Как и Прохорович, Гаврюшин был невысок, худощав, подтянут, но отличался от темпераментного, брызжущего энергией и нетерпеливостью командира дивизии корректной сдержанностью, спокойствием и желанием досконально всё выслушать до конца. Они отлично дополняли друг друга, и было сразу видно, что они относятся друг к другу не как должностные лица, обязанные по долгу службы терпеть один другого, а с подлинным уважением и неподдельной дружбой.
При их появлении все встали, и Смеляк доложил им о присутствующих и предмете занятий.
– И роскошно, и роскошно! – быстро заговорил Прохорович. – И соседи ваши тем же занимаются. Часика через два рассмотрим все ваши проекты, обобщим, выберем всё лучшее и… ударим! Думаю, что ударим хорошо!
– Людей маловато! – отвечал Смеляк.
– Вы правы! – спокойно ответил Гаврюшин. – Но зато какие люди? Это же золото! И обратите внимание, кстати, на тех, кто перед нами! Ведь и немцы-то, судя по великолепным материалам, от вас же полученным, далеко не те, какими они были «непобедимыми» в прошлом году! А здесь даже и не немцы, а румыны и итальянцы, которых и вообще-то не стоило втягивать в войну. Они же будут сдаваться в плен, за что им воевать? Я понимаю вас, конечно, было бы отлично иметь полный комплект людей, но придётся пока начать с имеющимися средствами. Я почему-то уверен в успехе!
Прохорович сел рядом со Смеляком и углубился в расчёты. Гаврюшин же подозвал к себе Ураганова и вместе с ним стал просматривать списки членов партии по подразделениям и подготавливать тексты обращения к солдатам-румынам.
Время от времени Прохоровича звали к телефонам, и он вёл короткие, но очень содержательные беседы с Семидевым, Осининым и со своими подчинёнными из штаба дивизии. Гаврюшин только посмеивался тихонько, слушая его короткие, язвительные реплики.
Работа кипела!
Глава 29
– И всё-таки, людей у меня мало! – говорил Смеляк Ураганову и Варламову на другой день. – Прикидывал я и так и этак, перекладывал слева направо и справа налево, но как ни крутил, а толка не вышло! Подкрепление будет не раньше как через три-четыре дня, а это время не пройдёт бесследно и для наших «партнёров»! Они смогут укрепиться и оборудоваться лучше. И разведданные устареют. Надо немедля начинать продвижение. Но… чёрт его знает, что выходит. Мало, мало людей!
– Значит, надо брать всё, что возможно, из наших тылов, – сказал Ураганов.
– А что значит наши тылы? Нельзя же обнажать все службы. Можно ли обескровить санитарную службу? Я, кстати, чуть ли не половину санитаров беру в строй. Больше нельзя! С Вишнецким чуть ли и так не разрыв сердца. Из хозвзводов беру больше чем половину. Больше невозможно. Без питания людей не оставишь. Оружейников взял, но это всё не то! Не те кадры!
Егоров слушал излияния Смеляка и чувствовал себя весьма неловко. Он и сам прекрасно знал, что людей в полку мало, что очень трудно решать сложную задачу, стоящую перед полком с такими ограниченными средствами, но всё ещё не мог рискнуть своими музыкантами.
«Бой не делает различия между специальностями! Музыкант ты или кто ещё, пуле безразлично! Но я могу потерять музыкантов, Андрей Васильев уже потерян! Оркестра не будет! Не знаю, не знаю, как мне быть!» – раздумывал Егоров, очевидно, начисто забыв о том, что сам-то уже много раз бывал на самом крае жизни, что только случайности выводили его из опасных положений, и в конце концов не выдержал.
– Но есть же ещё люди, товарищ капитан, – обратился он к Смеляку. – Правда, это не совсем уж такие полезные в бою люди, но… и говорить мне о них трудно, очень трудно, но всё же есть ещё запас!
– Кто эти люди? – вскричал Смеляк. – А, понимаю, твои музыканты! Правда, правда! Хоть и не так уж их много, но всё же подспорье. Но ведь ты же, Егоров, ими рискуешь? Всё может случиться, дать гарантию в их сохранности я не могу! И никто не может.
– Я понимаю! Но ведь их же можно использовать как комендантский взвод. А теперешний комендантский, как обстрелянный, опытный, влить на время в какую-то роту.
– Нет, что значит – побыл в штабе!.. Уже научился заменять, вливать! Как вы думаете, товарищи? – обратился Смеляк к Ураганову и Варламову.
– Так что же? – начал Ураганов. – Правильно говорит Егоров! Что же будут музыканты сидеть там у Соломского? В конце концов, Соломский может обойтись со значительно меньшей охраной. А вот в отношении сбережения музыкантов, я думаю, Иосиф Степанович, опять можно согласиться с Егоровым. Во всяком случае комендантский взвод в его теперешнем виде полезнее будет влить в одну из рот, наиболее скудных по составу, где людей совсем мало. И музыканты будут здесь, пока! А там видно будет!
– Хорошо!.. – подумав, сказал Смеляк. – Я вполне согласен. Уж вы, Егоров, сами дайте команду их вызвать сюда и сами же проинструктируйте их. Оставьте с инструментами человек четырёх, пусть они пока и Соломского охраняют. Делать нечего, положение трудное. Но не всегда же оно будет таким. И на нашей улице будет праздник!
Егоров быстро связался с Соломским, вызвал к телефону старшину Королёва и дал распоряжение к вечеру, то есть тоже по темноте, явиться всем на КП. Четверых оставить с инструментами и дежурными у Соломского. Хотел было протестовать Соломский, дескать, мало мне четверых, но, очевидно, взвесив все обстоятельства, понял, что его протест прозвучит по меньшей мере наивно!
Но темнота ещё не спустилась, когда перед взорами Смеляка, Ураганова и Варламова предстал старшина Королёв. Он чётко, громко доложил:
– Товарищ капитан! Личный состав оркестра вверенного вам полка в соответствии с полученными распоряжениями прибыл в ваше распоряжение. Старшина оркестра Королёв!
Смеляк удивлённо посмотрел на Королёва, потом перевёл глаза на Ураганова.
– Ты видел что-нибудь подобное, комиссар? Это как же вы двигались? При белом свете? Все целы? А начальника своего видели?
– Все целы. Двигались скрытно. Начальника своего не видели, так как им было приказано ясно: явиться на КП, к командиру полка.
– Молодцы! Только надо всё-таки предосторожность соблюдать. Или уж такое нетерпение взяло?
– Точно так! Опротивело в подвале сидеть!
– Ну что же! Там сидели в подвале, а здесь в земле сидеть придётся. Знаете ваше назначение здесь?
– Никак нет, но догадываюсь!
– Ну, так какая же догадка?
– Подменить комендантский взвод на КП и быть готовыми к действиям. В бою!
– Правильно догадался! А люди-то не подведут? Нет у вас таких, ну, боязливых, что ли?
– Те, кто был, товарищ капитан, ещё в пункте формирования себя обнаружили!
Во время этого разговора вошёл Егоров. Он изумлённо посмотрел на Королёва, но решил не задерживаться на изумлении, а подошёл к нему, поздоровался и сказал:
– Стоило всё-таки в темноте идти! Вполне можно было бы часа полтора-два выждать.
Королёв сконфуженно молчал.
– Ничего, ничего! Все целы, всё благополучно, – вмешался Смеляк. – Конечно, в дальнейшем такие смелые рейды допускать не надо, это вы учтите и зарубите на носу. А теперь, если уж все здесь, приступайте к делу. Вы, старшина, устраивайте людей, дотолкуйтесь с комендантом, его обязанности на себя примите, а он пойдёт в роту пока! И начинайте действовать. Все инструкции у него возьмёте. А об остальном вам всё подробно расскажет товарищ Егоров. Ясно вам?
Встреча с музыкантами была радостной. К удивлению Егорова, музыканты совершенно не выглядели обиженными или обездоленными, напротив, все они были возбуждены, обрадованы и прямо об этом говорили Егорову:
– Наконец-то вы нас выручили! Мы уж думали, ну, пропали мы совсем в своих подвалах. Все о нас забыли. Превратились в каких-то сторожей. А тут хоть со всеми вместе!
– Ну, я очень рад, что все мы вместе собрались! – говорил Егоров. – Дел у вас много будет, правда, пока не музыкантских. Но это не беда, делать нечего, надо и другие дела выполнять. Всё у вас в инструкциях сказано, это и надо выполнять честно и с оценкой только на отлично. Но сейчас положение такое, что и мы можем в бой пойти, и это очень вероятно! Так что оружие своё проверьте, в состояние полной боевой готовности приведите и всегда помните правило: все за одного, один за всех. И ещё! Не фанфаронить, не играть с опасностью, помнить о том, что риск на войне не всегда полезен, без толку не рисковать и опять же помнить, что как музыканты вы будете очень нужны! И если, благодаря риску и ненужной браваде, вы сойдёте с круга как музыканты, будет очень трудно! Найти готовых музыкантов, особенно теперь, совсем не просто. Вы поняли меня?
– Так точно! Ясно!
– Поняли!
– Только когда они понадобятся-то, музыканты? – раздались голоса.
– А в любой момент могут понадобиться! Мы с вами знать этого не можем, а те, кому об этом думать полагается, те знают! Вот как!
Тем временем старшина Королёв, уже принявший дела командира комендантского взвода, составил нужные графики, ведомости и, не теряя времени, приступил к распределению обязанностей музыкантов, начав эту работу с проверки оружия у каждого в отдельности. А Кухаров в это время составлял строевую записку и, пользуясь наличием комендантского телефона, весьма деловито и категорическим тоном отдавал распоряжение продовольственной службе о зачислении оркестра на довольствие здесь, на передовой.
Убедившись в том, что настроение у людей хорошее и что его помощи здесь не требуется, Егоров пошёл к командиру полка.
– Ну как там? Устроились? Не пали духом ваши артисты? – спросил Смеляк.
– Что вы, товарищ капитан! Они приступают к действиям и очень, как мне кажется, довольны своей участью.
– Вот и молодцы! – вступил в разговор Ураганов. – И почему они должны были впадать в уныние? Люди молодые, здоровые, сильные, им надо быть на людях, в гуще событий. А тут их работа будет видна, сами всё время на глазах у всех будут! Все вместе! Чего же лучше?
– Очень рад! – подтвердил Смеляк. – Кстати, я всегда был хорошего мнения о музыкантах и никогда не считал их ни тунеядцами, ни трусами. Но, Егоров, а как с инструментами? Там оставили охрану?