… или хоть попытаться. А ты словно моллюск, спрятался в своей раковине. Вместо Волдырева назначат нового генерального. А мой эксперимент… сорван.
Винтовка выскальзывает из его пальцев, со стуком падает на ковер. Эльф сползает по стенке в другую сторону.
Мим вдалеке вскакивает, радостно машет рукой. Делает пару шагов к выбитому окну и исчезает снаружи.
Я, кряхтя, вытаскиваю бумажку, нарочито заметно засунутую в карман стильного блейзера Каэльфиарона. Лист А4, сложенный в несколько раз.
Заявление на увольнение с должности тренера-консультанта, написанное моим коллегой несколько лет назад. Из некой фирмы «Prazdnik dlya Vas», ООО, город Владивосток. На бумаге стоит резолюция: «V uvolnenii otkazat. Balaganov».
Комкаю лист, швыряю прочь, в стену. Все это тоже неважно.
Кей был прав. Все это время Кей, Мила, Соль, та баба в княжеской резиденции, да даже Сугроб, которого я убил, — они все были правы.
После гибели Сени я просто… запретил себе даже мысли о продолжении исследований. Табуировал эту тему, перекрыл вентиль. А вместе с ним — еще кучу вентилей, поменьше. Превратил сам себя в котел, в котором копится пар.
Сегодня этот пар нашел выход.
«Сильные не убивают» — или как там — говорила Соль. А я, выходит, слабак.
Труп Сугроба лежит за стеной — мразью он был или не мразью, только вот я убедил себя, что виновен — он. Так было гораздо легче.
…А Кей был прав. Не в целях — в подходе. Чтобы остановить корпорацию, привлеченную барышами, бить нужно было не по седой голове Сугроба. А по финансовым интересам всей «Панацеи», по ее выгоде.
А самое интересное, я ведь мог это обеспечить. Через тот самый Контакт. Сыграть не на уровне народного мстителя, а на уровне интересов самой компании — через объект этих интересов.
Я не увидел этой возможности.
А теперь — поздно. Сейчас тут будут спецназ и милиция, а потом какой-нибудь человек скажет чеканную формулу «Слово и дело Государево!» — и огласит смертный приговор.
Я сам это выбрал.
Опираясь на идиотский топор, встаю — и ковыляю по коридору. Обратно. К выходу.
Отвечать. И через пару шагов падаю на багровый ворс.
Глава 26Соль. Правда твоей природы
— Ты только не волнуйся, маленький друг, — говорит Токс. — Кубик в тяжелом состоянии, но он будет жить. У него сильный дух и сильное тело, а я достала мумие и наложила чары.
Подскакиваю:
— Мне надо его повидать!
— Не стоит. Я погрузила его в исцеляющий сон. И, Соль… он, должно быть, единственный из наших старших учеников, кто сейчас вне опасности. После катастрофы на платформе Еж догадался отвести свое войско в лесные укрытия, но их скоро разыщут. Это вопрос не дней даже, а часов…
— Я знаю все, знаю! Но Макар, ска, трубку не берет! Уже полчаса, от самого портала звоню ему, звоню — без толку.
— Я могу поискать по локации, — говорит Ленни, открывая ноутбук.
— У тебя что, есть доступ к локации мага второй ступени?
— Ну, я же взламывал его секретный телефон… — Ленни застенчиво улыбается. — Заодно и к обычному подрубился, ага. И потом код доступа сохранил. Как мама говорит — никогда не знаешь, что пригодится в хозяйстве…
Мы сидим втроем в лапшичной мастера Чжана, за тем самым столиком. Передо мной стынет миска ляомяня — старый китаец, как обычно, раз десять повторил, что блюдо не содержит даже следов арахиса. Эх, словно и не было событий этого года…
Вот только они были. И мне сейчас придется ответить за все, что мы наворотили.
Жрать неохота, но Коста этих капризов не терпел — боец должен питаться при любой возможности, конец дискуссии. Запускаю палочки в миску. Эх, Коста… погибнуть, выполняя самоубийственный приказ Ежа — в голове не укладывается! Но вообще это в характере старого партизана, он ставил превыше всего и единство своего движения, и дисциплину — на чем еще может держаться повстанческая армия, если не на осознании необходимости безусловного выполнения приказов?
Коста был для меня старшим — тем, кто всегда знает, что всем нужно делать. Раз его больше нет, старшей придется быть мне.
Снова набираю Макара — безуспешно — и пью говяжий бульон прямо из миски.
— Не возражаете, если я к вам присоединюсь? — спрашивает Мотя. — Появилось предчувствие, что тебе может понадобиться моя помощь, Liri.
Уже почти привыкла к эльфийской манере подкрадываться беззвучно. Вообще, конечно, собиралась разделить последний ужин с близкими друзьями… Но раз Мотя меня нашел, может, такая судьба. Киваю на стул рядом с собой.
— Немцов в офисе «Панацеи», — сообщает Ленни, не отрываясь от экрана.
— Морготов трудоголик! Вот прямо последнее место, где мне сейчас стоит светиться!
— В чатах пишут, там странная какая-то движуха вокруг здания. Оцепление… и милицейское, и опричное.
— Можешь к камерам «Панацеи» подрубиться?
— Обижаешь! — хмурится Ленни. — Могу, конечно! Три минуты, ага!
Токс смотрит на меня с тревогой:
— Что ты намерена делать?
Улыбаюсь:
— Отчаянные времена требуют отчаянных мер! Стану хтонической версией себя и наведу тут порядок.
— Ты понимаешь, что для этого тебе придется умереть?
Машу рукой:
— Умер-шмумер — лишь бы был здоров! Ты лапшу доедать будешь? Тогда давай сюда, чтоб добро не пропадало! Когда еще доведется пожрать? Может, и никогда.
Надоели мне уже эти экзистенциальные переживания. А лапша у мастера Чжана знатная.
Ленни матерится одними губами и разворачивает к нам свой ноутбук. Присвистываю — вместо скучной офисной жизни камеры транслируют кадры из низкобюджетного боевика. Люди в камуфляже бегут, пригибаясь и выставив перед собой автоматы. Вот и опричники в броне… с осеннего прорыва Хтони таких не видела и не сказать, что шибко скучала. Служащие бестолково суетятся у заблокированных выходов. А это — даже на черно-белой картинке понятно — брызги крови…
Чего там Макар успел натворить?
— Одиннадцатый и двенадцатый этажи выведи! Где кабинет гендира… и наш Офис.
Вот он, успевший за пару недель осточертеть коридор рядом с нашим отделением. Пусто. Другое окно — кабинет гендира. Макар… скорее лежит, чем сидит на полу. Вокруг него медленно расплывается темное пятно. Рядом — грузное тело, и еще одно, напротив, стройное, слабо шевелится… эльф. Больше никого. Но это, судя по суете в коридорах, ненадолго!
— Мне надо туда, срочно! Токс, портал можешь жахнуть?
— Я могу поставить портал. В любую точку. Но только один — в те сроки, которые теперь имеют значение.
— Тогда закинь меня в этот кабинет!
— Ты уверена?
— Да, Моргот тебя побери! Давай уже! Эти Морготовы боевики сейчас дойдут до туда!
— Я с тобой, — быстро говорит Мотя. — Человек ранен.
Токс быстро распускает волосы, изящно взмахивает руками — и среди облупившихся стен лапшичной вспыхивает золотистое окно портала.
— Caro gûr nîn na ndengist, — говорит-поет Токс. — Пронеси свой свет сквозь глубокие тени, маленький друг.
— Наушник возьми! — орет Ленни. — Я буду камеры мониторить, ага.
Киваю сразу всем, беру в одну руку гарнитуру, другой стискиваю запястье Мотылька — и мы прыгаем в портал. Родные запахи жареного чеснока, аниса и зеленого чая резко сменяются духом горелого пластика и свежей крови.
Игнорируя два других тела, кидаюсь к Макару:
— Эй, не вздумай умирать, только не сейчас! Мотя, сделай что-нибудь, быстро! Макар, слышишь меня, ты здесь вообще, але?
Дверь нараспашку… вот рычаг блокировки. Прыгаю туда и давлю на него. Стальная створка быстро въезжает в пазы. Авось Сугроб озаботился тем, чтобы как следует себя защитить при случае. Ему это, правда, не помогло, но вдруг нам повезет больше.
Штаны и рубаха Макара в темной крови, но он смотрит на меня мутными глазами и говорит, с усилием выталкивая каждое слово:
— Ты… не хочешь этого, но…
Перебиваю его:
— Ты будешь против, но мы должны…
— Нужно… установить…
— Контакт этот Морготов!
Непозволительно долгую секунду таращимся друг на друга, приоткрыв рты.
Шик-блеск, кажется, вопрос, как заставить мага сделать то, чего он до смерти не хотел, решился сам собой. Осталась сущая ерунда: выбраться из здания, двенадцать этажей которого забиты вперемешку обычным и магическим спецназом. С тяжело раненым на руках.
— Они подходят к двери, — сообщает Ленни в наушнике.
— Макар, можешь поставить портал? Отсюда к Морготовой матери?
Макар качает головой:
— Не моя… специализация. Не могу.
Действительно, Макар не портальщик — иначе зачем бы мы столько шарахались по кустам. Его окровавленные пальцы стискивают пожарный топор.
— А я вот могу, — говорит вдруг тот, на кого я сразу не обратила внимания. В отличие от третьего, живой — но сразу ясно, что это ненадолго, хотя ран на теле и не видать. От него фонит скорой смертью. Тренер Кей собственной гламурной персоной. Тонкие пальцы стискивают винтовку… Ять, мужчины, нашли время играть в войну!