снова ринулась на нее. Ее рука сомкнулась на рюкзаке Элис и дернула ее назад. – Не бросай нас.
– Боже. Не будь такой жалкой.
– Эй! – в груди у Лорен что-то вспыхнуло и разгорелось. – Не смей так со мной разговаривать.
– Ладно, – Элис махнула рукой. – Слушай, если хочешь, пойдем со мной. Или оставайся. Или иди сама, когда поймешь, что никто за тобой не явится. Мне все равно. Но я должна идти.
Она попыталась высвободиться, но на этот раз Лорен ей не дала.
– Не делай этого, – рука болела от того, что она так крепко ее сжимала. – Хотя бы раз в жизни, Элис, подумай о ком-то, кроме себя.
– Я и думаю! Я пытаюсь вернуться к Марго. Слушай, кое-что случилось, и…
– И боже упаси, чтобы что-нибудь побеспокоило драгоценную Марго Рассел, – перебила ее Лорен. Она услышала собственный смех. Он прозвучал странно в ночи. – Не знаю, кто из вас более эгоистичен, ты или она.
– Что, прости?
– Не притворяйся, будто не понимаешь, о чем я. Она такая же ужасная, как и ты. Ты делаешь вид, будто тебе жаль, как ты вела себя в школе – и сейчас ведешь, но при этом воспитала дочь, которая ведет себя в точности так же. Хотела, чтобы она следовала по твоим стопам? Поздравляю, ты этого добилась.
Элис холодно рассмеялась.
– Правда? Ну, Лорен, тебе виднее. Ты все знаешь о таких вещах.
Повисла тишина.
– Что?.. – Лорен открыла рот, но слова улетучились.
– Забудь. Просто… – Элис понизила голос. – Просто оставь Марго в покое. Она ничего плохого не сделала.
– Да ну?
Элис не ответила.
Лорен посмотрела на нее.
– Ты знаешь, что она имеет отношение, Элис.
– К чему, к проблемам Ребекки? Со всем этим уже разобрались, сама знаешь. Школа провела расследование. Девочек, которые ее фотографировали, отстранили.
– Только тех, чью вину смогли доказать. Думаешь, я не знаю, что они все дружили с Марго? Она точно участвовала, тут никаких сомнений. Наверное, даже была зачинщицей.
– Если бы это было так, руководство школы сообщило бы.
– Правда? Сколько ты пожертвовала школе сверх платы за обучение в этом году, Элис? Сколько пришлось заплатить, чтобы на проступки Марго закрыли глаза?
Ответа не последовало. Что-то зашуршало в кустах.
– Да, так и думала, – Лорен так трясло, что она едва могла дышать.
– Эй, я делала все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, Лорен. Разве это не я порекомендовала тебя на должность? И разве я не прикрывала твои косяки – сколько раз за последнее время, – когда ты была не в форме?
– Потому что чувствуешь себя виноватой.
– Потому что мы друзья!
Лорен посмотрела на нее.
– Нет. Мы не друзья.
С минуту Элис молчала.
– Хорошо. Слушай. Мы обе расстроены. Последние несколько дней были нелегкими. И я знаю, как тяжело тебе пришлось из-за Ребекки. Как тяжело пришлось вам обеим.
– Не знаешь. Ты даже не представляешь, каково это.
– Лорен. Представляю, – глаза Элис блестели в лунном свете. Она сглотнула. – Слушай, по-видимому, появились фотографии Марго и…
– И что?
– Поэтому мне нужно вернуться…
– И ты ждешь от меня сочувствия теперь, когда твоя дочь попала в объектив, а не моя?
– Боже, Лорен, пожалуйста. Твоя дочь была несчастна задолго до того, как разошлись эти дурацкие фотографии…
– Нет, не была…
– Была! Конечно, была! – напористо зашептала Элис. – Ты хочешь кого-то обвинить в проблемах Ребекки, так почему бы тебе хорошенько не взглянуть на саму себя? Серьезно. Ты правда не замечаешь, откуда в ней все это?
Лорен слышала, как шумит в ушах кровь. Элис стояла рядом, но ее слова звучали так, будто доносились издалека.
– Нет? – Элис смотрела на нее. – Нужна подсказка? Может, дело в том, что она целых шестнадцать лет смотрела, как тобой помыкают? Как ты даешь людям вытирать о себя ноги? Ты никогда не довольна собой. У тебя постоянно скачет вес. Держу пари, ты так и не научила ее, как за себя постоять. Думаешь, почему тебя притесняют? Ты сама напрашивалась на это в школе и до сих делаешь то же самое. Мы все могли бы выбраться отсюда с твоей помощью, но ты слишком боишься довериться себе.
– Неправда!
– Правда. Ты такая слабовольная…
– Неправда!
– И если ты не видишь, какой вред нанесла этой девочке, то ты еще худшая мать, чем я думаю, а я, честно говоря, считаю, что ты кошмарная мать.
В голове у Лорен стучало так громко, что она едва могла расслышать собственные слова.
– Нет, Элис. Я изменилась. Это ты все такая же. В школе была стервой, а сейчас еще хуже.
Смех.
– Ты обманываешь себя. Ничего ты не изменилась. Ты такая, какая есть. Это твоя природа.
– И болезнь Ребекки… – вина так быстро подкатила к горлу Лорен, что она едва не задохнулась. – Ее проблемы не так просто решить.
– Сколько ты платишь психотерапевту, чтобы он сказал тебе это? – насмешливо спросила Элис. – Ничего здесь нет сложного, так уж устроен мир, правда? Думаешь, я не понимаю, что моя дочь бывает хитрой маленькой стервой? Агрессивной манипуляторшей со всеми вытекающими? Я не слепая, я вижу, что она такое.
Элис подалась вперед. У нее горели щеки. Несмотря на холод, она потела, волосы комком прилипли ко лбу. В глазах стояли слезы.
– И видит бог, она иногда творит такие глупости. Но, по крайней мере, я это признаю. Я могу поднять руку и признаться в том, что отчасти это моя вина. Хочешь выкинуть тысячи долларов, чтобы выяснить, почему твоя дочь тоскует, хиреет и голодает, Лорен? – их лица находились так близко друг от друга, что пар их дыхания смешивался в воздухе. – Побереги деньги и купи зеркало. Ты ее создала. Говоришь, моя дочь вся в меня? Твоя дочь вся в тебя!
Глава 30
Мокрая тропа под ногами была скользкой. Фальк торопился, как мог, его грудь вздымалась, а нависшие над дорогой ветки деревьев тянулись к нему, норовя схватить или поцарапать. Громоподобный шум воды раздавался все ближе, и наконец он вылетел из окружения деревьев, задыхаясь, чувствуя, как пот уже остывает, липнет к коже.
Перед ним возникла стена воды. Фальк заставил себя остановиться и принялся оглядываться, тяжело дыша, щурясь в сгущающейся темноте. Ничего. На мосту с видом на водопад никого не было. Фальк выругался себе под нос. Он ошибся. «Или опоздал», – прошептал голосок в голове.
Фальк сделал шаг по мосту, потом второй и застыл.
Она сидела на скалистом уступе наверху Зеркального водопада, почти невидимая среди отрогов. Свесив ноги через край и опустив голову, она смотрела на то, как клокочет вода, с грохотом низвергаясь в озеро внизу.
Дрожащая и печальная, Лорен сидела там в полном одиночестве.
«Твоя дочь вся в тебя».
Слова все еще эхом отдавались в ночи, когда Лорен набросилась на Элис. Сама удивившись своему порыву, она врезалась в нее, и они пошатнулись, молотя и царапая друг друга. Лорен ощутила боль, когда по правому запястью скребнули ногтями.
– Сука, – сдавленным голосом бросила Лорен, чувствуя горячий комок в горле, и они, покачнувшись, вместе грохнулись на большой валун у обочины.
Звук удара отозвался в воздухе, и из легких шлепнувшейся на землю Лорен выбило воздух. У нее перехватило дыхание, и она перевернулась, чувствуя, как впиваются ей в спину камешки на тропе и сердце стучит в ушах.
Возле нее тихо застонала Элис. Ее рука упала поверх руки Лорен, и сама она лежала так близко, что Лорен чувствовала сквозь одежду жар ее тела. Рядом свалился рюкзак.
– Слезь с меня, – Лорен оттолкнула ее. – Несешь всякий бред.
Элис не ответила, она лежала обмякнув.
Лорен села, пытаясь перевести дыхание. Теперь, когда адреналин схлынул, она дрожала от холода. Глянула вниз. Элис все еще лежала на спине с приоткрытым ртом и трепещущими веками, глядя в небо. Снова застонав, она подняла руку к затылку. Лорен посмотрела на валун у тропы.
– Что? Ты ударилась головой?
Никакого ответа. Элис моргнула, ее глаза медленно закрылись и открылись. Рука осталась у головы.
– Черт, – Лорен все еще злилась, но волна сожаления приглушила ее гнев. Возможно, Элис и зашла слишком далеко, но то же относилось и к ней самой. Они все были голодными и усталыми, вот она и сорвалась. – Ты цела? Дай-ка я…
Лорен встала и, просунув руки под мышки Элис, вздернула ее в сидячее положение. Прислонила спиной к валуну и положила рядом рюкзак. Элис медленно моргнула полуприкрытыми веками, ее рука безвольно лежала на коленях, глаза смотрели невидящим взглядом. Лорен проверила ее затылок. Крови не было.
– Все в порядке. Крови нет, ты, скорее всего, просто оглушена. Отдохни минутку.
Ответа не последовало.
Лорен положила руку Элис на грудь, чувствуя, как та поднимается и опадает. Совсем как в детстве Ребекки, когда она стояла над ее кроваткой в темные предрассветные часы, дрожа от груза ответственности, задыхаясь от того, насколько тесной была их связь. «Ты все еще дышишь? Ты все еще со мной?» Теперь, задержав дыхание, Лорен чувствовала, как слабо поднимается и опускается грудь Элис под ее ладонью. Она шумно вздохнула с облегчением.
– Боже. Элис, – Лорен встала. Сделала шаг назад. Что теперь? Внезапно она почувствовала себя очень одинокой и напуганной. Она так устала. От всего. Слишком устала, чтобы ссориться.
– Слушай, Элис. Делай что хочешь. Я не буду будить остальных. Не скажу им, что видела тебя, если ты не скажешь… – она запнулась. – Я просто на минуту вышла из себя.
Никакого ответа. Элис смотрела в землю сквозь прикрытые веки. Раз моргнула, ее грудь поднялась, потом медленно опустилась.
– Я возвращаюсь в хижину. Ты тоже возвращайся. Не исчезай.
Губы Элис едва заметно шевельнулись. Из глубины ее горла вышел тихий звук. Чувствуя любопытство, Лорен приблизилась. Снова послышался тихий звук. Он походил на стон, но, несмотря на шум ветра среди деревьев, стук крови в голове и пульсацию боли в теле, Лорен почувствовала, что точно знает, что пытается сказать ей Элис.