Адъютант, лейтенант Атаманюк, был очень молод, в силу этого, сознавая своё «выдающееся положение» в полку, положение самого близко стоящего к командиру полка, был надменен, чрезмерно официален и тоже малоречив. Всем троим Смеляк дал задание «подобрать для оркестра такую землянку, чтобы люди могли в ней отдыхать, чтобы была возможность построить вешалку для инструментов, и чтобы было место для репетиций». Задача трудная! Большая, ротная землянка – велика, много места будет пропадать. А небольшие землянки – малы. Лейтенант Кулаков путём применения своей непомерной силы норовил маленькие землянки превратить в большие, лейтенант же Атаманюк стремился доказать, что большие землянки не так уж велики и что вполне можно заполнить и большую землянку. Наконец с трудом была отыскана соответствующая требованиям землянка, и Дима Кулаков, как комендант полка, сейчас же прибил над входом в неё заранее подготовленную им дощечку с надписью «Музвзвод».
Тем временем старшина Королёв уже собрал около штаба всех музыкантов, оформил на них строевую записку и теперь составлял на весь свой личный состав списки для штаба и индивидуальные медальоны (амулеты) со сведениями о каждом музыканте.
Уже перед обедом музыканты переселились в свою, оркестровую, землянку и по указанию старшины Королёва приступили к наведению чистоты и глянца на своей территории. Обедать пошли уже как самостоятельное, отдельное, штабное подразделение.
Когда, перед вечером, Егоров вошёл в «Музвзвод», то он был приятно удивлён видом и состоянием землянки. Снаружи всё было тщательно подметено и аккуратнейшим образом посыпано песком (где песок-то достал? – подумал Егоров). По бокам входной двери из кусочков битого стекла и кирпича были выложены лиры со звёздами в их основании. Нары были застланы ветками, только что, вероятно, наломанными в лесу, а поверх свежей зелени были аккуратно разложены постели. Несколько музыкантов старательно делали вешалку для инструментов, другие, в той части землянки, которая была отведена под «студию», трудились над устройством примитивных пультов и из где-то добытых чурбаков пытались соорудить подобия стульев. Работа шла полным ходом.
Егоров подозвал старшину Королёва и вместе с ним уселся в более спокойном уголке составлять план занятий на время до получения инструментов. В план вошли строевые занятия, политинформация, изучение уставов и хозяйственные работы.
– А как же всё-таки с инструментами-то будет? – спросил Королёв.
– Да разве я не говорил вам, что получен вызов за получением инструментов? Вот придётся ехать!
– Кто же поедет-то? Надо, товарищ старший лейтенант, вам ехать! А то ведь интенданты-то такой могут лом привезти, страх! А такие случаи бывали, и даже не во время войны! Только привезли – и прямо в ремонт! А то привезут без мундштуков, да ещё говорят, правильно привезли, дескать, мундштуки в наряде не были указаны! Серость, известное дело! Известно же, что им только кастрюли получать! Уж вы упросите полкового, чтобы вас послали!
– Да командир полка сам об этом говорил. Вероятно, я и поеду.
И в этот момент в дверях появился Атаманюк.
– Товарищ Егоров! Надо, уходя из штаба сообщать, куда вы идёте! – наставительно и даже с некоторым раздражением сказал он. – Я ищу вас по всему лагерю, вот с трудом нашёл. Идите, вас вызывает командир полка!
Смеляк стоял около входа в штаб и разговаривал о чём-то с комиссаром и Костровским. Увидев подходившего Егорова, он помахал ему какой-то бумагой и громко сказал:
– Скорее, скорее, Егоров. Разместили людей?
– Так точно, товарищ капитан! Сейчас составляем расписание занятий.
– Отлично! Но дело вот в чём. Надо вам немедленно ехать в А**. Надо же срочно получить инструменты. Так вот: вот доверенность из штадива, а у Трускова получите командировочное предписание, проездные документы и всё, что полагается. Денег-то у вас, конечно, нет? Ясно! Зайдите к начфину, получите командировочные, словом, вечером вы должны отправиться в Влг**, а оттуда поездом в А**. Надо делать скорее, а то соседи наши услышали, что мы хлопочем об инструментах, и тоже начали шевелиться! Вдруг не хватит инструментов. Собирайтесь!
Егоров бережно положил доверенность в нагрудный карман, пожал руку Смеляку, поклонился в сторону комиссара, всё ещё неприязненно посматривавшего на него, пожал руку Костровского, протянувшего ему руку со словами: «Счастливого пути и удачи, ни о чём не беспокойтесь», – и быстро пошёл в штаб. Трусков и Соломский встретили его со словами: «Ну и везёт же тебе, Егоров! Всё-таки подышишь воздухом большого города, хоть немножко стряхнёшь с себя лесную дичь. И не спеши там!»
В общем, минут через пять все документы, включая и продовольственный аттестат, и деньги, были получены и Егоров мог отправляться.
Старшина Королёв уже стоял неподалёку от штаба с планом занятий в руках и ждал его распоряжений.
– Да! План-то ведь надо дать на подпись! – Егоров взял в руки расписание и вернулся в штаб.
– Что такое? – недоумённо спросил Трусков.
– Чуть было не забыл! Надо утвердить расписание занятий. Начальник штаба должен просмотреть и подписать. А его нет! Незадача прямо!
– Ну, Егоров. Я подписывать не буду. Не дорос ещё! Завернихина, как правило, нет! А случай у вас – исключительный! Идите к командиру полка. Дескать, ввиду срочного отъезда и так далее! Идите, не робейте.
Егоров постучал в дверь кабинета Смеляка. Командир был один и что-то писал карандашом.
– Что у вас? Или не в порядке документы? – спросил он, подняв голову.
Егоров объяснил ему, что у него расписание занятий оркестра, что начальника штаба нет, а оставить неутверждённое расписание – неудобно, что он должен уезжать и поэтому просит подписать расписание командира полка.
– Ну что же! Вы правы. Давайте расписание.
Смеляк прочитал расписание, подписал его и, возвращая его Егорову, сказал:
– Привезёте инструменты – начнёте составлять расписания по-другому. Добивайтесь, чтобы оркестр был хорошим. И расписания я буду вам утверждать. Начальника штаба освободим от этого. Вас это устроит?
– Ещё бы, товарищ капитан! Благодарю вас!
– Ну, езжайте и возвращайтесь с победой! На обратном пути дайте телеграмму, вышлю людей к поезду, одному вам с инструментами не управиться. А в А** наймите носильщиков, грузчиков, не попадайте в смешное положение, время не то! Ну, счастливо! – Смеляк пожал руку Егорова, но сейчас же остановил его и сказал:
– А как вы доберётесь до Влг**? Вы вот что! Пройдите к штадиву и у дежурного узнайте, не идут ли машины в Влг**. Обычно они идут очень часто. Если есть, покажите командировочное предписание, и вас подвезут. И не забудьте на обратном пути дать телеграмму, прямо на моё имя.
Выйдя из штаба, Егоров передал утверждённое расписание старшине Королёву и зашёл в своё жилище взять туалетные принадлежности, полевую сумку и, на всякий случай, плащ, который по счастливому стечению обстоятельств был военного образца. Старшина Королёв, успевший отнести расписание в землянку, был уже здесь и заявил, что он пойдёт проводить своего начальника – «хотя бы до машины».
По пути к штадиву они очень хорошо поговорили по поводу дел, предстоящих молодому оркестру, и Королёв тут же сообщил свои личные замечания по отдельным музыкантам:
– Белоножский-то, видели его? Видно по всему, музыкант отличный! Трубач настоящий. Говорил, что служил в хороших оркестрах. И музыку знает. Как что назовёт, так сразу и напевает. Верно напевает!
Егоров вспомнил такого же, «всё знающего трубача» Петрова, уверенно занявшего пост постоянного сигналиста при штабе майора Рамонова, и сказал Королёву:
– Ох! К моему несчастью, повидал я таких «знатоков». Вы не обольщайтесь прежде времени, Королёв. Подождите! Появятся инструменты, проверим на деле, и, уверен, будут для нас с вами неожиданные сюрпризы! Хорошо бы было, если бы обошлось без них!
– Это, конечно, бывает! Но – видели Макстмана? Здоровенный такой, круглолицый? Баритонист. Ведь это же факт, что он играл в оркестре НКВД? Везде записано! Ведь случайно попал к нам, в результате того, что их оркестр послали на операцию! Случай! Но ведь баритонист, никуда не денешься!
– В общем, товарищ Королёв, эти дни, пока меня не будет, сколачивайте людей в дружный коллектив, все меры примите, чтобы никаких ЧП не было, приведите музыкантов в отличный вид, а вот получим материальную часть – и тогда всё встанет на место, сразу будет видно, «что н-н-нака1, а что наоборот». Верно?
– Это уж точно. Жизнь сама покажет.
Дежурный по штадиву посмотрел на документы Егорова и сказал, что машина будет, и даже легковая. Машина посылалась в город Влг** – именно на вокзал, для встречи вновь назначенного командира дивизии, адъютант и автоматчик. Дежурный по штабу дивизии сказал Егорову:
– Подождите здесь, в коридоре. Я доложу начальнику штаба, и поедете. Только не уходите никуда!
Старшина Королёв забеспокоился.
– Я пойду, товарищ старший лейтенант! Войдёт начальник штаба дивизии, начнёт спрашивать, чего это здесь старшина болтается! Кто его знает, может, он и хороший человек, поймёт, что проводить своего начальника дело хорошее, а может, и раскричится! Счастливого пути вам!
Они попрощались, а через несколько минут из кабинета вышел высокий, представительный подполковник и, глянув на Егорова, спросил:
– Вы едете в Влг**? Кто вы и зачем?..
Егоров коротко ответил и предъявил подполковнику свои документы. Подполковник внимательно просмотрел их, вернул Егорову и уже после этого сказал:
– Ну хорошо! Значит, это вы и есть капельмейстер Смеляка? Тот самый, что выхлопотал инструменты? Молодец! У других не так. Все ждут, все надеются! Ну, поедемте!
В это время к штабу подъехала пёстро раскрашенная зелёным и белым «эмка». Подполковник сел рядом с шофёром, предложил Егорову сесть на задний диван, туда же сели адъютант, молодой лейтенант, вооружённый автоматом, и автоматчик. Машина быстро взяла с места, и скоро лагерь остался позади. В машине долго молчали, наконец не вытерпел адъютант: