Неверов слушал сумрачно насупившись. И после паузы заговорил:
– И всё-таки я был прав. И Огнев был прав. Мы были против лишних жертв. А жертвы у вас были. Пожалуйста, тот же начальник штаба батальона, который вы потом приняли, тот же Девочкин, переводчик, стало быть, нужный человек, который после вас туда же был послан, не говорю уж о рядовых бойцах.
– А кто может на войне в условиях боя дать гарантии безопасности? Вы можете? Сомневаюсь! К большому сожалению, пока что это так. Бой есть бой, и исход его зависит пока что от многих и очень многих факторов, в том числе от храбрости, смелости, наступательности, инициативы и, наконец, преданности Родине. Да что вам говорить! Всё это вы знаете гораздо лучше меня, и винить Смеляка за жертвы, по-моему, несправедливо и, ещё раз простите, несерьёзно!
Неверов выдержал большую паузу и сказал:
– Чёрт его знает! Очень возможно, что вы и правы.
После этого разговор как-то не завязывался. Неверов увидел, что Егоров не склонен перемывать косточки командира полка. Посидели, молча прислушиваясь к доносившимся в блиндаж звукам. А звуки были обычными, собственно, как говорится, в основном было тихо, у немцев не было слышно ничего такого, что могло бы говорить об опасности, лишь иногда слышался выстрел или пулемётная очередь, очевидно, вспугнутый чем-то часовой «для острастки» – «выпалил в белый свет, как в копеечку»!
Неверов прервал молчание.
– Тихо! Это хорошо! Значит, наши прошли вглубь незамеченными. Очень удачно! Интересно, что им там удастся обнаружить!
– А бывает и по-иному?
– Безусловно! Обнаружатся, и пойдёт катавасия. Тогда уж знай готовь носилки, поднимай санчасть! Да и самим готовиться надо! Атака обеспечена!
Опять воцарилось молчание. Егоров посмотрел на часы. Было что-то в районе второго часа ночи. До рассвета ещё далеко. Он начал ходить по блиндажу, закурил.
Неожиданно зазуммерил телефон, связист снял трубку.
– Товарищ старший лейтенант, вас хозяин требует!
Егоров взял трубку, доложил, что он у телефона.
– Ну что, Егоров? Дела, по-видимому, хороши. Тихо, спокойно! Значит, наши на месте и выполняют своё дело без волнений!
– Получается так! Вот и товарищ Неверов об этом же говорит!
– И Неверов? Это хорошо! Кстати, он своих людей послал с нашими?
– Так точно! Двоих.
– Правильно! Передай ему привет! А ты, значит, всё-таки ждёшь? Волнуешься небось?
– Ну а как же без этого?
– Ну ничего! Всё будет в порядке. Так ты приходи с ними прямо ко мне! У меня всё оформим и сами примерим. Понял? Прямо ко мне давайте!
– Не понял. Я и Бибчиков с Шахмаметовым?
– Не только. И старшие групп. Они же по группам разделились. Вот все и приходите.
– Ясно!
Смеляк поинтересовался настроением Неверова, на что Егоров ответил, что, по его мнению, настроение у Неверова «нормальное», после чего Смеляк посоветовал Егорову поспать часок-другой и повесил трубку.
Неверов покосился на телефон, помолчал и сказал:
– Ну, указания получили? Так сказать, телефоноинструктаж?
– Нет. Какие же указания? Просто командир полка поинтересовался, как идут дела, тоже отметил тишину и выразил надежду на успех разведки. Просил передать вам привет!
– Мог бы и сам меня к телефону вызвать!
– Вероятно, думал, что вы отдыхаете! Из-за одного привета вряд ли стоило бы отрывать человека от отдыха.
– Тоже, может быть, верно! А за привет спасибо. Вообще-то, по совести говоря, такого, как он, командира полка, я ещё не видел. Внимателен, заботлив и, чёрт его возьми, простой!
– А как же понимать тогда ваши слова вот полчаса назад?
– А… чего там понимать? Бывает, знаешь, что заедает! Посуди сам, я капитан, а он ведь тоже капитан! Оба мы капитаны, но он надо мной! Умнее? Старше? Так я годами-то куда старше его. Ну и… бывает! А по настоящему-то, конечно, надо признать, да я и признаю, что он, конечно, старше! И, конечно, полком командовать и не мне, и никому там ещё. Он настоящий военный, а я что? Всё-таки судья, и всё! Нет, молодчина наш Смеляк! Орёл!
– Вот как! Вы знаете, это гораздо приятнее слушать и сознавать, что всё ранее сказанное было случайностью!
– Конечно! Я же говорю, что бывает всякое! Только уж вы, пожалуйста, не говорите ему об этом. Ни к чему эти нежности здесь!
Потом Егоров с Неверовым прошлись по батальону. Егоров с большим сожалением убедился ещё раз в том, что людей в батальоне мало.
Трудно будет Неверову, если вперёд пойдут они теперь же, но ничего Неверову об этом не сказал, во-первых, потому что Неверов и сам без него знал это больше чем отлично, а во-вторых, потому что помочь в этом деле ему не мог. Да и Смеляк превосходно знал о недокомплекте в батальоне.
Вернувшись в блиндаж, Неверов предложил Егорову отдохнуть.
– Придут, по моим подсчётам, часа через два, не раньше. Что же томиться-то? Хоть подремать-то можно? Ведь оттого, что вы будете сидеть в полной амуниции, ничего не случится! Придут на рассвете, пока всё не сделают – не вернутся. Чем вы можете помочь? Давайте-ка ложитесь! Благо есть свободный топчан. И поговорка есть чудесная – «утро вечера мудренее»!
Но Егоров отказался! Было как-то стыдно, неудобно ложиться спать, когда твои люди, товарищи, ходят по острию ножа, ведь всякая разведка, даже и в такой тишине, в таком кажущемся спокойствии, неразрывно связана не просто с опасностями, но прежде всего с рисками для жизни.
– Ну тогда хоть почитайте что-нибудь! Вот тут есть несколько книг, мой комиссар возит их с собой. Посмотрите-ка!
Неверов протянул Егорову пачку книг. Среди книг оказалась «Как закалялась сталь», сборник рассказов Джека Лондона, «Мёртвые души» Гоголя и небольшой томик стихов Маяковского. Егоров, тысячи раз читавший всё это, раскрыл «Как закалялась сталь» из расчёта на то, что это произведение, написанное горячей кровью, всегда увлекает и заставляет вновь и вновь переживать бурную эпоху гражданской войны. Но не читалось!
Мысли всё время уходили к разведчикам, к тому, где они, что делают, все ли они придут… Это было настоящее беспокойство о судьбе людей, ставших за короткое время близкими и родными. Он поминутно курил, то и дело смотрел на часы, а время будто бы совершенно остановилось.
Наконец стрелки часов подошли к четырём часам. Было совершенно темно ещё, но рассвет был уже близок.
Егоров вышел из блиндажа и пошёл по окопам. Встретился молодой лейтенант, дежурный по батальону.
– Ждёте своих людей? – спросил он Егорова.
– Да! И беспокоюсь, знаете ли! Дело-то нешуточное. Как по-вашему, скоро ли придут?
– По времени судя, должны бы вот-вот явиться. А там ведь, как знать? Может быть, решили задержаться?
– Ну, насчёт задержаться – это уж излишнее!
– Не всегда излишнее! Иногда надо задержаться!
– Ну ладно! Не пророчествуйте! Будем ждать!
На воздухе стало прохладнее. Ощущался уже предрассветный холодок. Часовой, рядом с которым стоял Егоров, внимательно вслушивался и всматривался в темноту.
– Как будто слышу шорох! Наши ползут! – тихо прошептал часовой Егорову. Но Егорову ничего не слышалось. Тишина и темнота окутывали всё как будто ватным одеялом.
– Точно слышу шорох! Наши, наши ползут! – утвердительно сказал часовой. – Они!
Часовой подтянулся на руках и тихо сказал в темноту:
– Пропуск!
И, очевидно, услышал нужный ему ответ, ибо плавно спустился на дно окопа и сейчас же, почти следом за ним, в окоп осторожно соскочил Бибчиков. И буквально через мгновение в окоп стали мягко, бесшумно спрыгивать остальные разведчики. Егоров внимательно приглядывался к ним. Ведь это были люди, которые только что вышли из логова врага. Вероятно, Егоров рассчитывал увидеть на них отпечаток чего-то необычного, выходящего из нормальных рамок, но нет, никаких изменений в них не было, только, пожалуй, несколько более было возбуждено дыхание, да глаза блестели более ярко, что даже и в темноте было заметно.
Бибчиков подошёл к Егорову.
– Ну, спасибо вам за ваше внимание. Это очень приятно, когда знаешь, что тебя ждут и о тебе волнуются.
Они крепко пожали руки.
– Сейчас пойдём к Смеляку, – сказал Егоров. – Он звонил и просил вас, Шахмаметова и старших групп, Колманова, конечно, тоже. Там всё и расскажете.
– Ясно! Только надо подождать Шахмаметова. Он поотстал немножко, они ведь языков «транспортируют»! Связанных. Приходится их волоком тащить. Да сейчас они и прибудут!
– Взяли? Удалось?
– Что же за разведка без языка? А сегодня повезло. Трёх фрицев изловили! Будет ли от них толк…
– Ну, поздравляю от души! Очень рад за вас, просто горжусь вами!
– Дорогой мой! Уж если кого поздравлять, так это наших солдат! Что мы? Всё делают они, и как делают!
– Об этом я и не говорю! Давно уже преклоняюсь перед ними!
В это время Егорова тихо окликнули. Он быстро повернулся и увидел, как вслед за спустившимися в окоп Шахмаметовым и его людьми поочередно спускали вниз немцев, связанных – языков. Немцы были со связанными руками, с кляпами во рту, они диковато оглядывались вокруг и, кажется, ещё не отдавали себе отчёта в том, что с ними произошло. Следом за ними в окоп спустились остальные разведчики.
Шахмаметов удовлетворённо глубоко вздохнул, вытер лоб тыльной стороной руки и довольно сказал:
– Уф-ф-ффффф! Ну, теперь всё в порядке. Все пришли? – увидев Егорова, он подошёл к нему. – Видал, каких лбов притащили? Эсэсовцы, дьяволы! Здоровые, как бугаи! Представляешь, как их было тащить? Упарились все, как лошади!
Прибежал и Неверов. Он подхватил своих сержантов-разведчиков и вместе с ними пошёл в свой блиндаж, сказав только:
– Я у своих всё узнаю, а вы не задерживайтесь, торопитесь к Смеляку, а то скоро будет уже светло! Не теряйте времени!
Так же ползком добрались до Смеляка. К нему же притащили и языков.
Немцев оставили у входа в блиндаж под охраной Кухарова и Климанова. Сами же уселись вокруг стола и начали рассказывать всё в подробностях. Егоров делал записи в своей тетради.