— Прекрасно, прекрасно, — покивал старик. — Но сейчас мы еще раз поднимем бокалы!
— Есть повод? — поинтересовался Жоффре.
— Еще какой! Итак, друг мой, день наступил.
— День? — озадаченно переспросил сенешаль.
— День, когда мы сделаем первый шаг к достижению нашей цели. День, когда Бледный Всадник пустит коня вскачь. Галопом!
Де Сен-Омер уже понял, что речь идет о массовом истреблении «человечишек», как любил называть их Ахашверош. Но средства? Эту свою мысль он произнес вслух.
— Средства уже в нашем распоряжении. Сегодня «Санта-Анна» прибыла из Крыма — Каффы, которую греки назвали Теодосией. Судно пришвартовалось в генуэзском порту. Теперь главная работа за вами, мой дорогой сеньор.
— Я весь внимание, Шейх.
— Прикажете мастеру местной ложи отобрать с полдесятка людей. Из числа тех, чья потеря для нас не будет болезненной или значимой.
— То есть они погибнут?
— А вас, сеньор, это очень беспокоит? — вскинул седые брови Ахашверош. — Они всего лишь станут первыми. А за ними последуют миллионы и десятки миллионов.
— Таково ваше решение?
— Такова воля Бафомета! — внезапно гулким басом прогремел старец. — Вас посвящали в тайный устав ордена? Или вы успели его забыть?
— Я все помню, Шейх. — Де Сен-Омер опустил голову.
— Так вот, — продолжал Ахашверош, — сегодня ночью эти люди ступят на борт «Санта-Анны», чтобы поднять из трюма железные клетки. Руками, цепями, да хоть зубами. Переправив клетки на берег, они откроют дверцы. Вот ключи от замков. — Он бросил на стол связку тяжелых ключей и налил себе еще полбокала вина.
— А дальше? — спросил де Сен-Омер, который слушал старца, затаив дыхание.
— А дальше все пойдет так, как нужно нам.
— Могу я спросить: что или кто в этих клетках?
— Теодосия, друг мой, по-гречески означает «Божий дар». И Крым, где монголы осаждают города и крепости, поделился этим даром с нами. — Он сделал глоток вина и продолжил как ни в чем не бывало: — В клетках крысы, Жоффре. Черные и огромные. Тутошним кошкам, да и собакам, пожалуй, они не по зубам.
— Эти крысы что, людоеды? Но даже если так, миллионы людей для них многовато…
— Они, конечно, людоеды, — хохотнул Ахашверош. — Они вообще жрут все. Но смерть заключена вовсе не в их зубах. Человечки веками будут ломать голову над тем, как и из-за чего произошла эта катастрофа. Катастрофа будет невиданной! А виновниками ее будут наездники, которых крысы таскают на себе. Блохи. Зараженные неведомой азиатской болезнью блохи. Один укус — и три-четыре дня мучительной жизни, которая закончится неминуемой смертью. Но людишки очень не скоро поймут, в чем здесь фокус. Разве что всемогущий Бафомет решит поделиться с ними. В чем я очень сомневаюсь. — И он снова захохотал.
— Но о наших людях следует позаботиться. Пусть немедленно со своими семьями пробираются в Шотландию. Но ни в коем случае не из Генуи или Марселя. Только из Дьепа. До него — по суше. Пусть не скупятся на самых быстроногих коней.
— То есть в Шотландии им надо будет переждать смертный вал, который прокатится по Европе.
— Нет, — отрезал Ахашверош. — Увы. Запустить машину смерти мы с вами можем, но остановить ее, огородиться от нее забором — нет. Поэтому в Шотландии им можно пробыть не более полугода. Больше — и Бледный Всадник настигнет их там. За полгода они должны приготовить своих людей и членов шотландских лож (не из числа самозванцев, там в достатке расплодилось уже и таких) к отплытию в Исландию. Там придется начинать едва не с нуля, но туда отправятся лучшие строители и ремесленники Европы. Да и денег им хватит на все.
— Так Исландия будет в безопасности?
— Нет. Смерть придет и туда. Но нашим «вольным каменщикам» надо обосноваться на северо-западе страны. И, отстроившись, огородиться кордоном, дабы никто из местных, когда слухи о болезнях дойдут до наших поселений, не смог в них проникнуть.
— Решено. Но не логичнее было бы сначала предупредить наших, а уже потом выпускать крыс?
— А вы далеко не глупы, сенешаль. Да. Именно так и надо сделать. Завтра днем вы собираете мастеров всех лож, а ночью…
Пятеро братьев по одному сходились у причала, обмениваясь известным только членам их ложи рукопожатием и настороженно посматривая на покачивающуюся на небольшой волне «Санта-Анну».
Брат Пьер, у которого были ключи, переданные ему самим мастером ложи, подойдя к кораблю, позвал:
— Капитан, эй, капитан!
Тип с черной бородой и золотой серьгой в ухе появился у правого борта, вглядываясь в ночь.
— Кто?
— Тебе сообщили, что мы придем за грузом. Сбрасывай сходни, готовь тали.
— А, клетки… — пробурчал шкипер. Он отдал распоряжения матросам, и вскоре сходни легли между кораблем и причалом, а кран-балку развернули так, что талевый блок оказался над люком трюма.
Братья-масоны взошли на палубу.
— Ну, — буркнул Пьер, — давайте, тащите ваше добро наверх.
— Вообще-то, это ваше добро, — проворчал капитан и крикнул стоявшему неподалеку юнге:
— Жано, быстро в трюм, цепляй талевые гаки за клетку.
— Бегу, капитан!
Юнец бросился к крышке люка и, поднапрягшись, откинул ее. Все, кто стоял ближе к трюму, отшатнулись. Из трюма вырвалась такая волна трупного запаха, что двое видавших виды матросов тут же стравили весь свой ужин за борт. Жано, прикрывая лицо рукавом, начал спускаться в трюм.
— Мне бы кого с факелом, капитан!
Шкипер пнул стоявшего рядом матроса:
— Буро, факел — и вниз.
— Да там внизу сдохнуть можно.
Капитан взялся за рукоять огромного ножа, торчащего из-за пояса:
— Предпочитаешь сдохнуть здесь, наверху?
Буро, схватив горевший у борта факел, полез в трюм. Несколько матросов выстроились вдоль троса талей.
Через четверть часа возни клетка с прутьями, расстояние между которыми было меньше дюйма, была поднята и поставлена на палубу.
— Матерь Божья! — Буро, переложив факел в левую руку, истово перекрестился.
Зрелище действительно было страшным. Огромные черные крысы — десятка полтора-два — догрызали своих менее крупных собратьев. Пол был усеян мелкими костями — останками тех, кто проиграл в бою за жизнь. Одна из крыс была размером с терьера и, видимо, будучи сытой, в драке не участвовала, но злобными красными глазами смотрела на окруживших клетку людей.
— Капитан! — жалобно крикнул юнга из трюма. — Здесь же еще две клетки, а дышать нечем совсем.
Вскоре на палубу выгрузили все три клетки.
— И что теперь? — спросил шкипер.
— Теперь волоком на берег, — скомандовал брат Пьер.
Однако смелости ему хватало, пока он стоял хотя бы в нескольких шагах от клеток. А сейчас их предстояло открывать. Матросы вместе со шкипером вернулись на корабль и на всякий случай убрали сходни.
Брат Пьер подошел к клетке, приподнял висячий замок и дрожащей рукой попытался вставить в него ключ. Не тот. Подошел только третий. Сняв замок, он нараспашку открыл дверцу и тут же отскочил. Крысы рванули на берег. Самая огромная в два прыжка оказалась возле ног брата Эмиля и, вцепившись гигантскими резцами в плоть, вырвала кусок голени размером едва ли не с кулак. Эмиль завопил от дикой боли и выхватил нож, чтобы убить мерзкую тварь, но она вместе с остальными исчадиями ада уже исчезла в темноте.
Черная смерть ворвалась в Европу.
Глава 20. Черная смерть (2)
Из бумаг сэра Артура,
седьмого баронета МакГрегор
«…Это был простой, но совершенно дьявольский проект. Уже через неделю число больных в Генуе и окрестностях исчислялось сотнями. Все дороги, ведущие из города, были забиты толпами, передвигавшимися пешком и на телегах. На них же везли больных и умирающих. И вместе с ними везли саму Смерть, распространяя ее все дальше и дальше — во всех направлениях.
Число жертв чумы, приводимое в современных источниках, весьма приблизительно и основано на экстраполяции данных, которые авторы исследований сочли более или менее надежными — хотя таковыми они не являлись.
Впрочем, довольно точные цифры имелись. Скрывшиеся от не слишком бдительных взоров светских и церковных властей тамплиеры вели свою статистику, получая данные со всех концов Европы и из-за ее пределов. Динамику населения как Европы, так и стран, с которыми европейцы имели контакты, тамплиеры отслеживали тщательно, год за годом, ни на момент не упуская из виду стоявшую перед ними цель. ДЕПОПУЛЯЦИЯ. Тотальная депопуляция. За неимением ядерного оружия в те далекие века весьма эффективным инструментом были эпидемии: чума, холера, оспа и даже испанка, словно недостаточно было мировой бойни, разгоревшейся в годы эпидемии: от заразы погибло более ста миллионов человек — куда больше, чем в результате самой войны.
Светлой памяти Брайан был официальным хроникером тамплиеров (где бы и как бы они себя ни называли), и цифры, переданные мне Брайаном, доверия заслуживают. В Европе чума за восемь лет (с 1346 по 1353 год) унесла 62 процента населения. Представляю, каким праздником это было для «рыцарей Христа»!
Что касается остального мира, здесь Брайану понадобилась помощь ученых (коллег-историков, социологов и спецов как по части статистики, так и по части компьютерного моделирования). На вход моделей запускались данные современников черной смерти, имевших информацию из Азии. Он пришел к выводу, что население планеты в те годы сократилось практически наполовину. Брайан считает, что на всей планете осталось тогда едва ли более трехсот миллионов человек. Впрочем, более аргументированный и обоснованный расчет содержится в папке, которую он успел передать мне».
Черная смерть накрыла Европу дымом костров, на которых сжигали трупы. Нередко огню предавали целые дома и даже деревни, в которых чума унесла всех. По улицам городов передвигались страшные фигуры врачевателей, в длинных до пят костюмах и масках, украшенных клювами, в которые эскулапы для собственной безопасности вкладывали самые различные целебные травы и снадобья, от камфоры и мирры до листьев клевера и розовых лепестков. Их диковинный вид, который должен был бы вселять надежду, пробуждал лишь страх, словно они были провозвестниками чумы. Впрочем, если верить историкам, никого эти врачеватели, более известные под народной кличкой Doctor Schnabel (Доктор Клюв), не исцелили. И немудрено: никакого лекарства от страшной болезни не было.