– Спасибо, – вежливо поблагодарил Дронго, – и до свидания, – сказал он всем находившимся в комнате, выходя первым. Вуд двинулся следом. За ними вышли и все присутствующие, оставив трех генералов.
– Да, – сказал Вудсток, – он действительно гений. Но опасный гений. С такой головой, действующей, как компьютер, нужно быть очень осторожным. Этот компьютер может кое-кому не понравиться.
– Мы предлагали ему штатную работу у нас, – вставил Минулин, – он отказался.
– Господа, – напомнил генерал Райский, – только что этот человек спас Европу от ядерного кошмара. Возможно, в парижском отеле кто-то и договаривался друг с другом. Но, чтобы такая договоренность состоялась, Дронго несколько дней рисковал собственной жизнью. Отдадим должное его проницательности.
– Так вы считаете, что встреча все-таки была? – усмехнулся Вудсток.
– Не могу исключить и такой вариант, – засмеялся Райский, – хотя, уверяю вас, МОССАД здесь ни при чем.
Дронго вернулся в свой отель, поблагодарил Вуда и, поднявшись в номер, пошел под душ. На этот раз горячая вода не спасала. Он засыпал прямо под душем и лишь усилием воли заставил себя вылезти из ванны и добраться до кровати.
Когда через три часа снова зазвонил телефон, он глухо зарычал, но поднял трубку.
– Это говорит Вуд, – послышался знакомый голос. – Все оказалось, как вы говорили. Директор атомной станции уже дает показания. Они хотели шантажировать правительство и получить компенсацию за ущерб в Женеве. А к тому типу, которого вы помогли вычислить в парижском отеле, уже поехали представители французской разведки. Говорят, он очень влиятельный человек.
Дронго положил трубку.
Проснулся он через семь часов. В комнате было необычно тихо. Он пошел в ванную комнату, чтобы побриться, но вспомнил, что здесь в номере нет его вещей. Они все еще оставались в другом отеле, куда они приехали с Барбарой, в самом Франкфурте. Он выглянул в окно. Как называется его отель? Он совсем забыл название. Он увидел лежавшую на столе ручку с буквой «S». Это был фирменный знак «Шератона». И вспомнил, что их отель находится за городом, рядом с аэропортом.
Он не любил ходить небритым. И нет его любимого «Фаренгейта», которым он пользовался после бритья. Он подошел к телефону. Мигала красная кнопка, кто-то оставил ему сообщение. Поднял трубку, нажимая кнопку, чтобы выслушать оставленный текст.
– Позвоните в соседний номер, – предложил оператор.
Дронго позвонил в соседний номер. Трубку сразу поднял Вуд.
– Я уже четыре часа жду вашего звонка, – весело сообщил он, – решил на этот раз вас не будить.
«Чему он так радуется? – неприязненно подумал Дронго. – Это ведь он помог Ястребу бежать из бразильской тюрьмы. Можно подумать, что он альтруист».
– Спасибо. Если бы вы попытались это сделать, я бы сломал телефон.
– Я догадался, – засмеялся Вуд. – У меня есть указание начальства. Посадить вас в самолет, улетающий в Москву. И как можно быстрее.
Они боятся, что я слишком много знаю, понял Дронго, хотят поскорее от меня избавиться.
– Когда мой рейс?
– Вы улетите первым же рейсом, как только будете готовы. Билеты возьмем в аэропорту. Это здесь рядом. Вам не придется заезжать в город.
– Мне нужно побриться, – недовольно заметил Дронго, – я должен спуститься вниз и купить себе одноразовые лезвия.
– Не нужно. Я это сделаю сам. И куплю вам хороший помазок на память.
– Договорились, – сказал Дронго. «Они все-таки очень боятся, что я проболтаюсь, – снова подумал он, – очевидно, у этого Фонда было слишком много агентов влияния».
Через пять минут в номер вошел Эдвард Вуд с новым лезвием и кремом для бритья известной компании «Босс». Через полчаса, поужинав прямо в номере, они уже были в терминале франкфуртского аэропорта, откуда улетали самолеты в Москву. Дронго вспомнил, что в карманах у него оставалось немного долларов, и решил купить себе привычный «Фаренгейт». Но для этого нужно было пройти границу, чтобы оказаться в магазине беспошлинной торговли.
До вылета самолета оставалось еще минут сорок. Он кивнул Вуду:
– Я пойду.
Вуд, не решаясь протянуть руку, кивнул в ответ.
– У меня к вам просьба, – попросил вдруг Дронго, – может, вы узнаете, что стало с Барбарой? Как она себя чувствует? И передадите от меня привет.
– Если вы меня подождете и обещаете никуда не уходить, я позвоню, – ответил Вуд, – но говорить буду только я сам. А вы будете ждать меня здесь.
– Хорошо, – сказал Дронго, усаживаясь в кресло, – я буду вас ждать.
Вуд отправился звонить. Здесь было два вида телефонных автоматов. По одним, более многочисленным, можно было звонить при помощи карточки. По другим – только опустив монету. Вуд отправился искать телефон-автомат с использованием монет.
Дронго остался один. Чуть правее него сидела молодая женщина с маленькой собачкой болонкой, которая, впервые попав в такое скопление людей, сильно нервничала, то и дело взрываясь отрывистым лаем. Дронго все время смотрел в ее сторону. Вуд задерживался. Дронго встал, чтобы немного пройтись, и снова посмотрел в сторону собачки. Именно в этот момент он увидел, как со стороны небольшого кафе к нему приближаются двое парней.
Дальше все шло, как в плохом вестерне. Они молча скинули с рук плащи, под ними оказались короткие израильские автоматы «узи». Дронго, уже сдавший оружие, оглянулся. Бежать было некуда. А сопротивляться невозможно.
«Интересно, кто они, – почему-то подумал он в последний момент, – из ЦРУ или МОССАДа?»
Ответ он получил через мгновение, когда парни подняли свои автоматы. Он успел упасть на пол, намереваясь все-таки вырвать хоть какой-то шанс, когда раздались одиночные выстрелы с другой стороны. Один из нападавших даже не успел обернуться. Другой дал длинную очередь над головой Дронго. И успел обернуться к бежавшему Вуду.
«Они из Фонда», – понял в этот момент Дронго.
Один из нападавших упал сразу после первого выстрела. Вуд попал ему в шею. Второй дал очередь не только в Дронго. Очевидно, он был лучше подготовлен. Он успел дать очередь и в подбегавшего Вуда. Но в этот момент его внимание отвлек полицейский, уже появившийся с оружием в руках с другой стороны. Выстрелив в полицейского, нападавший на мгновение отвлекся, и этим воспользовался Вуд, прострелив ему ногу. Нападавший упал на пол. Автомат отлетел в сторону. Подняться он уже не сумел. Со всех сторон бежали вооруженные полицейские.
Вуд подскочил к Дронго.
– Убирайтесь отсюда, – крикнул он, – вы тут ни при чем. Барбара спит, с ней все в порядке. Но я не успел с ней поговорить.
– Спасибо. – Дронго кивнул ему на прощание и поспешил к стойке пограничников, тоже услышавших выстрелы.
– За Ястреба! – крикнул на прощание Вуд. Дронго понял, что имел в виду Эдвард Вуд. Он словно расплатился сегодня за Альфреда Шварцмана, которому помог уйти от наказания, подставив под его пули самого Дронго.
Уже сидя в самолете, Дронго подумал, что так и не попрощался с Барбарой. Впрочем, может, это было и к лучшему. Теперь Джорджу Осинскому понадобится настоящая поддержка в жизни. Отныне он будет так одинок.
РОССИЙСКАЯ СОНАТА(Возможная вариация)
Отдельное исполнение для оркестра после симфонии. Играется в узком кругу исключительно для добросовестных слушателей.
Он вернулся в Москву. Последнее путешествие так потрясло его, что Дронго твердо решил навсегда покончить с этими грязными играми. Когда все играют против всех и каждый сам за себя. Он купил билет, намереваясь покинуть столицу на следующий день. Но вечером ему позвонили. Тот самый генерал, который просил его согласиться на сотрудничество с МОССАДом, теперь приглашал в свое ведомство, решив, что нужно выжать из Дронго все подробности его заграничного путешествия.
– Я приеду, – согласился Дронго, – но только сегодня вечером. Завтра я улетаю домой.
– Вы могли бы задержаться, – недовольным голосом заметил генерал.
– Тогда я вообще больше не появлюсь в вашем ведомстве! – зло отрезал Дронго. – Вы мне все так надоели.
– Хорошо, – согласился генерал, понимая, что строптивый аналитик может исполнить свою угрозу, – приезжайте прямо сейчас. Я буду вас ждать.
Дронго положил трубку и пошел одеваться. В этом году зима необычно затянулась, и даже в последних числах марта на улицах города шел сильный снег. Он хотел остановить попутную машину, но, передумав, пошел в метро. Через полчаса он сидел перед генералом.
– Мы специально не подключались к этой операции, – воодушевленно говорил хозяин кабинета, – чтобы МОССАД не заподозрил нас в неискренности. Для нас очень важны контакты с израильской разведкой. У них потрясающая агентура в Иордании и Турции, а нам они сейчас могут очень понадобиться, там большие чеченские диаспоры, которые помогают Дудаеву. Хотя я думаю, что его дни сочтены. Если не мы, то его убьет кто-то из своих. Слишком большие деньги в этой игре.
Дронго поморщился.
– Пока еще его не убили.
– Это нас не касается, – отмахнулся генерал, – это дело контрразведки. У нас свои приоритеты и свои задачи. Поэтому мы принципиально не вмешивались в вашу операцию, решив, что вы сами по возвращении расскажете нам обо всем.
– А если бы я не вернулся?
Генерал смутился. Потом быстро сказал:
– Мы были уверены в ваших профессиональных возможностях. Вы не могли не вернуться.
– Что вы хотите знать? – устало спросил Дронго.
– Все. Все, что вы помните. Конечно, об этом Фонде. Об их источниках финансирования, о работе их агентуры. О работе МОССАДа. Ваши наблюдения о специфике их работы, о работе их сотрудников. В общем, все, что вам удалось узнать.
– Вы разве ничего не знаете про этот Фонд?
– Кое-что знаем. Но вы должны нам помочь. И мы надеемся, что с вашей помощью узнаем больше.
– Фонда больше не существует.
Генерал засмеялся скрипучим, жестким, неприятным смехом.
– Не говорите глупостей, Дронго. Фонд будет всегда. Это не просто научно-исследовательский институт, занимающийся проблемой разведения птичек. Это мощный центр, имеющий солидные финансовые возможности и связи. Гибель нескольких людей ничего не решает.