Тайно австрийцы и немцы поделили земли Украины между собой на зоны оккупации. Австрии достались Подольская, Херсонская, Екатеринославская губернии, Германии — все остальные земли Украины. Уже через неделю после ратификации немцы стали настырно требовать от Украины ускоренной поставки продовольственных товаров в качестве компенсации за военную помощь. Но Украина могла предоставить только 30 процентов от искомого. Тогда немцы и австрийцы стали применять открытые реквизиции, выдавая крестьянам вместо денег квитанции за захваченные продукты. А «паны»-министры снова оправдывались, заявляя, что ранее не было оговорено точной цифры поставок с Украины, и Украина может поставить только 60 миллионов пудов хлеба, с авансом и твердой оплатой.
Командующий немецкой армией фон Эйхгорн, игнорируя украинское правительство и не веря в своевременные поставки, издал приказ об ускоренном засеве полей в Украине, контроле над урожаем и об установлении твердых цен на продовольствие, что было вопиющим вмешательством в экономическую независимость УНР. 18 марта, через день после ратификации Центральной Радой мирного договора, была издана директива, по которой немецкие военные командиры могли издавать любые приказы по охране спокойствия в крае и обеспечению безопасности военных. Центральная Рада «сделала свое дело» и, по мнению немцев, уже «могла удалиться».
13 апреля министр земледелия Украины заявил, что в таких условиях не может управлять министерством и в знак протеста против немецкого «нажима» подал в отставку. Центральная Рада тогда же постановила, что любое вмешательство военного командования недопустимо и передала ноту протеста в Берлин... Но это уже был «глас вопиющего в пустыне». Германия и Австрия стремились выстоять в войне с «помощью» украинского хлеба и сала.
В Центральную Раду поступили заявления и о самочинных казнях мирных жителей Украины, которые проводились военно-полевыми судами немецких и австрийских войск. Так, в Николаеве и Одессе было казнено несколько человек, на Подолье арестованы члены крестьянских земельных комитетов. Протесты Центральной Рады против действий иностранных войск привели к изданию циркуляра министерством внутренних дел УНР, в котором указывалось, что военно-полевые суды немцев и австрийцев не имеют силы над гражданами УНР и граждане Украины призывались не помогать и не исполнять указаний военно-полевых немецко-австрийских судов.
Несмотря на то что Украина быстро теряла самостоятельность, празднование годовщины создания Центральной Рады проходило с помпой — с митингами, парадами, торжествами. Петлюра после отставки стал игнорировать такие официозы. Он редко появлялся в Центральной Раде, почти не навещал старых знакомых. Апатия и усталость охватили Симона после годичного «политического стресса». К тому же он чувствовал, что бессилен остановить процесс распада Центральной Рады, чувствовал постоянную слежку за собой.
А Рада пыталась сопротивляться. На 12 мая 1918 года она запланировала открытие Украинского Учредительного собрания, которое должно было решить главные вопросы страны, в том числе и вопрос о пребывании иностранных войск на Украине. Не исключалось, что депутаты Украинского Учредительного собрания потребовали бы вывода иностранных войск из страны.
Первоначальные результаты выборов в украинскую «Учредилку» удивили даже видавшего виды Петлюру. Хотя партия украинских социал-демократов все еще продолжала считать себя второй по влиянию на Украине после украинских эсеров, имея трех министров в правительстве (внутренних дел, труда и продовольствия), однако из выбранных в Учредительное собрание делегатов только один оказался украинским социал-демократом, в то время как украинские эсеры имели 115 мест, большевики — 34, еврейские партии — 10, польские — 5, по одному месту — кадеты, русские левые эсеры, хлеборобы. Падение популярности ведущей украинской партии было связано с ошибками премьера Винниченко, с постоянными сварами между лидерами этой партии.
С Центральной Радой у немецкого и австрийского командования с первых дней не сложились деловые отношения. Немцы и австрийцы боялись, что Центральная Рада не сможет контролировать ситуацию на Украине и не обеспечит своевременных поставок продовольствия и сырья в Германию и Австрию. Немцы требовали немедленно отменить социалистический земельный закон и вернуться к принципу незыблемости частной собственности, заменив социалистическое «неблагонадежное» правительство «деловым кабинетом».
Уже в середине марта немецкое командование решило отстранить от власти Центральную Раду и кабинет Голубовича, о чем консультировалось с Берлином. Оставалось дождаться разрешения на переворот из Центра, разработать план переворота и найти достойного претендента на власть. С 18 апреля, когда «добро» из Берлина было получено, немецкие генералы начали готовить государственный переворот.
Немцы в своих планах ориентировались на группу старых, еще царских генералов: Скоропадского, Сливицского (шефа штаба), Рогозу (командующего армией на Румынском фронте). Им казалось, что именно военная диктатура способна своевременно исполнять их требования...
К перевороту подталкивала ненадежная ситуация в Киеве: в городе еще находилось до 10 тысяч российских офицеров и солдат, две тысячи чешских солдат и офицеров в «подполье», антигерманские масонские ложи, «антигермански» настроенная Дума, «агенты» Франции и Англии. Такое положение настораживало немцев, ведь в Киеве мог произойти не только «пронемецкий», но и «проантантовский» переворот...
Никита Шаповал писал: «Апатия, безвольность, разложение, реакция — таковы главные черты тогдашнего настроения как власти, так и общества... Не сменить власть тогда было невозможно. Это было требованием времени. Все хотели смены власти, хотя никто не знал, на какую власть ее менять».
Украинские социалисты-федералисты, в знак несогласия с действиями Голубовича и в качестве протеста против неспособности правительства к работе, отозвали трех своих однопартийцев из кабинета министров.
Да и немецкие генералы рассматривали кабинет Голубовича как «клуб политических авантюристов», зная, что он не имеет никакой поддержки в финансово-промышленных кругах Украины, что население большей частью его не жалует. Немцы понимали, что правительство, «находясь в полной изоляции», не имеет денег и не может расплатиться даже со своими чиновниками.
В то же время сам премьер Голубович провоцировал немцев, заявляя, что «давно пора послать эту Раду (Центральную Раду. — B.C.) к черту».
Даже официальный орган Центральной Рады газета «Нова Рада» 21 марта писала, что «самостоятельности Украины не было до того, нет ее и теперь. Фасад есть, но за ним ничего нет. Блестящую «сине-желтую» фата-моргану видно... С тревогой и болью ждем катастрофы... Не ради красивых глаз Украины немцы отважились на интервенцию».
Немцы обнаруживали и обман «дружественного» правительства Голубовича... Так, правительство, покупая сахар по установленной государственной цене 30 рублей за пуд у крестьян, немцам пытается всучить тот же сахар уже по 60 рублей за пуд. Часть зерна утаивается чиновниками, постоянно задерживается вывоз в Германию вагонов с уже оплаченным немцами зерном.
Резкий протест у немецкого командования вызвали тайные попытки правительства УНР присоединить к Украине Крым и объявить весь военный Черноморский флот собственностью УНР.
Немцам также стало известно, что отдельные представители Центральной Рады, а возможно и Петлюра, думали решить «немецкий вопрос» путем организации на Украине всеобщего крестьянского восстания против немцев и восстания польского корпуса, которое заставило бы немецкое командование вывести войска с Украины. Открытая агитация против немецкого командования, даже с трибуны Центральной Рады, также не способствовала стабилизации отношений и заставляла немцев задумываться о продолжении «союза» с Центральной Радой.
Оставшись не у дел, Симон Петлюра думал вернуться в войско или создать оппозиционную, «европейского типа», газету или журнал — свободную трибуну для критики установившегося на Украине режима. Журналистское дело он знал и любил. Петлюра рассчитывал на редакторскую работу в газете «Час» или в еженедельнике «Книгар». Но в конце марта 1918 года ему неожиданно предложили совсем другое занятие — стать главой Киевского губернского земства.
Тогда о Симоне вспомнила группа общественных земских деятелей-полтавчан, которая и предложила ему возглавить земство. Петлюре необходимо было остаться в обойме политических лидеров, чтобы его имя не забывали, завязать отношения с широким кругом киевской либеральной интеллигенции и найти опору среди определенных «хозяйственных» сил.
Петлюра сначала отказался и откровенно признался друзьям, что совершенно ничего не понимает в земской организации. К тому же к земским организациям Украины у украинских социалистов имелось некоторое недоверие как к «прорусским», к организациям, где заседают либералы и дворяне-помещики.
В начале апреля Петлюра все же согласился стать во главе земства. Земство на Киевщине было молодой общественной организацией, созданной только в марте 1911 года, в отличие, скажем, от Полтавщины, где оно существовало с 1865 года. На Киевщине земство имело украиноязычную «Земскую газету», опекало сельское «Вольное казачество», признавало Центральную Раду.
Петлюра решил создать Всеукраинскую структуру земств — Всеукраинского союза земств — на основе Киевского земства. Такую структуру он сумел организовать уже в конце апреля 1918 года. Земства стали готовить национальные кадры хозяйственников и управленцев для строительства «нового общества» на Украине.
Но первое обращение земства к правительству УНР, по поводу налаживания железнодорожного сообщения между Киевом и Москвой, вызвало резкий отказ кабинета Голубовича.
С 24 апреля 1918 года план государственного переворота на Украине был приведен в действие. Немцы вынуждены были торопиться, потому что хотели не допустить созыва на Украине Учредительного собрания. Беспокоили их и недопоставки украинского продовольствия в Германию. Сначала немцы думали провести мирный социальный переворот путем ультимативных требований. Немцы потребовали от Центральной Рады смены правительства Голубовича, отказа от проведения «Учредилки», прекращения развертывания войска УНР, разрешения свободы торговли продуктами питания, разреше