ко выглядящих тел. Он не добился абсолютно ничего. На короткое мгновенье у него был кто-то, и тогда жизнь обрела легкий оттенок счастья, но даже это Роджер умудрился потерять. Его исчезновение с лица земли так же важно, как и смерть одного маленького труженика в огромном, постоянно двигающемся муравейнике.
– Не могу перестать думать о том, что сделал бы, вернись я к жизни.
Эта фраза получила в ответ встревоженные взгляды Матиса и Розы. Осознание реальности происходящего, а именно тот факт, что каждый думал о себе как о победителе, неприятно ударила по чувствам. Никому не хочется думать о том, что кто-то иной вернется назад, когда ты будешь либо лежать под истоптанной всеми землей в ожидании глобального катаклизма, либо гореть в грязном крематории, своим прахом зарабатывая деньги тем, кто проводит там каждый день. Именно поэтому Роджер добавил:
– Гипотетически. Если гипотетически я вернусь обратно к жизни, то…
Они подошли к крошечному лифту, поэтому Роджер резко замолчал, и его слова повисли в воздухе. Портал между этажами сливался с белыми стенами. Его можно было заметить, только присмотревшись и увидев небольшую щель между раздвижными дверьми. Над ними виднелось прозрачное табло. Так как оно было почти невидимым, казалось, что над косяком высвечивались по очереди цифры, которые демонстрировал проектор, стоявший напротив. Сейчас друг друга быстро сменяли шестизначные числа. Это означало, что до первого этажа лифт будет ехать еще безумно долго.
– Роджер, ты что-то хотел сказать?
– Да.
Он перестал рассматривать лифт и обернулся к остальным.
– Если быть честным, то у меня нет причин возвращаться. Может, только чтобы проверить, выключил ли я утюг.
Роджер приподнял уголки губ в усмешке.
– Суть в том, что я не знаю, что сделал бы, вернувшись к жизни. Вы знаете, чего хотите от этого божественного спасения? И откуда уверенность, что именно вы имеете на него право? На земле есть сотни людей, которые больше меня заслуживают второго шанса. Одного из таких людей я даже знал лично.
Никто заинтересованно приподнял бровь.
– Я понял, в чем вопрос. Для тебя слишком тяжела ноша ответственности за чужие жизни, поэтому…
– Да нет же! – Роджер снова взглянул на лифт. Цифры только сменились на пятизначные. – Я хочу отказаться, потому что точно знаю, что не заслуживаю второго шанса. И это не низкая самооценка, комплексы или что еще ты там придумал. Это адекватный анализ фактов. Факт номер один – меня не ждет дома любимый человек или родители. Факт номер два – у меня нет таланта, и стать легендой в свои годы я навряд ли смогу. Факт номер три, самый важный – я не заслуживаю второго шанса.
Роджер взглянул на Розу и Матиса, ожидая хоть какую-то реакцию. Гулкая пустота этого места отвечала молчанием.
– Я совершила суицид, – сказала Роза, не отводя взгляд от табло, будто мысленно меняя цифры. – Много лет я думала об этом, а когда наконец осмелилась, получила второй шанс. Миллионы людей уже после того, как выпрыгнули из своих окон, осознали, что не хотят умирать. Возможно, молили о втором шансе. А нам его дали бесплатно.
Роза смотрела на Роджера таким же раздраженным взглядом, каким недавно его одаривал Никто.
– Понял, вопрос снят, – в его ответе были слышны четкие нотки смиренности. Он снова посмотрел на лифт, теперь надеясь, что тот приедет поскорее. – Сколько в этом здании всего этажей?
– Бесконечное множество, – пропел в ответ Никто.
Закрытые двери
– Здесь ровно бесконечное количество этажей, – Никто с гордостью ухмыльнулся. – Это как парадокс бесконечного отеля.
Увидев озадаченные лица, он пустился в объяснения.
– Один немец, которому было очень скучно, решил наглядно показать всю сложность понятия «бесконечность». В качестве модели он взял отель. Прекрасное место, где постояльцев заселяет администратор в дорогом костюме. В этой гостиниц бесконечное число номеров. Но вот незадача – бесконечные номера заняты бесконечным количеством гостей. Что же делать? Когда приходит новый жилец, вместо того чтобы заселить его в последний номер, администратор заселяет его в самый первый. Но куда же денется уже устроившийся там человек? Он переезжает во второй номер. Из второго в третий, из третьего в четвертый и так до… – Никто выждал паузу для эффектности. – Бесконечности. То есть жилец из номера n перемещается в номер n+1. И в самом первом номере спокойно устраивается замученный дорогой новичок.
Роза поняла объяснение лучше всех и сразу впечатлилась. Роджер с Матисом же все еще стояли в недоумении.
– Ну вот смотрите, вы последние умершие в нашем отделении на данный момент. То есть вы все – новый жилец. Здание по той же самой системе меняет расположение всех присутствующих. Только делает оно это незаметно, так что нам не надо никуда двигаться. Вы на первом этаже, а значит, чем выше, тем раньше случилась смерть тех людей.
На лицах слушателей появилось некое осознание. А числа на табло лифта тем временем превратились в двузначные.
– Эта система поразительна, ведь она бесконечна. Но работает она слаженно только потому, что держится на математике, а не на людях, работающих здесь. В остальном у этого места много недочетов.
Роджер хмыкнул, вспомнив свою яростную тираду про ошибки. По сути, это место должно быть неким эталоном всего, ведь выполняет чрезвычайно ответственную функцию. А оно оказалось таким же неуравновешенным, как и любая коммерческая организация на земле. Наверное, это чисто человеческое – умудриться испортить даже что-то настолько незыблемое, как смерть.
Кабина остановилась. В щели между дверьми появилась тонкая полоска света, писклявый звук оповестил, что лифт добрался до нужного этажа.
– В путь? – Никто сделал приглашающий жест, воодушевленно глядя на игроков.
Его старания разрядить обстановку не остались незамеченными. Но даже самая смешная шутка не могла перекрыть действительность – совсем скоро их останется только двое.
Поездка вверх напоминала сцены из старых комедий, где все стоят в неловкой тишине, слушая музыку из динамиков лифта. Она была легкой и непринужденной. Будто бы они могли достать выдвижной стол из стены, поставить на него набор для чаепития и провести вечность, беседуя о том, как прошли выходные. Роджер задумался, что это, скорее всего, последняя мелодия, которую он услышал за все время своего существования. Не легендарная «Богемская рапсодия», не один из шедевров, исполненных Марией Каллас, и даже не какая-нибудь попсовая песня. Самая обычная фоновая музыка, на которую никто никогда не обращает внимания.
Матис был первым, кто переступил порог и вышел из готовой ехать на следующий этаж кабины. Он протянул руку Розе, помогая выйти. Казалось, все расчеты и подсчеты, которые делала старушка в своей голове, были написаны у нее на лбу. Они сливались воедино, вычеркивались воображаемым карандашом и горели светом знаний. Роза знала, что сейчас время придумывать план спасения, а не волноваться о том, как перешагнуть порог лифта. Этим и было занято ее сознание.
– Давайте снова пройдемся по основным правилам, – почти дойдя до нужного кабинета, Никто начал повторное объяснение. – У вас есть ровно сутки, а также неизвестные, которые будут мешать выполнению задания.
– По поводу этих неизвестных, – Матис прервал его, рефлекторно поднимая руку, когда задает вопрос. – Это будут типа монстры, мутанты или вообще кто?
Сложность задания заключалась в существах, которые будут препятствовать им на всем пути. Лучше заходить в комнату, хотя бы чуть-чуть понимая, что их ожидает.
– Не включай свое воображение, неизвестные будут более простыми, – Никто улыбнулся, задумываясь о том, что же успел напридумывать страх внутри этого мальчишки. Страх порождал в нем недоверие и сомнение, которые так присущи взрослым людям. Если при первой встрече Матис выглядел дружелюбным и готовым вести диалог, то теперь его тело было напряжено. – Но это не делает их менее опасными, так что будьте внимательны.
С каждым сказанным словом и сделанным вдохом они все больше приближались к решающему моменту.
Никто одарил их прощальным взглядом. Когда ему приходилось прощаться со своими подопечными-ошибками, на сердце появлялась очередная рана. Она начинала жечь при виде знакомых имен или схожих с предыдущими участниками силуэтов. Парень подумал о том, что шрамы покрывали не только его тело, но и душу. Полностью поломанный человек.
– Вас ждут долгие двадцать четыре часа, так что не забывайте отдыхать. Пожалуйста, – Никто посмотрел на Матиса, у которого, наверное, до сих пор в голове сидел мамин комендантский час. – Как бы странно ни звучало, но даже после смерти вам нужен сон. Так что подумайте, где провести ночь.
Его взгляд был серьезнее, чем обычно. Невозможно смотреть в эти глаза, не замечая, что те пытались передать столько важного без единого слова. Они отливали безграничными полями, где каждый на ладони у другого. Там нельзя спрятаться, а потому остается только слепо бежать вперед. Никто мог прочитать смотрящего, как будто они и вправду играли в догонялки среди зеленой травы.
– Не знаю, с кем прощаться, а кому говорить «До встречи».
Нервный смешок разрезал молчание. Все не знали, куда себя деть.
– Спасибо за то, что ввел в курс дела. И в целом спасибо за все, – сказал Роджер и протянул ладонь для рукопожатия.
Никто посмотрел на него, будто снова познакомившись. Роджер впервые был с ним вежлив, впервые смотрел не через призму ненависти. Сейчас Никто смог четко разглядеть карие глаза. Они были такими же простыми и обычными, как и потерянная жизнь их обладателя. Тот самый цвет, который поэт не будет описывать в стихах, придумывая прекрасные метафоры. Но Никто не был поэтом. Он был лишь человеком, видящим, что среди этого скучного коричневого цвета прятался не страх и даже не боль, а обычная усталость. Глаза отливали школьными партами, каждый божий день делающими одну и ту же работу. От них веяло ароматным шоколадом, горьким для одних и сладким для других. Они смотрели в душу, переливаясь, как медь под лучами солнца. Никто смог увидеть в них настоящие чувства, идущие из глубины души.