— И что дальше? — пробормотал Эл, запинаясь.
— Вас следовало бы уволить, — заявил Лука, — но вы хороший продавец, и я не стану вас увольнять. Однако дальше вам придется работать без ее помощи. — Он плотнее обхватил папулу и направился к выходу. — Все, у меня больше нет времени.
Тут он заметил кувшин Эла.
— Это же не музыкальный инструмент, это сосуд, в котором держат виски.
— Послушайте, Лука, — сказал Эл. — Это же прекрасная реклама. Дать концерт для Николь означает поднять престиж сети «Пристанищ». Понимаете?
— Мне не нужен престиж, — отрезал Лука, останавливаясь. — Я не собираюсь гнуться перед Николь Тибодо. Пусть она руководит обществом, как ей заблагорассудится, а я буду руководить «Пристанищами», как заблагорассудится мне. Она не трогает меня, я не трогаю ее, и это вполне меня устраивает. Не ломайте ситуацию. Скажите Слезаку, что вы не сможете выступить, и забудьте об этом. Ни один нормальный взрослый мужчина не станет дуть в пустую бутылку.
— А вот тут вы ошибаетесь! — сказал Эл. — Искусство можно отыскать даже в обыденной жизни. В том числе и в этих кувшинах.
Лука, ковыряясь в зубах серебряной зубочисткой, заметил:
— Теперь у вас нет папулы, чтобы склонить мнение Первой Семьи в свою пользу. Подумайте об этом. Неужели вы в таком положении надеетесь чего-либо добиться? — Он усмехнулся.
Эл подумал немного и повернулся к Иану:
— К сожалению, он прав. Без папулы мы — ничто. Однако и отступать нам некуда.
— У вас есть смелость, — сказал Лука. — Зато нет здравого смысла. Тем не менее я восхищаюсь вами. И теперь мне понятно, почему вы стали продавцом столь высокого уровня — вы бьетесь до конца. Берите папулу на концерт в Белом доме. Вернете на следующее утро.
Он швырнул круглое, смахивающее на огромного жука, создание Элу. Подхватив папулу, Эл прижал ее к своей груди, как огромную подушку.
— Возможно, это и в самом деле было бы неплохой рекламой, — задумчиво сказал Лука. — Но мне известно вот что. Николь не любит нас. Слишком много людей выскользнули из ее рук с нашей помощью. Мы представляем собой щель в социальной структуре, созданной мамочкой Николь, и мамочка об этом знает. — Он снова усмехнулся, обнажив золотые зубы.
— Спасибо, Лука, — произнес Эл.
— Но командовать папулой буду я, — объявил Лука. — В режиме дистанционного управления. У меня квалификация повыше, чем у вас. В конце концов, это я создал их.
— Несомненно, — сказал Эл. — Все равно руки у меня будут заняты.
— Да, — согласился Лука. — Руки вам понадобятся для того, чтобы держаться за эту бутыль.
Однако что-то в голосе Луки встревожило Иана Дункана. Что же Лука затевает? Впрочем, в любом случае у Иана и Эла нет выхода: без папулы им не обойтись. А Лука сумеет прекрасно справиться с управлением ею — в этом не приходилось сомневаться, он уже доказал свое превосходство на Элом несколько минут назад. А кроме того, как верно заметил Лука, Эл всецело будет занят своим кувшином. И тем не менее…
— Послушайте, Лука, — сказал Иан. — Вы когда-нибудь встречались с Николь?
Этот вопрос родила его интуиция.
— Разумеется, — уверенно ответил Лука. — Много лет назад. У меня тогда были тряпичные куклы, одеваемые на руки, как перчатки. Мы с отцом переезжали с места на место с кукольными представлениями. И в конце концов оказались в Белом доме.
— И что там случилось? — спросил Иан.
Лука ответил не сразу.
— Она… Ей не понравилось представление. Она сказала о наших куклах… Что они представляют собой неприличное зрелище.
«Вот тогда-то ты ее и возненавидел, — подумал Иан. — И никогда уже не простил».
— Так оно и было? — спросил он.
— Нет, конечно, — ответил Лука. — Правда, в одной части представления было небольшое стрипшоу. Наши куклы изображали панельных девиц. Но прежде никто не возражал против этого. Мой отец очень переживал, а мне все это было по барабану. — Лицо Луки оставалось совершенно спокойным.
— Николь тогда уже была Первой Леди? — спросил Эл.
— О да! — воскликнул Лука. — Она занимает этот пост уже в течение семидесяти трех лет. Разве вы не знаете?
— Но ведь это же невозможно! — почти одновременно вскричали Эл и Иан.
— Еще как возможно, — сказал Лука. — На самом деле она теперь старуха. Должна быть. Бабушка. Однако выглядит, я думаю, все еще очень неплохо. Да вы сами убедитесь, когда увидите ее.
— Но по телевизору… — ошеломленно начал было Иан.
— О да, — согласился Лука. — На экранах телевизоров она выглядит лет на двадцать. Но откройте учебник истории… Хотя они, разумеется, запрещены для всех, кроме гехтов. Я имею в виду настоящие книги по истории, а не те, что вам дают для подготовки ко всем этим релпол-тестам. Стоит вам заглянуть в настоящую книгу, и вы сами сумеете определить возраст Николь. Факты все там. Правда, их надо будет выкопать из-под всякой муры.
«Факты не имеют никакого значения, — подумал Иан, — когда видишь своими собственными глазами, насколько она молода. А мы видим это каждый день. — Он в упор посмотрел на Луку. — Вы лжете, — едва не сказал он вслух. — И мы знаем это, мы все знаем это. Мой друг Эл видел ее. И он бы сказал, будь она и в самом деле такой старой. Вы ненавидите ее — вот в чем мотив вашей лжи».
Потрясенный, он повернулся спиной к Луке, не желая иметь с этим человеком ничего общего. Семьдесят три года в Белом доме — значит, сейчас Николь почти девяносто. Иан содрогнулся от этой мысли. И сразу же решил выбросить ее из головы. Или, по крайней мере, попытался это сделать.
— Удачи вам, парни! — Лука удалился, по-прежнему жуя свою зубочистку.
«Плохо, что правительство прикрыло психоаналитиков! — Эл Миллер бросил взор через всю контору на своего дружка Иана Дункана. — Он же совсем расклеился…»
Однако одному из психоаналитиков все-таки разрешили работать. Эл слышал об этом по телевизору. Доктор Сьюпеб — так, кажется, его зовут.
— Иан, — сказал Эл. — Тебе нужна помощь. Иначе, начав играть перед Николь, ты провалишься.
— Все будет о'кей, — коротко ответил Иан.
— Ты бывал когда-нибудь у психоаналитика? — спросил Эл.
— Пару раз. Но давно.
— Ты как считаешь — они лучше химиотерапии?
— Лучше химиотерапии даже кастет бандита.
«Если он единственный практикующий психоаналитик во всех СШЕА, — подумал Эл, — то загружен он, несомненно, под завязку. И, скорее всего, ему не до новых пациентов».
Однако чем черт не шутит?.. Он отыскал номер психоаналитика, поднял трубку и набрал этот номер.
— Кому это ты звонить собрался? — подозрительно спросил Иан.
— Доктору Сьюпебу. Последнему из…
— Я понял. И зачем? Насчет меня? Или себя?
— Насчет обоих, — сказал Эл.
— Но, главным образом, из-за меня.
Эл ничего не ответил. На экране появилось изображение девушки. У нее была круглая, полная, высокая грудь.
— Кабинет доктора Сьюпеба, — сказала девушка.
— Доктор принимает новых пациентов? — спросил Эл, залюбовавшись ею.
— Да, принимает, — ответила девушка энергичным голосом.
— Потрясающе! — произнес удивленный, но довольный Эл. — Мы с моим партнером хотели бы посетить его. И хорошо бы побыстрее.
Он продиктовал имена.
— Вас устроит утро пятницы, в половине десятого? — спросила девушка.
— Отлично, — сказал Эл. — Большое спасибо, мисс. Мэм. — Он положил трубку и повернулся к Иану. — Мы добились приема! — воскликнул он. — Теперь нам поможет высококвалифицированный профессионал. Знаешь, расскажи-ка ты ему о восприятии Николь как матери… Кстати, ты заметил эту девочку? Пожалуй…
— Иди один, — отозвался Иан. — Я не пойду.
— Если ты не пойдешь, я не стану играть на кувшине в Белом доме, — спокойно сказал Эл. — Так что тебе лучше пойти.
Иан бросил в его сторону удивленный взгляд.
— Я говорю вполне серьезно, — сказал Эл.
Наступило продолжительное, неловкое молчание.
— Ладно, я пойду, — сказал наконец Иан. — Но только один раз. В эту пятницу.
— Это будет решать доктор.
— Слушай, — продолжал Иан, будто не слыша, — если Николь Тибодо и в самом деле девяносто лет, то никакая психотерапия мне не поможет.
— Неужели она так сильно завладела твоими чувствами? Женщина, которую ты дажз не видел никогда? Это уже явная шизофрения. А ведь фактически твое воображение поразила… — Эл пошевелил пальцами, — иллюзия. Нечто искусственное, нереальное.
— Что есть реальное и что нереальное? Для меня она реальнее всех прочих; даже реальнее тебя. Даже реальнее меня самого, моей собственной жизни.
— Боже милостивый! — воскликнул Эл, пораженный этими словами. — Ну, по крайней мере, тогда у тебя есть ради чего жить.
— Есть, — кивнул Иан.
— Посмотрим, что скажет в пятницу Сьюпеб, — сказал Эл. — Мы спросим у него, сколько шизофрении в этом твоем отношении. Если она вообще есть…. — Он пожал плечами. — А может, я и не прав.
«А может, — подумал он, — это мы с Лукой с катушек сдвинулись».
Для него Лука был куда более реальным, куда более важным жизненным фактором, чем Николь Тибодо.
«Но ведь я видел Николь во плоти, — подумал он, — а Иан не видел. В этом-то и заключается разница между нами».
Он взял кувшин и снова приступил к репетиции. Чуть погодя за свой кувшин взялся и Иан Дункан. А еще чуть погодя к ним вернулись энтузиазм и надежды.
ГЛАВА 10
— Фрау Тибодо! — пролаял армейский майор, тощенький, маленький и прямой, как палка. — Рейхсмаршал герр Герман Геринг.
Вперед шагнул очень толстый мужчина в белом, похожем на тогу (невероятно!) одеянии, с маленьким львенком на кожаном поводке и сказал по-немецки:
— Рад вас видеть, миссис Тибодо.
— Рейхсмаршал, — сказала Тибодо, — вы понимаете, где в настоящий момент находитесь?
— Да, — кивнул Геринг и наклонился над львенком, крикнул строго: — Sei ruhig[18], Марси!
Все это наблюдал Бертольд Гольц. Он ушел чуть в будущее при помощи собственного аппарата фон Лессингера. Ожидая, когда же Николь организует перенос Геринга, он едва не потерял всякое терпение. И вот наконец немец здесь, вернее, здесь он будет через семь часов.