– И что вы собираетесь предпринять? – забеспокоился Тимофей. – Полицию точно не будете вызывать…
– Конечно. Никто не должен узнать о происшествии, особенно – Первородные… Ведь тогда информация дойдет до Королевского Зодиака, а этого нельзя допустить. Мастер Игрушек – слишком важная фигура в мире Первородных. Если станет известно, что мы с дочерью пытались его обокрасть, нам не поздоровится. Поэтому я умоляю тебя, Тимофей. Я готов перед тобой на колени встать… – задыхаясь, проговорил старик. – Мастер Игрушек пообещал отпустить Серафиму, если за ней придешь ты.
– Я?! – остолбенел Зверев. – А я-то ему зачем?
– Он не объяснил… Сказал только, что много о тебе слышал… Сейчас внимание всех Первородных приковано к академии «Пандемониум» и ее ученикам. Возможно, он в курсе, что ты потомок Огненного волка… Я понимаю, что прошу немало. Но ведь ты способен за себя постоять даже в поединке с таким чудовищем, как Мастер Игрушек. А я не могу лишиться дочери… Я этого просто не переживу.
– Что же вы не думали об этом, когда отправляли ее на такое задание?
– Серафима всегда возвращалась! – горячо воскликнул Платон Евсеевич. – Смелая, решительная, отчаянная девочка… Я не понимаю, как она попала впросак. Наверняка ее голова все еще забита этим мерзким мальчишкой, Климом Поликутиным! Она не забыла его, мысли о нем гложут ее изнутри, вот она и потеряла бдительность. Но с тобой такого не случится.
– Откуда у вас такая уверенность?
– Я знаю, кто ты! И уже не раз видел тебя в деле. Ты сможешь вернуть мне дочь, Ликой. Пожалуйста! Не ради меня, но ради нее. Я знаю, что вы с Симой очень дружны.
– Ладно, – скрепя сердце согласился Тимофей. – Где он живет?
– Я отвезу тебя и буду ждать вашего возвращения. Только забери у него Серафиму!
– Едем, – согласился Тимофей. – Но если со мной что-то случится, вам придется объясняться с моими родителями.
– Если начнется серьезная заварушка, я сам ворвусь в дом и постараюсь вас защитить. Но лучше обойтись без лишней крови. Мастер Игрушек – не тот, с кем можно враждовать…
– Ты не представляешь, что значит для меня твое согласие, – говорил по дороге Платон Евсеевич Тимофею. – Никто и никогда ничего подобного для меня не делал. И я умею быть благодарным! Только попроси, и я исполню любое твое желание.
– Сейчас я хочу только, чтобы с Серафимой все было в порядке, – ответил Тимофей, глядя, как проносятся в темноте за окном деревья.
– Ни о чем не беспокойся, – заверил его Долмацкий. – Я вас прикрою…
– Я не беспокоюсь, – стараясь придать голосу уверенности, произнес Зверев, хотя глубоко сомневался в исходе своей встречи с Мастером Игрушек.
Естественно, он боялся, хоть и старался не подавать вида. Мастер Игрушек… Платон Евсеевич рассказывал, что он очень опасен, и тем не менее отправлял к нему Тимофея. У Зверева мелькнула мысль, что, возможно, следовало захватить какое-нибудь оружие в арсенале академии. Но тогда пришлось бы объяснять Елене Федоровне слишком много всего, а времени уже не оставалось. Да и к чему ему оружие, если он сам – ходячий огнемет?
Главное, чтобы Серафима осталась цела.
– Что именно вы хотели у него украсть? – спросил Тимофей.
– Лучше тебе об этом не знать, – уклончиво ответил старик.
– Нечто типа кубков Ивана Грозного?
– Иногда люди предлагают большие деньги за темные артефакты. Мы лишь достаем нужные вещи, не задавая лишних вопросов. И это дело как раз из таких, Тимофей. Поэтому ни о чем не спрашивай, эта информация тебе сейчас не поможет.
– Так что я должен сделать? Просто войти в дом и поговорить с хозяином?
– Да. Ты попросишь его освободить Серафиму. Он опасен, но очень мудр. И не станет убивать без крайней необходимости.
– Как-то это меня нисколько не успокоило…
– Я не знаю, чего он от тебя хочет, но уверен, что старик не причинит тебе вреда.
– Мне бы вашу уверенность, – вздохнул Зверев.
Несколько минут спустя Платон остановил машину, как показалось Тимофею, прямо посреди леса и показал парню нужное направление.
– Его дом в той стороне, мимо точно не пройдешь. А я буду ждать вас здесь.
Затем он протянул Тимофею крошечную гарнитуру.
– Закрепи ее на ухе, и я буду слышать каждое ваше слово. В случае смертельной опасности я тут же узнаю об этом и ворвусь в особняк. Если Мастер Игрушек захочет войны, он ее получит…
Тимофей вставил гарнитуру в ухо, затем вышел из машины и сказал несколько фраз – старик отлично его расслышал. После этого Долмацкий пожелал Тимофею удачи.
Огромный черный силуэт старинного дома вырос перед ним минут через десять. Кое-где в окнах горел свет, двор также был освещен старыми коваными фонарями. Тимофей прошел через открытые ворота и, поднявшись по растрескавшимся каменным ступеням, постучал в массивную темную дверь. Потом несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь унять учащенное сердцебиение.
Открыли ему достаточно быстро. На пороге стояла невысокая фигура в длинном темно-сером балахоне с глубоким капюшоном, так что лица не было видно.
– Меня зовут Тимофей Зверев, – представился парень. – Хозяин дома ждет меня.
Фигура в капюшоне молча кивнула и, посторонившись, жестом пригласила его войти. Тимофей с опаской переступил порог, и дверь тяжело захлопнулась за его спиной.
Следом за странным человеком Зверев прошел по длинному темному коридору, поднялся по широкой лестнице с резными перилами и оказался в просторном зале, освещенном множеством свечей. У стены в огромном камине ярко полыхал огонь. Его отражение плясало на полированной поверхности обеденного стола, стоящего в центре помещения. На стенах повсюду висели старинные портреты. Изображенные на них люди, казалось, пристально следили за каждым движением Зверева.
Стол был богато сервирован к ужину, но вокруг него стояло всего три кресла. В одном из них сидела бледная, заплаканная Серафима, испуганно глядя на того, кто сидел напротив нее. Руки и ноги девушки были привязаны к подлокотникам и ножкам кресла, рот заклеен полосой черного скотча. Когда появился Тимофей, она уставилась на него чуть ли не с ужасом.
– А вот и наш гость, – хрипло заклокотал Мастер Игрушек. – Входи, Тимофей Зверев. Надеюсь, ты разделишь с нами эту скромную трапезу.
Тимофей увидел перед собой огромную бесформенную фигуру, закутанную в длинный халат из тяжелого красного бархата. Мастер Игрушек весил, должно быть, килограммов сто пятьдесят, не меньше. Он резал жареную курицу, лежащую перед ним на фарфоровой тарелке, и быстро отправлял куски в рот. Толстые руки с пухлыми пальцами, унизанными золотыми перстнями, ловко управлялись с ножом и вилкой.
– Добрый вечер… – Тимофей с опаской приблизился к свободному креслу и тут увидел лицо толстяка. И вздрогнул от ужаса и отвращения.
Мастер Игрушек был абсолютно лыс. Его голова напоминала раздувшуюся печеную картофелину. А может быть, кожаный мяч, сшитый из множества неровных лоскутов. Морщинистую, покрытую пигментными пятнами лысину избороздили многочисленные грубые швы. Такие же неровные швы покрывали и уродливое лицо, и толстую шею, и кисти рук с разнокалиберными, будто бы отрезанными у разных людей пальцами. Левая бровь Мастера Игрушек была рыжей, правая – каштановой. Один глаз – зеленый, другой – черный, как кусочек угля.
Тимофею вдруг показалось, что перед ним сидит кукла, наспех сшитая из сотен кусков других кукол. Он понял, что никогда в жизни не забудет этот ужас.
– Вижу, мой внешний вид тебя слегка обеспокоил. – Мастер Игрушек хрипло усмехнулся, отчего Серафима содрогнулась. – Прости, я все время забываю, какое впечатление произвожу на людей. – Он провел рукой по бугристой щеке. – Но это не слишком большая плата за возможность жить столько, сколько живу я…
– И сколько же вы живете? – осипшим голосом спросил Тимофей, не решаясь сесть.
– После четырех сотен лет я бросил считать, – ответил монстр. Тимофей и Серафима уставились на него с изумлением. – А теперь садись и поужинай с нами.
– Я сюда не ужинать пришел…
– Сидеть! – яростно рявкнул Мастер Игрушек, треснув кулаком по столу.
Пустое кресло с силой ударило парня под коленки, вынуждая сесть, и тут же его спина словно приросла к спинке кресла, а пальцы вцепились в массивные подлокотники. Тимофей попытался подняться и не смог. Его будто пристегнули к электрическому стулу. А кресло уже подъехало вплотную к столу. Столовые приборы, бокал и пустая тарелка сами собой скользнули к Тимофею.
– Вот так-то лучше, – спокойнее изрек Мастер Игрушек.
Откуда-то бесшумной тенью вырос слуга в сером плаще с капюшоном и положил на тарелку Тимофею несколько сочных кусков мяса.
– Ешь и пей! – приказал хозяин дома.
Тимофей, стиснув зубы, покачал головой.
– Пей! – зарычал монстр.
И снова собственное тело отказалось повиноваться Тимофею. Рука сама протянулась за бокалом и поднесла его к губам. Пришлось сделать несколько глотков, после которых Тимофей едва не закашлялся от нестерпимого жжения в горле.
– За наше знакомство. – Мастер Игрушек поднял свой бокал и отсалютовал им. Затем сделал большой глоток и удовлетворенно почмокал губами. – Трехсотлетняя выдержка… Нынче такого вина уже не делают.
– Зачем вы пригласили меня? – спросил Тимофей, все еще ощущая на языке жуткий вкус.
– Я давно не появляюсь среди людей, но тщательно слежу за происходящим, мой мальчик. Знаю все о современных Первородных и их проблемах. Интересуюсь всем необычным… Но ты, наверное, уже и сам это понял.
Мастер Игрушек расправлялся с курицей, ловко орудуя пришитыми пальцами, а Тимофею кусок не лез в горло от этого зрелища.
– Я уже несколько веков собираю уникальные и необычные артефакты. Иногда сам создаю особые игрушки для своих друзей и заказчиков. Много лет изучаю алхимию и магию, экспериментирую с демонологией… Когда-то я слыл искусным чернокнижником… Поэтому, услышав о твоем появлении, я не мог остаться безучастным.
– Что во мне такого особенного? – не понял Тимофей.