Только малая искра изойдет из Божественного огня, и все народы, сотворенные Богом, не в состоянии будут стерпеть зной. Ибо когда угодно Ему стало сотворить мир и призвать народы в бытие, тогда, по милосердию Своему, удержал Он в Себе огонь сей, чтобы не попалил он миров. По благоволению Своему сокрыл в Себе огонь, по милости утаил в Себе пламень. А если бы не скрыл Своего огня, не устояла бы тварь. Но когда снова приидет судить небо и землю, тогда во гневе Своем даст возгореться Своему огню, и миры не устоят перед Ним, горние обители узнают смерть и дольние – смерти смерть.
Если бы праведные и святые по милосердию Божию не были охранены от огня Судии, воспламеняющего небо и землю, то они вместе с грешными были бы попалены этим огнем. И если бы не благодать ограждала небесные воинства, то и они вместе со злыми были бы истреблены силой этого пламени.
Если праведные едва могут остаться живыми среди ужасов Суда, то куда низринутся нечестивые и грешные? И пламенные Серафимы не отваживаются умолять о помиловании при виде огненного прещения[67], но стоят в страхе и трепете и безмолвствуют, как мертвые. И святые не просят о пощаде, потому что восходит дым гнева Его, и содрогаются они от опасения сгореть вместе с грешными. Когда Царь во гневе совершает суд над врагами Своими, тогда гнев Его на злых угрожает и тем, которые стали бы за них умолять Его о милосердии.
Судия восседает на огненном Престоле, окрест Его море пламени, и река огненная течет от Него, чтобы подвергнуть испытанию все миры. И в людей вложил Он огонь Свой, чтобы не попалил их тот огонь, когда воспламенит Он всю тварь и будет очищать ее как в горниле. Если этот огонь сохраняется теперь и не утушен грехами, то сохранившие в себе этот огонь спасутся от страшного попаления. А если в ком утушен он грехами и не сохранен святостью жизни, то все таковые для того огня, от которого сгорит мир, будут то же, что солома.
Царь сходит со Своего места, чтобы совершить Суд над землей, с великим страхом и трепетом сопровождают Его воинства Его. Мощные чины эти приходят быть свидетелями грозного Суда, и все люди, сколько их было и есть на земле, предстают Царю. Сколько ни было и ни будет рожденных на свет, все приидут на это позорище, чтобы видеть Суд.
Изыдет трубный звук, чтобы пробудить тех, которые во гробах, и по гласу последней трубы восстанут все мертвецы. По мановению Сына Божия, скорее нежели во мгновение ока, все умершие соберутся на место Суда.
Ужасом объята будет смерть и изблюет всю свою добычу, и не оставит ни одного мертвеца, не представив его в Судилище. Земной персти повелено будет отделить прах умерших, и не останется ни одной пылинки, которая бы не явилась перед Судией.
Кто поглощен морем, кого пожрали дикие звери, кого расклевали птицы, кто сгорел в огне, – в самое краткое мгновение времени все пробудятся, восстанут и явятся. Кто умер во чреве матери и не вступил в жизнь, того сделает совершеннолетним то же мгновение, которое возвратит жизнь мертвецам.
Младенец, которого матерь умерла вместе с ним во время чревоношения, при воскресении предстанет совершенным мужем и узнает матерь свою, а она узнает детище свое. Не видавшие друг друга здесь увидятся там, и матерь узнает, что это – ее сын, и сын узнает, что это – его матерь.
Любодеице, которая извела зачатый ею во чреве плод, чтобы не видел он здешнего мира, не даст он увидеть новый век. Как она не позволила ему насладиться жизнью и светом в этом веке, так и он лишит ее жизни и света в будущем веке. Поскольку решилась она извергнуть плод свой из чрева преждевременно, чтобы сокрыть его во мраке земли, то и она, как мертвый плод чрева, извергнута будет во тьму кромешную. Таково воздаяние любодеям и любодеицам, которые посягают на жизнь детей своих. Судия накажет их вечной смертью и низринет в бездну мучения, полную зловонного тления.
Равными воскресит Творец сынов Адамовых; как сотворил их равными, так равными же пробудит и от смерти. В воскресении нет ни больших, ни малых! И преждевременно родившийся восстанет таким же, как и совершеннолетний. Только по делам и образу жизни будут там высокие и славные, и одни уподобятся свету, другие – тьме (2).
При каждом из нас всегда невидимо стоит незримый писец и записывает слова и дела его на судный день.
Кто может устоять перед строгим правосудием, которое требует отчета даже и в мановении очей, не оставляет без исследования ни одного взгляда (2)?
Суд праведен, праведен и Судия; праведен суд правды: на нем взвешиваются и вознаграждаются по достоинству дела каждого. Делавшие беззаконие будут в этот день мучиться раскаянием, а подвижники добродетелей в этой стране насладятся радостью (2).
СУЕТА
Представим умом, что многие притеснители овладели странами и крепкими городами, и угасла слава их, и не стало их, как будто и не было. Сколько было царей, которые владели многими народами, поставив свои изображения и воздвигнув столпы, думали тем увековечить имя свое по кончине жизни! И пришли другие, ниспровергли их изображения, сокрушили изваяния и, стерев черты лица их, изобразили собственный свой образ; но и их дела были истреблены другими. Иные же устроили себе великолепные гробы, думая тем утвердить за собой вечное имя, изобразив черты свои на надгробии. Но настал другой род; удел отдан во власть иному. И тот, вознамерившись, что и естественно, расчистить груду, перенес и кости их, подобно щебню. Чему же послужила многоценная громада или пирамида? Так все произведения суетности обращаются в ничто (1)!
Примемся, братья христолюбивые, подумаем о кончине каждого из нас, как мы ведем себя в этой суетной жизни. Ибо суетен тот, кто проводит время с прожившими в суетах. Но блаженны те, которые в этой жизни занимались доброй куплей (1).
Мир сей содержит в себе тленное, потому что сам основан на смерти. Знает, что у кого во всем недостаток, у того нет и состязателей, и разделяет чужие труды суеты. Почему же тебе, человек, не стать благоразумным и не расторгнуть союза со здешним? Почему не ухитриться против суеты и в обладании имуществом не вступить в согласие с покаянием? Наследница дел человеческих – суетность, ибо ей свойственна рассеянность, а рассеянность есть порождение любостяжательности, славолюбия и сластолюбия и чрезмерно благорасположена к породившим ее. Преодолей хитрость змия и сохраняй благорасположение к Владыке. Возьми принадлежащее суете, а дай это Богу, чтобы в будущий век стать тебе наследником своего. Вручи имущество свое Богу, и суета лишится своего наследства (2).
Богатство преходит, слава исчезает, красота увядает, все изменяется и исчезает, как дым, преходит, как тень, изглаживается, как сон. Поэтому-то Соломон сказал: Суета сует, – все суета (Еккл. 1, 2). Потому-то и Давид воспевал, говоря: Образом ходит человек, обаче всуе мятется (Пс. 38, 7)[68]. Действительно, всуе мятутся те, которые любят хлопоты настоящей жизни. Действительно, всуе мятутся, всуе тревожатся, всуе волнуются те, которые собирают и кладут в сокровищницы то, что вскоре погибнет, чего невозможно им взять с собой. Ибо все оставив, нагими, как родились, пойдем мы к Страшному Судии. Покинув все собранные нами сокровища, нагие, жалкие, унылые, омраченные, сокрушенные, уничиженные, для всех открытые, робкие, трепещущие, посупленные, смущенные, поникнув лицом в землю и закрывая его от стыда, – так пойдем, так явимся, так будем предстоять на том великом, на том страшном, нелицеприятном, неподкупном, непостижимом для нас Судилище, где трепещут Ангелы, где поставлены страшные Престолы, где читаются Kниги деяний, где река неугасимого огня, где немилосердный червь, где непроницаемая светом тьма, где хладный тартар, где неумолкающее сетование и скрежет зубов, где непрестанные слезы, где немолчные воздыхания, где безутешный плач, где место не смеху, но рыданию, где место не восклицаниям, но трепету, где место не радости, но воздыханиям, где место не забав, но Суда (2).
Мир подобен колесу, с которого свиваются времена и годы. И бедствия его то же, что пар, и блага его – ничто; бедствия его – не настоящие бедствия, и блага его – не настоящие блага. Счастье мгновенно превращается в скорбь. Едва пришла и настала радость, – и уже нет ее, а на месте ее – скорби. Кто сегодня веселится, тот наутро плачет и сетует. Полон радости жених на брачном пиру и восхищается юностью супруги своей; но вдруг приходит смерть, разлучает их друг с другом, и последовавшая скорбь – больше предшествовавшей радости. Иной блистает одеждами, украшен великолепно; но убранство его проходит, как сон, и гроб его покрывает паутина. Иной строит высокий чертог, величаво ходит по обширным сеням; вдруг приходит конец его жизни, лежит он распростертый на ложе, связан по рукам и ногам, сомкнулись уста, не могут вымолвить слова; мраком покрылись очи. Вон несут его из дома, не дают и дня провести в великолепных палатах; как можно скорее относят во гроб, где и будет его обитель. Вся жизнь его была суета и крушение духа. Как сон пролетели дни его, и не стало его больше. Иной стоит на высокой ступени могущества, полный высокомерия, теснит и угнетает других, наполняет дом свой неправедным богатством; но наступает конец жизни его, и падает он во прах. Все богатство его – суета и крушение духа (2).
СУПРУЖЕСТВО
Праведники любили жен своих как непорочных и целомудренных, однако же любовь их не была столь слепа, чтобы не видеть им недостатков жены. Любовь их стала оком, все замечавшим и подвергавшим испытанию, потому что соединялась с разумением и рассудительностью.