После ужина Джонатан позвонил миссис Поттингер и попросил у нее разрешения устроить ночевку в доме Барнавельтов. И, конечно, выяснил, что Льюис даже не спрашивал у Розы Риты, хочет ли она в гости. Дядя позвал Льюиса к телефону и попросил сделать официальное приглашение. В конце концов, обо всем договорились. Льюис и Джонатан поднялись в одну из многочисленных спален, заправили кровать и разложили гостевые полотенца. Льюис ждал приезда подруги с нетерпением. Он любил долгие вечера за карточными играми, историями и разговорами. Может быть, он даже решится заговорить об амулете.
Когда Роза Рита добралась до дома Льюиса, стол был готов для игры в покер. На нем лежали голубые с золотом иностранные монеты с печатью Общества волшебников округа Капернаум, которые Джонатан использовал вместо покерных фишек. На тарелке с ярко-фиолетовой каймой высилась гора шоколадного печенья, рядом стоял кувшин молока. Миссис Циммерманн уже пришла, пообещав обойтись без фокусов с картами. Все было готово.
Играли долго. Затем, как только Джонатан собрался объявить, что пора спать, Льюис попросился поговорить с Розой Ритой наедине в библиотеке. Задав вопрос, Льюис снова почувствовал напряжение в груди. И острую боль прямо под амулетом.
Джонатан усмехнулся и вытряхнул трубку в горшок с каким-то растением.
– Конечно, – согласился он. – Бегите в библиотеку. Государственные тайны, да?
– Да, вроде того, – покраснев, сказал Льюис.
Льюис и Роза Рита зашли в библиотеку и задвинули тяжелые, обшитые панелями, двери. Льюис будто пытался дышать под водой. Но все же он выговаривал слово за словом.
– Роза Рита?
– Да? Что с тобой, Льюис? Ты такой бледный.
– Роза Рита, помнишь, когда мы произнесли… волшебные слова над монетой? – Льюис остановился и поморщился. Грудь пронзила острая боль.
Роза Рита занервничала:
– Да, хорошо помню. А что?
Льюису в грудь будто втыкали раскаленные иглы.
– Ну, я… Я вроде как соврал о монете, – пот лился по лицу, но Льюис чувствовал себя героем, потому что сопротивлялся силе, которая мешала ему говорить правду.
Глаза Розы Риты широко раскрылись:
– Соврал? В смысле, монета на самом деле оказалась…
– Да, – Льюис просунул руку за ворот рубашки и достал монету, чтобы показать подруге. Он ожидал, что амулет раскалится. Но на ощупь он был прохладным и выглядел как обычно.
Теперь, когда он сказал самое важное, говорить стало легче. Льюис признался Розе Рите, что не собирался бить Вуди; он рассказал ей про открытку, бумажку на улице и силуэт под фонарем. С каждым словом признания давались ему все проще и проще. Он говорил все быстрее и быстрее, пока рассказывать стало нечего.
Роза Рита кивала и внимательно его слушала. Когда он закончил, она предложила:
– Ну и дела, Льюис. Тебе не кажется, что надо все рассказать твоему дяде и миссис Циммерманн? Они разбираются в таких вещах.
Льюис испугался:
– Пожалуйста, не надо, Роза Рита! Пожалуйста, пожалуйста, ничего не рассказывай! Мой дядя разозлится и накричит на меня… и я даже не знаю, что он и миссис Циммерманн подумают! Они строго настрого запретили мне связываться с магией! Пожалуйста, ничего им не говори!
Роза Рита не очень долго была знакома с Льюисом, но знала, что он очень беспокоится из-за того, что его могут отругать. Даже когда не делал ничего плохого. И она понятия не имела, что скажет Джонатан. Может, и правда выйдет из себя? Поэтому она пожала плечами и сказала:
– Ну ладно! Тогда ничего им не скажем. Но лучше отдай эту чертову штуковину мне, а я выброшу ее в канализацию.
Льюис замешкался. Он прикусил губу.
– А может… отложим ее куда-нибудь пока? Кто знает, вдруг, когда я вырасту, сумею найти ей применение…
Роза Рита посмотрела на него поверх очков:
– На Луну на ней полетишь? Прекрати, Льюис, брось шутки шутить. Просто сними цепочку. Давай ее сюда, – девочка протянула руку.
Лицо Льюиса внезапно стало жестким. Он спрятал монету под рубашку.
– Нет.
Роза Рита посмотрела на него, раздумывая. Затем сняла очки, положила их в карман рубашки. И вдруг набросилась на друга, мгновенно ухватившись за цепочку с монетой.
Льюис тоже схватился за цепочку, изо всех сил пытаясь ее удержать. Он так отчаянно сопротивлялся, что Роза Рита удивилась его силе. Однажды они пробовали бороться, стоя лицом к лицу и стараясь лишить друг друга равновесия. Тогда она легко победила. Но теперь все было по-другому. Они заламывали друг друга, толкаясь в библиотеке. Лицо Розы Риты раскраснелось, и у Льюиса тоже. Никто не говорил ни слова.
Наконец Роза Рита с силой дернула и порвала цепочку, та выскользнула из онемевших пальцев Льюиса. Вдруг он дико закричал и кинулся на соперницу, с размаху оцарапав ей лицо. Выступила кровь.
Роза Рита стояла посреди комнаты, тяжело дыша. В одной руке она держала цепочку с монетой. Другой осторожно трогала влажное пятно на щеке. Теперь, без амулета, Льюис будто резко проснулся. Он моргнул и посмотрел на Розу Риту. Ему стало стыдно. На глаза навернулись слезы.
– Роза Рита, прости, я не хотел, так получилось, – только и смог выдавить он.
Двери библиотеки распахнулись, внутрь влетел Джонатан.
– Господи, что здесь происходит? Я услышал крики и подумал, что кого-то убивают!
Роза Рита поспешно сунула монету и цепочку в карман джинсов.
– Нет, ничего страшного, мистер Барнавельт. Льюис как-то одолжил мое Капитанское кольцо полуночи для дешифровки, я сказала, что он слишком надолго его забрал, и мы повздорили.
Когда она повернулась к Джонатану лицом, он увидел кровь на щеке.
– И это называется ничего не случилось? Ничего? Это Льюис натворил? – Джонатан повернулся к племяннику и начал было гневно его отчитывать, но вмешалась Роза Рита.
– Все было не так, мистер Барнавельт. Я… Я просто чесала лицо дужкой от очков. Знаете, той частью, которая убирается за ухо? Ну вот, она, наверное, стерлась, стала острой, и получилась вот такая царапина, – Роза Рита умела быстро придумывать объяснения. Льюис был ей очень благодарен.
Джонатан посмотрел на Льюиса, а потом снова на Розу Риту. Было во всем этом что-то подозрительное, но он никак не мог понять, что. Он вспомнил, как сам ссорился с лучшим другом в средней школе, и улыбнулся.
– Ну что ж. Раз все в порядке…
Поздно ночью, когда все уже спали, Роза Рита спустилась на цыпочках вниз и открыла входную дверь. На ней были только тапочки, пижама и халат, и все же она вышла и направилась по насыпной дорожке к воротам. Она подошла к углу и остановилась у железной крышки ливневой канализации. Талая вода исчезала в ней с насмешливым шипением. Девочка достала амулет из кармана в халате. Она вытянула вперед руку с цепочкой. Монетка качалась туда-сюда. Нужно было просто отпустить, и все, прощай, амулет.
Но она не отпускала. Кажется, эту мысль ей кто-то подсказал: «Не надо выбрасывать талисман». Роза Рита постояла минуту, глядя на странный маленький предмет, доставивший Льюису столько хлопот. Затем собрала цепочку в ладонь и убрала в карман. Повернувшись к дому, она подумала: «Может быть, Льюис прав. Спрячем амулет, а потом посмотрим. Скажу ему, что выбросила монетку, чтобы не приставал с вопросами. Наверняка, когда вырастет, придумает, что с ним делать. Он же может стать великим магом или как-то так. А я пока постерегу эту монетку». Девочка полезла в карман, чтобы пощупать, на месте ли амулет.
Да, на месте. На полпути к дому она снова проверила содержимое кармана. Потом сама же посмеялась над собой. Роза Рита поднялась по скрипучим ступенькам и легла спать.
Глава девятая
Пришел декабрь, и Нью-Зибиди готовился к Рождеству. На главной улице в нескольких местах установили большие колокола, покрытые мишурой, а в фонтане на дорожной развязке поставили Рождественский вертеп. Джонатан вытащил с чердака коробки из-под моющих средств и сел распутывать хранившиеся в них елочные гирлянды. Перед тем, как убрать, их связывали в аккуратные маленькие пучки, но каким-то образом проводки спутывались, просто лежа в коробках, – и так каждый год. Джонатан и миссис Циммерманн, как обычно, спорили, какая елка лучше: высокая, но тощая, или приземистая, но раскидистая. Льюис распаковал пушистый неочищенный хлопок и разложил его по краям круглого зеркала, которому была отведена роль ледяного пруда. Он построил целую картонную деревеньку с целлофановыми окнами и поставил на «лед» пластмассового оленя. Потом, когда елку украсили и включили гирлянду, Льюис сидел на диване и щурился. Если так смотреть на огоньки, то они кажутся звездами. Красные и синие, зеленые, белые и оранжевые звезды с четырьмя длинными лучами. Льюису понравилось, как это выглядит, и он долго сидел, глядя прищурившись на гирлянды.
Каждую ночь перед сном Льюис видел зеленую полоску у себя на шее. Ее оставила потускневшая цепочка, на которой висела магическая трехцентовая монетка. Волшебный амулет, который навсегда исчез. Мальчик знал, что монетки больше нет – Роза Рита избавилась от нее. Она сказала, что бросила талисман в канализацию, и он ей верил. Каждый день он старался не скучать по своему амулет у. Старался, но ничего не получалось.
Льюис чувствовал себя так, будто отказался от чего-то любимого. Вредного, но любимого, вроде шоколадных батончиков или перекусов между обедом и ужином. Он чувствовал пустоту, дыру, оставшуюся у него внутри. Иногда он просыпался посреди ночи и лихорадочно метался в поисках амулета. А когда обнаруживал, что его нет, горько плакал. Но Льюис, как мог, занимался повседневными делами. Рождественские приготовления и веселые игры с Розой Ритой отвлекали его от проблем. Он был счастлив большую часть времени и мог бы вовсе забыть о монетке, если бы не один случай.
Стоял мрачный декабрьский полдень. Льюис и другие ученики шестого класса очень старались закончить задания по математике, чтобы уйти с урока пораньше. Мисс Хаггерти ходила взад и вперед по проходам, заглядывая в работы и указывая на ошибки. Когда она отошла к другому концу класса, Вуди Минго ущипнул Льюиса.