Глава первая: Лёд
В дом Рада Лексий не вернулся. Разве он мог?
Потоки дождя на окнах гостиницы смывали с мира последние краски, но Лексия не хватало даже на то, чтобы грустить. Что-то было кончено. Он не настолько обезумел от горя, чтобы заламывать руки и трагически восклицать, что кончено «всё», но что-то определённо было, непоправимо и безнадёжно. Что-то очень, очень важное, для чего не существовало отдельного слова – что не вмещалось в набившее оскомину «любовь», потому что укореняло его в этом мире, где для него после всех этих лет до сих пор не было места.
Так странно было не чувствовать кольца на пальце.
Апатия уничтожала чувство времени, и Лексий не смог бы точно сказать, сколько дней прошло до того, как Рад разыскал его снова.
Визит, как выяснилось, был не праздный.
– Я отправил госпожу Горн в Урсул с сильванским посольством, – сообщил Рад. – Там трудится мой хороший товарищ, он пообещал, что доставит её родителям прямо в руки.
– Хорошо, – бесцветно отозвался Лексий. – Спасибо.
Настоящая, главная суть слов Рада дошла до него не сразу. Сильванское посольство покинуло Леокадию. Значит, всё. Значит, уже воюем… Мысль должна была ужасать, но ему почему-то захотелось сказать: «наконец-то». Все так этого ждали, давно пора…
– Так твоя королева всё-таки уломала степняков на мир? – спросил он просто потому, что молчать было неловко.
Рад ответил не сразу.
– Да, – сказал он наконец. – Всё обговорено и решено. Степняцкий кхан и его люди скоро прибудут лично, чтобы подписать договор. И он обещал её величеству свою конницу. Наша армия и так справилась бы, даже без дополнительных призывов, но тех ведь ещё и не жалко… Они подойдут попозже. А мы… оттийцы готовы перейти границу уже сейчас. Я сам скоро еду.
– Что-то ты, кажется, не слишком рад, – сказал – и только потом понял, что́ ляпнул. Такой глупый каламбур. Даже самому не посмеяться.
Рад с досадой сжал губы.
– А с чего бы мне быть? – неожиданно горько хмыкнул он. – Перестань, мы же сто лет знакомы. Я что, похож на человека, который радуется войнам? С кочевниками разговор особый, они первые лезли, а тут… Защитник из меня ещё около дела, но захватчик!.. Я уж не знаю, кто там двести лет назад был прав, кто неправ, и имел ли король Янош вот так вот дарить землю направо и налево. Я знаю только, что в вашу Сильвану нас никто не звал. Что я пойду в бой против людей, которые сражаются за свой дом… и что я его у них отниму. Знаешь, фанфары и белый конь как-то немного не из этой истории.
В этих словах звучал настоящий, прежний Рад с Земли, и его голос заставил Лексия очнуться.
– Но если так, – спросил он, – то почему ты во всём этом участвуешь?
– А что ты предлагаешь? – фыркнул друг. – Дезертировать? Но я давал присягу. Сам, добровольно, это был мой выбор. Подать в отставку? Чтобы какой-нибудь идиот, пришедший на моё место, по глупости отправил моих людей на смерть? Ну уж нет. Назвался груздём – полезай в кузов… – он невесело усмехнулся. – Её величество ещё и намекнула, что намерена дать мне повышение… На что оно мне? Мне и так неплохо с моей тысячей…
Он тряхнул головой, провёл рукой по светлым волосам.
– Но я-то ладно… Лёш, а ты что решил?
Лексий пожал плечами.
– А что я должен был решить?
– Ты в курсе, что этот твой волшебник на самом деле брат королевы?
Живи они в каком-нибудь мексиканском сериале, на этом самом месте должны были бы начаться финальные титры.
– Ты шутишь, – только и смог выдать Лексий.
– И в мыслях нет, – Рад был серьёзен. – Гвидо Локки, родной брат её величества Регины. Он, кажется, куда-то пропадал, а теперь вот… нашёлся. Сейчас тебе к нему точно не попасть, она охраняет его так, словно боится, что его снова кто-нибудь украдёт… Но Регина намерена лично командовать армией, и он отправится с ней. Так что, возможно, если ты последуешь за ними, вам выпадет шанс встретиться наедине…
Он помолчал.
– Если хочешь, поехали со мной. Затеряешься в моей части, благо, народу хватает; в бой тебя гонять не стану, а там посмотришь… Первое время это всё равно на войну толком похоже не будет. Спешить особо некуда.
– Это ещё почему? – удивился Лексий.
– Вы как вообще в своей школе, изучали местную военную историю? – у Рада на губах мелькнула невольная улыбка человека, коснувшегося любимой темы. – Тут войны ведут не как у нас – потому что пороха нет. То есть в Шень-то его уже давно изобрели, но они свой секрет хранят так, что не отвоюешь, даже с магией. Да и мне ли тебе объяснять, что волшебство придумали не для войны? Им драться – всё равно что косой, или нет, цепом: оружие страшное, вот только и для того, кто им машет, тоже… Поэтому Оттия старается воевать пореже: пока перережешь всех врагов мечами, без артиллерии и ружей – забудешь, зачем начинал… Война – неэффективная трата времени и денег, если, конечно, противник достойный. Опрокинуть того, кто слабее – ещё куда ни шло, а вот с Пантеем, например, мы бы точно бодаться не стали. И он с нами. Там другие пути – экономические в основном…
Рад умолк, словно нарочно останавливая себя.
– Короче говоря, – подытожил он, – если война случается, то в начале сто́роны обычно выматывают друг другу душу перемещениями туда-сюда и боями, которые ничего толком не решают. А потом, когда всем уже вконец надоедает и хочется домой, устраивают генеральное сражение, и у кого в итоге останется больше армии, тот и победил. Нет, ясное дело, что играют роль ещё и ресурсы, деньги там, снабжение, пополнения армии… Но в самых общих чертах – как-то так.
– Тебе никогда не приходило в голову открыть начальству шеньский секрет? – хмыкнул Лексий. – Нет, серьёзно, ты же с детства читаешь приключенческие книги, и по химии у тебя была пятёрка. Об заклад бьюсь, ты не только cможешь им рассказать, из чего и в каких пропорциях делать порох, но при необходимости и принцип работы пушки объяснишь… Уж после этого-то твоя Регина точно бросится к тебе на шею!
Если только не прикажет казнить, чтобы ты никому больше не разболтал, конечно. Но Рад только головой покачал.
– Кто я такой, чтобы взять и изменить всю историю этого мира? Нет уж, пусть она течёт как течёт, а то как бы ненароком всё не сломать… Да и, знаешь, мне что-то совсем не хочется своими руками умножать число жертв. Ну, нет тут огнестрела – может, и к лучшему… Если воевать станет удобнее, то воевать станут больше, а я за это отвечать не хочу.
Словом, как-то так Лексий попал в Радову тысячу.
В самом деле, а почему бы и нет? В гущу событий его, правда, особо не тянуло – ни Оттия, ни Сильвана, ни весь этот мир целиком не сдались ему настолько, чтобы рисковать за них жизнью. Но какой у него был выбор? Остаться зимовать в Леокадии значило сойти с ума от тоски, но и в Сильвану было не вернуться – его уже наверняка успели десять раз счесть изменником и оттийским шпионом… Лексий взвесил альтернтивы и сказал себе: ладно. Чёрт с ним. Война так война.
Он снова сделал то, что умел лучше всего: отдался течению. Он понятия не имел, как всё обернётся и чем кончится. Он изучал историю, но из всех её войн в памяти осталась только одна – Канкарская, да и та по рассказам Брана… Лексий был в курсе, что Радмил Юрье – хи́льен, командующий десяти сотен, во главе каждой из которых стоит свой экато́н; что десятью тысячами заведуют просто стратеги, а всей армией целиком – главный стратег. На этом его знания и кончались. Такая же система досталась в наследство и Сильване, в своё время можно было бы потрудиться в ней разобраться, но Лексий как-то не думал, что будет нужно…
Рад достал ему лошадь – прекрасную буланую кобылу с золотистой шкурой, тёмными ногами и гривой, чёрной, как ночь. Эта красота заслуживала лучшего седока: Лексий до сих пор ездил верхом как неуклюжий горожанин, спасибо Ларсу за то, что вообще хоть из седла не падал… Гладя новую знакомую по крутой шее, Лексий вспомнил то своё первое лето, и у него вдруг так закололо внутри, что на мгновение стало больно дышать. Почему человек всегда понимает, что был счастлив, только постфактум?..
Словно разворачивая свёрнутый трубкой ковёр, воспоминание о Халогаландах потянуло за собой другие. Как-то они там – остальные трое последних учеников Брана Лейо? Лексий до сих пор наизусть помнил текст присяги: когда речь шла о войне, волшебникам нечего было и думать отсидеться в сторонке…
Они с Радом покинули Леокадию в тот день, когда выпал первый снег. Сумь глотала тяжёлые крупные хлопья так, как глотают слёзы.
Путь до границы слился в один длинный день на стыке зимы и осени. Подчинённые хильена Юрье то ворчали, то шутили о том, что их королева могла бы дотерпеть до весны, а ещё лучше – до лета, когда воевать, как известно, гораздо приятнее. Все эти люди, кажется, давно привыкли к походной жизни с палатками и кострами, но и Лексий, к счастью, уже не был таким неженкой, как на Земле. Неудобства дороги не давили и вполовину так сильно, как одиночество. Лексий время от встревал в чужие разговоры, чтобы не привлекать внимания своей нелюдимостью, но это не считалось. Из всей этой тысячи человек он знал двоих – вторым был Пал Данаи, круглое лицо которого неизменно маячило где-то недалеко от Рада. Порученец ничем не выдавал, что они с Лексием знакомы – то ли не узнал, то ли командир не велел… Наверное, второе, потому что на людях Рад и сам не его узнавал. При посторонних они делали вид, что друг другу чужие. Сказать по правде, в последнее время это стало гораздо легче, чем раньше.
Тысяча Рада принадлежала к той части армии, которая вошла в Сильвану в её западной части. Говорили, будто вторгшиеся в чужую страну с востока уже дрались, потому что там, в степях, было где развернуться; на западе предстояло прежде выбраться из сковывающего движения леса. По сути, это было всё, что Лексий уловил из планов оттийских стратегов. Не то чтобы старался узнать побольше – даже в чужие разговоры особо не трудился вслушиваться. Если честно, ему было неинтересно. Здравый смысл мог говорить сколько угодно умных вещей, но сердцу было всё равно, что там будет дальше и чем всё это кончится. Оно словно покрылось прозрачной коркой льда, как реки, попадавшиеся им на пути. Даже перемена мест не помогала – облетающие сильванские леса были ни на йоту не веселее оттийских…