Смеляк сидел за столом, положив обе руки на стол, снятая фуражка лежала на столе. Перед ним сидел на стуле пожилой старший лейтенант явно не военного вида. Они о чём-то тихо, вполголоса беседовали.
Егоров вошёл и доложил о себе.
– Вот и хорошо! Входите, товарищ Егоров. Познакомьтесь. Это товарищ Костровский, наш старший уполномоченный Особого отдела. А это наш военный капельмейстер, товарищ Егоров. Будьте хорошими друзьями! Садитесь, Егоров. Так вот, у меня к вам есть интересный вопрос. Кстати: чем вы сегодня занимались?
– По вашему приказанию помогал товарищу Трускову. Составляли планы тактических учений.
– Хорошо! Очень хорошо, что вы сразу же включились в работу! Но я подумал и решил, что это помешает вам! Давайте подумаем, как можно ускорить организацию оркестра, помимо наших, «казённых» частей? Что вам нужно в первую очередь?
– Товарищ капитан! Боюсь, что я не смогу разграничить свои нужды на очереди. Нужны люди-музыканты, это первая очередь, но им сейчас же будут нужны и инструменты, так как без них, без инструментов, от музыкантов какой же толк?
– Совершенно правильно! – очень серьёзно подтвердил Костровский.
– Ясно! – сказал Смеляк. – Ну, с людьми, по-моему, мы из положения выйдем с блеском! Помню, что и комбаты, и ротные говорили, что у них попадается ВУС-108. Музыканты! Сегодня Соломскому дам приказание – разыскать музыкантов, а потом соберём их в кучу, дадим вам землянку для них и начинайте их шлифовать!
– Чем же шлифовать-то? Словесностью? Этого надолго не хватит.
– Нет! Сейчас же надо и инструменты доставать. Вот дайте мне мысль, где, как?!
– Трудно, товарищ капитан! Знаю только одно, что в Влг** уже ничего нет. Для части майора Рамонова взяли последнее, что было. Но, товарищ капитан, может быть, вот что…
– Говорите, говорите!
– В А** инспектор военных оркестров Сенский, он инспектор военных оркестров округа, мой старый товарищ ещё по консерватории, совсем неожиданно вдруг появился однажды с инспекцией у майора Рамонова. Так когда мы с ним прощались, дал мне наказ, если что-нибудь у меня затрёт, так чтобы я тогда адресовался к нему! Может быть, написать к нему? Не знаю, конечно, что из этого получится.
– А ведь это выход! Великолепная возможность! Ну, откажет – ничего не сделаешь, а может быть, и поможет? Давайте, товарищ Егоров, пишите ему, а к письму вашему приложим заявку, это уж я сам в штадиве устрою. Только поскорее! Сегодня же напишите. А завтра я устрою заявку и пошлём. Вас это не будет ставить в неудобное положение? Нет? Да ведь вы же не для себя стараетесь, а для действующей армии!
– Что вы, товарищ капитан! Я с большим удовольствием! – с готовностью отвечал Егоров.
– Ну, вот видите, как хорошо всё получается! Вдруг да по вашему-то совету всё и выйдет? Будет просто хорошо! Да! Но подождите. А давайте-ка заглянем чуть-чуть вперёд! Допустим, всё получилось. И люди, и инструменты у нас есть. А что они будут играть? Ведь и нот же нет? А я знаю, что для того, чтобы сыграть хотя бы самый небольшой марш, нот надо очень много. Но ведь вы-то не согласитесь всегда играть один и тот же марш?
– Но надо полагать, что, дав оркестр, Сенский даст и ноты, не все, конечно, что у него есть, но на первый-то случай кое-что даст?
– Вот именно, кое-что! Даст то, что ему не нужно, даст то, что у него в излишке. А надо же иметь и своё. Верно?
– Совершенно верно, товарищ капитан.
– Тогда у меня к вам вопрос! Только не смейтесь, если вопрос мой покажется вам… ну, наивным, что ли! Я же всё-таки в музыке-то профан, только люблю, но ничего не знаю. Так вот, вы умеете, можете писать ноты?
– Не понимаю, товарищ капитан! В каком смысле? Писать – в смысле сочинять, или в смысле – писать вообще?
– Ишь ведь как! Ну, и так и этак. В общем, можете сейчас, исподволь, готовить материалы для работы оркестра?
– Так точно! Об этом я уже думал и начал черновую подготовку.
– Видите, Костровский, как всё складно получается! Так вот, Егоров! Я сказал сперва, чтобы вы помогали Трускову, так теперь я это своё решение отменяю! Занимайтесь пока только этим делом. С таким расчётом, чтобы, когда уже будут у нас и люди, и инструменты, работа началась бы у вас сразу, без остановки из-за того, что чего-то нет, чего-то не хватает. А Трусков – он и один справится, а если и понадобятся ему помощники, то найдём других. Верно, Костровский?
Костровский ответил согласно – молчаливым наклоном головы.
– Итак: вы занимаетесь подготовкой нот, а сегодня пишите письмо этому инспектору…
– Сенскому, – подсказал Егоров.
– Именно! Я завтра приношу заявку из штадива, и этот пакет мы посылаем в А**, а в это время, без вашего пока участия, Соломский подбирает нам ВУС-108, когда подберёт их достаточное количество, тогда уж вы их соберёте и поговорите по душам. Мне кажется, что люди эти не будут обманывать ни вас, ни нас. Время не то! Согласны?
– Конечно, согласен.
– А вы, товарищ Костровский, – обратился Смеляк к особисту, – когда товарищ Егоров установит для себя более-менее реальный список нужных ему людей, посмотрите этих людей с тем, чтобы у него в оркестре не было никаких неприятностей! Имейте в виду, оркестр в полку всегда на виду, идёт первым, фактически – это лицо полка! Верю в то, что и на переднем крае оркестр будет не только трофеи собирать, а применение его будет значительно более героичным! Хотя, собственно, и трофеи дело весьма важное! Но проверку эту вы, товарищ Костровский, сделаете, бесспорно, без всякого участия товарища Егорова. Ясно?
И Костровский, и Егоров ответили согласием.
– Ну а если всё ясно, так давайте работать. Вы, Егоров, можете работать в штабе, подберите себе удобный для вас уголок, кроме шифровальщиков, и занимайтесь. Передайте об этом Трускову. Всего доброго!
Смеляк подал руку Егорову, Костровский тоже, и Егоров вышел из кабинета.
Сейчас же к Смеляку был вызван Трусков.
Глава 18
Разговор с командиром полка весьма подбодрил Егорова. Он не только написал письмо Сенскому, но и прочитал его Смеляку, который приложил к письму заявку на инструменты и ноты, подписанную дивизионным интендантом. Пакет был в тот же день отправлен. Соломскому было дано указание выявить всех красноармейцев и сержантов, имеющих ВУС-108 в ротах и спецподразделениях. О чём Соломский немедленно объявил Егорову.
– Ну, приступаю к формированию оркестра. Учти, Егоров. Для тебя стараюсь!
Но когда Егоров, вполне понятно, заинтересованный этим, подошёл к нему и предложил свои услуги, Соломский делано сердито закричал:
– Уйди, не лезь, не мешай! Я и без тебя сумею напутать. В этих списках сплошная «козлуетика» (почему-то Соломский не переносил слова «казуистика» и переиначивал его по-своему, на свой вкус и лад).
Трусков успокоил Егорова.
– Что вы беспокоитесь? Саша выверит списки, отберёт музыкантов, а заодно и связистов, и сапёров. Всё это на пользу. Всё будет хорошо. В такой массе людей, поверьте, есть не только военные музыканты, но даже артисты Малого театра! Я не шучу!
Успокоенный Егоров сел за отведённый ему край стола и углубился в свою работу. Он уже успел сделать партитуру Интернационала, Встречного марша, а теперь работал над Разводом караулов.
Время было предельно уплотнено.
Соломский ещё выверял списки и был чуть ли не выше головы завален папками с личными делами и списками личного состава, как однажды в комнату вошёл посыльный штаба и, попросив у Трускова разрешения, обратился к Егорову:
– Товарищ старший лейтенант, там спрашивают военного капельмейстера, что прикажете ответить?
– Я иду, – ответил Егоров.
На крыльце штабного дома стоял молодой, подтянутый старшина, выглядевший очень щеголевато.
– Вы ко мне, товарищ старшина? – спросил Егоров.
– Так точно, товарищ старший лейтенант. Разрешите обратиться. Я узнал, что формируется оркестр, и решил представиться вам. Я музыкант, был старшиной оркестра в № … полку, в Ленинграде. В полк прибыл из распределительного пункта. Сейчас на должности помкомвзвода в батальоне капитана Неверова. Играл вторую трубу. Из воспитанников. Фамилия – Королёв. Имя – Валерий.
– Очень рад, товарищ Королёв. Конечно, вы будете нужны. Но только не сейчас. В данное время в штабе выявляют музыкантов, и как только эта работа будет закончена, мы соберём всех, поговорим, посмотрим и уж потом соберём всех необходимых и будем сколачивать уже самостоятельную единицу, музвзвод, оркестр.
– Ясно, товарищ старший лейтенант. А позвольте узнать, по какому штату будет оркестр? Ведь если это тринадцать человек, то толку не будет!!! Полк-то по штатам военного времени вон какая махинища-то, с тринадцатью музыкантами и первый батальон музыки полностью не услышит, а что же с другими-то? Как бы это побольше-то? Может, можно?
– Молодец вы, Королёв! Видно, что болеете за оркестр. Ну, об этом поговорим с командиром полка, но ведь пока-то музыкантов-то ещё только двое, вы да я? Штат дадут, а музыкантов не будет. Как тогда-то?
– Как не быть музыкантам? Что вы, товарищ старший лейтенант? Я уже без всяких списков человек пятнадцать знаю. Правда, как они играют, не знаю, не слыхал. Но документы видел. Честное слово! И ребята хорошие.
– Не может быть! – обрадовался Егоров. – Значит, действительно, есть? Ну, это великолепно! Знаете, Королёв? Вы запишите их в свой список и поищите сами ещё, вам-то это проще можно сделать. А потом мы в штабе эти списки сличим – и порядок! Ну, вы меня обрадовали!
– Люди есть, товарищ старший лейтенант! Об этом беспокоиться нечего! А вот инструменты-то как?
– Об инструментах хлопочем! Сам командир полка включился в это дело! Я думаю, что скоро получим инструменты.
– Тогда всё ясно, товарищ старший лейтенант! Я людей поищу. И список сделаю! А вы, пожалуйста, обо мне не забудьте. Запишите мою фамилию. Старшина Королёв Валерий. Разрешите идти?
Егоров пожал ему руку, и Королёв направился к землянкам.