— Это что же, у парня такой подбородок маленький?
— Вы бородку просили наваять, а не подбородок.
Сергей немного подумал.
— Может, она у него растет не по краю?
— Мне откуда знать?
— Ладно, оставим… Спасибо. А рост можете определить?
— Да немаленький… Метр восемьдесят три — восемьдесят пять.
— Толстый, худой?
— Нормальный вроде. Под курткой не очень понятно.
— Валентина как отреагировала? Не выказала страха?
— Да разулыбалась, прям будто смайлик на лицо надела!
— Думаете, это был ее знакомый?
— Хм… Нет, когда он пошел к ней, Валя ничего такого не сказала, типа «привет» или как-то так… Нет, вряд ли знакомый. Скорее, он ей комплимент сделал, она падка на них, Валюшка-шлюшка. Была… А вы чего, думаете, это он ее того?
— Пока не знаю. Поэтому и спрашиваю подробности. Подумайте, может, вспомните что-то еще? Например, обувь?
— Не, не смотрел я, оно мне надо?
— А перчатки не заметили? На руках были перчатки?
— Перча… Слушайте, я кое-что вспомнил! Перчаток не было, зато перстень был! Большой такой. На… ща, секунду… — бармен прикрыл глаза, вспоминая, — на правой руке, на мизинце.
— Нарисуете?
— Да че там рисовать, квадратик обычный… — Бармен все же придвинул блокнот, взял ручку.
— Главное, размер ближе к реальности.
— Ну, вот такой примерно…
— Вот за это спасибо. Золотой?
— Да тут в нашем интиме хрен разберешь… Вроде желтый, а может, просто фонарики наши отразились…
Вернувшись в отдел, Сергей снова запустил видеозапись по делу второй жертвы, Анастасии Самойловой. Что-нибудь еще, кроме кепарика, ну хоть что-нибудь еще! — молил он, пока запись грузилась. Бородка, перстень, все сойдет, — лишь бы убедиться, что это один и тот же человек!
…Входит в лифт, гад, пропустив вперед себя девушку — она закрывает собой его фигуру, — при этом низко опустив голову. Козырек сверху и макушка девушки снизу прячут его лицо полностью. Есть бородка, нет ли — не понять. В лифте он немедленно поворачивается спиной к камере. Он знал, что она там есть. Об этом сообщало объявление с крупным шрифтом, повешенное прямо у лифтов для острастки хулиганов, — в деле лежала фотография оного объявления.
Так, лифт приехал. Мужик по-прежнему спиной к камере. Двери открылись, и девушка шагнула на площадку первой… А это что, внизу кадра? Сергей нажал на «стоп». Это рука! Он сделал жест, приглашающий даму пройти первой…
Еще один прогон… Вот он легонько взмахивает рукой… Причем правой! А перстень убийца Валентины носил на правой руке!
Громов снова нажал на «стоп».
Качество записи было ниже плинтуса, а в лифте горела только одна из двух ламп. Ни черта не разобрать. Камеры хреновые, деньги, как водится, разворованы, даже на новую лампу не осталось. Будь его, Сергея Громова, воля — он бы всех коммунальщиков пересажал. Без суда и следствия. Сплошное ворье, нечего и расследовать.
Совершив новую попытку рассмотреть руку убийцы, он окончательно разозлился и немедленно распорядился увеличить и распечатать эти кадры. Если там обнаружится перстень, то…
Впрочем, дождемся результатов.
Впрочем, впрочем… Даже если там перстень — что это даст? Что даст-то? Ну, приплюсуем убийство Валентины к первым трем делам этого выродка. И все только усложнится! Значит, уже и почерк не одинаковый — не всегда он пользуется солью для ванны и не всегда вырезает треугольники. А перстень-печатка ничем не поможет — кто подобные перстни только не носит! Загляни в базу данных, там каждый пятый уголовник с таким! Вот же, блин, дельце…
Глава 15
Уже несколько дней прошло, а Лия все не выходила у него из головы. Едва знакомая девушка, да, но он думал о ней и… И беспокоился за нее, как ни странно.
Смешная, упрямая, самостоятельная — она ему понравилась. Очень. И даже больше того…
Но Феликс не умел ухаживать за девушками. Не умел вести себя так, чтобы им понравиться. И дело вовсе не во внешности — тут все в порядке, — а в отсутствии шика. Феликс толком не знал, в чем состоит шик, но зато точно знал, что это на самом деле пускание пыли в глаза. А пыль в глаза он не хотел. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на обман. Он требует постоянного поддержания: он забирает ресурсы памяти (чтоб не забыть, чего наврал), интеллекта (чтоб придумать, как снова соврать); времени, сил (чтобы воплотить вранье)…
Ну, сможет он, допустим, поиграть роль некоторое время, но не всю ведь жизнь! Все равно однажды станет самим собой, и его избранница, которую он возьмет на крючок этих уловок, в нем быстро разочаруется. Так зачем начинать обреченное на провал мероприятие?
Выстроив когда-то эту стройную теорию, Феликс и вовсе отказался от любых попыток проявлять инициативу в отношениях. Лия, конечно, привлекательная… Даже нет, она притягательная…
И Феликс представил, скольких мужчин она притягивает. Встраиваться в ряды ему не хотелось. Обреченное на провал мероприятие.
Так он говорил себе, когда пытался найти номер ее телефона на тех самых сайтах, что показывал ей. И даже заплатил на некоторых, предчувствуя, что ничего, кроме мошенничества, он там не найдет.
Так и вышло. На бесплатных никаких сведений о Лие не оказалось, а платные (путем отправки СМС) просто съели деньги на счету его мобильного. Хоть он не все сайты пересмотрел, но эти отбили охоту продолжать поиски.
Тут бы о Лие и забыть — да не получалось.
Фокус в том, что с ней ему не пришлось напрягаться — они будто сразу стали друзьями. Ну, не сразу, сначала она поупрямилась, но и он не знакомство с ней пытался завязать, он действительно помочь хотел. Оттого даже не думал, как он выглядит, как держится, его это не грузило, — грузило другое: избитая девушка среди ночи, явно потерянная…
А потом они провели удивительную ночь. Он вспомнил, как они пили разбавленный спирт, как она рассказывала о себе… Он бы многое отдал, чтобы слушать ее снова и снова, смотреть на ее лицо, ощущать ее притягательную близость… И что-нибудь сделать для нее опять. Ну, хоть бы еще шов какой наложить, что ли…
Феликс засмеялся вслух. Вот дурак. Работать надо, а не мечтать.
Он снова склонился над микроскопом, изучая заключенный в стекла образец. Сомнений нет, это цитомегаловирусная инфекция — жуткая вирусная болезнь, практически неизлечимая. Плохая новость для пациента. Однако хорошая — для врачей, которые уж не знают, что и думать, какой диагноз поставить больному с высокой температурой, пневмонией и рядом противоречивых признаков… Теперь узнают и начнут лечить. Полностью не вылечат, но позволят человеку жить, несмотря на вирус.
Он пересел к компьютеру, чтобы написать отчет.
— Феликс Федорович! Вас там у входа девушка спрашивает! — сунула голову в кабинет лаборантка.
— Девушка?..
Феликс печатал, глядя в монитор.
— Я уж как-нибудь отличу девушку от парня! Так вы идете? Или что ей сказать?
— Иду… Сейчас… — Он поставил точку в тексте и вдруг развернулся резко. — Девушка?!
И бросился по коридору к выходу. Он надеялся, что это Лия. Пожалуйста, пусть это будет Лия. Пожалуйста-пожалста-пожалста!
Он перешел на степенный шаг у входной двери, перевел дух, открыл…
Это была Лия.
— Привет, — улыбнулась она.
— Как хорошо, что ты пришла. Я пытался тебя найти, но… Погоди, ты пришла просто так? У тебя все в…
Он не договорил фразу. Все и так ясно: Лия была ослепительна. Как и ее улыбка.
— У меня «все в», — она улыбнулась еще шире, рассматривая его веселыми глазами. — А ты немного другой при свете дня.
— Так это не я.
— Но зовут тебя по-прежнему Бобрик?
— Александр Моисеевич, — обернулся Феликс в коридор, — у меня сегодня фамилия Бобрик?
Через минуту показался нос с очками, а за ними и все остальное.
— О, это та девушка, с которой ты провел экзотическую ночь в нашем отеле «Последний приют»?
— Да, незабываемую, — кивнула Лия. — Феликс сказал, что сегодня он не он.
Александр Моисеевич приподнял очки и взглянул на своего молодого коллегу.
— Правильно сказал. Обычно он — восходящая звезда медицинской науки, уважаемый член всех российских и зарубежных обществ патологоанатомов и потрясающий диагност… Как я, а? — обернулся он к Феликсу. Тот стоял, блаженно улыбаясь. — Знаете, какой он диагност, девушка… погодите, сам вспомню… Лия? Вы детективы любите? Так вот, прелестное дитя, если б Феликс был сыщиком, а болезни — преступниками, то он бы слыл лучшим сыщиком мира. Поэтому обычно он серьезный и скучный, как все ученые. Я его спасаю анекдотами… Кстати, у меня есть новый. Рассказать?
— Не надо, — быстро ответил Феликс.
— А я не вас спрашиваю, юноша. Лия, вы хотите послу…
— Но вы обещали сказать, почему Феликс сегодня не Феликс.
— Потому что сегодня он китайский фонарик. Знаете, который поднимается в небо и светится.
— Воздушный шарик… — тихо проговорила Лия.
— Да нет же, фонарик, не шарик.
— Конечно.
— Думаю, нет нужды пояснять, отчего он светится… Вы уверены, что не хотите услышать анекдот?
Феликс взял коллегу под руку и вежливо выпроводил его с крыльца обратно в коридор.
«Вы должны его услышать, он воистину прелестен! — донеслось до Лии через открытую дверь. — Молодой человек! Почему вы так пристально меня разглядываете?! — Это не я, девушка, это мой будущий сын выбирает себе мать!»
— Обожаю его, — сказал Феликс, вернувшись. — Тебя его анекдоты не шокировали?
Она помотала головой.
— В вашей профессии нужно что-то веселое для равновесия душевного.
— Правда? Это я тебе сказал или ты сама догадалась? Я такой сонный был, не помню… Подождешь меня? Я заканчиваю отчет, еще минут десять нужно.
— Подожду.
— Заходи, посидишь в моем кабинете.
— Нет, — помотала Лия головой. — Прости, я лучше тут.
Феликс вспомнил каталку с телом ребенка и то, как побледнела Лия, увидев ее в коридоре.
— Ладно, у нас тут очень комфортабельные ступеньки, можешь располагаться. Десять минут.