- Ну, ничего, они наверняка вернутся, и тогда уж я непременно их убью,- твердо пообещал себе мокрый Сатир.- Они ведь мое законное пропитание!… А что, кстати, значит «Иро…»? Мне, конечно, известно водоплавающее существо Ироми, но она (Симби) собиралась превратиться в какое-то «Иро…». Ладно, мы еще с ней сразимся,- решил, несолоно нахлебавшись, Сатир, потому что в прудах вода несоленая. Он был напуган до бледной немощи - особенно услыхавши о том, как Симби убила своими песнями многих людей и зловредных созданий и как ее пение может обернуться любым самым страшным существом на земле.
А беженки углубились в Темные джунгли и вскоре увидели плоский утес, который обогревало жаркое солнце. И тут им настало время передохнуть. Едва они вскарабкались на вершину утеса, Симби сразу же обессиленно прилегла, а Рэли присела возле подруги. Симби лежала недвижимо и замертво, потому что полностью растратила силы, нужные ей для жизни, в битве с Сатиром.
Когда она пролежала около получаса, но силы к ней не вернулись, Рэли встревожилась. Ей показалось, что Симби умрет.
- Как ты себя чувствуешь? - спросила она.
- Нисколько не лучше,- пробормотала Симби.- А главное, мне еще к тому же и холодно.
- Холодно? - растерянно повторила Рэли.- Но тут ведь нет огня, чтоб согреться?
- Конечно, нет, и давай пока не будем об этом говорить. Поговорим лучше, как бы нам добыть что-нибудь съестное, мне очень хочется есть,- мрачно сказала Симби.
- Вот уж не знаю, Симби. Тут, по-моему, негде добыть еду - ничего съестного поблизости нет,- объяснила подруге их обстоятельства Рэли.
- Да ты походила бы вокруг утеса - может, здесь все-таки найдутся какие-нибудь съедобные фрукты,- чуть слышно, но спокойно сказала ей Симби.
Рэли оставила Симби на утесе, а сама отправилась искать еду. Она ходила от дерева к дереву, а когда ничего не находила, шла дальше - и так удалилась от утеса на милю.
Но как только Симби осталась одна, вблизи показался кормящий орел, который искал пропитание для птенцов. А птенцы гнездились в огромном дереве. Вершину у дерева обломила буря, но оно все равно осталось громадным и возвышалось к небу на пятьсот футов. В дереве было большое дупло, зигзагообразное и сверху донизу, над которым орел устроил гнездо.
Орел, увидевши на утесе Симби - а она по-прежнему лежала замертво,- решил, что это умершее существо, и бросился вниз и вкогтился в ее одежду, а потом поднялся и полетел к птенцам.
И тут-то как раз возвратилась Рэли со съедобными фруктами из окрестного леса.
- Пожалуйста, Рэли! Пожалуйста, Рэли! Пожалуйста, Рэли! - торопливо вскричала Симби.- Не давай этому орлу унести меня отсюда! Пожалуйста, Рэли, не оставляй меня у него в когтях!
- Ой-ой-ой, Симби! Ой-ой-ой, Симби! - до ужаса потрясенная, отвечала ей Рэли.- Не давай этому орлу унести тебя отсюда! Пожалуйста, Симби, не оставляй меня одну в джунглях!
Так перекрикивались Рэли и Симби, пока орел не скрылся за лесом. А когда он скрылся, Рэли расплакалась. Потому что ей не с кем было поговорить и не с кем отыскивать дорогу домой. Она блуждала по Темным джунглям и горько рыдала по унесенной подруге:
- Если б на твоем месте оказалась я или если б на моем месте оказалась ты, то как тяжко печаловалась бы каждая из нас!
Рэли блуждала в джунглях одна почти что четыре месяца напролет, пока не встретила группу беженок, которые когда-то убежали от Бако, но та их выследила и сразу же догнала. А теперь вот Рэли встретилась с ними, и они отправились странствовать вместе: Рэли, Сэла, Кадара, Бако (в петушьем обличье) и безымянные беженки.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
А орел прилетел к огромному дереву, в котором гнездились его птенцы. Он сбросил Симби для корма птенцам, и она упала в середину гнезда. Но дно гнезда проломилось под ее тяжестью, и она скатилась по дуплу вниз - на мягкие отбросы от пищи птенцов, а поэтому, к счастью для нее, без ран.
И вот, беспомощная, она лежала в дупле. И никто не слышал ее криков о помощи, хотя она прокричала голос до хрипоты в безумной надежде, что кто-нибудь ее вызволит.
Но вскоре к ней возвратился здравый рассудок - когда ее обвеяло сверху ветром,- и она собрала отбросы от пищи и здраво выбрала среди твердых мягкие и сделала себе удобный матрац. А эти отбросы ссыпались вниз из гнезд населяющих дерево птиц - орлов, коршунов, попугаев и проч.
Симби лежала на мягком матраце и пристально всматривалась в далекое небо - оно ей виделось будто через трубу - с мыслью высмотреть мимолетные обстоятельства, которые помогли бы ей выбраться из дупла. Но она ничего не заметила в небе, потому что его закрывали тучи. Вспомнивши о своей состоятельной матушке, она усмехнулась и громко проговорила:
- Э-хе-хе! Вот и настал конец моей жизни - я лежу в могиле, хотя пока еще жива. Эх! Когда я жила у своей состоятельной матушки, она бесперебойно снабжала меня завтраками, обедами, ужинами и всякими закусками. А теперь мне за три дня даже капли воды в рот не перепало, чтобы хоть немного освежить горло. Будь я поумней, мне даже в голову не пришло бы ослушаться предостережений матушки и других мудрых людей, которые говорили мне, чтоб я не стремилась испытать лишения от бедности и бедствий! А теперь моя бедственная судьба лишает меня, несчастную, даже жизни. И мне не с кем поделиться горькой печалью, потому что несколько часов назад я потеряла Рэли…
Хотя еще вчера мне удалось победить могучего Сатира Темных джунглей…
Да, но сегодня меня унес орел и бросил в это дупло…
Вообще-то, если б Рэли отыскала дорогу домой, она, наверно, сказала бы моей матушке, что меня унес орел…
А пока что мне стало понятно древнее присловье, которое твердят молодым старики: «Тот, кто живет не как весь народ, увидит то, что не видел никто».
Поукорявши себя, Симби проголодалась.
- О-хо-хо! Чем же мне утолить голод? - измученно сказала она и села. Потом отщипнула гнилушку от дерева, поразглядывала ее и сунула в рот. Но, хотя она долго жевала гнилушку, ей не удалось разжевать ее для прокорма. Выплюнувши гнилушку, она разрыдалась и пролила немало галлонов слез.
А потом внезапно вскочила на ноги и стала ходить по дуплу кругами. Она стучала в древесные стены, она стенала в надежде на помощь - может, кого-нибудь привлечет ее шум,- но поблизости никого, к несчастью, не оказалось, да и шума-то снаружи не было слышно.
Тогда она снова села на свой матрац. И безжалостно прикусила собственный палец - так, что он чуть не распался напополам,- а потом с великой печалью сказала:
- Ох-ох, матушка…
Но сразу же и умолкла. Даже не досказавши жалобу до конца. Потому что несколько полновесных фруктов, которые обронили, по недосмотру, орлята, упали ей неожиданно в правую руку. Но сначала она ужасно испугалась, решивши, что это - вредоносные штуки. А когда увидела на ладони фрукты - вовсе не вредоносные, а сочные и съедобные,- мигом начала их с жадностью есть.
На пятый день своей жизни в дупле Симби с бешенством прокляла тот час, когда ушла, из-за глупого недомыслия, от состоятельной матушки на поиски бедствий.
Мертвые козлята и проч. существа, которых орлы приносили птенцам, падали иногда сквозь дырку в гнезде, по ошибке несмышленых орлят, в дупло. Но разве их разжуешь, не поджаривши на огне? А огня-то у Симби как раз и не было. И она, хотя и умирала от голода, без всякой пользы смотрела на эту падаль.
А однажды, по недосмотру сытых орлят, в дупло упала полуживая змея. И Симби сковал мертвящий страх.
Минут через десять змея ожила и медленно обвила недвижимую Симби, которая не могла шевельнуться от ужаса.
Змея обвила омертвелую Симби, и подняла голову, и разверзла пасть, чтобы целиком проглотить свою жертву.
Но Симби отпрянула от разверзлой пасти и, юрко выскользнувши из смертных объятий, которыми обвила ее тело змея, стала метаться как сумасшедшая по дуплу, а змея - за ней: чтоб догнать и съесть.
И вот в погоне за обезумевшей Симби змея наткнулась на мертвых животных. Она мгновенно начала их заглатывать - и так наглоталась в своей прожорливой жадности, что беспомощно растянулась там, где лежала,- рядом с еще не проглоченной падалью.
А Симби настолько обезумела от испуга, что стала самоубийственно разбивать себе голову об стены дупла ради быстрой смерти. Она считала, что все равно умрет, так чтобы скорей и без долгих мук. Но, по счастью, пока она билась об стены, в дупло вместо падали падали фрукты, и она незамеченно для себя их ела, чтобы утолить хоть не страх, так голод. Симби не замечала от страха, что насыщается. (А фрукты роняли в дупло орлята.) Но вскоре невольно заметила, что наелась.
- Ну вот, голод я утолила,- сказала Симби себе самой, избавившись вместе с голодом от безумного ужаса.- Так что же мне делать дальше? Ах да, я ведь была хорошая певица, когда жила счастливо и дома! Значит, теперь мне, пожалуй, надо спеть. Но какая, интересно, песня подойдет к моей нынешней печали?
Да-да, я, кажется, припоминаю, что однажды мы были с матушкой в доме, где умер старый хозяин, и меня попросили спеть заупокойную песню.
Вот ее-то мне и нужно сейчас, наверно, спеть, потому что через несколько дней я тоже, видимо, упокоюсь навеки.
Симби запела заупокойную песню, но минут через десять нежданно уснула, потому что ни на секунду не смыкала глаз, с тех пор как орел бросил ее в гнездо.
А потом вдруг проснулась на ранней заре от шипения змеи у своей головы. Змея уже обвила ее тело кольцами - прежде, чем она успела проснуться. И вот, когда она открыла глаза, первое, что увиделось ее взгляду со сна, была открытая змеиная пасть.
И Симби неистово воззвала о помощи. Но вскоре голос у нее осип, а потом иссяк от сухости в горле, и она ощутила смертную жажду.
Но едва она мысленно смирилась со смертью, небо над вершиной дерева потемнело, и разразилось ливнем, и загремело громом, и грохот грома так яростно громыхал, будто дупло раскалывалось от взрывов, а это настолько устрашило змею, что она уползла в самый темный угол и приникла к отбросам на дне дупла.