Юрка хотел что‑то возразить, но я опередила его:
— Я буду полезнее вам, чем Мозеру. Всякую мелочь они прекрасно сами разгребут. А вам вряд ли кто поможет лучше, чем я.
— Если бы она знала, о чём идёт речь, она не раскрывала бы рта! — рявкнул Олег и страдальчески нахмурился. Я страшно раздражала его.
— Видишь ли, Мария, Олег параллельно с прочими делами… — начал Юра.
— Ты же знаешь, босс, что не параллельно, а вместо… — встрял Олег.
— Вот именно, вместо, — согласился Юра. — Вместо прочих дел он занимается делом, интересующим только нас двоих. И я не думаю, что кого‑то ещё кроме нас с Олегом могут заинтересовать…
— …поиски Валерия Извекова, — эхом отозвалась я.
Юрка и Олег замерли на месте.
— Нет, я все понимаю, Юрка, — заметил Олег, — но мне очень хочется придушить её прямо сейчас. И меня даже не интересует, откуда она знает все это…
— В самом деле, Мария, какого чёрта?.. — растерялся Юрка.
— Не сердитесь на меня. Иногда я читаю мысли. Если вы не хотите, чтобы я путалась под ногами, я не буду слишком навязчивой. Всего хорошего!..
Резко ускорив шаги, я помчалась по коридору. Я неслась к выходу из здания и отчаянно ругала себя за то, что никак не могу заставить себя быть достаточно осторожной. Неужели ни собственная судьба Кати, ни трагическая ошибка Мариэлы, ни горький опыт Рэсты не научили меня хоть какой‑нибудь мудрости?! Почему я так глупо, по‑детски пытаюсь продемонстрировать собственное «я»?
Я выбежала из здания и остановилась. На улице уже стемнело, зажглись фонари. Но людей вокруг практически не было, ведь жилых домов в этой части микрорайона было немного, и улица практически замирала после восьми вечера. Неторопливо спустившись по ступеням, я задумалась над печальной проблемой: куда податься бездомному и без гроша в кармане. Чувство голода уже давало о себе знать, но утолить его в ближайшей перспективе не представлялось возможным. Ночевать на скамеечке тоже было не очень‑то удобно, совершенно свободно можно было загреметь в отделение милиции. А уж оттуда меня никто не вытащил бы, поскольку документов при мне не было никаких.
Я вышла на тротуар и медленно побрела в сторону центра.
Голова начала немного побаливать. Я сначала не обратила на это внимания, но постепенно к боли прибавилась рябь в глазах.
Остановившись, я закрыла глаза. Конечно, это была она. Она дрожала от гнева, нанизанные на чёлку бусинки нетерпеливо подрагивали, глаза непримиримо сверлили меня.
— Все‑таки я нашла тебя, Рэста! Ты ошибалась, когда считала, что навсегда избавилась от нас!
— Я не избавлялась от вас. Я просто возвратилась туда, где хочу остаться.
— Что тебя удерживает в том мире? Ты наша, ты должна быть здесь.
— Снова за решёткой? Снова издевательства и заточение? Не надо обманывать меня, Даррина. Я уже не та безумная девочка. Я остаюсь здесь.
— Неужели личность этой самой Кати настолько сильна в тебе?
— Не злись, Даррина, и не хитри. Тебе не удастся меня уязвить.
Казалось, она лопнет с досады. Интересно, что все‑таки побуждало ее искать меня по реальностям?
— Послушай, Рэста, Виллен хочет поговорить с тобой.
— Я знаю все, что он может мне сказать. Я не хочу ни с кем из вас разговаривать. Особенно с тобой. И никто из вас не заставит меня ничего для вас делать!
Я послала её к чёрту. Шпионить за собой я никому не позволю. Пусть это будет даже Виллен. Я вдруг вспомнила, как тогда, когда я ещё была умершей Катькой, пыталась разгадать загадку, кто такая Даррина и что ей нужно. И теперь от этой загадки неразгаданной осталась самая сложная часть: возможно ли сохранить все, как есть, оставив Первый мир в изоляции? И оставалась ещё один вопрос: кто же хочет извести Первый мир? Отличные темы для философских раздумий.
Но все эти загадки теперь оставались где‑то в стороне. Я все‑таки была слишком Катей, чтобы не ставить их на первое место.
Звук приближающихся шагов вернул меня на улицу. Тут же тяжёлая рука опустилась на моё плечо.
— А ну‑ка стой! — приказал голос Олега. Я остановилась. Я его не звала, а он ничем не намекал, что пойдёт следом, поэтому я никак не ожидала, что он меня догонит.
— Куда ты идёшь? — грозно спросил он.
Я подняла голову и взглянула на него.
— Какая тебе разница?
— У меня есть некоторые подозрения, — заявил Олег и быстро снял с меня очки.
Он вздрогнул, вглядевшись в мои глаза. Он не мог не узнать их. Только теперь он, наверняка, подумал о том, как до невозможного много на земле людей с одинаковыми глазами. Непростительно много.
— Ничего не поделаешь, Олег. Но контактные линзы я не буду носить ради того, чтобы не вызывать у тебя неприятные воспоминания.
— Что ты знаешь о моих воспоминаниях? — он не убирал руку с моего плеча. Что ж, пусть хоть так, но я его чувствую.
— Я знаю все, что мне нужно знать. Но ты зря подозреваешь меня в чём‑то. Я не шпионю в пользу Извекова. Хотя и знаю, где он сейчас.
Олег сжал губы и закрыл глаза. Рука его ещё сильнее сдавила моё плечо.
— Где же он? — недоверчиво усмехнувшись, спросил он, наконец.
— Он в реальности, называемой условно «каменный мешок». Он ушёл туда, это точно. Но вот жив ли он до сих пор, этого я пока сказать не могу.
— Бред какой‑то. И чего я тебя слушаю? — покачал головой Олег, и рука его медленно сползла по моему плечу вниз. Весь его пыл как‑то сразу исчез. — Как я могу тебе верить, если не знаю, откуда ты появилась, и куда денешься в следующий момент.
— Никуда я не денусь. А объяснения, может быть, и будут. Потом.
— Юра настаивает, чтобы я не нажимал на тебя. А мне хочется душу из тебя вытрясти. Твои сегодняшние намёки сводят меня с ума, но я знаю, что Юрка во всем разбирается лучше меня, поэтому я согласился потерпеть с дознанием. А значит, я охотно стану присматривать за тобой. Упустить тебя я не могу…
— Я не собираюсь скрываться.
Неожиданно Олег улыбнулся:
— Знаешь, Мария, ты, конечно, не от мира сего, но и я тоже хорош. Сам завёлся, Юрку завёл, тебя достаю… Если не возражаешь, я провожу тебя немного.
— Как хочешь, — ещё бы я возражала. — Только мне совершенно некуда идти. Поэтому я собиралась гулять всю ночь.
— Идея хорошая, но место мне не очень нравится. Я не люблю ночные улицы, — мрачно сказал он.
Торжковская никак не походила на тёмную аллею Сылве, которую Олег имел в виду.
— Здесь светло и… — я хотела добавить, что здесь не бегают собаки‑оборотни, но вовремя сдержалась.
— Что? — уточнил Олег.
— Нет, ничего.
Мы пошли вперёд. Олег неторопливо переставлял ноги, сунув руки в карманы куртки. Я молчала, потому что поняла, что его подозрения не растаяли, просто Олег на время отодвинул их туда же, куда и я свои загадки.
Внезапно из какой‑то улочки раздался неистовый собачий лай, низкий, хриплый, тяжёлый. Олег вздрогнул.
— Ненавижу собак, — пробормотал он.
Я оглянулась. Прямо на нас огромными прыжками нёсся чёрный с подпалинами пёс. Он уже не лаял. Он собирался напасть. Я даже не успела подумать о том, бешеный он или не бешеный. Я видела только, что он уже в двух метрах от Олега. Я бросилась псу наперерез. Собака весила никак не меньше ста килограммов. Мы вместе упали на асфальт и покатились по нему клубком. Левой рукой мне хорошо удалось зацепиться за шкуру зверюги. Пёс завыл и щёлкнул зубами прямо перед моим лицом. Правой рукой я попробовала схватить его за ухо, но он вырвался. В ту же секунду раздался одиночный выстрел, прямо у меня над ухом. Пёс перестал двигаться почти сражу же. Я выползла из‑под него и в ярости пнула ногой его труп.
— Ты сошла с ума! — Олег помог мне подняться. Он был бледен, поддерживая меня, он убрал пистолет и произнёс ещё раз. — Ты ненормальная! Зачем ты на него кинулась?
— Он мог сожрать тебя! — едва проговорив эти слова, я разрыдалась. Олег неловко погладил меня по плечу:
— Да ну, что ты, куда ему было меня сожрать, я бы сразу его пристрелил. Почему ты бросилась на него? Разве можно иметь дело с собаками голыми руками? У тебя что, свои счёты с ними?.. Да что ты плачешь‑то? — Олег совсем растерялся.
— Я испугалась. Он собирался на тебя накинуться…
— Странная ты, Мария, — ещё раз повторил он. — Сколько ни смотрю на тебя, ничего понять не могу.
— Я сама ничего понять не могу, — я вытерла лицо, отряхнулась и ещё раз поглядела на собаку. — Большой какой…
Олег вздрогнул и помрачнел.
— Пойдём отсюда, — потянул он меня. — Сейчас здесь может появиться милицейский патруль. Шутка ли, стрельба на улице. А мне кажется, тебе не хотелось бы попасть в милицию.
Мы прибавили шагу. Сердце у меня ещё тревожно билось, и я не могла сама понять, как я устроила такую сцену с собакой. Просто вдруг мне вспомнилась та ночь в Сылве. Словно бы и сейчас я вдруг перенеслась туда. И Олег будто бы снова был в опасности. А за Олега я перегрызу горло любой собаке…
— Знаешь, если бы я в своё время действовал так же решительно, как ты сейчас, то она была бы жива, — произнёс Олег. И я не стала задавать ему вопросов о том, кого он имеет в виду.
— Возможен и другой вариант: если бы она не была столь упряма, она была бы сейчас жива, а вы оба не страдали бы.
— За все отвечают те, кто остался жив, — вздохнул Олег.
— Ты… ты был очень привязан к ней?
— Больше, чем это можно было себе представить до её смерти. Если бы ты её знала, ты бы меня поняла. Впрочем, я говорю ерунду. Никто из наших ребят, тех, с кем она просто работала, не может знать о ней того, что знали мы с Юрой. Но не надо больше об этом… По дороге в гостиницу поговорим о другом.
— В какую гостиницу?
— Ну не в эту, конечно, — кивнул Олег на небольшую интуристовскую гостиницу, мимо которой мы проходили. — Если проехать пару остановок на трамвае, там есть обыкновенная, для простых смертных.
— У меня нет паспорта. Потеряла.
— Хм… — Олег на секунду приостановился, но потом махнул рукой. — Не беда, у меня есть несколько приятелей в общежитии. За разумную плату местечко тебе найдётся. Тем более, общага буквально в десяти минутах ходьбы от конторы, здесь рядом, на Сестрорецкой…