– Какие у тебя губы сухие!..
– Там везде была соль, – бездумно отозвался Лексий.
Даже здесь, в Урсуле, полном жизни, пустыня не хотела его отпускать, и он чувствовал себя оглушённым и растерянным. Город, люди, суматоха и шум – всё это было так странно. Ко всему приходилось привыкать заново… Лексию нужно было за что-то держаться, и он взял руки Лады в свои. Знакомые пальцы были тёплыми даже сквозь тоненькие перчатки.
– Мы не выполнили приказ, – серьёзно сказал он, не зная, понимает ли она, что это значит. – Задание провалено.
– Неважно, – ни секунды не колеблясь, ответила Лада. – Главное, что с тобой всё в порядке, – она вдруг взяла его лицо в ладони и тревожно вгляделась ему в глаза. – Ведь в порядке?..
Лексий поднёс к губам её узкую, спрятанную кружевом перчатки руку.
– Да. Не переживай.
Должно быть, Лада почувствовала, что у него нет сил ей лгать, и ни о чём больше не спрашивала. Лексий мысленно её поблагодарил – он предчувствовал, что совсем скоро ему зададут мно-оого вопросов…
Конечно, так бы и случилось, если бы тем же вечером с Клавдием не заговорило зеркало.
Это вряд ли было наваждением – свидетели видели то же самое. Вместе с царём в комнате находилась несколько высокопоставленных лучших людей и кто-то из слуг, которых под влиянием момента забыли выгнать. Должно быть, благодаря последним новость и разлетелась так быстро. Скоро даже Луиза Руо в грязном кабаке своего дяди наверняка была в курсе, что в девятом часу вечера в зеркале в кабинете его величества, занятого важными государственными беседами, вдруг отразилась её высочества Амалия. Живая и с виду здоровая, она просила у отца прощения, горячо уверяла, что никто её ни к чему не принуждает, что «так нужно» и что потом когда-нибудь она к нему обязательно вернётся… только не сейчас.
Комната на фоне была хорошо обставленной и безликой – такая могла находиться в доме любого лучшего человека в Сильване, Оттии или Пантее. Вот только занавески на окне были задёрнуты недостаточно плотно, и сквозь щёлку между складками тяжёлой ткани виднелись крона дерева и кусочек шпиля из редкого розового камня. Сам Клавдий был слишком занят, чтобы обращать внимание на детали, но кто-то из присутствующих в не дал заморочить себе голову – и узнал часовую башню в Леокадии.
Что ещё Амалия говорила отцу, история умалчивала, но он ни на грош ей не поверил. Волшебный сеанс связи закончился так же внезапно, как и начался, после того, как молча слушавший монарх вдруг без единого слова разбил зеркало сокрушительным ударом кулака. Повернувшись к застывшим в ужасе подданным, он, не повышая голоса, отчётливо и ровно сказал: его дочь в беде. Она не могла так говорить, её подменили, околдовали, приворожили, заморочили ей голову.
А уж когда разглядевший в зеркале леокадскую башню отважился заметить государю, что его дочурка не только в беде, но ещё и в Оттии…
Короче говоря, на какое-то время Клавдий забыл о тех, по чьей вине Амалия не вернулась домой. Наказания и разбирательства для своих пока откладывались. Начинались срочные переговоры с Региной Локки. Хотя, впрочем, в самом деле, о чём там было говорить, когда и дурак бы понял, что всё произошло по её коварному приказу! Самоочевидную догадку подвтерждала и очень вовремя добравшаяся до Урсула сплетня о том, что её величество Регина не только не наказала, но и очень даже наградила некоего Радмила Юрье. Командира неудавшейся спасательной экспедиции мало того что повысили в звании, но и доверили ему проводить смотр объединённых княжеских войск в Рутингаре, на северо-западе Оттии. Зачем собирались войска, конечно, давно уже ни для кого не было тайной…
Когда Лексий услышал новости, он, к своему стыду, первым делом подумал не о Раде – о безымянном волшебнике. Если тот правда был с Амалией в одной связке, он был просто обязан находиться там же, где она. В Леокадии. В чёртовой столице чёртова вражеского государства, которому разъярённый Клавдий, того и гляди, сам объявит войну, не дожидаясь весны.
Ох, про́пасть.
Соваться в Оттию сейчас значило если не рисковать жизнью, то нарываться на серьёзные неприятности. Элиас и так подозревал Лексия в шпионаже – что о нём скажут, в такое время он вдруг пропадёт из страны? Нет, можно попробовать замести следы – но успеет ли Лексий вернуться отбратно в Сильвану до того, как дела станут совсем плохи?.. А впрочем, в самом деле, зачем так цепляться за Сильвану? Это ведь даже не его страна. Он здесь не родился и ничего ей не должен, есть ли разница, на какой стороне он будет в этой драке, которая вообще его не касается? Да, в Сильване есть его друзья и Лада – но в Оттии, если на то пошло, Рад… и, может быть, ключ от дверей туда, где дом. Настоящий дом.
Но стоит ли призрачный шанс вернуться на Землю такого безрассудного риска? У Лексия ведь не было ничего похожего на план. Да по́лно, и так ли уж он хотел обратно? Дружище, ты ведь собирался здесь жениться. Карьеру мага он оставил бы без сожаления, но Лада – Лада!..
Это всё было слишком сложно. Настолько, что, задумываясь об этом, Лексий приходил в отчаяние. Почему именно сейчас? Ему было достаточно паршиво и без разных судьбоносных решений. Он вернулся из их провального похода выжатым, как лимон, и никак не мог отдохнуть обратно, да и в школе, раньше такой родной, что-то изменилось. Наверное, дело было в том, что они здесь больше не учились. Здание всё ещё было слишком большим для тех, кто в нём жил, комнат хватало, и выпускникам официально разрешили остаться ещё на какое-то время, если они хотят, но это ведь уже совсем не то…
Это место больше не было их домом. Да, конечно, это было правильно, они стали взрослыми, и каждого ждали своя судьба и свой путь, но эта мысль всё равно была как забирающийся под кожу осенний холод.
У будущих магов ещё не кончились каникулы. Многие разъехались по домам, и гулкая столовая была такой же пустой, как в ту, первую осень. Танирэ гостил у семьи в деревне, Элиас, судя по всему, пропадал в объятиях своей Луизы…
В один из вечеров, сидя у камина в их гостиной, Лексий вдруг осознал, что сейчас взвоет от одиночества.
И тогда он наконец решил. Вернее, это его тоска решила за него, так что от этого решения не стало ни капельки легче.
Вечером накануне побега Лексий обнаружил себя стучащимся в комнату Ларса. Он не был уверен, что поступает правильно, но, в конце концов, не мог же он просто исчезнуть, не сказавшись людям, которых давно не считал чужими. Кроме того, если честно, он остро нуждался в сочувствии. Если бы он ещё хоть немножко поварится в собственном соку, то точно сошёл бы с ума.
Ларс открыл ему и опёрся плечом о дверной косяк.
– Привет, – кивнул он. – Чего тебе?
Лексий понял, что пришёл не вовремя, но сегодня это не имело значения.
– Халогаланд, – сказал он, – ты сейчас в настроении для серьёзных разговоров?
Ларс вскинул брови.
– Ну, если для серьёзных, то входи. Только не пугайся.
Он пропустил его внутрь, и Лексий почти не удивился, увидев выпотрошенный платяной шкаф и ворох одежды на кровати и стуле.
– Тоже сбегаешь? – хмыкнул он.
– Ну да, – Ларс подвинул гору своих несомненно модных и прекрасно сшитых вещей – других он и не носил, – чтобы присесть на постель. – Мы ведь всё-таки своё отучились. Никто не гонит, знаю, ноставаться дольше как-то… неправильно, как по мне. Пройденное надо оставлять в прошлом, так что перебираюсь обратно к матери. Она, кстати, спрашивала о тебе. Беспокоилась, как ты там, такой героический спаситель дам в беде, и приглашала на обед, когда вернёшься.
Лексий коротко вспомнил своё первое здешнее лето: Пиа-Маргит Халогаланд, пионы в её саду, вечера в её гостиной. Как же отчаянно ему тогда хотелось, чтобы эта семья была его семьёй. Он запретил себе думать об этом.
– Сбрось этот хлам и садись, – пригласил Ларс.
Но Лексий поглядел на тонкие белоснежные рубашки на спинке стула и вместо этого сам уселся на пол.
Какое-то время оба молчали. Потом Лексий глубоко вдохнул и объявил:
– Ларс, я еду в Оттию.
Халогаланд ответил не сразу.
– С ума сошёл? – наконец уточнил он без улыбки.
– Ничуть, – ответил Лексий, хотя, если честно, на своём месте он не был бы так уверен.
– Что ты там забыл?
Хороший вопрос. Наверное, чтобы ответить на него, не хватило бы целой ночи. И ты всё равно бы не поверил, так что я не буду даже пытаться.
– Личные дела, – просто сказал Лексий.
Ларс пристально изучал его, сощурив глаза.
– В такое время? – недоверчиво хмыкнул он.
Лексий запрокинул голову, зажмурился и провёл рукой по волосам. Чёрт с ним, с Элиасом – Лексий привык к его риновским повадкам, но Ларс был совсем другим делом. Лексий вдруг понял, что сносить его подозрения выше его сил.
Нужно было как-то объяснить ему – как-то высказать, вот только слова вдруг предали и разбежались. Айду, и какой чёрт вообще толкнул его затеять весь этот разговор?!..
– Лексий, – вдруг негромко, совсем другим тоном заговорил Ларс, – скажи прямо, ты попал в беду?
Лексий попытался сдержать невесёлый смех, но не сумел.
– Да, – признался он. – Уже очень давно. Ты себе не представляешь.
– Чем мне тебе помочь?
Этот вопрос был спокойным, серьёзным и деловым. Больше никакого недоверия. Никакого упрёка.
Лексий вздохнул, собираясь с мыслями.
– Скажи что-нибудь остальным, – попросил он. – Нашим. Не знаю, что именно. Что хочешь. Если меня станет искать кто-то ещё, отвечайте, что понятия не имеете, где я и что я, а я потом как-нибудь разберусь. Не хочу, чтобы у вас были неприятности. И… Ладе что-нибудь скажи. Если я сам к ней пойду, клянусь, я потом не уеду.
Зелёные глаза Ларса были пытливыми и пристальными.
– Это из-за неё?
– Нет, – честно сказал Лексий. – Это из-за меня.
Он оставил Ларсу адрес Рада в Леокадии. На самом деле, он не был уверен, что туда попадёт, но это были единственные координаты, которые он вообще мог сообщить. Может, лучше было не говорить друзьям вообще ничего – то, чего они не знают, не сможет им повредить, – но остаться без всякой связи отчаянно не хотелось. Ему и так было до смешного тошно от того, что он уходит, ни с кем не попрощавшись…