По итогу в коридоры хлынул целый поток кровищи! Прямо как в классических фильмах ужасов! Ленку сбило с ног, а мы с матушкой уже давно не находили стопами опоры. По итогу в себя мы пришли уже на полу и, почему-то, перед входной дверью. Стены были окрашены в алый почти до самого потолка. Удивительно, что вазочки с растениями не посшибало с тумбочек, а только придало им характерный багровый оттенок.
Сакура несколько секунд сидела на месте и крайне выразительно охреневала от происходящего, а затем струйкой выпустила кровь изо рта и задала самый разумный для данной ситуации вопрос:
– Что за ужас тут творится?!
Я не нашёл ничего лучше, чем вскочить на ноги, закинуть голову назад и воздеть руки к потолку.
– Кровь богу крови! Оппаи к трону оппаев! Во славу Кхорнонеш, футадочери величайших варп-сущностей Хаоса!
Непись была попроще. Никаких пафосных поз и громких фраз. Она просто уселась на коленки и честно объяснила ситуацию:
– Я пыталась на практике применить советы с форума для мамочек. Вот я бака, ти-хи, – родительница стукнула себя кулачком по макушке, закрыла один глаз и показала язык.
Сакура смотрела на НПЦ. Затем на меня. Затем на НПЦ. Затем на меня. Затем снова на НПЦ.
– Я даже не знаю, чья версия сейчас звучит логичней, – вздохнула сестра и опустила голову.
В этот момент в помещение влетела – буквально – пиксятина.
– Хозяюшька-хозяюшька-хозяюшька! Чтё происх…
В этот момент крылатая малышка увидела нас с мамой, всех таких покрытых алым и липких, обнажённых, красивых, и одобрительно выдала ещё два кровавых фонтана, ровнёхонько на макушку Ленки.
Я только начал было ржать, как вдруг ощутил, что ноги подкашиваются.
– Ха-ха-нет-нет-нет! Сакурапростиянеспециально!
Понятия не имею, сработала ли физика честно, или какой-то тощий азиат специально подкрутил её так, чтобы при падении человеческие лица магнитились к чужим оппаям или панцу, во имя аутентичности игрового опыта, но по итогу я втемяшился фейсом прямиком в сестрино декольте.
Это было бы, наверное, неплохо, но ко всему прочему добавлялись практически полная невозможность управлять своим телом и этот мерзкий эффект “последних ХП”, искажающий всё вокруг для имитации головокружения.
Секунды две Ленка так и сидела, обтекая кровякой и терпя мою наглую рожу меж грудей, после чего схватила меня за волосы, приподняла и замахнулась, дабы от души врезать, но тут её руку перехватила мама.
– Сакура, не надо, – мягко попросила непись. – Юки сегодня очень устала. Она сделала много хорошего. Заслужила. Пусть полежит.
– Ну-у-у… ладно, – неуверенно ответила девушка и просто разжала пальцы.
Очевидно же, что я плюхнулся обратно на её подушечки.
– Хе-хе, мя-я-я-ягонько, – довольно выдал я.
Но тут сестрица опомнилась.
– Па-а-а-агадити! Что, чёрт возьми, значит, “заслужила”?!
– Она сегодня помогала полиции. Её даже офицер похвалила.
– И что теперь, если её похвалила офицер, мне теперь давать ей валяться лицом у меня в оппаях?!
– Если тебе не сложно…
Кажется, теперь пришло время мозгу Сакуры попытаться переварить массивы совершенно неусваеваемой информации.
С одной стороны мне было дико неудобно, учитывая, что этой блондинистой гяру управляет моя реальная сестра, к которой я подобных чувств не испытывал и которую я, скорей, желал уберечь от чужих домогательств – если это не были домогательства какой-нибудь грудастой лесбы – но… но я просто не мог отказать себе в том, что потроллить Ленку.
Она мне слишком часто выносила мозг ИРЛ, а потому я не мог просто взять и не воспользоваться шансом хоть немного отомстить.
– Мя-я-я-ягонько, – протянул я.
Сакура упёрла руки в боки и посмотрела на меня сверху. Понятия не имею, каким взглядом. Отсюда не было видно.
Зато я почувствовал, как мне на голову приземлилась пиксятина.
– Я чичас умрю от носёвёгё крёвётичения! Здеся дажи лучши чемь вь Адю!
– “Здесь” – это в нашем доме или “здесь” – это меж грудей Сакуры? – уточнил я.
Малышка некоторое время молчала, но при этом громко пыхтела, усиленно думая. Но, видать, на её измышления выделялось не очень-то много процессорного времени.
– Мне нрявьться меж всехь грюдокь! Воть!
– Кхм-кхм! – прочистила горло Ленка. – Кажется кто-то говорил, что моя грудь так себе!
– Так и есть, сеструнь, – ответил я. – не обессудь, но у матушки опаи лучше. Если тебе не сложно, не могла бы ты переложить меня на оппаи более качественные, чем твои?
– Да, дорогая, – присоединилась ко мне маман. – Давай её сюда. Пусть полежит. Тебе ведь в школу надо.
– Э-э-э, вы чего, охамели что ли?! – меня вдруг сильней вжало в декольте Ленки. – Ничего подобного! Пусть лежит, на чём дают!
Теперь пришла очередь возмущаться уже мне. Это, вообще-то, я тут всех троллить должен. Меня троллить нельзя! Это нарушает мои конституционные права.
– Так, Сакура, давай не вредничай! Уткни меня в бюст той сочной милфы и иди заниматься своими никому не интересными занятиями.
– Сама ты занимаешься никому не интересными занятиями! – тотчас же отреагировала сестрица. – У меня, между прочим, выборы на носу, пока ты по ночам беспорядки нарушаешь и развлекаешься!
– А ну пусти меня! – я пытался сопротивляться, но силушек не хватало.
– Не пущу!
– Пусти, говорю! У тебя грудь маленькая!
– Ах, так?!
– Да, так!
– Ах, так?!
– Именно! Я хочу лежать только на самых высококлассных оппаях! Я заслужила! Ты же слышала, что мама сказала?!
– Ну, держись тогда!
– Э? Э? Нет, не смей! – возопил я, когда осознал, что именно собирается сделать Сакура. – Думать не смей! Это неправильно!
– Ах, неправильно!
– Да, неправ...
Я замолчал. Я молчал, когда меня выкинуло из тела. Я молчал, когда моя аватара, отринув недостаток ХП и стамины, потянула руку к бюсту Сакуры. Я молчал, когда понял, что в этом деле снова участвует сладострастная пикси-извращенка. И только когда к нам присоединилась матушка, я смог опустить призрачную голову и изречь свой вердикт:
– Вот… ксошечки.
А всё почему? А потому, что своё последнее “Да” я произнёс в тот момент, когда передо мной всплыла такая редкая для этой штуки вещица, как диалоговое окно. В этом окне меня спрашивали, соглашаюсь ли я на лесбооргию с родственницами.
Короче… я умудрился мискликнуть в ГП.
Глава 132. Юки обиделась
– Ну, Ю-ю-юк, – протянула Сакура.
– У! – я скрестил руки на груди и демонстративно смотрел в противоположную от сестры сторону. А чтобы продемонстрировать обиду ещё больше, я отвернулся даже дальше.
Теперь я смотрел уже не в боковое окно нашей машинки, а почти что в заднее.
– Ну, Ю-ю-юк!
Ленка осторожно коснулась моего плеча.
– У!
– Ну, не обижайся.
– Ты меня изнасиловала! – резко обернулся я и высказал всё, что думаю, в лицо сестре.
– Я?! – возмутилась она. – Вообще-то, это ты меня изнасиловала!
Водила предусмотрительно притормозил на обочине и поспешил заткнуть нос платком. Видать, ему не улыбалось ещё раз чинить свою тачку.
Меня, впрочем, интересовал совсем другой вопрос.
– Как в твоей блондинистой голове вообще уложилась мысль о том, что это я тебя изнасиловала, когда именно ты инициировала эту лесбооргию?
Последние слова заставили шофёра высунуться в окно, чтобы кровью не залило весь салон. На плечо бедному парню уселась пикси и мягко погладила его по волосам.
– Я тя пянимяю. Тяжка, няверняи, когда рядёмь две инцестницы абсуждають, как периспяли с мамёй и диманиций?
Не то, чтобы последние слова утешения как-то помогли бедолаге справиться с кровопотерей. Право слово, его бы привести в больницу в качестве донора, мы бы с Сакурой обогатились бы. Кстать, а почему бы и нет? Надо будет предложить этот вариант.
Но потом.
Сейчас я пытался въехать в тролльскую логику Ленки.
– Да, я инициировала! Но ничего бы не произошло, если бы ты не согласилась!
– То есть, ты хочешь сказать, что я изнасиловала тебя тем, что сказала “да”?
– Да!
Я развёл руки в стороны просто для того, чтобы иметь возможность вновь демонстративно скрестить их и отвернуться.
– Ну всё, ты меня только что изнасиловала второй раз!
– Чего?!
– Ты сказала “да”!
– Я просто сказала “да”, а ты сказала “да”, когда тебя спросили, не хочешь ли ты отделосемейнить маму с сестрой!
– Я сказала “да”, когда ты меня спросила, является ли это неправильным! – выкрикнул я, резко поворачиваясь в сторону Сакуры.
Мы оба замолчали. Ленка пыжилась и дула щёчки. Я не отставал.
Секунда тишины. Другая. Третья.
Затем Сакура тяжело вдохнула и откинулась назад на сидении.
– Вообще-то, я хотела тебя потроллить. Думала, ты откажешься.
– А я бы и отказалась, – опёрся я плечом на дверь со своей стороны. – Но ровно в этот момент ты задала мне этот идиотский вопрос.
– И тупая игра решила, что ты соглашаешься на внутрисемейную лесбооргию, да? – девушка закатила глаза. – Трындец!
– Да, ладно, замнём это, – махнул я рукой. – Никто же не узнает, если кое-кто не будет языком молоть. Та-а-а-ак ведь?
Последние слова я произнёс с особым нажимом, сверля взглядом водительское место.
– Я рыб, как нема! – отозвался парняга, едва только отошедший от обильного кровотечения.
– Вот им и оставайся, – я от души вмазал ногой по спинке сидения перед собой. – Иначе я узнаю, где ты живёшь, запихаю в машину и высуну голову в окно. Везде, где мы проедем, будет такой же след, как сейчас в игруле.
Ленка мягко коснулась моего плеча.
– Да ты успокойся. Не надо так заводиться. Мне ничего не угрожает.
– Если ничего не угрожает, тогда этому обмылку беспокоиться нечего, – рыкнул я.
– А вот я бы попросил без оскорблений, – раздалось со стороны шофёра.
Я снова двинул ногой по сидению водилы.
– Рёске! – возмущённо воскликнула Сакура. – Вот не лезь, куда не зовут! Знал бы ты, кем является Юки в реале, язык бы засунул куда подальше. Помню, когда я была маленькой и меня в школе задирать начали… короче, с тех пор меня боялись не просто тронуть, меня избегали даже демонстративно игнорировать.