Моя аватара забавно растягивала слова, подражая говору стереотипного анимешного хулиганья.
Очкарик сначала испуганно подпрыгнул, удивлённо посмотрел на меня, снизу вверх, а затем выдал реакцию, которую я ожидал увидеть меньше всего: он вскочил с места, и радостно обнял меня.
– Ура! У нас появилась банцу-тян!
– Ничёси, – удивлённо пробормотал я, пытаясь как-то проанализировать это поведение. – А ты в курсе, что я тут тебе в рыло собиралась дать?
– А задем? – гнусаво спросил парнишка, отстраняясь от меня.
Короткие обнимашки стоили бедолаге носового кровотечения, которое его, впрочем, совершенно не смущало.
– Затем, что ты меня тут лапаешь, бака! – возмущённо ответил я, краснея оттого, как матофильтр превратил злую отповедь в стереотипное цундеристое недовозмущение.
– Ой, дассладься, – махнул очкозавр рукой, вытягивая из кармана пачку сигарет. – Ща длабному дабишу, сдоро бояться болжен. С дим бообяебесь.
Паренёк непринуждённо чиркнул зажигалкой и засмолил. Коротечение мигом прекратилось.
– Добро пожаловать в банду Кентаро. Нас немного, но это мы настоящие защитники Дорагон но Чие. Последний рубеж. Благородные банцу.
– Уж прости, но ты на банцу похож, как я – на балерину, – было забавно осознавать, что коротышка-задротыш всё ещё оставался на четверть головы выше моей Юки. – Хрен ли ты тут забыл?
– Я решил примкнуть к Кентаро после того, как к власти пришла эта мусорка Пимико. Кен – последнее сопротивление Императрице. Я понимаю, что было бы логичней подселить прирождённого бойца, но у меня все комнаты заняты, а выселять бесплатно родственников нельзя. Вот я начал тренировать того, кто оказался меньше развит.
Вот он. “Птичий язык”. Мне приходилось делать над собой усилие, чтобы мысленно перевести сказанную белиберду. “Подселить” на местном сленге значило “создать чара”. Опытный игрок так всегда и говорит, независимо от того, как разраб назвал кнопки, но казуалы привыкли выражаться словами, которые им навязал интерфейс. Вместо понятных “мейн”, “твинк” и тому подобных слов, тут было принято говорить “брат-сестра”, потому что именно так чары звались в терминах игры.
Собственно, пока ты водишь своего твинка, твой “мейн” шарашится по округе в оффлайн-каче и наоборот. Кстати, терминология у них была крайне неуклюжая, ведь мы с Ленкой тоже по меркам игры были сёстрами, хотя персонажи принадлежали разным людям. Это было уже следствием местной фишечки, позволявшей создавать ассоциированные друг с другом аккаунты, которые удобно запускать из-под одного ГП-клиента.
– Ладно, а как так получилось, что эти сейчас не на занятиях? – кивнул я в сторону оффлайн-хулиганья.
– Так они же изначально банцу. У таких оффики время от времени сами уроки прогуливают. А вот мне надо своего оффика научить ещё. Вот и приходится усиленно сидеть на одном месте все уроки. Мне это будет сложно: у меня прирождённый ботан.
– А-а-а… – протянул я понимающе. – Ну, тогда дай мне сижек.
Парнишка отвлёкся от телефона, добродушно протянул мне открытую пачку и улыбнулся.
– Меня, кстати, Рьюга зовут.
– А меня – Юки, – я беззастенчиво выгреб у Рьюги добрую половину пачки. – Слушай, Рьюга, я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделал.
– М-м-м… лады. Что именно?
– Ударь меня. Прямо в рыло.
Глава 6. Нет
– Нет.
Ответ задротыша прозвучал, как пощёчина.
– Что, простите? – удивлённо похлопал я густыми ресничками Юки.
– Нет, – повторил мой собеседник. – Я не ударю девушку. Даже если она – хулиганка.
У-у-у-у, как тут всё запущено. Нет, сестричка, конечно, упоминала, что местный контингент весьма своеобразен, но это… уже было за гранью добра и зла. Кто вообще управляет этим тощим задротышем? Девчонка? Школотрон лет двенадцати? Откуда такое неуместное белое рыцарство?
– Я не девушка, я – феминистка. Вмажь мне, – я нагло вскинул острый подбородочек, впрочем, не особо надеясь на результат.
По всему выходило, что тренировочный бой я смогу получить только в спортивном клубе. Ввязываться в настоящую драку, не ощутив тактильно местную боёвку, не проникшись таймингами, не выверив эффективную дистанцию, я не хотел.
Но ведь это же бардак! Я не могу себе позволить качаться только во время клубного часа!
– Нет, – гордо скрестил руки на груди мой визави. – Я верен заветам Кентаро. Мы – банцу, мы – защитники Дорагон но Чие. Мы не можем вести себя, как обычные хулиганы.
Я устало опустил плечи.
– Ты вообще в курсе, что банцу, хоть и зовут себя защитниками, самое настоящее хулиганьё с претензиями на то, чтобы когда-нибудь переползти из школьных драк в разборки якудза, да?
– Откуда у тебя эта информация? – фыркнул задротыш презрительно. – Это не звучит ни капельки логично.
Я понял, что говорить с этим гопником в сверкающих спортивках бессмысленно, а потому решил ему вмазать. По-простому, но от души.
Бамбуковый клинок со свистом и с характерным ярким шлейфом рассёк воздух над головой моего оппонента: тот на удивление шустро и ловко присел на корточки, с самым невозмутимым видом продолжая удерживать руки скрещенными на груди.
– Ты даже меня не можешь зацепить, – фыркнул очкарик. – А ведь я сла…
Договорить он не смог: подошва моей туфли вмазалась ему прямиком в лицо. Мир на мгновение замер, отмечая мой успех красочным фризфреймом, добавляющим веса удару. Физия задротыша на короткое время исчезла в ярком спецэффекте, а затем мой противник отлетел назад, катясь кубарем.
Я мог бы помчаться следом и попытаться развить успех, но мне были неизвестны тайминги нокдауна и прочие тому подобные мелочи, которые могли бы помочь мне сориентироваться и прикинуть: успею ли я двинуть сопернику в грызло, или же рискую сам улететь в противоположную сторону. В конце концов, по идее такое отбрасывание было нужно не только для красоты, но и для того, чтобы дать огрёбшему возможность разорвать дистанцию и перейти в контратаку.
Таковой не последовало, хотя очкарик весьма ловко вскочил на ноги. Выглядел он вполне бодро, невзирая на надувшуюся карикатурную красную пульсирующую шишку в месте удара.
Я никогда не любил подобную гипертрофированность визуала. Это же просто уродливо!
– И всё равно “нет”, – ответил противник. – Я не ударю тебя, Ю-ки-тян.
Очкарик нарочито-мило произнёс моё имя и нагло улыбнулся. Он что, пытается заигрывать?
– Посмотрим, что ты скажешь, когда я отправлю тебя на больничную койку! – выкрикнул я и, перехватив синай поудобней, рванул на врага.
Первый мой удар был уверенно заблокирован предплечьем, а от двух последующих очкарик увернулся. Впрочем, я уже понял, что Рьюга успел несколько вкачать рукопашку, а потому четвёртая моя атака была сопряжена с несложным обманным манёвром: подсечка с выходом в колющий.
Враг предсказуемо подпрыгнул на месте, уходя от удара бамбуковым мечом по ногам, после чего закономерно огрёб синаем в живот: маневрировать в полёте – это было явно дзюцу уровня повыше, чем тот, которого достиг Рьюга.
Как я и ожидал, моего оппонента отбросило назад, но я и удар наносил таким образом, чтобы за спиной задротыша находилась стена, и отлетать ему было, в общем-то, некуда. Так я узнал, что местная боевая система допускает джагглинг, эффектную фичу, позволяющую удерживать врага в воздухе удачной серией атак. В общем, мне только и оставалось, что ловить беспомощного Рьюгу на мощные удары синаем, словно бы играя гигантским мячиком в теннис со стенкой.
Было это делом, конечно, весёлым. Но только пока в этот джагглинг не попадаешь ты сам.
Впрочем, увлёкшись избиением задротыша, я не заметил, как из оффлайна вышел главарь этой маленькой банды.
Глава 7. Кентаро
Меня вывели из строя. Легко и непринуждённо. Даже не коснувшись и пальцем.
Эффект был поразительный. Казалось, вот только что я лидировал по всем статьям, зажав бедолагу Рьюго между своей персоной и стеной, но тут внезапно на моём пути появился высокий хулиган, провёл рукой по своим волосам да улыбнулся, и вот, я стою, забыв про сам факт сражения, и взираю на этого красавчика с тупым выражением лица и капелькой крови из носа.
В смысле, это было не моё решение! И моя гетеросексуальность не пострадала ни коим образом.
Просто система полностью отняла у меня управление аватарой, зафиксировала камеру на этом явлении, представшим предо мной в обрамлении из цветочков и звёздочек. У меня не было никакого иного выбора, кроме как смотреть туда, куда хотела игра.
Там, глубоко внутри, я ржал. Я ржал, как конь, пока моя аватара пускала слюни на данного хулигана. Хотя… какой это к чёртовой бабушке хулиган? Косящий под плохиша бисёнен, высокий, изящный, как эльф, с нарочитой небрежностью в причёске и в туфлях на босу ногу. Последнее я всегда считал убогим делом: у меня оно вызывало ассоциации с бродягой, укравшим обувку. Но девочкам почему-то такое нравилось. А поскольку я играл именно девочкой, у которой нигде в перках не стояло “гомосексуальность”, то я был уязвим перед подобными… атаками харизмой?
Так вот оно как, оказывается, работает в этой “Дегенеративной Школьной Жизни”?!
Эффект длился не долго. Всего две секунды. Или даже всего одну. Но полная потеря ориентации в пространстве и невозможность контролировать своё тело в бою могла бы обернуться моим поражением, вздумай враг полноценно сражаться.
– Ты… это… и бесть… Кебабо? – я нашёл взглядом валяющегося на земле побитого Рьюго, а затем полез в мобильный, проверять, наносит ли носовое кровотечение урон.
Как оказалось, наносит. Ещё девять таких вот заигрываний, и я прилягу на землю рядышком с задротышем, разве что вместо синяков и ссадин у меня будут две алых полосочки над губой и тупейшая улыбка.
– Он самый, – ответил бисёнен, судя по голосу, вновь улыбаясь. – Рьюго говорил, что к нам хочет присоединиться какая-то красавица, но я не ожидал, что увижу кого-то столь ослепительного.
В следующую секунду экран с менюшкой вновь залило алым. Это я фыркнул кровью. Да что это такое? Я что, вновь получил урон?! Мы же не в бою, разве нет?! Тут как на свидание вообще ходят? Кто засмущал соперника до нокдауна, тот и самый секси? Да нет, бред какой-то!