Вылезая из машины, Сильвестр похлопал меня по плечу:
- Не робей, парень! Что случится, то случится. Если вынесут - значит вынесут. И тебя порешат. Если выйду живым - значит жить долго буду.
Он вошел в ресторанчик. Дверь за ним закрылась.
Я немного размялся, бродя по площадке, и, вернувшись в машину, стал ждать. Разговаривать с охранниками у меня не было никакого желания. Я ведь даже не знал своей дальнейшей судьбы. В случае, если на сходке будет вынесен смертный приговор, меня постигнет та же участь, что и Иваныча, - ведь я его телохранитель, а следовательно, и его доверенное лицо. Мне не оставалось-ничего иного, кроме томительного ожидания.
Единственное, чем я мог себя занять, - поисками машины Шурика Макара из Балашихи. В недалеком прошлом Глобус говорил, что необходимо развенчать Шурика Макара, лишить его звания вора. Поэтому если он приедет на сходку, то наверняка у Сильвестра появится союзник. Но машины, на которой ездил Шурик Макар, на стоянке я не нашел, хотя вполне могло случиться, что тачку он сменил.
За свое не очень долгое пребывание в Москве и общение с братвой из других группировок, а также с так называемыми синими, то есть блатными, которые придерживались воровских понятий, я уже знал, что к смерти на воровском сходе вправе приговорить лишь краевой сходняк, то есть люди не местные. К блатным санкциям, которые могут наложить воры, существовало три вида наказания - Одно из них - пощечина. Ее, как правило, дают за оскорбление, к тому же публично, во время сходки. Уклоняться или бить в ответ наказанный не имеет права. Безобидная на первый взгляд кара, но без последствий не остается. Авторитет вора падает, по миру расползается слух - "битый", мол. За очередную провинность, которая раньше сходила с рук, может последовать вторая санкция - это удар по ушам. По существу - лишение воровского титула. И третье - лишение жизни, то есть убийство. Если первые две санкции были неприменимы к Сильвестру, поскольку он не был вором в законе и, следовательно, не может быть ни развенчан, ни оскорблен пощечиной, то его убийство становилось весьма и весьма вероятным.
Обычно на воровской сходке существуют так называемые воры-обвинители, которые запасаются уликами и подготавливают речь, чтобы не подорвать собственный авторитет. Я прекрасно понимал, что если Сильвестр уже приговорен ворами, то не явиться на сходку он не имел права, так каюв этом случае к нему выслали бы палача или ликвидатора, который исполнит воровской приговор в лучшем виде. Поэтому если Сильвестр принял решение явиться на воровскую сходку, значит, он будет приводить определенные весомые аргументы, доказывающие его правоту. Но какую линию он выберет - признать ли отмашку на убийство Глобуса или отречься от нее, - об этом мне известно не было.
Я продолжал сидеть в машине. Прошло уже больше часа, но из ресторана никто не выходил. Тем временем к площадке медленно подъехал милицейский "уазик". Вышедшие из него милиционеры хотели было направиться в ресторан, как вдруг неожиданно дорогу им преградили боевики, телохранители воров. Они встали буквально стеной, полностью перекрыв все подступы к ресторану. Менты остановились в некотором замешательстве. Вдруг из ресторана появился местный авторитет или боевик, знавший милиционеров. Он подошел к ним и что-то тихо сказал. Те, похлопав его по плечу, развернулись, сели в машину и уехали. "Вот что такое маленький городок, где милиция и братва тесно между собой связаны! Все у местных схвачено! - усмехнулся я про себя. - Эх, узнать бы, как сейчас там Иваныч".
Вадим, сидевший со мной рядом, тоже молчал, погруженный в свои мысли.
- Ну что, Вадим, - толкнул я его в плечо, - что думаешь, как там все решится?
- Кто его знает, - ответил Вадим. - Как решится, так решится, - тем самым он дал понять, что не расположен развивать эту тему.
Я вышел из машины и немного потоптался вокруг, разминая затекшие ноги. Когда я вернулся обратно, Вадим спросил:
- Ты там никого из Басманной братвы не заметил? Машина Барона там?
- Нет. А что, ты думаешь, он приехал?
- Машина, похожая на его, стоит, - показал Вадик на одну из иномарок, где на номерном знаке было указано название компании, продавшей этот автомобиль, - "Тринити Моторс". Это была компания, которая торговала импортными тачками и которую патронировал все тот же Барон, правая рука Глобуса и нынешний его преемник. Видимо, он все же приехал на сход, хотя и не был вором. Хотя мало ли в стране тачек, купленных у этой компании!
Вдруг тяжкие раздумья нарушил Вадим.
- Санек, смотри... - сказал он, толкнув меня в бок.
Я поглядел в окно и увидел, что к нашей машине подъехал джип. Из него вышли трое парней, к котором присоединились еще два человека из другой машины. Мужики открыли багажник джипа и, достав оттуда два автомата, стали о чем-то базарить, периодически показывая в сторону ресторана.
- Смотри внимательно, братуха! - сказал Вадим, нащупывая на заднем сиденье пистолет.
Я тоже потянулся за стволом. Неужели сейчас начнут стрелять? Может быть, уже вынесли приговор?!
Прошло несколько минут, наверняка стоивших мне седых волос, а братва все еще продолжала рассматривать автомат. Должно быть, на этом обыкновенном "калашнике" имелась какая-то прибамбасина или какое-то новшество, что и привлекло внимание парней.
Вскоре они положили автоматы на место, захлопнули багажник и отъехали в сторону.
- Значит, игрушки друг другу демонстрировали! - сказал Вадим, вьщохнув воздух.
Прошло почти два часа. Наконец дверь ресторанчика распахнулась, и я увидел, как оттуда выходят воры. Некоторые из них были кавказцами. Вскоре появился и Сильвестр. Он шел к машине с каким-то солидным мужиком лет сорока пяти - пятидесяти со славянскими чертами лица.
- Ну что, Иваныч, - расслышал я слова мужика, - видишь, как для тебя все хорошо закончилось! Московские воры объявили Глобуса беспределыциком, обвинили в пренебрежении воровскими традициями, в двурушничестве. Главное, что вовремя подошла информация из Парижа, о том, что покойник летал над столицей Франции в специально нанятом самолете и гулял в лучших ресторанах города, проматывая общаковские бабки! Ты же понимаешь, такого никто не прощает!
Сильвестр понимающе кивнул головой.
- Так что тебе, братуха, повезло! - резюмировал мужик.
Сильвестр тепло попрощался со своим собеседником и сел в машину.
- Ну, поехали отсюда! - сказал он.
- Ну как там, Иваныч? - спросил я, как только машина отъехала от ресторана на порядочное расстояние.
- Все нормально! - ответил Сильвестр. - Воры большинством голосов признали, что по отношению к Глобусу я поступил правильно.
- Значит, они признали правильным его... - я чуть было не добавил "убийство", но остановился. Сильвестр кивнул головой.
Распространяться, как проходила воровская сходка, кто был "против", кто "за", Сильвестр в машине не стал. Обратная дорога в Москву заняла гораздо меньше времени. Все было позади - смертный приговор никому не вынесен, союзники Сильвестра сумели за него заступиться, авторитет его остался непоколебленным. Казалось, можно было расслабиться. Но я видел, что Сильвестр продолжает нервничать. "Почему же он никак не успокоится? Ведь все позади! "Косяки" отбили, авторитет в норме!" Сильвестр барабанил пальцем о дверцу машины. Он как-то ежился, время от времени дергал шеей, было видно, что сильно волновался. Это было неудивительно - он перенес сильный психологический стресс, при котором любой другой мог получит инфаркт или инсульт. Достаточно было взглянуть на внешний вид тех воров в законе, которые вышли из ресторана, провожая Сильвестра, чтобы испугаться на всю оставшуюся жизнь.
Наконец Сильвестр немного пришел в себя и даже попытался пошутить:
- Ну что молчим, пацаны? - обратился он ко всем. - Что вы приуныли? Давайте расскажите, что ли, анекдот.
Все молчали. "Где уж тут анекдоты вспомнить! Имя бы свое не забыть!" подумал я.
- Так что, где анекдот? - взглянув на меня, спросил Сильвестр.
- Иваныч, - растерялся я, - что-то не могу ничего придумать.
- А что придумывать? Надо вспомнить только! - усмехнулся шеф.
- Не вспоминается, - признался я и, толкнув в бок сидящего рядом Вадима, предложил: - Давай, расскажи что-нибудь!
- А что я могу? Я тоже ничего не знаю, - ответил тот.
- Ну, ребята, - усмехнулся Сильвестр, - совсем вы что-то без юмора. Плохо у вас с этим!
С юмором у нас в данный момент действительно был напряг. Мы еще не отошли от случившегося.
- Знаете что, - произнес Сильвестр, когда машина уже подъезжала к Москве, - домой я, пожалуй, не, поеду - не то настроение. Поеду-ка я сниму девочек! Давай на Новый Арбат! Расслабиться надо.
Я привык к тому, что после стресса Сильвестр предпочитал расслабляться с женщинами. Это вошло у него уже в привычку.
Отношение Сильвестра к проституткам тоже было разным. Оно менялось в зависимости от ситуации. Когда я только начинал работать с Сильвестром, он брал проституток и действовал по ускоренному варианту: снял - быстро трахнул - уехал. Но постепенно, со временем, Иваныч полностью поменял свою тактику. У него было понятие так называемого жесткого секса и среднего. Жесткий секс обычно был связан с какими-либо личными переживаниями, снятием стрессовых ситуаций. Тогда Сильвестр мучил проститутку, подвергая ее иногда достаточно садистскому обращению. Однако многим проституткам это даже нравилось, они получали от этого удовольствие и еще больше любили и уважали Сильвестра. Он прекрасно знал, что многие проститутки относятся к нему искренне. Во-первых, они знали его достаточно давно, с середины восьмидесятых, когда он не был еще Сильвестром, а был простым Сережей Тимофеевым, или Сережей Новгородским, и впервые начал появляться на Калининском проспекте в ряде ресторанов, оказывая покровительство проституткам, иногда защищая их от люберецких, другой приезжей братвы и от "черных". Тем самым он завоевал их безгранично